Амазонки

Ситим понял, подойдя перехватил у собаки деревце и потащил его.

Так с помощью такого необычного рычага, они сдвинули валун, и он падая вниз, увлек за собой еще груду камней образовавшаяся при разборе завала не помешает ему, а на оборот из нее можно сделать лежанки, если их хорошо уложить, а сверху насыпать травы. Так он и сделал. Вечерело, найдя свой котелок в пещере сходил к водопаду, набрал воды, он решил развести костер. Одежда на нем за день почти высохла, но все же была влажной и поэтому нужен был огонь, чтобы согреться.

Усевшись возле разведенного костра, Ситим достал последний каравай хлеба. Посмотрев на него, он разделил на две половины. Пес был большой, с такими собаками ходили на волков, поэтому большую часть он отдал ему. Проголодавшийся за день, Друг за один мах съел этот кусок и попив воды из котелка, улегся у ног хозяина. Уставшие за день они наслаждались отдыхом. Пес прикрыв глаза дремал, иногда тяжело вздыхая. Ситим же сидел на сделанной им лежанке и ел медленно хлеб, запивая его водой. Можно было бы повесить котелок над огнем и заварить травы, запасенные заранее. Но тогда Другу пришлось бы пить ходить к реке, а он не хотел его отпускать от себя даже на мгновение. После пережитых бедствий он боялся оставаться один. «Если с ним что-нибудь случиться я не смогу это пережить. Он заменял ему мать и стал еще ближе за эти дни.» Подбросив в костер толстых палок, улегся обратно на лежанку. Позвал к себе его:

– Друг, иди ко мне. Вдвоем теплее, хотя тебе и так не холодно, но я то мерзну, иди сюда.

Но пес не шелохнулся, навострив уши и негромко рыча уставился на проем.

– Что опять, нет я больше такого не выдержу. Пойдем наружу…– не договорив он замер.

То, что, произошло дальше повергло его в шок. От которого отнялись ноги, перестали слушаться руки, а волосы встали дыбом. В проеме пещеры появился ведьмак, на плече его висела сумка, из которой выступала кровь.

– Чур меня, чур меня, сгинь нежить. Прочь от меня, не надо меня трогать. Ты же умер, а я еще жить хочу, не тронь меня, прочь от меня, прочь. – он стал пятиться назад, но вдруг пес завилял хвостом и подойдя к ведьмаку лизнул ему руку.

– Ты, что сдурел, почему я должен умереть. Да и мертвецы, не ходят на огонь.

– Но твое жилище и гора разлетелись после встряски. Здесь так трясло, что даже меня чуть не похоронило в пещере, а тебя и подавно там засыпало.

– Да я ходил в соседний город мне надо было попасть к судье, чтобы найти управу на коменданта. Там тоже трясло так, что пол города в руины превратилась. Туда на попутных лошадях с караваном торговцев быстро добрался, а вот обратно пришлось долго добираться. В сторону Нивоса никто не хотел ехать. Добрался увидел, что с горой стало. Не знал куда податься, увидел огонек решил на него идти, думаю добрый человек не прогонит, злого сам прогоню. Вижу ты, думаю сирота не прогонит ночью одинокого путника, завтра в город пойду…

– Нет больше города. – перебил его пришедший в себя Ситим.

– Как нет?

– Смыло его водой, ты же сам этого пожелал.

– Когда я такое пожелал? Что-то не припомню.

– Когда тебя в город не пустили.

– Ты, что, я просто со злости сказал, не думал о таком совпадении. Как же теперь быть? Уходить надо от сюда.

– Куда, сейчас везде наверно разрушения, кому мы нужны? Корабли в порту стояли, не успели в море уйти, значит и они погибли. Другие если и придут, Кому они будут нужны в разрушенном городе. Посмотрят и уйдут обратно.

– Ты прав, потом решим, что делать дальше. Сейчас перекусим, голодному плохо думается. Подкинь в костер, у меня мясо есть поджарим, кабан по дороге раненый попался, пришлось добить. Что смог снял, остальное птицы доклюют. Только хлеба осталось немного и соли нет.

– Соль у меня есть. В прошлый раз разгружали мешки с солью, ей и рассчитались. Домой не понес, думал отсыплю, остальное отнесу, не успел.

Ситим стал наблюдать как ведьмак разделывает мясо, нанизывает его на стрелы и очень умело располагает над костром. Еще внимательней за ним наблюдал Друг, он следил за каждым его движением, но гордость не позволяла ему просить и лишь капающие слюни выдавали его. Ведьмак взглянув на него, улыбнулся и кинул ему кусок мяса. Пес налету поймал его и урча начал есть.

– Как тебе удалось спастись?

– Да я здесь часто ночую, вот и в ту ночь мы с Другом, решили ночевать остаться в пещере, что нас и спасло, а ты меня чуть до смерти не довел. Я так испугался, что думал сейчас с матерью встречусь, если бы не Друг… Почему тебя он не тронул, сначала зарычал, а потом давай руки лизать, хотя он не каждого подпустит ко мне. Ты заговоренный?

– Не знаю, меня все собаки любят, редкая гавкнет, и та после ластится. Мать говорила, что отец у меня был такой-же и оберег мне оставил, я его не снимая ношу.

– Отец-то где твой, помер что ли?

– Не знаю. Он у меня кочевой был, на одном месте не жил. Мать как узнала, что под сердцем носит дитя, так и осела здесь. Отец же ушел, сказав ей, что если он останется жить с ней, то подвергнет опасности и ее, и дитя, которое родиться. С той поры он не появлялся. Мать знала много о травах и как делать лекарства из них, стала людей лечить. Часто пользовалась заговорами, а один раз отказалась лечить доносчика, он все про нее всякие гадости говорил. Да еще вслед ему добавила: «Как такого земля носит, не место тебе среди людей.» А он взял и помер на следующий день, многие тогда с облегчением вздохнули, но его жена долго кричала на мать, что та ведьма. Один скажет другой подхватит, с той поры и пошло – ведьма. Вот и ты решил – наслал ведьмак беду. Своей головой то не подумал, как я смог такое сотворить, да еще на свой дом.

– Да думал, ты свои силы не рассчитал, разбушевался. Хотел завтра идти искать тебя под обломками, чтоб похоронить по- человечески.

– С ума сошел, там даже обломков не видно, но что-то внизу, под водой виднеется, только я не смог близко подойти, какая-то сила не пускает ближе подобраться. А ты здесь хорошо устроился. Все необходимое есть.

– Эту пещеру я давно присмотрел и все что мог потихоньку сюда приносил, котелок вон унес, так мачеха долго искала. Не найдя так отлупила – день отлеживался. Но все равно так и не признался, он им уже не нужен стал, они другой заимели. Пить хочешь, я сбегаю к реке. Она сейчас очень близко от пещеры.

– Слышу, что шумит. После встряски что ли река русло поменяла?

– Ну там видно скала обвалилась. Мы с Другом, еще не ходили в город. Сегодня только утром выбрались из пещеры, завал разбирали.

– Ты видимо в рубашке родился, раз остался жив, а может и дух твоей матери тебя хранит. Ну сбегай тогда водички, на костер котелок повесим и травы заварим, у тебя вон сколько собрано, а у меня кое-что вкусненькое есть.

Ситим побежал, за ним виляя хвостом отправился и пес. Вернувшись обратно он увидел, как ведьмак смешивает его травы.

Ты молодец, знаешь толк в растениях. Ничего лишнего не сорвал и высушил правильно. Давай подвешивай котелок над огнем, закипит заварим. Кстати меня Ханом зовут, а тебя?

– Ситим, люди тебя все ведьмаком звали, я думал это имя твое.

– Тебя- сироткой или горемыкой, поэтому я тоже не знал твоего имени.

– И еще мачеха звала меня дармоедом. Хотя ничего плохого в жизни ни я ни моя собака ей не сделали и делать все по дому старался.

– Ладно ешь пока мясо, уже готово, давай соли, посолим.

Наевшись досыта мяса, Хан достал из-за пазухи завернутые в холщевую тряпицу два крупных красных комочка. Один сунул себе в рот, а второй дал Ситиму и стал запивать из кружки горячим заваренным настоем трав. Парнишка долго не решался сунуть этот камень в рот, но видя, как ведьмак причмокивает и улыбаясь смотрит на него, он решился и тоже положить себе в рот. Такую вкусность он еще в жизни не пробовал. Ведьмак подмигнул ему.

– Ну как?

– Это что? Я такое не пробовал никогда.

– Это мед с сушеными ягодами, смешанный еще с чем-то. Мне одна старушка, все время дает, когда я к ней заезжаю. Когда-то я вылечил ее сына и в благодарность она меня угощает. Никогда не отпустит без подарка. Запивай горячим настоем, еще вкуснее будет.

Ситиму давно не было так хорошо и спокойно, как сейчас, в пещере стало тепло от костра дым уходил через отверстие, проделанное сбоку в своде потолка, пахло жаренным мясом, которым он наелся досыта и настой трав успокоил его. Глаза начали смыкаться.

– Где мне можно, прилечь? Не выгонишь надеюсь наружу.

– Ложись, ложись, мы тут лежанку устроили, всем места хватит, а посредине ляжет Друг, он теплый, нас согреет.

– Да давай укладываться, только я с краю. О добрая у вас лежанка. Но завтра придумаем что-нибудь получше.

Лежанка действительно была широкая, хоть из камней, но толстый слой травы делал ее мягкой и боле-менее теплой. Друг лег между людьми, согревая их своим теплом. Все заснули, лишь пес нет-нет да вздыхал во сне и дрыгал лапами.

Утром все проснулись от грохота. Соскочив с лежанки и выбежав наружу, поняли, что это грозовые раскаты. Небо было затянуто темными тучами, дождь лил одной не просветной

– Тьфу ты, опять день насмарку.

– Не плюй на землю, она наша кормилица без нее мы никто. – Строго сказал ведьмак

– Да я так, не на нее.

– И так не надо. Меня матушка за это по губам один раз нашлепала, все больше не плюю и другим не даю плевать. Давай лучше две лежанки сделаем из одной, но сначала подкрепимся. Что у нас здесь осталось?

– У меня немного хлеба, кусочек не большой.

– Мясо еще запеченное, я вчера под костром ямку вырыл, завернул в листочки и оставил, сейчас само-то, готовое и теплое, а собаке твоей сырое дадим, оно ей полезнее.

– Оно не пропало?

– Да нет, вчера еще засолил, твоей солью.

– Да, что моей, теперь нашей, куда я без тебя, куда ты туда и я.

– Уже не боишься меня, а то вдруг съем. – ведьмак звонко рассмеялся.

Ситим замер, какой у него звонкий смех, словно колокольчик.

– Что испугался?

– Нет, нет, просто так же смеялась моя мама. Я хорошо помню. Засмеется звонко, а в глазах словно солнечные зайчики прыгают. Никогда не смеялась злобно, никого не обижала, как ты.

– Ладно не грусти, дождь пройдет, сходим сначала в город, а потом на мою гору. Что-то там не ладно. Не может она сама по себе взорваться. Порох у меня конечно был, но совсем мало. От такого количества не то что гора, дом не взорвался бы. Да и чудно, что за сила такая, не пускает к морю спуститься.

– Тебе не страшно?

– Нет, конечно берет небольшая оторопь, но любопытство сильнее. Давай есть. Все готово. Вон Друг уже доедает, а мы еще и не начинали. Скоро дождь закончится. Надо сходить сегодня, а то завтра опять нагрянет.

– Вот ты откуда знаешь, что завтра опять пойдет, а еще не ведьмак говоришь.

Ведьмак уплетая мясо, хитро щурился и усмехался сквозь бороду, смотря на парнишку, который пытался не отставать от него.

– Да я, брат за природой наблюдаю. В лесу живу, то есть жил. Ты внимание не обращаешь, а вот в это время года дождь начнется то недолго пройдет, а если гроза, то дня два – три, и все. И еще, после грозы не стало свежо, осталась духота – начнет опять поливать, или ночью, или на утро.

– Умный ты, все знаешь, оказывается.

– Много, немного, но стараюсь все запомнить и всему научиться. – сделав все дела, Хан предложил:

– Давай собирайся, пошли сходим в город. видишь солнце выглянуло, надо успеть, чтоб под дождь не попасть, к вечеру пойдет.

Отойдя от пещеры, на приличное расстояние, они увидели каменную насыпь. С трудом перебравшись через нее, попали на дорогу, ведущую в город. Хотя дорогой назвать, то что осталось, было трудно. Дождь смыл грязь, принесенную морем, но само покрытие, состоящее из булыжников местами размыло. Везде валялись вырванные с корнями деревья и камни, обвалившиеся с гор, преграждали иногда дорогу. Но пес выбирал самый безопасный путь и двое мужчин шли за ним. Наконец-то дойдя до городских ворот, они остановились. Ворота стояли на месте поддерживаемые столбами, а вот стены вокруг их не было. Подальше от беды ворота не стали открывать и прошли через пролом. Везде валялся мусор, перевернутые телеги, домашняя утварь. Ведьмак увидел лопату и взял ее.

– Не бери, вдруг хозяин найдется, обвинят в воровстве. – тихо прошептал Ситим.

– Не обвинят, никого в живых видимо нет, а вот трупы придется нам закапать. Прямо здесь и закопаем, среди развалин. Никто город восстанавливать не будет, но если не убрать мертвяков, начнут разлагаться и придет болезнь, животные и птицы разнесут ее по округе. Нельзя такое допустить, начнем. Я копаю, ты притаскиваешь, сверху камнями надо обложить, чтоб звери не добрались.

– Я боюсь мертвяков, вдруг заберут мою душу.

– Не бойся, со мной не тронут, или забыл, кто я? – улыбнулся Хан, от его спокойствия на душе у парнишки полегчало, страх отступил. «Действительно, со мной ведьмак, кто меня может забрать, его все боятся.» – подумал он.

Они начали, где-то рыли ямы и в них закапывали, где-то просто засыпали землей и облаживали камнями. Когда большая часть была захоронена, Хан остановился:

– На сегодня довольно, надо спешить, часа через два дождь пойдет, а нам надо еще еду найти или добыть. Лук твой зря не взяли, кого-нибудь да подстрелили бы.

– Там у развален пекарни, я видел мешки с мукой раскиданы, видно на подводе привезли и не разгрузили. Можно набрать немного, хоть мокрая, но еще не пропала. Лепешки слепить можно. Сходим?

– Давай сходим, ложки, чашки, миски подбирай, все пригодиться. Ведь даже твоему псу нужна отдельная…

Он недоговорил, услышав протяжный, громкий, словно стон звук. Друг повернулся и зарычал. Из-за кустов появилась…корова. Она быстро бежала к людям и толи мычала, толи кричала. Добежав до Хана, остановилась уткнувшись ему в живот.

– Ты откуда здесь, напугала вон парнишку, стоит побледнел. Видимо сорвалась с привязи и убежала в горы, когда трясло. Животные они чувствуют беду, вымя то расперло, не доенная столько дней. Ситим быстро найди какую-нибудь посуду и придержи ее за рога.

Найдя широкий таз, он подал, взяв корову за рога, стал наблюдать.

Первые струйки, ведьмак выдоил на пол, остальное молоко в таз. Корова тихо подрыгивала ногами, но стояла. Ситим видя, что корова стоит, отошел. Вернулся вскоре, но с поклажей – большим мешком.

Ведьмак, доя корову, разговаривал с ней как с человеком:

– Милая, как ты столько дней терпела? Стой моя хорошая, стой. – он еще что-то бормотал и в конце она успокоилась, облегченно вздохнув.

– Ты, ведьмак, даже доить умеешь?

– В, жизни все пришлось испытать и всему научиться. Да и не зови меня ведьмак, мне приятно, когда по имени зовут. Это комендант начал так меня называть, в крайнем случае лучше лекарь. Ну псина хочешь молока? Иди полакай.

– Мне можно?

– Можно, только оно перегоревшее, завтра будет лучше.

– Мы, что ее с собой заберем?

– Конечно, не оставлять же ее здесь, волки съедят. Найди веревку, уведем и привяжем ее у себя. Там недалеко от пещеры, я видел лужайку хорошую с раскидистым деревом, первое время от дождя ей укрыться. Давай поторапливайся, берегом пройтись надо. Крабы из моря выйти должны, они мертвых далеко чуют, может поживимся. Пошли, давай веревку, корову я поведу, а то она твоего Друга боится, еще лягнет. Сумку тоже давай, мешок ты сможешь унести?

– Смогу, только вместе не получится идти. Как мост пройдем, там крутой спуск с дороги, с коровой не спуститься. Давай с Другом, схожу, а ты с ней иди к пещере. Только поклажу заберешь с собой, мне с ней крабов не наловить.

Пройдя мост Ситим сбросил с плеч мешок и побежал к морю, за ним последовал неизменный помощник. Хан подняв мешок, даже присел. «Такую тяжесть нес один и даже не жаловался, видно силен, хоть на вид не скажешь.» – подумал он.

– Мне такую тяжесть долго придется переть. Ну, что коровка поможешь? – обратился к корове, как будто она понимала его. Привязав ей мешок и сумку на хребет, отправился в путь. Найдя более пологий склон, они начали подниматься. Осторожно ступая по тропинке, корова медленно передвигалась, неуверенно ставя ноги на узкой тропе. Хан не торопил и сильно не тянул ее за веревку, как сзади послышался возглас парнишки:

– Вот это придумал. А, до меня бы не дошло, так сделать. – он догнал их уже почти на верху, но был без рубахи, держащим, что-то на плечах.

– Где рубаха? Сняли что ли?

– Да я, рубаху завязал и крабов туда наложил и черепаху небольшую.

– Молодец, иди разводи костер, а я пока пристрою корову. Ты что не сказал, что мешок тяжелый.

– Да, привык уже. В порту мешки бывают тяжелее, то есть были, а не можешь поднять уходи, других наймут. Вот и приходилось хочешь, не хочешь, поднимай и тащи. Вон дождь начался, поторопись.

Пес уже по знакомой тропинке побежал к пещере, за ним поднялся и Ситим. Пока Хан привязывал под деревом корову, дождь разошелся, начало греметь. Дерево было очень старое, разросшиеся ветки плотно прилегали друг к другу, делая крону практически непромокаемой. От усталости корова сразу легла на сухое, пока что, место.

– Вот и ладненько, вот и хорошо. Сколько настрадалась, лежи отдыхай. Позже приду еще подою.

В проеме пещеры были видны всполохи костра. Ситим, как заправский хозяин, уже доставал сваренного краба из котелка с кипящей водой, висящего над ним. Пришел Хан тяжело дыша, через плечо висела сумка, а мешок он нес положив на оба плеча.

– Ты что долго копался, я уже одного краба сварил. Давай быстрей развязывай мешок, там котелок с мокрой мукой, сейчас лепешки сделаем и поджарим. – паренек с азартом повара начал разбирать мешок. Кроме котелка, он вытащил еще ложки, сковороду, кружки, топор и ножи.

– Теперь понятно, почему он тяжелый. Ты бы еще телегу туда, затолкал. Надорвешься, будешь остаток жизни загибаться.

– Да, нет, я прикинул, могу дотащить или нет. Слушай…м… Хан, когда я крабов собирал, солнце из-за тучи вышло и там за горой засверкало. В начале, подумал просто видение, но там действительно, около моря находиться что-то яркое, огромное, похожее на осколок луны, а может это небесная колесница упала, потому так грохотало, всю округу разнесло.

– Что мелешь, какая колесница, какая луна. Котелок от теста освободи, пойду помою, корову напою и заодно подою для тебя молока. Раз топор есть, выдолблю ей корыто завтра под воду, а потом сходим посмотрим твою луну.

Он еще, что-то бурчал, уходя доить. Обратно пришел весь мокрый, но с молоком. За это время все было сварено и приготовлены лепешки.

– Садись быстрей, я прямо с голоду умираю, жду не дождусь тебя. О, молоко, его можно уже пить?

– Конечно пей. – он улыбнулся, видя, как парнишка жадно пьет молоко, прямо из котелка, даже не разливая в кружки. Друг не спуская глаз с котелка, терпеливо ждал своей очереди попить, он знал, что хозяин не оставит его без, такой вкусной еды. Он привык, что у них все пополам и когда ему поставили котелок, степенно подошел и стал лакать, но нет, нет да поглядывал в сторону, убедиться, что у него не отберут.

Хан снял с себя мокрую одежду, развесив ее сушиться, присел к костру:

– Ну угощай, тем, что наготовил. Вкусно пахнет.

На груди поблескивал, висевший на тесемке оберег. Ситим был рад, тому, что такой человек, как ведьмак, делит с ним все тяготы жизни, не унижая и не оскорбляя его. Привыкший к унижения мачехи, он ценил уважительное отношение к себе. Наевшись, оба молча сидели у костра, каждый думал о своем. Пес положив голову на лапы дремал и хоть глаза были закрыты, уши нет, нет да подергивались при малейшем шорохе. Уже далеко за полночь, уставшие и вымотанные они улеглись спать.

Глава 5

На звездолете, тем временем, все шло своим чередом. Вскрывались последние капсулы, Тина потеряла уже всякую надежду, что ее мать находиться здесь на корабле, в капсулах. И вот открывая предпоследнюю, она увидела ее. Крик радости сорвался с ее губ. Все напряжение этого дня, все страхи ожидания слились в этом неожиданно вырвавшемся крике.

– Мама, мамочка я тебя нашла, нашла, мама милая я так рада, так рада.

Вся команда улыбалась, смотря на них, а Тина целовала и целовала свою мать, слезы непроизвольно катились из ее глаз.

– Тина, дочка, что с тобой? Почему ты плачешь? И где мы, что за люди вокруг нас, где мы находимся и что это за ложе?

– Мамочка, я все, все объясню, вот только последнюю капсулу откроем. Ты здесь со мной, ты жива, и мы вместе.

– Что за капсулы? Неужели меня выслали? Помню вызвали в совет и на этом воспоминание обрывается.

– Тебя выслали со всеми женщинами-амо на Землю. Это новая колония, но наш звездолет почему-то не принял магнитный экран, и мы потерпели крушение. Вот мы всех женщин и достаем из капсул, питание в них кончается, и они могли умереть. Только, что дальше делать я не знаю.

– Открыли последнюю капсулу, все в порядке. Лим поймала наш сигнал и летит к нам, море отошло, мы сможем снять защитное поле, но пристыковаться некуда, все отсеки заняты. – доложила Зум.

– Это мой голос, как он здесь появился?

– В бортовой компьютер звездолета, Лим вживила твой голос. Ты же знаешь мою подругу, она здесь командир, я ее помощник. Во время нападения танов на наш звездолет, она с другими космолетами отбивалась от них. Ты все узнаешь, все тебе расскажу, только потерпи немножко. Сейчас надо срочно встретить Лим. Ир, Инга срочно пройдите в центр управления. Пока мамочка отдыхай.

Тина не шла, а бежала к выходу, встречать свою подругу.

– Лим, Лим давай прилетай, быстрее.

– Да, я уже почти прилетела. Только наступила ночь, не видно ничего, еще тучи мешают. Зум веди меня, а то я вас не вижу, посадочное место освети.

– Отключаю магнитное поле, даю координаты на монитор, даю освещение. – Зум помогла посадить космолет, осветила путь к звездолету, открыла вход и выставила пологий трап. Лим и ее трое пилотов, попали в объятие команды, которые тоже пришли встречать своих.

– Лим, у меня двойная радость: ты вернулась, и мама нашлась, здесь в капсулах была выслана. Мы всех из капсул освободили, но что дальше, как нам быть? Расположили их в отсеках для космолетов. – Тина взахлеб стала докладывать ей.

– Успокойся, Тина, мне Зум уже все доложила. Не плачь, все хорошо, скоро прибудут другие космолеты и тогда большую половину отправим в пункт приема, а там их распределят по назначению. Остальных оставим здесь, и я очень рада, что твоя мама оказалась на нашем звездолете, она опытная поможет нам советом.

– Ты где пропадала? У меня вся душа изболелась по тебе. Думала потеряла навсегда, а тут и мама, и ты в одно время нашлись. И все-таки, я счастливая. Давай рассказывай.

– Да, что рассказывать, когда звездолет танов пошел на вынужденную посадку, мы проследовали за ним. Он упал в пустыне, но таны остались живы. При помощи электромагнитного захватчика скрутили их, загрузили в звездолет и доставили их фараонам. Пусть, что хотят то и делают сними. Наш звездолет не поймал магнитный экран, потому что эти гады разбили лазером нейронный носитель и центр управления им. Там все засыпано песком, видимо взрыв был не маленький. Даже мраморные блоки раскидало на несколько километров. Фараон согласился принять наших женщин с условием, что мы поможем ему переправить их в другие местности, ведь транспортные лодки засыпало песком, а столько женщин ему не надо. Доставить надо сегодня ночью. Сейчас грузим в мой космолет, по прибытию других, погрузку продолжаем в их космолеты. Время не тратим, начинаем прямо сейчас, по 50 женщин в каждый полет, больше не войдет. Надо сделать как можно больше вылетов, ночь коротка. Потом, когда все закончим, поговорим обо всем. Начали погрузку, Зум помогай.

Команда засуетилась, все пришло в движение. Женщин провожали в космолет, прилетал другой, и та же процедура повторялась. К утру все устали и уселись отдохнуть, кто где. Фараон видя, что женщины очень красивы, решил принять почти всех, осталось только двести человек. Когда край солнца показался на горизонте, вернулся космолет Лим и пристыковался к звездолету, в освободившийся отсек. Выйдя из аппарата, она обратилась к Зум:

– Отправь экронов, пусть разгрузят космолет. Там рабы фараона еду загрузили в кувшинах. Пусть аккуратно с ними, иначе разобьют, они сделаны из глины. Надо покормить оставшихся женщин, они давно отключены от питания. Команде тоже надо привыкать к земной еде, скоро закончится питательный раствор и у нас. Собери команду в отсеке для отдыха.

– Будет сделано, выполняю.

Посмотрев на Тину, она предложила ей:

– Приведи Мэги (так звали маму Тины) к нам, она должна находиться в курсе всего. Вместе и поедим, женщин-амо покормят роботы.

– А, где остальные космолеты?

– Фараон попросил, помочь глыбы около пирамид собрать. После женщин нужно доставить по назначению. Ну не стой, иди за своей мамой.

– Да, да, иду, я скоро.