Амазонки

Лим не терпелось увидеть Мэги. Она давно не виделась с ней. После смерти матери, Мэги заменила ей ее, приняв в свою семью.

Тина быстро удалилась. Придя в отсек, где находились женщины, она увидела, что те не едят, а рассматривают пищу. На Азоне давно не было натуральной пищи и молодое поколение привыкло употреблять искусственно созданную, из минералов и воды. Еще, чтобы не было волнений применялись дозы, дозированный препарат, отключавший мозговые импульсы при сильных волнениях.

– Зум надо срочно всех провести через аврус, чтобы амо знали, как вести себя на этой планете. Загрузи данные Земли, повадки землян и животных. Сама подбери информацию которая нужна. Проконтролируй, чтобы все прошли, если надо подключи роботов.

Поискав глазами мать и найдя ее, она быстро подошла к ней:

– Пойдем, там Лим, она очень хочет тебя увидеть. Пошли.

Взяв крепко ее за руки, Тина повела в командный отсек. Она думала, что если отпустить ее руку, то мама исчезнет и придется искать. Почувствовав ее мысли, Мэги высвободив руку, обняла дочь за плечи:

– Не бойся, я никуда больше не исчезну. Ты будешь всегда со мной.

Глава 6

Солнце показалось из-за горизонта, начинался новый день. Дождь, прошедший ночью, принес свежесть. Хан направляясь доить корову, увидел пасущихся на поляне семь лошадей. «Откуда они взялись? Еще их до полного счастья и не хватало.»: подумал он. Подоив и вернувшись в пещеру, застал такую картину: Друг лапой, тихонько трогая, будил Ситима, а тот сердито бурча на него, продолжал спать.

– Вставай, соня. У нас прибавление в хозяйстве.

– Что еще за прибавление? – спросил зевая он. Пес лизнув проснувшегося хозяина, побежал к Хану, повизгивая и виляя хвостом. Закрутился около него, заглядывая прямо в глаза.

– Сейчас, сейчас налью тебе молока. Не мешай, а то выбьешь чашку, без молока останешься. Всем хватит.

Пес уселся в ожидании, но хвост его то и дело бил по земле, от предвкушения еды и когда Хан поставил чашку с молоком, он соскочил и начал жадно лакать.

– Не торопись, не торопись никто не отберет.

– Мне то достанется молока? – заглядывая в котелок спросил Ситим.

– Конечно, давай сюда лепешки, поедим.

Подавая лепешки, одну бросил Другу. Тот на лету поймал ее, стал есть, оставив пока молоко.

– Что там за прибавление?

– Лошади прибились, не знаешь чьи они были?

– Повезло. Скорей всего комендантские. Охрана на лошадях разъезжала.

– Повезло-то, повезло, но чем мы кормить их будем, нужна не только трава, но и овес.

– Посмотрим в руинах. Если затопило хранилища, то вытащим просушим зерно, у них для лошадей всегда запасы большие были.

– Да куда нам столько. Ладно одна, две, а их семь. Резать на мясо жалко, они умные создания, почти как люди. Я всегда считал – зарезать лошадь, тоже самое, что убить человека. Ну перекусил, пошли сегодня на гору посмотрим. Корову отпустил пусть с лошадьми ходит, захочет пить подойдут до водопада. Ты Друг остаешься здесь, охранять будешь.

Собака недовольно заворчала и обиженно отвернулась.

– Урчи, не урчи, сказано охранять, значит охранять. Пойдем Ситим, возьми лук и стрелы, на обратном пути подстрелим кого-нибудь.

Оставив Друга, который смотрел на хозяина надеясь, что тот его все же возьмет, но Ситим был не преклонен:

– Охранять, чтоб ни одна душа без нас сюда не ходила. Мы не долго, не обижайся.

Пес понурив голову пошел и лег в ближайшие кусты, провожая взглядом удаляющихся мужчин. Шли они быстро и уже через два часа были на Ведьминой горе. То, что они увидели, поразило их. От молодого леса, находившегося у подножия горы, не осталось и следа, сосны, росшие выше, были выдернуты с корнями, на которых оставалась еще земля и разбросаны в разные стороны. Лишь вековые дубы, стоящие вдалеке и обрамлявшие гору с другого края, остались стоять, как воины охранявшие свои владения, не упавшие, а лишь слегка покосившиеся. Внизу горы находилось, что-то большое, искрящееся на солнце, оно простиралось почти до самой кромки моря. Обоих брала оторопь, но нестерпимое любопытство одолевало их. Они решили спуститься с горы и осмотреть неизвестный объект.

– Лим к нашему звездолету приближаются две особи мужского пола, с примитивным оружием. Уничтожить или оставить. – доложила Зум.

– Ты, что магнитное поле не включила? Уничтожать не надо, сама разберусь.

– Включать магнитное поле не было приказа и не прилетели еще три космолета.

– Совсем забыла в суматохе, а космолеты не жди пока. Открой вход и спусти трап. Идем знакомиться с жителями Земли. Хотя мы тоже уже ее жители. Только надену перлинг, чтобы понять их речь.

– Трап спущен, возьми лазерный излучатель, хотя данные особи не озлобленны, но не известно какой у них умственный настрой.

Лим распустила свои роскошные волосы, одев на голову перлинг, он представлял собой золотистый обруч с яркой красной, излучающей свет маленькой лампочкой. Походя к выходу, встретила Тину.

– Ты, куда? – удивилась она.

– У нас гости, надо встретить.

– Зачем волосы распускать, при захвате они мешают.

– Мы не будем захватывать, идем знакомиться. Фараон при приемке сказал, что распущенные волосы украшают женщину и обезоруживают мужчин.

– Излучатель лазерный тоже для знакомства?

– Зум сказала, на всякий случай, а ты знаешь не послушаешь ее и не выпустит наружу. Хочешь пойдем со мной.

– Очень хочу, только перлинг одену.

Одев перлинг, она поспешила к Лим, которая ее ждала.

Когда открылось входное отверстие и появился трап, мужчины замерли. Из проема показалась девушка, державшая что-то наподобие ружья. Хан и Ситим аж рты раскрыли, такой красоты они не видели никогда. В городе тоже бывали красавицы. Но не такие, а когда появилась еще одна, у парнишки перестали слушаться ноги, и он упал на колени. Заплетающимся языком, он спросил:

– Вы богини? Откуда к нам прибыли, с Луны?

Девушки засмеялись, им очень понравилось сравнение с богинями. Богинями считается единая высшая власть галактик, их никто не видел, но говорят – они самые красивые женщины.

– Нет, что вы, мы с другой планеты и не богини. На вашей Луне никто не живет, там даже баз нет. – отсмеявшись сказала Тина, но поняв по их взглядам, что для них она сказала полную ерунду, перевела разговор спросив:

– А, вот вы кто?

Вместо Ситима ответил Хан, внимательно разглядывавший девушек:

– Мы оставшиеся в живых жители города Нивос. По счастливой случайности не ночевавшие дома. Мой дом был вот на этой горе, от него ничего не осталось, город тоже уничтожен полностью. Погибли все жители, когда вот ваше это…, даже не знаю, как оно называется, разнесло все.

– Называется звездолет, потерпевший крушение. Мы сами не рады, что так получилось.

Подняв парнишку с колен, он спросил:

– Если не богини, то кто вы?

– Мы амо с Азоны – ответила Лим.

– Значит амазонки?

– Называй как хочешь. Что у тебя за плечами и где находился город? – обратилась она к Ситиму, но он как завороженный смотрел на нее и не мог вымолвить ни слова. Он не отрываясь смотрел на перлинг, который сверкал на солнце. Губы от страха занемели и язык не хотел шевелиться, только невнятные звуки вырвались у него:

– Э… М…

– У меня, что перлинг не работает? Вообще не понимаю его речь. – Лим повернулась к Тине, та взглянув, ответила:

– Вроде все в норме.

Пришел на помощь Хан:

– У него язык отнялся от страха. У нас что не понятно, то и нагоняет страх.

– Ты то разговариваешь, у тебя язык не отнялся. Почему?

Тем временем Тина сошла с трапа. Подойдя к морю, зачерпнула ладошкой воду и поднесла ко рту.

– Не вздумай пить, морскую воду не пьют. Вы точно не отсюда. Пить хочешь надо к реке идти. Только там питьевая вода. – окриком остановил ее Хан и продолжил – Я людей лечу и за свою жизнь много чего видел, правда такое в первый раз, а что такое звездолет?

– Звездолет летает между звездами и в другие галактики, а космолет летает около планеты и на ней. – как можно проще объяснила Лим – Я командир этого корабля и команды, которая наблюдает сейчас за нами изнутри.

– Но мы их не видим, как они могут наблюдать?

– Они смотрят в монитор… Ну не знаю, как объяснить, пойдем покажу.

– Нет, нет на сегодня хватит. Нам уже обратно надо. Корову доить, да собаку кормить. – отказался Хан. Он видел, что Ситим вот, вот потеряет сознание, если они еще задержатся здесь.

– Можно мы завтра на лошадях к вам приедем?

– Обязательно приезжайте, покажите где город был, слетаем туда.

– Слетаем? На чем? На лошадях, что ли? Они не летают, а по земле ходят.

– Зачем ваши лошади, на космолете. – девушки улыбнулись, смешные они.

Побыстрее, взяв парнишку, под руки, он пошел обратно по берегу. Море тихо плескалось, ударяясь о камни, казалось, что оно спокойно дышит, и это дыхание успокаивало уходящих от корабля мужчин. Ситим шел медленно, все еще приходя в себя. Только, когда они удалились на приличное расстояние, он выдавил из себя:

– Какая она красивая!

– Ну наконец-то заговорил, слава богам! Я за тебя переживать уж стал. Останешься еще немым на всю жизнь, как в любви будешь признаваться. – пошутил Хан и продолжил свои размышления вслух. – Придумают же, на космолете и что за штука такая? Посмотрим, посмотрим. Быстрее лошади, выдумщицы.

– Ты, вот шутишь, а я как ее увидел, ничего не смог с собой поделать. Мне показалось, что даже сердце перестало биться и мир вокруг меня замер, от ее красоты. Она такая… не высказать словами, не земная. Такой никогда не встречал.

Он все говорил, говорил, а его голубые глаза восторженно горели, русые волосы развивались от ветра и румянец покрывший его бледное лицо, делал его олицетворением бога любви. «Да» – думал Хан, глядя на него: «Любовь творит с человеком чудеса. Вроде был неказистый парень, а сейчас красавец и даже выглядит повзрослевшим.»

– Ладно, опускайся на землю, надо что-нибудь подстрелить, снимай лук с плеча. Там, вон свернем, за скалой стая гусей должна быть. Раньше водились, частенько на них охотился, может подстрелим хоть одного.

Ситим замолчал, снял с плеча лук и заправил его стрелой. Держа лук наготове, они приблизились к лежбищу гусей. Как и сказал Хан, гуси оказались на месте. Заметив людей они взвились в воздух, но Ситим успел выстрелить. Второй выстрел тоже принес плоды, два гуся остались лежать на земле.

Давай сейчас разделаем, чтоб не засорять вокруг пещеры. Здесь вороны доклюют, а к пещере никто не подлетит, там Друг всех разгонит. Как он там без нас?

Они быстро начали потрошить птиц. Управившись, отправились к своему жилищу. Не доходя до места, где паслись животные, услышали рычание и лай собаки. Оба сразу кинулись туда, откуда доносился звук. «Друг в беде.» – мелькнула мысль у Ситима.

– Друг, Друг где ты? – закричал парнишка, испугавшись потерять своего пса. В ответ доносилось лишь рычание. Вдвоем с Ханом, запыхавшиеся они остановились и рассмеялись, когда увидели представшую перед ними картину. Местный воришка, накануне бедствия, выселенный за пределы города, стоял по стойке смирно перед псом и только он начинал шевелиться, Друг рычал и оскаливал свои страшные зубы. У незадачливого воришки были мокрые штаны и слезы лились из глаз.

– Друг, оставь его, иди ко мне, иди сюда мой охранник.

Пес оставив арестанта, радостно бросился на зов хозяина. Он прыгнул на плечи и завалив его, стал лизать ему лицо. Ситим старался вырваться из его объятий, но у него ничего не получалось. Пес истосковавшийся за день, никак не хотел отпускать его. Хан подошел к воришке, тот рухнул на колени и стал причитать:

– Где вы были, где вы так долго были, я думал эта псина мне голову откусит. Целый день стою, а она даже пошевелиться не давала. Ведь я живой, мне надо и нужду справить. Видите, до чего довела. Никогда в штаны не гадил. Вредная псина, просил ее же отпусти, отпусти не могу больше терпеть, а она только рычит.

Хан опять не сдержал смеха.

– Значит просил отпустить? А, зачем пришел? И не она, а он, у нас одни мужики остались. Ну говори, как здесь оказался.

– После того как меня выгнали, я подался в сторону Эрнуса, по дороге меня никто не подвез. Через день, что-то не понятное случилось: земля тряслась, небо непонятно чем покрылось, потом гроза. Я сначала отсиделся в лесу, а потом решил обратно вернуться. Вернулся, а города и нет. Вот думаю вам кара небесная, я хоть и тоже грешен, но зачем выгонять. Каждый живет как может. Посмотрел на дом коменданта, он в дребезги разрушен. Ну посчитал, что ему уже ничего не надо. Залез под обломки, кое-что нашел, унести не могу. Смотрю лошади, я к ним. А они нечистая сила убежали. По следам нашел их, вижу с коровой пасутся. Ну думаю повезло, еще и молока напьюсь, да тут как этот налетит. Я кричать, а он как рыкнет, что язык то и отнялся. Отпусти меня ведьмак, больше к вам не сунусь. Еще лошаденку одолжи, куда вам столько для двоих.

– Ты откуда знаешь, что нас двое?

Парнишка замялся, но деваться было некуда.

– Да я, да я… видел вас обоих в городе, когда вы мертвяков закапывали.

– Что ж не подошел помочь? Лишние руки не помешали бы.

– Конечно, знаешь, как я их боюсь, как вашу псину и тебя ведьмак боюсь, ты же с ними водишься, они тебя слушают.

– Значит обворовывать мертвый город не боишься, а закапывать ему боязно.

– Так вы, почти всех закопали. Под завалами остались, но их оттуда не достать.

– Боится он. Иди помойся к реке, после приходи в пещеру, поешь хоть. Боится надо же…и еще не ведьмак я, а лекарь, услышу уши оборву. Трупы закапывали, чтобы болезней не было, бестолочь ты. Ситим сбегай за котелком, подоить корову надо и одного гуся отдай Другу, заслужил.

Хан привязал корову и как всегда бормоча, что-то себе под нос, уселся доить.

Сидя у разведенного костра и обжаривая гуся, Ситим смотрел на Друга, как тот доедает сырое мясо.

– Молодчина, ты у меня, хозяин ты мой, ничего чужим не отдашь. Умница, а еще мачеха говорила, что ты такой же дармоед.

Пес доев последний кусок, подошел сзади к хозяину и положил ему голову на плечо. Он засопел ему в ухо, причмокивая и тихо урча.

– Нет, это мясо наше, тебе достанутся, только косточки. Какой хитрец, тебе все отдай, а мы голодные должны остаться.

Вдруг он навострил уши, уставившись на вход в пещеру.

– Заходи, заходи, не трогай его Друг.

– Он точно не тронет? – послышалось снаружи. Стемнело и никого не было видно, но по голосу сразу определился арестант Друга.

– Не тронет, он у нас умный, при хозяине не станет голову откусывать. – ответил ему подошедший Хан. – Заходи, сейчас молока теплого попьем. Давай располагайся, кстати, как тебя зовут? Меня зови Ханом, а он Ситим.

– Меня? Меня…так и зовут вор. Нет у меня другого имени.

– Как нет? Мама тебя как звала?

– Не помню и мамы не помню. Говорили меня маленьким отдали бродягам, а они меня звали вор и все.

– Не дело без имени жить, у каждого должно быть свое имя. Какое сам то хочешь.

– Не знаю…

– Тогда будешь Карим. С именем разобрались. Теперь садись есть, выбирай себе место ближе к костру, а одежду развешай сушить. Бери кружку с молоком, пей пока теплое.

Парнишка засопел и вдруг громкое рыдание разнеслось по всей пещере.

– Ты, что? Что случилось? – Хан подошел к нему и тут он уткнулся к нему в плечо, стал причитать:

– Я не думал, что вы ко мне будете так относиться, после того как я хотел увести у вас лошадь. Меня всю жизнь гнали отовсюду. Где бы я не появлялся, молва вперед меня бежала и всюду слышал только одно – вор. Даже если бы, я захотел исправиться, мне ни за что не дали это сделать. Еда мне доставалась или ворванная, или объедки со стола, которые выбрасывали свиньям. А вы, садись кушать, имя мне Карим, а не какой-то вор. Я никогда не чувствовал себя человеком, а вы как к равному.

Хан взял его за плечи обеими руками, отодвинул и посмотрел ему в глаза. Его взгляд излучал доброту и сострадание. Он проник в самые темные уголки его души, осветив и согрев теплотой.

– Душа у тебя не зачерствела, хотя много плохого пришлось ей испытать. Оставайся всегда верным ей и хорошее придет в твою жизнь, а сейчас садись есть, Карим. На свете есть разные люди и от тебя зависит, кто рядом с тобой окажется. Станешь плохим и дрянные люди станут окружать, проявишь доброту, и она к тебе вернется. Бывает и на добро отвечают злом, но на таких не стоит обижаться, значит в их жизни не все хорошо, таких жалеть надо. Они не познали красоту жизни, но вот те, кто в жизнь несет одно зло и делает других несчастливыми – уничтожать без сожаления, у них нет души. Бездушные не должны жить среди нас.

Ситим, как завороженный смотрел на них, слова, сказанные Ханом, так правильно показывали жизнь. Делая другим добро, он получал удовлетворение своему сердцу, а вот мачеха, злившаяся на него, всю жизнь чахла. Но главное было не его слова, а глаза, только сейчас он заметил в них искру нежности, в которую хотелось окунуться и не возвращаться в этот мир. Очнувшись он задумчиво произнес:

– Хорошее имя Карим, сколь сегодня произошло, поедим и спать. Мысли надо привести в порядок.

Ели молча, каждый думал о своем: Ситим – о встрече с амазонками, Карим все еще шмыгая носом и не веря в то, что с ним происходит, о том, что сказал Хан, а тот о жизни, как она может сломать человека.

Поев, Хан устроил себе отдельную лежанку. Карим хотел прилечь у костра, но Ситим строго сказал ложиться рядом с ним. «Друг ляжет у костра, охранять станет. Ненароком еще, что-нибудь случится, залает, предупредит. Спит он чутко, так что ложись. Насчет того, что ты набрал не переживай, никто не возьмет – это все чепуха, а вот, что мы видели – чудо небесное. Даже не знаю, как объяснить, девушка красоты невиданной, что у меня помутнение рассудка произошло, хорошо лекарь меня увел, иначе там и умер бы.

– Врешь, от красоты не умирают, ею любуются.

– Не вру, не умею. Это не простая красота – небесная. Говорю тебе – с неба упали.

Они еще долго шептались, но Хан не слушал их. Все его мысли занимала вторая девушка, появившаяся сегодня, там у незнакомого корабля. Она напоминала его очертания лица, когда еще безусым и безбородым смотрелся в отражения на воде. Спрашивая в детстве у матери на кого он похож, она улыбаясь отвечала: «Вылитый отец, моего ничего тебе не досталось, словно я и ни при чем.» «Надо спросить ее о родителях, может родственники какие? Хотя какие родственники, они с неба упали, а я земной житель, ерунда всякая лезет в голову, спать надо, завтра рано вставать.» – с этими мыслями он уснул.

Глава 7

Проводив мужчин, девушки смеясь вернулись в звездолет. Экипаж удивленно смотрел на них.

Знаете, они такие забавные, испугались нас. Вроде мы не страшные.

– Светловолосый паренек назвал тебя богиней, значит ты ему понравилась. Не смущай его в следующий раз, а то не станет к тебе приходить или помрет у твоих ног. – пошутила Тина. Лим улыбаясь, отмахнулась от нее и предложила:

– Девушки, мы сейчас все идем к морю, все обследуем. Зум почему нельзя пить воду из моря?

– На Земле в морях большая концентрация соли и других примесей, вредных для организма человека. В морях водятся рыбы, раки, медузы, акулы…

– Хорошо, хорошо, пока нам не нужно знать, кто рам водится. – прервала ее Лим – Но в воду можно заходить?

– Можно, но только с краю, вы не умеете плавать. С краю море не глубокое, я просканировала, но чем дальше от берега, глубина увеличивается. Если хотите к морю поторопитесь, может начаться прилив, глубина увеличится, а это опасно. Вместо очистительной кабины искупайтесь, остальным женщинам желательно тоже принять водные омовения. Вывести женщин мыться?

– Что сделать? Мыться? – удивилась Тина.

– Да, утром и вечером, обязательные водные купания.

– Ты видимо через аврус не прошла.

Мэги смотрела на дочь, загадочно заглядывая в ее глаза.

– Мама, ты что так смотришь, будто ищешь что-то?

– Ничего, просо вспомнила твоего отца, ты так похожа на него. Иди сходи к морю, а я здесь побуду, в отсек управления схожу. Надо сигнал подать, что у нас крушение, Зум поможет.

– Не надо, Зум уже подавала, по сигнал никто не примет, федерация из системы ушла, передающее устройство находится в пирамидах, но управление ими уничтожено. Без устройства сигнал не дойдет в другую галактику, и даже если бы дошел, в эту систему никто не полетит. Система заблокирована и покинута федерацией, как опасная и неэффективная. Мы здесь насовсем. Хорошо Зум помогает, иначе нам туго пришлось бы, но не известно насколько ее хватит.

– Надолго, не переживай. Для работы реактора нужна только вода, а ее на Земле много, и пока не кончится вода, все в звездолете будет работать. Мозг звездолета, то есть я, может работать и индивидуально, без корабля. Так, что я бессмертна. – ответила Зум.

– Ты нас обрадовала, без тебя нам пришлось бы тяжело. Прикажи, роботам вывести женщин к морю, если они прошли аврус. Надо привыкать к земной жизни. Лим уже вышла, пойдем и мы.

Мэги обняв дочь за плечи, вздохнула и произнесла:

– Пошли знакомиться с Земным миром, будущим нашим домом.

«Какие бы не были трудности впереди, главное мы вместе и теперь я точно знаю нас ничто не разлучит. Она готова была идти на неизвестную ей планету. Лишь найти меня, также, как и я, для нее сделаю все возможное, даже отдам свою жизнь, если потребуется. Только лицом и характером, вылитый отец, такая же нежная и добрая. Как она почувствовала, что надо именно лететь с Лим, видимо дар предвидения получила от него. Хорошо, что Лим похожа на мать.» – думала она.

Муж Мэги был красив собой, и многие женщины Азоны просили согласие на их оплодотворение, так как мужских особей не хватало, это считалось обычным делом. Женщины родившие детей не высылались и только после взросления их, они становились амо и высылались в колонии на другие планеты. Мэги не приветствовала такой обычай, но только один раз сделала исключение, и сама попросила Крима, для своей подруги Эрлим, которую хотели выслать. Крим согласился, но только с одним условием, никто не должен знать, как он поможет. Он без спаривания создал ей ребенка. Крим был маг. На Азоне маги были в запрете. У обеих родились дочери и надо такому случиться, в последствии стали подругами. Когда Эрлим погибла, она заменила Лим мать, но что они сестры никогда не говорила. И вот теперь какая-то неведомая сила соединила их опять и забросила на неведомую Землю, но для чего не понятно.

Лим раздевшись уже купалась в воде с несколькими женщинами, подходившие амо, тоже скидывали одежду, шли к ним.

– Мэги, Тина раздевайтесь, идите к нам. Это оказывается здорово – купаться. Никогда не испытывала такого удовольствия.

Тина сняла с себя летный костюм и осторожно зашла в воду. Вначале ее тело испытывало бодрящий холод, но постепенно привыкнув к воде она почувствовала ни с чем не сравнимое удовольствие. Постепенно став теплой, она окутывала девушку нежными, снимающими все заботы и проблемы, объятиями. Ей стало весело и захотелось сделать, что-то невероятно неадекватное для их поведения. Как и Лим, она набирала в ладони воду, поднимала над собой и выливала на себя. Мэги со стороны смотрела на их баловство, счастливо улыбаясь. Солнце садилось за горы, становилось прохладней, но в воде это не чувствовалось. Женщины не хотели выходить из моря, только подошедший робот, прервал их процесс знакомства с водой:

– Приказано выходить. Зум предупреждает – долгое охлаждение организма приводит к болезни. Срочно выходите, иначе к вам применят строгие меры.

Пришлось послушаться приказа, все знали Зум нельзя игнорировать. Она найдет способ выгнать всех из воды. Женщины выйдя на берег, весело переговаривались, смеялись. Такое на Азоне и представить было невозможно. Некоторые были знакомы раньше, другие познакомились здесь, но им всем не хотелось заходить в звездолет. Настроение у них стало приподнятое, не так уж и плохо на этой планете, даже наоборот. Звезда, около которой вращалась планета называлась Солнце, и теперь оно заходило, или как здесь говорят садилось, за горы. Последние лучи которого скользили в морской дали, около звездолета становилось сумеречно. «Правильно Тина говорит – лучше прожить короткую жизнь, чем существовать долго.» – подумала Лим. Подошли Тина и Мэги:

– Давай еще побудем, посидим. Здесь так хорошо, садитесь на камни, они теплые. Рассевшись по валунам, они наслаждались, глядя на море, спокойствие которого передавалось им. Всматриваясь в даль, слушая крики птиц, подставив свое лицо теплому морскому ветерку, Тина произнесла:

– Мы все сможем, все преодолеем, ведь мы амо или как нас назвал тот человек – амазонки.

– Да, кстати вы не заметили, какие у него глаза? – спросила Мэги.

– Глаза, как глаза. – Тина пожала плечами.

– Ты тоже увидела Мэги, я думала мне показалось – они как у твоего отца. – восторженно выпалила Лим, повернувшись к ней.