Тень за твоей спиной

– А, это ты, Сашенька! В гости к Владимиру Степановичу зашла?

– Простите! – смутилась я. – Наверное, надо было сначала у вас разрешения спросить.

– Что ты, что ты, солнышко, не извиняйся! В этом доме ты можешь делать всё, что захочешь! – прижав руку к сердцу, восторженно выдохнула женщина.

Через час мы все собрались в столовой на обед. Приёмы пищи теперь тоже требовали от меня железной выдержки. Галина Станиславовна успокаивалась и давала мне поесть, только после того, как собственноручно заваливала мою тарелку всеми закусками и другими кулинарными шедеврами, в изобилии представленными на столе.

Вот и в этот раз, выполнив свой долг, как она его себе представляла, женщина уселась на место, с умилением понаблюдала за моими попытками подцепить на вилку кусок курицы и одновременно не разрушить гору остальной еды, и повернулась к сыну.

– Тёмочка, даже не знаю, как сказать… В общем, мне звонил Петровский. Он снова хочет встретиться с тобой, чтобы обсудить интересное предложение. И даже клятвенно заверил меня, что больше никакие силы не заставят его отказаться от заключённого договора.

Артём усмехнулся и покачал головой.

– Вот как? Ладно, заеду к нему, послушаю, что скажет.

– Послушай, Тёмочка, послушай. Я очень надеюсь, что всё наладится.

– Мама, пожалуйста, не торопись. Нам дали чуть-чуть вздохнуть, но скорее всего это временная передышка.

– Я так не думаю. Что с тебя теперь можно взять? Ведь ни дом, ни типография сейчас тебе официально не принадлежат. А всё Сашенька, наша спасительница! Что бы мы без неё делали?

– Артём наверняка бы что-нибудь придумал, – поморщилась я от её подобострастного тона и поймала понимающий взгляд Колесникова.

На самом деле Галина Станиславовна была права. Нас действительно оставили в покое. Уже несколько недель стояла тишина – ни новых происшествий на производстве, ни нападок в прессе. А всевозможные пожарные инспекции и санэпидемстанции, похоже, вообще забыли, что мы существуем. И даже некоторые старые клиенты начали потихоньку возвращаться.

И пусть я не спешила радоваться, в сердце поневоле расцветала надежда. Артём явно испытывал похожие чувства. Напряжение последних месяцев понемногу отпускало его. Он всё больше говорил о будущем и строил разные планы о восстановлении и дальнейшем развитии бизнеса.

***

Прошла ещё одна такая же спокойная неделя. Обстановка в офисе быстро возвращалась в прежнее русло, словно и не было нескольких месяцев балансирования на краю пропасти. Люди повеселели. То там, то здесь слышался смех, а мрачные, усталые взгляды сменили улыбки. О том, что типография временно поменяла владельца, кроме нескольких человек, никто не знал. Поэтому для сотрудников Колесников всё так же оставался начальником, а я – его личным помощником.

В пятницу Артём увёз меня с работы пораньше. Нам нужно было заехать пообщаться с потенциальным клиентом, а уже оттуда мы собирались домой. Ведя машину, Колесников загадочно поглядывал на меня и сжимал губы, словно пытался сдержать улыбку. Я отвечала недоумёнными взглядами, но молчала. Вскоре мы припарковалась у дорогого ресторана. Хотя я ожидала, что переговоры будут в офисе, но удивляться не стала. Какая разница, где проводить деловые встречи. Тем более, пообедать я не успела и уже ощущала голод.

В ресторане нас провели в отдельный небольшой зал. Он был ещё пуст, а значит, у меня оставалось время собраться с мыслями и подготовиться. Впрочем, обстановка вокруг была совсем не деловая, а скорее, романтичная. А когда я разглядела, что стол накрыт всего на две персоны, поняла причину недавнего веселья шефа в машине. Подняла на него глаза и покачала головой – мой спутник улыбался во весь рот.

– Артём, что ещё за игры? Что ты задумал?

– Садись, садись. Сейчас всё узнаешь.

Пожав плечами, я опустилась на стул. Колесников, не торопясь, наполнил вином бокалы, поднял свой и предложил:

– Давай-ка выпьем. Есть отличный повод. Сегодня утром я узнал – Трунов покупает типографию «Акрон».

– Что?! – воскликнула я, не сдержавшись.

– Да-да, то самое. Как ты понимаешь, это означает…

– Не может быть, – я недоверчиво качала головой.

– Это означает, – продолжил он, – что мы победили! Мы больше не представляем для него интереса.

– Это точно? Прости, никак не могу поверить, что всё уже позади.

– Я тоже. Но информацию подтвердило сразу несколько человек.

– Господи, как я рада! Даже не знаю, что сказать…

– Зато я знаю. Знаю, что победили мы благодаря тебе.

– Артём, не преувеличивай! Без тебя вообще ничего бы не было.

– Ладно, не буду возражать. Я, конечно, боролся. Но не уверен, что справился бы без твоей помощи. И сейчас хочу повторить то, что уже говорил, только теперь по всем правилам.

Колесников поднялся, вытащил из кармана маленькую коробочку, открыл её и протянул мне.

– Предлагаю тебе выйти за меня замуж. Ты согласна?

– Согласна, – ответила я, глядя ему прямо в глаза. Артём достал кольцо и надел мне на палец. А потом схватил меня за руку и притянул к себе.

Остаток этого дня был похож на сказку. Роскошный ужин, живая музыка, моя квартира, вся уставленная букетами и корзинами цветов, бессонная ночь в объятиях друг друга. И только под утро, проснувшись ещё в темноте, я поняла, что за мысль не давала мне полностью раствориться в удовольствии – он так ни разу и не сказал, что любит меня.

Глава 28

Всю подготовку к свадьбе взяла на себя Галина Станиславовна. Как только Артём сообщил матери радостную новость, женщина шумно выдохнула, вскочила и сжала меня в объятьях. Я чуть не задохнулась от железной хватки. Но она быстро освободила меня, достала толстую тетрадь и сразу же начала составлять список гостей, указаний и необходимых действий для предстоящего торжества. Причём, ни моим мнением, ни даже мнением сына Галина Станиславовна не поинтересовалась.

Когда мы вернулись к себе в комнату, Артём усадил меня рядом с собой, чмокнул в висок и с усмешкой произнёс:

– Мама, как обычно, в своём репертуаре. Если дать ей волю, она всё решит за нас: от закусок на столе до постельного белья. Но ты не переживай, это наша свадьба и пройдёт она так, как хочется нам, вернее, тебе. У меня нет никаких особых предпочтений, а у тебя наверняка есть – всякие девчачьи мечты, платья, куклы, букеты. Так что подумай и расскажи мне, я всё устрою и мать приструню. По крайней мере, постараюсь направить её активность в нужное русло. Ради тебя я готов броситься на эту амбразуру, – последние слова Артём шептал мне на ухо, опаляя горячим дыханием. Я подставляла ему шею для поцелуев и уже плохо воспринимала то, что он говорил. Колесников видел, что со мной происходит, сжалился и перестал меня дразнить. Пересел в кресло и с улыбкой повторил свой вопрос:

– Так что? Есть у тебя особые пожелания, говори, не стесняйся. Я всё сделаю.

Я немного отдышалась и задумалась. В голове теснился целый калейдоскоп отрывочных идей, почерпнутых из фильмов и романов. Но чтобы сложить это в цельную картинку, надо было явно потрудиться. А я за последнее время очень устала и совершенно не хотела заниматься всякими бесчисленными мелочами.

– Знаешь, может это и к лучшему. Ну, что твоя мама сама готова заниматься свадьбой. Думаю, в этом деле она, и правда, разбирается больше меня.

– Уверена? – переспросил Артём. – Не станешь жаловаться, когда окажешься среди сотен незнакомых людей в каком-нибудь снятом на время дворце?

– Если ты будешь рядом, то переживу и дворец.

– Это я тебе обещаю. Тогда ладно. Тем более, у нас с тобой полно дел в типографии.

– Вот именно, как раз хотела обсудить один вопрос, – кивнула я и полезла за ноутбуком.

В результате мы оба предоставили Галине Станиславовне полную свободу, и она развернулась так, что масштабы грядущего мероприятия уже начали нас пугать. Артём всё же попытался немного урезонить мать, а в ответ предсказуемо услышал, что в подобных вещах мы ничего не понимаем и ещё скажем ей спасибо. Пока же нам было предложено не мешаться под ногами и заниматься своими делами.

И всё же в одном этапе подготовки мне пришлось принимать активное участие. Для пошива свадебного платья меня отвезли к очень крутому дизайнеру. Тот сначала целую неделю продумывал концепцию, а потом осчастливил нас эскизом, на котором я, как ни старалась, ничего не смогла понять. Зато моя будущая свекровь зашлась в восторге и мгновенно согласилась. Несколько раз в неделю я послушно приезжала на примерки и когда увидела, что из всего этого получается, внутренне взбунтовалась.

Нет, я не стала спорить и критиковать, ясно понимая полную бессмысленность таких действий. Просто нашла подальше от дома, в столице, небольшое ателье и заказала там платье по своему желанию. Портниха несколько раз уточнила, правильно ли она поняла идею, и всё время, пока снимала мерки, заинтригованно косилась на меня. Но пообещала выполнить заказ точно и в срок.

***

Наконец приготовления были закончены, и до свадьбы остался один день. Утро мы с Артёмом провели в типографии, а потом приехали ко мне. Вечером Колесников должен был отправиться в свою квартиру – у нас была договорённость, что эту ночь я проведу одна. Помня, что времени мало, Артём не стал тянуть и быстро утащил меня в спальню. Опустил на кровать, мельком взглянул на лежащую в кресле пену кружев и с любопытством поинтересовался:

– Ты не суеверная, да? Не боишься, что я увижу твоё платье?

– Не боюсь, – пробормотала я, пока он стаскивал с меня одежду. – С тобой я ничего не боюсь!

– Очень рад, что мне досталась такая храбрая девочка, – шутливо прошептал Колесников, прижимая меня к себе.

Через три часа я проснулась. Несколько минут смотрела на спящего Артёма, потом прикоснулась губами к его щеке и тихо позвала:

– Эй, вставай! Тебе пора домой.

Он пошевелился и сладко потянулся.

– А почему я вообще должен уезжать? Сама же сказала, что не веришь во всякие суеверия.

– Дело не в суевериях. Просто мне надо много чего успеть сегодня сделать. А ты будешь меня отвлекать.

– Это точно, буду, – хитро прищурился Артём и сел в кровати. – Ладно, поеду. У меня тоже есть ещё дела.

Но вместо того, чтобы встать, он притянул меня к себе и стал ласкать поцелуями шею и плечи. Чувствуя, что шансы остаться одной уменьшаются с каждой секундой, я вырвалась из объятий, вскочила и набросила халат. Колесников вздохнул, скорчил недовольную гримасу, затем перевёл взгляд за мою спину и неожиданно поинтересовался:

– Давно хотел спросить, у тебя такая милая девичья спальня. Зачем ты держишь на стене эту гадость?

Я обернулась и посмотрела на висящий напротив кровати постер из фильма «Судный день». На нём был изображён Шварценеггер с изуродованным лицом. Улыбнувшись картинке, я мысленно поздоровалась: «Здравствуй, чудовище!»

С плакатом я, конечно, рисковала. Артём или кто-нибудь другой мог связать его с местью и обо всём догадаться. И всё же я оставила его – единственное видимое напоминание о моей миссии. Просыпаясь каждое утро, первым делом я находила глазами эту фразу и радовалась, что мой судный день приближается. И вот он настал. Я повернулась к жениху и ответила:

– Потерпи немного. Обещаю, завтра ты узнаешь все мои секреты!

Глава 29

В ночь перед свадьбой я лежала в темноте и вспоминала прошлое. То самое, что много лет ни на минуту не отпускало меня – свою погибшую семью. Тяжелее всего почему-то было примириться со смертью младшей сестры, и тогда я придумала для себя сказку. Как Алка отказалась ехать в аэропорт и осталась жива. Как потом её забрали в больницу, а меня – в детский дом, и таким образом нас разлучили. Я представляла себе, что сестра живёт где-то в другом городе, может быть даже недалеко от меня, и когда-нибудь мы обязательно встретимся.

После аварии день за днем я слонялась по опустевшей квартире и слушала причитания соседок о том, как мы с бабушкой теперь будем жить вдвоём. И чтобы отвлечься от холодного, липкого ужаса, постоянно прокручивала в голове придуманную сказку, с каждым разом добавляя в неё всё больше и больше подробностей. Я так увлеклась, что практически слышала, как сестра сильно кашляет в соседней комнате. А когда выбиралась в магазин, действительно покупала любимые продукты Алки, только везти их никуда не собиралась.

Нет, я не была сумасшедшей и прекрасно знала, что Сашка не могла променять встречу с обожаемым отцом на сон и поехала с нами. Знала, что сестра сидела рядом со мной на заднем сиденье машины и погибла мгновенно, как и наши родители. Много раз я видела во сне её накрытое простынёй, изломанное, словно у брошенной куклы, тело. Просто так мне было легче.

Уже приближался рассвет, а я до сих пор не смогла уснуть. «Грехи отцов падут на их детей», – словно мантру повторяла я, но сегодня это плохо помогало. Моя единственная цель в жизни, моя миссия, всё, к чему я готовила себя столько лет, было так близко к осуществлению. Я почти достигла того, о чём мечтала, и вот теперь, на пороге, вдруг заколебалась. Вспоминая расслабленное после сна лицо Артёма, его мягкую улыбку, ласкающий взгляд, я начала сомневаться в своей правоте.

«Ты врёшь! Врёшь самой себе», – вмешался жёсткий внутренний голос. «Дело вовсе не в правоте. Не в этом причина твоей тоски. Просто ты влюбилась в него – вот почему тебе плохо! Предала их всех и влюбилась, а теперь ищешь повод отступить».

– Нет! – закричала я и села в кровати. – Это не может быть правдой. Все мои чувства к Артёму – лишь игра!

Но внутренний голос не отступал. «Обманывай себя сколько хочешь, но с правдой тебе не справиться», – грустно усмехался он. И тогда я стала вспоминать последние месяцы день за днём. Вспоминала и с ужасом осознавала, что в моих чувствах к Артёму давно уже не осталось ни капли притворства. Я слишком хорошо вжилась в свою роль и не смогла вовремя разглядеть, что меня по-настоящему к нему тянет. И не успела включить защиту. А теперь поздно – я действительно безнадёжно влюбилась в него!

И тут я испугалась. Испугалась не того, что это правда, а того, что не решусь довести свою месть до конца. Это была самая тяжёлая ночь в моей жизни. Даже тяжелей первой ночи после автокатастрофы. Тогда моё сердце всего лишь заледенело, а сейчас оно боролось само с собой и сжигало в этой борьбе меня!

С одной стороны с немым укором смотрели на меня родители и сестра, по крайней мере, я себя в этом убеждала. С другой стороны одиноко стояла моя любовь. Она пыталась сражаться и проиграла – шансы были слишком неравными. Когда взошло солнце, я уже знала, что выполню задуманное. Обручальное кольцо валялось на полу, и я не стала его поднимать.

Я принесла эту жертву и отбросила надежду на счастье. Своими руками перечеркнула прекрасное будущее, ожидающее меня, чтобы воскресить мрачное прошлое. Я встретила восход, сидя на кровати посреди измятых простыней и глядя на чудовище. В его лице я ясно видела свои черты.

Умываясь и причесываясь, я так и не смогла взглянуть себе в глаза. Не обращая внимания на белоснежный свадебный наряд, достала из шкафа второе платье, то, что сама забрала несколько дней назад из ателье. Длинное платье из чёрного шёлка и чёрных кружев. А на балконе уже стоял приготовленный заранее букет – алые, словно кровь, розы. В этом и состояла моя финальная задумка – невеста в чёрном платье рассыпает под ноги жениху алые розы и уходит.

Через час я села в такси и захлопнула за собой дверь. Я опаздывала, Артём с матерью и все гости уже ждали меня. На мне были джинсы и футболка. Чёрное платье и кровавые цветы остались дома – это единственная уступка, которую я себе позволила. Вместо букета в руках у меня был большой конверт с вырезками из старых газет и материалами моего собственного расследования.

***

В огромном и помпезном дворце бракосочетания люди в вечерних нарядах с удивлением оглядывались на меня, пока я пробиралась в нужный зал. Мой повседневный вид и полное отсутствие косметики смотрелись в этом месте слишком вызывающе. Но я не обращала внимания на насмешливые взгляды, все мои мысли были поглощены только одним – предстоящей финальной сценой мести. Наконец я нашла то, что искала.

Пока я шла к Артёму, стоящему рядом с матерью в глубине богато украшенного помещения, слышала за спиной тихие возгласы и всё усиливающийся шёпот. Гости узнали невесту и выражали недоумение. Артём обернулся на шум, заметил меня и быстро шагнул навстречу.

– Саша, что случилось? Почему ты в таком виде?

Глядя прямо ему в глаза я протянула конверт.

– Вот, принесла тебе свадебный подарок. И не называй меня больше Сашей, это не моё имя.

– Не твоё… – растерянно повторил Артём и посмотрел на бумаги. – Что это?

– Это всё, что осталось от аварии. Аварии, в которой твой отец убил мою семью.

Изумление в глазах Колесникова постепенно сменялось осознанием. Мрачный взгляд не отрывался от моего лица.

– Значит, ты…

– Да, я тот самый ребёнок, которого отправили в детский дом. И я, как видишь, там не умерла.

В это время Галина Станиславовна, молча стоявшая рядом, вырвала из моих рук конверт и заглянула в него. Потом медленно подняла голову. Её лицо даже не побледнело, а посерело. Трясущиеся губы беззвучно двигались, а полные ужаса глаза с мольбой уставились на меня. Я отвернулась к Артёму. Внешне он казался спокойным, только белое лицо и горящий взгляд выдавали эмоции, бушующие у него внутри.

– Как тебя зовут?

– Когда-то очень давно меня звали Маша. Но ты знаешь меня под именем Эриния, – вот тут он дёрнулся, как от пощечины. Но очень быстро взял себя в руки и кивнул.

– Ну да, конечно, Эриния. Я был слеп, правда? Что с моей типографией?

– Неделю назад я подарила её Трунову.

Он выдержал новый удар, только голос стал ещё глуше.

– А дом? Кому я в действительности его продал?

– Губернаторскому сыну, вы же вместе оформляли сделку у нотариуса. Только на следующий день Паша переоформил всё на Трунова. Деньги-то его. У Пашки таких сумм никогда не было. Он же игрок, разве ты не знал? И уже столько должен Трунову, что за списание хоть части долга готов сделать что угодно. У вас с матерью есть два дня, чтобы забрать личные вещи и освободить коттедж. Скоро его снесут.

Артём молчал, а я вдруг поняла, что больше не могу выдерживать его взгляд. Ведь именно этого я и хотела – увидеть в его глазах понимание, отрезвление и боль. Так почему же моё сердце точно так же сейчас корчится в груди?

– Ладно, мне пора. И последний мой подарок тебе – посмотри вечером прессу.

Я развернулась и, стараясь не ускорять шаг, покинула зал.

Глава 30

Когда я вышла на улицу из Дворца бракосочетаний, меня так сильно трясло от выброса адреналина, что я слышала стук собственных зубов. Мечтая как можно скорее оказаться дома, я нервно огляделась по сторонам в поисках такси. Но всё пространство вокруг было заставлено лишь разукрашенными лентами и шарами лимузинами. Я двинулась вперёд и вдруг услышала автомобильный сигнал. Дверца припаркованной справа машины открылась, и из неё вышел Михаил Трунов.

– Привет! На свадьбу меня забыли пригласить, но кажется, есть шанс украсть невесту, – насмешливо начал он. Потом пригляделся ко мне и кивнул: – Давай, садись, похоже, тебе сейчас не до шуток.

Я молча забралась следом за ним на заднее сиденье огромного джипа. Мы быстро тронулись с места, и когда проклятый дворец остался позади, меня немного отпустило. Михаил нажал на кнопку, подлокотник сиденья откинулся, открыв довольно внушительный бар.

– Так, тебе нужно срочно выпить. И лучше чего-нибудь крепкого, – пробормотал он, выбирая бутылку. Наполнил бокал и протянул мне. – Давай-давай, пей! Станет легче.

Я одним махом проглотила жгучую жидкость, откинулась на подголовник и закрыла глаза. Пока ждала действия алкоголя, вспоминала события недельной давности. Тогда как раз пришло время встретиться с Труновым лицом к лицу и раскрыть оставшиеся детали моего плана. Но сначала я, как обычно, ему позвонила.

– Здравствуйте, Михаил!

– Привет. Ну как там наши дела? Ты обработала девчонку? – в голосе моего собеседника полностью отсутствовал энтузиазм. Видимо, его терпение закончилось. Я, и правда, заставила его долго ждать.

– Обработала, – я решила больше не тянуть.

– А ты мне не врёшь? – хмуро поинтересовался Трунов. – Мои источники докладывают, что наша парочка всё время вместе и даже собирается пожениться.

– Вот и отлично! Значит, Колесников попался на удочку и поверил, что от него отстали. Вы прекрасно сыграли свою роль – мышка забралась в мышеловку по самый хвост.

– Это всё слова. А где действия? Типография мне пока не принадлежит.

– Зато коттедж уже ваш.

– Много от него радости! Это всё твои идеи, мне он вообще не нужен. Тем более, ты не даёшь выгнать из него семейку. А то, что я хотел, так и не получил. Какого чёрта мы тянем? Знаешь, думаю, мои привычные средства надёжней. И действуют значительно быстрее.

– Ваши привычные средства – скукота! Ладно, давайте к делу – последнее, о чём я вас просила, готово?

– Почти. Материалы сейчас структурируют, и через несколько дней их можно будет отправить во все крупные СМИ.

– Отлично! Я не сомневалась в ваших способностях.

– Да? А я вот начал сомневаться в твоих, – с усмешкой протянул Трунов.

– Зря. Я тоже сделала всё, что обещала. Назначайте встречу.

– С кем? И зачем? – наконец-то в его тоне появился интерес.

– Со мной, вы же давно мечтали познакомиться. И нотариуса захватите.

– Ты её приведёшь? Она подпишет бумаги? – он всё-таки не верил мне до конца, сейчас я это чётко поняла. Впрочем, я и раньше догадывалась, что играла с огнём. И пока мне в этой игре везло.

– Михаил, стоит лучше доверять партнёрам, – теперь я могла позволить себе немного пошутить.

– Это кто тебе сказал? Да я жив до сих пор, потому что никогда никому не доверял. Так ты не ответила. Я правильно понял, завтра типография станет моей?

– Ну да. Если вы назначите встречу на завтра.

– Ты понимаешь, что никаких отговорок я больше не приму?

– Понимаю, они и не понадобятся.

– Тогда завтра в двенадцать у меня в офисе? Или, может быть, сегодня? Время ещё не позднее, – похоже, к моему партнёру вернулся азарт.

– Давайте лучше завтра. И где-нибудь на нейтральной территории. Так, чтобы нас никто не видел вместе. Мне ещё неделю придётся соблюдать инкогнито для остальных.

– Хорошо, есть одно место для подобных встреч. Запоминай.

***

На следующий день на такси я подъехала к нужному дому. Скромный офис в тихом переулке не слишком бросался в глаза – вряд ли кто-нибудь знал, кому он на самом деле принадлежит. Я три раза позвонила в звонок, почти сразу дверь открылась. Меня пропустили внутрь и быстро проводили в небольшой кабинет. Михаил Трунов поднялся с дивана, настороженно оглядел меня с головы до ног, а потом посмотрел за мою спину. Но двери за мной уже закрылись, и он нахмурился.

– Здравствуйте, Александра… – начал почти любезно и замолчал. Мужчина явно не представлял, как себя со мной вести, что надо говорить. Я же так и не объяснила, каким образом склонила помощницу Колесникова к измене. Но мне не удалось насладиться его растерянностью. Как только я ответила на приветствие: «Здравствуйте, Михаил», он дёрнулся и округлил глаза.

– Подожди… Голос! Чёрт, Эриния? Ну я и дурак! – да, соображал он мгновенно.

Через полчаса все формальности были закончены. Нотариус ушёл, а в кабинет вкатили столик, заставленный едой. Михаил открыл бутылку шампанского, наполнил мой бокал, себе плеснул коньяка и обвёл рукой стол.

– Как видишь, я рассчитывал угощать двоих женщин. Придётся тебе самой всё съесть, – мой партнёр выглядел очень довольным и расслабленным, откинулся на спинку кресла и покачал головой. – Вот это удар ждёт печатника! Я ему даже сочувствую. Какую змею пригрел на груди! Прости… – он кашлянул и замолчал. Поморщился и продолжил: – Я неудачно выразился. Забудь. Расскажи-ка мне, что ты планируешь делать дальше? Свадьба состоится?

– Конечно, нет. Это уже лишнее. Всё, что хотела, я получила, остался лишь финальный аккорд. Через неделю, в день бракосочетания, вы выйдете из тени и предъявите свои права на всё, что вам теперь принадлежит. Тогда же пусть СМИ опубликуют ваши материалы.

– Я понял. А как мы будем рассчитываться с тобой? Ты так и не сказала, что хочешь за свою работу. Я готов перевести любую разумную сумму, только назови.

– Спасибо. Денег не надо. А насчёт вознаграждения я подумаю.

Трунов несколько секунд пристально изучал моё лицо и неожиданно спросил:

– Слушай, это всё действительно был фарс? Ты его совсем не любишь?

Я прищурилась и холодно ответила:

– Вы часом не перепутали себя с исповедником?

Несколько секунд мы хмуро смотрели друг другу в глаза. Потом мой собеседник хмыкнул, потёр подбородок и вдруг улыбнулся.