Смешарики. Большая книга историй

– Море… Мы спасены…

Крош обернулся. Там, где упал бывший подарок, пенились морские волны. Холодная вода заливала раскалённый песок, оставляя тут и там привлекательные лужицы. Крош бросился к спасительной прохладе. Но не успел сделать и пары прыжков, как море исчезло.

– Мираж… – раздался из-за спины усталый голос Ёжика, и надежда испарилась.

Главное правило приключении гласит: никогда не нужно отчаиваться. И в этот раз спасение подоспело в самый последний момент. В жёлтом небе пустыни появился красный воздушный шарик.

– Он прилетел со Дня Рождения! – закричал Крош. – Нужно идти туда!

Ёжик медленно собрал все огрызки и обрывки – не идти же без подарков – и друзья поплелись за шариком. Вот уже на горизонте показалась зелёная полосочка леса. А за ним – домик Нюши. И праздник был в самом разгаре – стол, гости, шарики, угощение…

В этот момент раздался ужасный грохот, и через секунду на землю хлынул ливень… Гости завизжали и бросились врассыпную. А Крош с Ёжиком остались. Они стояли мокрые и счастливые, уплетая за обе щёки праздничный торт. А по щекам у них сбегали капли дождя…

Полёты во сне и наяву

Пин, как известно, работал гениальным изобретателем. Целыми днями он изобретал разные удивительные штуки: от простой морковко-давилки до сложных летательных аппаратов. Одним словом, Пин занимался творчеством. Все свои идеи он зарисовывал, чтобы случайно не изобрести их заново. В результате получались разные чертежи. Или не получались…

Время от времени Пин брал с полки специальную книжку и проверял, достаточно ли гениально он изобретает. Дома у него хранилась целая библиотека таких книжек. Других он не держал.

Но однажды вечером Пину совершенно случайно попалась книжка, в которой не было ни чертежей, ни сухих цифр. Одни только картинки. Зато какие это были картинки! Изобретателю они так понравились, что пришлось ему захватить книжку с собой в постель.

Хорошую книжку всегда приятно почитать перед сном. Почитаешь-почитаешь, да и заснёшь незаметно. Однако на этот раз книжка оказалась не просто хорошей, а самой что ни на есть выдающейся! В ней были зарисованы приключения отважного супергероя – Капитана Колобо. Приключения были такими увлекательными, что сон Пина как крылом сняло.

С непривычки ему трудно было остановиться. И хотя слов в книге было совсем немного, Пин читал её всю ночь. А когда наконец закончил, было уже почти семь часов утра.

Пин посмотрел на часы и ужаснулся! На семь часов у него была назначена важная встреча с Копатычем. Изобретатель попытался срочно уснуть, но тут прозвенел будильник – и настало утро. Сонный и разбитый, Пин обречённо сполз с постели и, шатаясь, побрёл на работу.

Работа и впрямь была ответственной. Пину предстояло опылить большое поле гречихи и пшеницы. Не самому, конечно, а при помощи своего нового изобретения – пылящего гидроплана.

Гидроплан у Пина получился чудесный! Он умел летать, плавать и пылить! А ещё у него были поплавки, как у удочки.

Ещё с вечера Пин установил на гидроплан специальные баки, засыпал в них разные опылительные вещества и, довольный, отправился домой. А дома его уже поджидал злосчастный комикс про Капитана Колобо, который сбил пилота с верного курса.

И вот теперь Пин стоял в поле и качался на ветру. А вместе с ним качались пшеница и гречиха. Сквозь сон до Пина донёсся хриплый голос Копатыча: «Сбрасывай так, чтоб опылялось равномерно». Пин качнулся ещё раз. А когда голос скомандовал: «Вперёд, Пин! От винта!», поплёлся выполнять команду.

Чтобы хоть как-то проснуться, Пин залез на поплавок и окунул голову в воду. В клюве от солёной воды защипало. Но голове полегчало. Поболтав ею в воде, Пин отряхнулся, намотал вокруг шеи свой любимый белый шарф и попытался красиво запрыгнуть в кабину гидроплана.

На сиденье он приземлился вниз головой. Голову сильно тянуло к земле. И Пину пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он принял привычное положение. Кое-как устроившись в кресле, он нажал кнопку «Винт», и мотор гидроплана взревел. Прогрев его немного, Пин надавил на педаль газа и лихо вырулил на взлётную полосу.

Через минуту гидроплан уже мчался по волнам. А ещё через семь секунд взмыл в воздух. Вместе с ним взмыл и причал, к которому гидроплан был привязан. Но Пина такие мелочи уже не волновали.

Ничего не подозревающий Лосяш беззаботно отдыхал в гамаке и слушал прогноз погоды.

– Ветер пять-семь метров в секунду. Возможны небольшие осадки, например, дождик… – по секрету сообщил Лосяшу радиоприёмник.

К удивлению Лосяша, прогноз оказался верным. Осадки были небольшими. Сначала на голову Лосяша упала небольшая рыба. А потом – средних размеров удочка. Последним упал причал, но он не считался, потому что на голову не падал.

Без причала гидроплану сразу стало легче. На радостях он начал выписывать над полем фигуры высшего пилотажа. Жаль только, Пин этого не видел. Он крепко спал за штурвалом. Зато других зрителей собралось предостаточно.

Пин начал клевать клювом. И случайно клюнул кнопку, которая открыла баки с опылительными веществами. Вещества высыпались прямо на зрителей, а гидроплан полетел дальше.

Кар-Карыч сидел в наушниках в кресле-качалке и слушал «Полёт шмеля». Он был так увлечён, что не заметил, как гидроплан подхватил его на крыло. Темп музыки убыстрялся, и кресло качалось всё быстрее и быстрее.

Когда мелодия закончилась, Карыч снял наушники и глянул вниз. Но сразу же надел их снова – теперь уже на глаза. Чтобы ничего не видеть. В этот момент гидроплан попал в воздушную яму, и ворона выбросило из старенького кресла. Наушники слетели, и Кар-Карычу ничего не оставалось, как перестать бояться и начать действовать. Цепляясь за обшивку гидроплана, он по-пластунски подполз к Пину и что есть мочи закричал: «Проснись, Пин, проснись!»

Но Пин был далеко… Ему снился сон о том, что он и не просто Пин, а Пин-Супермен. И летит он высоко в небе, раскинув крылья, словно руки. Без всякого гидроплана. На груди у него вышита алая буква «П». А за спиной развевается чёрный плащ…

В этот момент в сон вклинилась целая стая Кар-Карычей. Все они, как один, галдели: «Проснись, Пин, проснись!» Пришлось Пину проснуться. Нехотя открыв глаза, он клюв к клюву столкнулся с Кар-Карычем, который к этому времени уже умудрился перебраться на капот.

– С добрым утром! – сказал этот Карыч и тут же куда-то исчез.

Пин этому не очень удивился. Во сне и не такое бывает.

Значительно больше Пина беспокоили кашляющие звуки мотора гидроплана. Он потянулся вперёд, чтобы проверить состояние больного механизма, и тут сверху упал ещё один Кар-Карыч.

И остатки сна из Пина выбил.

Придавленный Карычем Пин посмотрел вниз на стремительно приближающуюся пашню и понял, что медлить нельзя.

Он решительно нажал самую красную кнопку. И Карыча с Пином выбросило из гидроплана.

Посадка оказалась довольно мягкой – они приземлились в стог сена. Сначала кресло пилота, потом пилот, а сверху – пассажир. Самолёт упал рядом и погнулся до неузнаваемости.

– Староват я стал для таких полетов… – бормотал Кар-Карыч, вылезая из стога.

Для него полёт закончился без повреждений, а вот Пину повезло меньше. Он весь чуть-чуть побился, немного занозил крылья и слегка поцарапал клюв. Пришлось его гипсом облепить и в холодильник положить, чтобы в естественных условиях выздоравливал. Предварительно дом Пина проверили на наличие комиксов и всё, что нашли, перенесли к Ёжику – для коллекции.

Теперь Кар-Карыч читал Пину книжку про реактивные самолёты и сверхзвуковые скорости. Одним словом, абракадабра какая-то. Но под неё очень хорошо спалось. Особенно Кар-Карычу. Он читал-читал – и уснул. И приснился ему Супермен, которому снилось что он Кар-Карыч.

Событие века

Каждое утро Солнце включает свет, чтобы освещать нашу планету. А каждую ночь выключает, чтобы свет не мешал нам спать. Так повторяется из года в год.

Но раз в сто лет Солнце берёт коротенький отпуск. Оно прячется за Луну, и среди белого дня вдруг наступает ночь. Такое событие редко кому удаётся увидеть. Ведь сто лет – очень долгий срок, и многим просто надоедает ждать. Но иногда…

– Солнечное затмение! – Лосяш отпрянул от телескопа и дрожащими копытами схватился за звёздный справочник. – Мы чуть было не пропустили СОБЫТИЕ ВЕКА!

И, отпихнув телескоп, учёный галопом помчался оповещать остальных.

Крош с Ёжиком сидели на крылечке и изо всех сил скучали. Крош кидал в ручей камешки и считал «бульки», а Ёжик играл сам с собой в «крестики-нолики».

– Ёжик, а тебе не кажется, что наша жизнь стала какая-то… – Крош зевнул и бросил очередной камешек, – обыкновенная. Давно мы ничего великого не совершали.

Посмотрев на воду, Крош насупился – такой большой «бульк», и всего пять кружков. Тоска! У Ёжика тоже не ладилось: из шести партий пять он проиграл, а одну еле-еле свёл вничью. Без побед, как все знают, играть скучно. Ёжик расстроенно зачирикал игровое поле и нерешительно предложил:

– Может, в поход сходим?

Идея Крошу приглянулась. Она была большая и вкусная.

– На Северный полюс! На сломанных лыжах! – оживился он и представил, как бесстрашно карабкается на заледеневшую скалу. Справа обрыв, слева расщелина, а прямо – вулкан с кипящей лавой.

Мечтания его прервал ужасный лосиный вопль:

– Солнечное затмение! Раз в сто лет! Завтра на рассвете! Не пропустите!

Крош открыл глаза. Прямо на него, крича что есть мочи, скакал Лосяш. Резко затормозив перед крыльцом, Лосяш набрал воздуха в лёгкие, пошевелил рогами и с новым воплем бросился дальше.

– Ёлки-иголки! – от радости Крош даже подскочил. – Солнечное затмение! Это получше сломанных лыж! И идти никуда не надо!

– Нужно только лечь спать пораньше, – уточнил Ёжик. – А то проспишь затмение и тю-тю… Скучай потом целых сто лет!

– Ты прав! Ну-ка, живо в кровать! – скомандовал Крош, направляясь в сторону дома.

Солнце поспешило вслед за ними. Оно начало зевать и клониться к горизонту, потихоньку превращая день в вечер, а затем и в ночь.

Выпив тёплого молока с мёдом, чтобы сны стали сладкими и тягучими, Ёжик юркнул в постель. Для надёжности он принялся считать баранов, но на счёте «три» все бараны закончились, и считать стало некого. Поёрзав немного, Ёжик соорудил уютную ямку и, сунув лапу под подушку, затих. От мёда глаза его стали слипаться, и из разноцветной дали медленно выплыл большой и пушистый сон…

– Ёжик, смотри! – громкий вопль вырвал Ёжика из тёплого сновидения. Вскочив как ужаленный, он бросился к окну. Там стоял сияющий Крош в модных солнечных очках в роговой оправе.

– Буду наблюдать вооружённым глазом, – похвастался он своей выдумкой.

– Здорово! – облегчённо выдохнул Ёжик и побрёл на нетвёрдых лапах обратно в постель. – И тебе спокойной ночи!

Порывшись немного в пуховом одеяле, Ёжик нашёл наконец свой сон и с радостью провалился в него. И вот Ёжик уже не Ёжик, а большой зелёный кактус, который растёт в мягком, тёплом песке. Вокруг летают бабочки, прыгают кузнечики и ползают юркие козявки. «Дзы-ы-ынь!» – раздался вдруг пронзительный звон.

– Что случилось? – взвыл перепуганный Ёжик.

– Будильник проверил. Работает! – донёсся откуда-то радостный крик Кроша.

«Как же это я о будильнике-то не подумал?» – распереживался Ёжик. К счастью, будильников у него была целая гора. Он как раз начал собирать новую коллекцию. Нужно было проверить их в деле. Через несколько минут вокруг стоял такой перезвон, будто это и не дом вовсе, а большой колокол. Даже когда все будильники успокоились, звон этот ещё долго стоял в ушах у Ёжика.

Крош подготовился ко сну серьёзнее: выбрал усыпляющее оранжевое одеяло и засыпательную подушку в горошек. Он лёг на привычное место с краешка кровати, но вовремя вспомнил песню про серенького волчка и отодвинулся как можно дальше от края. У стенки в глаз ему стал светить ночник. Пришлось натянуть одеяло до самых ушей и изо всех сил зажмуриться.

Через пять минут Крошу стало душно, и он сбросил одеяло. С потолка тут же спикировал маленький комарик и принялся наматывать над кроликом круги. Писк его походил на звон десяти будильников.

Разве тут уснёшь! Крепкий сон Кроша не выдержал и сбежал. А без сна-то как спать? Может, он у Ёжика? Крош слез с кровати и направился к другу.

Но и у Ёжика сна не было. Ни в одном глазу! Вроде бы и постель удобная, и ямка для сна сделана мастерски. Но в голову лезли разные глупые вопросы: есть ли будильник у Солнца и какого он размера… Чтобы немного проветриться, Ёжик вышел на крыльцо.

Там ему встретился Крош, с ног до головы замотанный в оранжевое одеяло. Ёжик обрадовался и рассказал другу про солнечный будильник. А Крош рассказал Ёжику про пискучих комаров и кусачих волчков. Друзья дружно вздохнули.

– Повезло-то нам как с этим затмением! – попытался улучшить настроение Крош.

– Как уснуть-то?! – сказал Ёжик и ещё больше погрустнел.

– Надо хорошенько устать! – предложил кролик и сам удивился такому простому решению.

Сначала друзья с воплями и визгом поиграли в футбол.

От этого у них устали лапы и сел голос. Потом Крош заставил Ёжика поднимать штангу, а сам развлекал его игрой на трубе. Громкие колыбельные мелодии пошли Ёжику на пользу – он полностью выдохся. Голова закружилась, лапы подогнулись, Ёжик упал на землю и уткнулся колючками в траву.

– Я так устал, что теперь точно не усну, – просипел он.

– Давай, Ёжик, давай! Ты ещё мало устал! – подталкивая поникшего друга, командовал Крош.

– Ещё кругов тридцать, и мы уснём как младенцы! – заманчиво уговаривал он.

Но ёж совсем раскис. Он закрыл глаза и сопел, причмокивая. Крош ужасно испугался за друга. А вдруг Ёжик заболел бессонницей и больше никогда не сможет заснуть?

Не медля ни секунды, Крош подхватил Ёжика под лапы и потащил к домику Кар-Карыча. У мудрого ворона всегда был наготове совет. Дорога выдалась трудная – ёж что-то бормотал про кактусы и цеплялся колючками за траву.

– Ёжик, ну давай же, не ленись! Утром СОБЫТИЕ ВЕКА! Нужно выспаться! – подбадривал Крош товарища, дёргая его за иголки.

Наконец Ёжик очнулся. Он поднялся на задние лапы и, шатаясь, побрёл куда-то. На радостях Крош вскочил на скамейку и загорланил ободряющий марш:

– Спи, моя радость, усни. Левой! В доме погасли огни! Правой!

– Ну-ка, т-и-и-ихо! – гаркнул кто-то из-за кустов.

Тьму прорезал луч фонарика, и друзья увидели заспанного Кар-Карыча в ночном колпаке и командирских часах.

– Ну вы чего, в самом деле? Времени-то сколько? – Карыч укоризненно постучал по циферблату.

Выслушав историю про потерянный сон, ворон улыбнулся и пригласил полуночников выпить успокаивающего чаю. После чаепития он усадил их на постель и ударился в воспоминания.

– Я всегда хорошо спал в поездах, – разглагольствовал Карыч, покачивая кровать. – Потому что там сильно укачивает! Чу-чух… чу-чух…

У Кроша появилась слабая надежда: обычно рассказы Кар-Карыча усыпляли его в пять секунд. Он привалил Ёжика к подушке и начал раскачиваться из стороны в сторону. Вскоре Ёжик с Карычем сладко зачучухали вместе. А вот Крошу со сном не везло. Он, видимо, сел не на тот поезд.

– Карыч! – потряс Крош ворона за крыло. – Я прочучухал уже пять станций и не заснул ни на секундочку.

– Знаю, знаю, – сквозь сон пробормотал Карыч. – Скоро остановка будет. Можешь сходить в буфет. – И, перевернувшись на другой бок, захрапел.

Первые лучи восходящего солнца позолотили ночные облака. Крош растолкал Ёжика, и они отправились смотреть Солнечное затмение. Еле-еле передвигая лапы, спотыкаясь обо все кочки и падая во все ямки, друзья добрались до опушки и уселись под большим раскидистым деревом. Ёжик тут же свернулся калачиком и задремал.

– Бесполезно, – пробормотал Крош, позёвывая. – Нужно дождаться Солнца, потом его затмения и со спокойной совестью уснуть. Нет, ты только подумай… СОБЫТИЕ ВЕКА! Кому расскажешь – не поверят!

Крош старался говорить как можно громче, чтобы отпугнуть нечто тёплое и мягкое, облепляющее его со всех сторон. Но глаза его всё равно начали слипаться, мысли вдруг стали совсем маленькими и прозрачными, а потом и вовсе исчезли.

В положенное время Солнце взошло над горизонтом и осветило Страну Смешариков: лес, речку, большую сосну и двух маленьких спящих друзей.

Озорной Лучик хотел было разбудить их, как делал это каждое утро. Он добежал до Кроша и стал щекотать его за нос. Кролик звонко чихнул, но не проснулся… Тогда Лучик взялся за Ёжика: погладил его по колючкам и слегка ухватил за пятку. Ёжик задёргал ногой и застенчиво улыбнулся во сне. Ни звон колокольчиков, ни брызги утренней росы не могли потревожить крепкий утренний сон.

Устав от игр, Солнце сладко зевнуло и медленно потянуло на себя Луну. Лес окутала тьма, птицы и букашки притихли, даже ветер затаил дыхание. Только счастливое «чу-чух, чу-чух» слышалось над опушкой. Это Крошу снился сон о том, как они все вместе едут на Северный полюс навстречу великому событию. СОБЫТИЮ ВЕКА!

Горы и конфеты

У каждого из нас есть любимое занятие. У одних оно тихо шуршит страницами книги, у других – стучит коньками об лёд, у третьих – грохочет барабанной дробью. У Бараша занятие было созерцательным. Он любил смотреть на горы.

Оно и понятно. Настоящему поэту, чтобы сочинять великие стихи, обязательно нужно иметь перед глазами что-нибудь великое. Горы подходили идеально. Они не бегали, не шумели, не мешали думать и к тому же были очень красивые. От одного взгляда на них жизнь Бараша обретала смысл.

Так бы всё и продолжалось, если бы некоторое время тому назад в мире не появилось кое-что получше гор. Это кое-что оказалось Нюшей. И в горах что-то сломалось. Без Нюши они не работали. Теперь Бараш был вынужден всегда брать её с собой.

Сначала Нюше это льстило. Она сидела рядом с Барашем и разглядывала окрестности. Но потом ей стало скучно. Целый день одно и то же: горы – Бараш. Бараш – горы. На второй день её терпение лопнуло. Причём очень громко.

– Бараш! Ты меня в пятый раз притаскиваешь на эти качели, а потом два часа молчишь, как будто меня здесь нет!

– Если честно, я сам не могу понять. – Бараш боязливо покосился на расхрюкавшуюся Нюшу. – Когда я смотрю на горы один, то горы как горы, ничего особенного. Но если рядом посадить… кого-то вроде тебя, то горы вдруг превращаются в ГОРЫ!

Нюша остолбенела. Оказывается, всё это время она работала на износ! И делала это за так, ничего не получая взамен! Чуть весь талант не растратила по неопытности…

– В следующий раз захочешь поглядеть на ГОРЫ – приноси конфеты. Тебе – ГОРЫ, мне – конфеты. Чао, бамбино! – хрюкнула она и убежала.

Конфеты Бараш и сам любил. Особенно сливочные тянучки. Но горы он всё-таки любил больше. Поэтому Бараш нехотя слез с качелей и поплёлся к дому.

У каждого уважающего себя Смешарика дома хранится десяток-другой конфет. Бараш не был исключением. Первыми в ведро отправились три ириски из вазочки на столе. За ними последовали пять сосулек из комода и два леденца из-под подушки. Прикинув на глаз, Бараш понял, что для ГОР этого будет маловато, и, тяжело вздохнув, пододвинул стульчик к буфету.

Там, под самым потолком, в пыли и паутине лежал НКЗ – Неприкосновенный Конфетный Запас. На чёрный день. День мог стать чёрным с минуты на минуту, и НКЗ полетел в ведро.

И вот перед Барашем стояло полное ведро конфет! Даже с горкой! И никто не заметит, если одна конфета случайно «потеряется»… Бараш взял малюсенькую конфетку, понюхал её и… положил обратно.

Нюша встретила Бараша на пороге своего дома, придирчиво осмотрела ведро и дала добро на ГОРЫ. И вот они уже на качелях – сидят и смотрят на заснеженные вершины. Точнее, смотрит Бараш, а Нюша шуршит фантиками и урчит начинками. Барашу мир кажется волшебно красивым, Нюше – восхитительно вкусным.

Но… всё когда-нибудь кончается. И конфеты тоже.

– Странные пошли конфеты, очень быстро съедаются, – недовольно хрюкнула Нюша и, отшвырнув пустое ведро в сторону, упорхнула в полном расстройстве чувств. Даже попрощаться забыла.

Пришлось Барашу снова бежать домой. Глотая слюнки, он скрёб по сусекам, мёл по углам, шарил по полкам, собирая повсюду конфеты… Так прошло три дня: Бараш приносил конфеты – Нюша их ела… А за это время Бараш успевал немножко посмотреть на ГОРЫ.

На пятый день конфеты перестали казаться Нюше вкусными.

В животе от их сладости всё слиплось, а глаза превратились в узкие щёлочки.

Изо дня в день Нюша всё больше рисковала собой и своим уникальным даром.

Работа по превращению гор в ГОРЫ становилась опаснее и опаснее. На шестой день силы иссякли. Нюша сползла с качелей и бледными дрожащими губами прошептала:

– С белой начинкой больше не приноси! У меня от твоих гор скоро кирдык будет!

И, тяжело вздохнув, повелительница гор, пошатываясь, побрела в сторону дома. Бараш виновато икнул, провожая её глазами, полными слёз. Перед самым крыльцом копытца Нюши заплелись, и она рухнула в куст чёрной смородины.

– Ой, мамочки! Не жизнь, а мучение! – донеслось до Бараша.

Очнулась Нюша к вечеру. С трудом доползла она до дома и с пятой попытки взобралась на кровать. С каждой секундой ей становилось всё хуже и хуже. Мир казался отвратительно сладким, везде мерещились конфеты с белой начинкой. В такой ситуации мог помочь только квалифицированный доктор. И больная отправилась к Совунье.

– У него, видите ли, ГОРЫ! А страдать должна я! – сообщила Нюша с порога.

Внимательно выслушав жалобу, Совунья взяла стетоскоп. Она пристально осмотрела распухший пятачок страдалицы и прослушала розовый живот. Громкое урчание, доносившееся изнутри, прояснило ситуацию.

– Милочка! Да у тебя весь организм проконфетился! Две недели никаких конфет! – строго сказала Совунья и начала заполнять рецепт большими страшными буквами.

В животе у Нюши всё сжалось и похолодело от страха.

Сказано – сделано! На большом листе картона Нюша аккуратно вывела: «Любителям гор – не беспокоить!» – и приклеила объявление на дверь. Пусть хоть целый год стучится, она ни за что дверь не откроет! Своих дел навалом!

По правде говоря, никаких дел у Нюши не было. Поэтому через десять минут она заскучала. Три часа дня! А Бараша всё нет и нет… Для кого она объявление повесила?

«А вдруг… он решил пригласить вместо меня кого-нибудь другого? Совунью, например! Она тоже конфеты любит», – мелькнула в голове страшная догадка. С таким коварством Нюша смириться не могла. И со всех ног помчалась к качелям. Но ни Бараша, ни Совуньи там не было. Облегчённо вздохнув. Нюша тут же разволновалась снова: не заболел ли Бараш, случаем?

«Надо сходить к нему – проведать», – решила Нюша и направилась к домику поэта.

Бараш оказался живым и здоровым, что Нюшу немного расстроило. Она так спешила, так торопилась, насквозь больная, вся проконфеченная… А он сидит как ни в чём не бывало! Лодырничает! Нюша подошла к нерадивому поэту, грозно посмотрела на него и сказала:

– Я пришла сказать, что на горы ты теперь будешь смотреть без меня!

– Я знаю, – вздохнул Бараш, постукивая по пустому ведру.

– Откуда?!! – изумилась Нюша.

– А у меня конфеты закончились. Смотреть на горы без конфет, увы, интересно не всем.

Увидев, что Бараш по-настоящему расстроен, Нюша разом успокоилась. Наконец-то он понял, как много значит её талант! Не будь Нюши, кем бы он был? Обычным поэтом! С маленькими неказистыми горками…

И, презрительно хмыкнув, Нюша удалилась.

Дорога домой оказалась очень длинной. Такой длинной, что Нюша растеряла всё своё спокойствие. К чему весь этот талант, если его некому оценить? Даже на качелях не покачаешься. Слишком свежи воспоминания.

– Дело даже не в конфетах! – бормотала Нюша. – Тем более, мне их почти нельзя! Если у меня такой талант – превращать горы в ГОРЫ, нельзя же его растрачивать попусту! Окружающие должны это понимать!

Что и говорить, ужасно обидно, когда тебя не ценят. Нюша горестно вздохнула и принялась рассеянно раскладывать конфеты, которые накопились у неё с тех пор, как врач запретил ей есть сладкое. Через полчаса на столе выросли конфетные горы. «Опять горы», – подумала Нюша и закрыла глаза. В полной темноте возник печальный образ поэта, завёрнутого в фантик…

Бараш мрачно сидел на кровати и думал только об одном: где бы раздобыть конфет. От его собственных запасов не осталось и следа – ни одной карамельки, ни единого леденца. Положение было безнадёжным.

– Вот ты и настал, мой чёрный день, – прошептал Бараш, и на глаза ему навернулись слёзы.

В дверь постучали. «Кого принесла нелёгкая?» – поморщился поэт и нехотя поплёлся открывать. На крыльце никого не оказалось, кроме… полного ведра конфет.

От радости Бараш даже хрюкнул. Он быстро прижал ведро к исстрадавшемуся сердцу и огляделся в поисках таинственного благодетеля. Никого. Чудо расчудесное! Дар небес! Бараш отбил копытами чечётку и скрылся в доме.