Сёстры. Остановка

Может быть это эволюция? Медленное распространение в популяции комбинации генов нового мышления? Вектор, без которого человечество пожирает само себя в поисках новых и новых развлечений?

Как бы то ни было, для многих людей такие вещи были непонятны. Зачем лететь навстречу верной смерти, когда у тебя впереди два-три столетия полноценной жизни без лишений и полной впечатлений? Ради чего стоит убивать своих детей? Зачем?

Ещё с младшей школы за Робертом закрепилось «Алга Бару». За излишнюю серьёзность, каменное спокойствие и очень высокий интеллект. Это не прибавило симпатии сверстников, как и не добавляло уважения школьников на практике. Над ним смеялись. Но он на это никак не реагировал.

Только две вещи заставляли его проявлять эмоции – наука. И Мари. Бойкая, улыбчивая девушка, которая всегда была «сама себе на уме», с первого взгляда запала Роберту в душу. В её присутствии он терялся, начинал путаться и откровенно тупить. И это было заметно всем! Ничего не стоило сорвать урок, вытолкнув Мари отвечать к доске.

Вначале такое отношение девушке только льстило, и вместе с друзьями они часто специально подстраивали ситуации, чтобы посмеяться над растерянностью молодого учителя. Но со временем что-то в этом высоком, спокойном и очень эрудированном молодом человеке начало её цеплять. Не прошло и шести месяцев, как уже Мари сама терялась в обществе Роберта. А друзья быстро заметили это, и объектами насмешек стала уже она сама. Пытаясь оправдаться в их глазах, она наградила Роберта множеством обидных эпитетов и насмешек.

Апофеозом этой комедии стал выпускной Мари. В этот год Роберт потерял своих родителей. Но, несмотря на тяжесть утраты, а также в нарушение всех своих принципов, он присутствовал на мероприятии, и даже попытался пригласить Мари на танец, за что получил стакан минеральной воды в лицо.

Больше она его не видела. В тот же вечер он перевёлся на Софию в отдел поддержки крионики.

***

Досидеть до конца рабочего дня Мари не смогла. Её наполнило волнение, а руки тряслись. Ей до сих пор было стыдно за свой поступок, и её разрывали эмоции. Она должна была его увидеть, и как-то поговорить. Но где его искать в огромном модуле? В жилых отсеках в подземных забоях? В служебных каютах при доках? В лабораториях или операторских? Несколько часов она бессистемно бродила по бесконечным переходам между блоками, пока, наконец, не оказалась в актовом зале.

В это время как раз закончился нормированный рабочий день, и огромная площадь в пять гектаров была многолюдна. Помещение было заполнено красноватым светом звезды и подсвечено светодиодными лампами для создания благоприятного цветового баланса. Мари устроилась на одной из лавочек. Люди постепенно «обживали» комплекс, и кое-где были выставлены горшки с молодыми деревьями. Каждый пытался внести свой вклад, и много людей в свободное от работы время занимались экспериментами по клонированию растений из банка генов. Девушку увлёк узор ферм перекрытий на головокружительной высоте. Если знать куда смотреть, можно заметить её шалаш – тёплый, мягкий матрас белел через решётчатый пол подпотолочного перехода. Она не появлялась там после окончания школы – может стала слишком взрослой для этого, может была слишком занята на профессиональной подготовке…. Она подумала, что кто-то из детей мог найти её укрытие – комплекс был полон ребятни, которая, наплевав на все запреты, обследовала все самые потаённые уголки огромной конструкции. И эта мысль её как-то даже грела.

Неожиданно, рассматривая людей, вышедших на прогулку, Мари заметила знакомый силуэт. Роберт неподвижно стоял на самом краю платформы, опёршись на перила. Его вниманием завладел вид на горизонт. Стекло панорамного окна было достаточно затемнено, но долго смотреть на яркую звезду всё равно было не комфортно. Зато оно хорошо нагревалось, и здесь, на самом краю, можно было принимать инфракрасные ванны.

Мари не помнила себя, она пробиралась через толпу, не замечая никого вокруг.

–Роб? – окрикнула она молодого человека.

Он повернулся, и их взгляды встретились. Через мгновение она бросилась к нему, крепко обняла, прижалась лицом к его груди и навзрыд заревела. Роберт на мгновение растерялся, но быстро обхватил её руками. Так они стояли в лучах вечного заката и молчали, не замечая времени.

– Зачем ты это тогда сделала?

– Я испугалась. Прости меня, пожалуйста!

Глава 5. София

София – огромный транспортный корабль, достигающий в длину четырехсот километров. Собственно, весь корабль был построен вокруг гигантского ускорителя, на который, как на нить, были нанизаны модули с экипажем, трюмами, наполненными необходимыми материалами и оборудованием. На время стоянки вокруг корабля строились вращающиеся кольца жилых модулей для имитации гравитации. Однако, основные работы проходили внутри – в невесомости и в вакууме.

Основная задача отдела крионики была в сортировке криокапсул. В дальнейшее путешествие уйдёт только тот, кто сможет пережить очередной перелёт. Погибшие члены экипажа извлекались и должны были быть с почестями кремированы. Как дань уважения отважным первопроходцам. Большинство повреждений в замороженных телах можно было устранить, но были и такие, которых можно было разбудить только под пристальным контролем специально обученного персонала – автоматический протокол их убьет. Эти люди пополнят население Грота.

Ещё персонал отдела занимался расконсервацией банков ДНК, необходимых для формирования экосистемы в модулях на планете, контролем и ремонтом оборудования крионики, микробиологическими и генетическими разработками, в общем всем, что касается медико-биологических работ со всем, что хранится на кораблях.

***

Герметичная дверь шлюза захлопнулась позади двоих вошедших. В помещении было абсолютно темно, и контуры предметов вырывал из мрака только свет шлюзовой камеры, пробивающийся через небольшое окно переборки. Помещение быстро наполнилось дыхательной смесью, и, когда нашлемный дисплей показал равное давление, парень с девушкой сняли шлемы.

Преодолеть несколько шагов до панели управления с непривычки было достаточно трудно. В невесомости передвигаться по помещениям корабля можно было только в магнитных ботинках. И если Роберту это не доставляло больших проблем, то миниатюрная Мари иногда отрывала ногу от пола с большим трудом. Щёлкнув несколькими тумблерами, Роберт включил свет. Все поверхности заиграли искрами замёрзшего конденсата. Было достаточно прохладно, и изо рта при дыхании выходил густой пар.

– Где мы? – с улыбкой спросила Мари. – Где мой сюрприз?

– Мы в популяционном банке аллелей, – пояснил Роб, – потерпи.

Весь объём модуля был заполнен небольшими металлическими ёмкостями цилиндрической формы. Они были закреплены на стенах, на потолках, на многочисленных стеллажах, уходивших ровными рядами вдаль. К ним были подключены патрубки, и когда Роберт включил свет, загорелись многочисленные индикаторы.

Они прошли немного вдоль рядов вглубь модуля. В центре, внутри стеклянной колонны был смонтирован прозрачный куб, внутри которого равномерно по объёму были распределены различных размеров мутные включения.

– Что это? – спросила Мари, подойдя в плотную к стеклянной перегородке.

– Сейчас.

Роберт отодвинул прозрачную перегородку и установил на угол куба, в самое прозрачное место, какой-то прибор. А затем прикрепил на стену небольшую камеру и запустил систему.

– Это – «вечный жёсткий диск»! Хранилище всех знаний человечества! Большой специально подготовленный кварцевый монокристалл, в который инжектором записываются данные. Когда колонисты долетят до цели, они всю нужную информацию будут получать отсюда! Здесь, в самом центре корабля – самое защищённое от космических лучей место – для эмбрионов лучше не найти!

– Так это всё?.. – Мари огляделась вокруг.

– Да! Замороженные эмбрионы на пятой недели почему-то лучше всего переносят много тысяч лет транспортировки – ни половые клетки, ни более ранние или поздние стадии. Их донорами были родители членов экипажа и персонала. Где-то здесь – наши дяди и тёти.

Мари посмотрела на дисплей Роберта, подключённый к терминалу. На самом терминале были только огромные тумблеры.

– Почему их три серии? Я думала они делятся на мальчиков и девочек. Нет?

– Заметила, да? – Роберт улыбнулся. – Половая принадлежность написана здесь, внизу, – он указал пальцем, – три серии – это три большие популяции людей. Красный – это дикий генотип – носители аллелей генов до массового распространения новых людей. Синий – это мы – гибриды – основная популяция, а белый – это так называемые чистые линии – люди с искусственно синтезированным геномом, лишённым генов с изъянами, в который собраны все самые благоприятные для долгой и продуктивной жизни аллели. Их шестнадцать типов, они помечены буквами – от «а» до «п». Чистые линии не болеют раком, наследственными, дегенеративными, обменными или аутоиммунными заболеваниями. В благоприятных условиях они могут прожить до шестисот лет! Дикий генотип подвержен всем перечисленным болячкам, они живут около семидесяти лет, а с медицинской поддержкой до ста пятидесяти – двухсот. Гибриды сохраняют хорошие группы сцепления несколько поколений и могут жить спокойно лет триста – как повезёт.

– Я не понимаю, – Мари задумалась, – если мы можем спокойно прожить лет триста, почему нам говорят, что восемьдесят – это уже глубокая старость?

– Глубокий космос, – пояснил Роб, – тяжёлые условия, плохой воздух, нерегулярное получение нужных витаминов и микроэлементов, нестабильная гравитация, недостаток воздействия света. Мы можем, конечно, принимать таблетки, инфракрасные, длинноволновые и ультрафиолетовые ванны, но это как латать дырявый шаттл! Никто из нас не переживёт столетний рубеж – из персонала – тем более. Заморозка не прибавляет здоровья. На такое будут способны разве что чистые линии.

– Понятно… а почему не сделать всех людей как чистые линии? Если они такие крутые?

Роберт рассмеялся:

– А какой в этом смысл? Мы создадим новый вид организмов, а сами вымрем? Я должен заботиться о выживании своего потомства – какой тогда смысл создавать новых людей? Даже Мирный первые эмбрионы линии «А» получал на основе своих клеток! Они потеряли в «совершенстве», но все были его прямыми потомками! На Земле «чистые линии» – это ценный ресурс, на который люди работают всю жизнь! Это раньше всех интересовали деньги, теперь родители работают, чтобы получить себе в невестки какую-нибудь «В2» и подарить внукам долгую, здоровую жизнь! За многие тысячи лет все люди уже стали разной степени гибридами.

– Но зачем тогда сохранять «дикий генотип»? – Мари была в замешательстве.

– Это программа «стабильный геном» – все популяции, которые образуются естественным путём или получены искусственно, должны быть полностью совместимы с «дикими». В любых условиях мы должны оставаться людьми. Тем самым исходным видом, который преодолел космический барьер! Это, конечно, не остановит эволюцию, но задержит её достаточно, чтобы мы заселили галактику! Ведь неизвестно, во что мы можем превратиться!

Роберт взял в руки одну из колб, отстегнул рукава крионики и положил на стол. Емкость была уже вскрыта, но готова к новой герметизации.

– Посмотри сюда, – он подозвал Мари, осторожно извлёк содержимое, и направил на свет, – это мой любимый экземпляр.

У него в руке был небольшой полупрозрачный замороженный шар. На просвет хорошо просматривался маленький человеческий эмбрион.

– Это для него не опасно? – спросила Мари и осторожно взяла в руку.

– Нет, минут пять можно держать так – ему ничего не будет.

Мари посмотрела на просвет.

– Ничего не замечаешь? – спросил Роберт.

– Там какие-то чёрные полосы, он как будто иголками весь исколот.

– Это единственный эмбрион в своём роде! На кораблях наших флотилий точно! Я не знаю, как он попал на корабль и как был сделан – я не нашёл ни одного описания удачного вживления каналов крионики в эмбрион in vitro. Они все погибали. А этот выжил! И летит сейчас с колонистами! Я представления не имею, в каких условиях и с какой целью его оживят, но это будет действительно исключительный человек! Представляешь, он был зачат семьдесят тысяч лет назад на Земле! Пролетит почти четверть миллиона лет в космосе, чтобы родиться в шести с половиной тысячах световых лет от нашего дома для того, чтобы снова быть замороженным и проделать ещё неведомо какой путь! Ты держишь в руках настоящую легенду! Когда он проснётся, он будет самым долгоживущим человеком в истории! – Роберт осторожно забрал эмбрион, поместил его обратно в ампулу и взял девушку за руки. – И он будет знать тебя, Мари!

– Стоп! Что? – она опешила, и посмотрела на камеру. – Ты!..

– Да, Мари! Я собрал инжектор! Я записываю наш с тобой разговор в хранилище!

Мари засмущалась, покраснела и не могла подобрать слов. Она бормотала что-то неразборчиво, то смотря в камеру, то на Роберта, то пытаясь закрыть руками лицо. А он смотрел на свою девушку, не отрывая взгляд.

– Любимая! Ты хотела оставить свой след в истории? Твой образ пронесётся через галактику! Через сотни тысяч лет люди будут знать тебя! Слышать твой голос! И завидовать мне! Ведь именно мне повезло прожить жизнь с такой замечательной девушкой здесь, на Гроте! Я люблю тебя, Солнышко!

Роберт притянул девушку к себе и крепко поцеловал.

Глава 6. Отбытие

Парк на Панораме получился воистину прекрасным! Без ветровых нагрузок огромные тропические деревья становятся хрупкими, поэтому в актовом зале были смонтированы под стать помещению ветрогенераторы. Стволы дальбергий были плотно окутаны лианами, в лиманном секторе росли густые заросли мангрового дерева. И кругом цветущие насаждения самых разнообразных плодоносящих растений. Над пляжами из чистового кварцевого песка были установлены фототерапевтические лампы, а пресные и солоноватые бассейны кишели рыбой.

В восточном секторе был разбит парк славы. С колоннами, на которых были выгравированы имена всех отважных первопроходцев Персонала 17. Золотым – те, кто стал на станции родителями и таким образом вдохнул жизнь в колонию. Серебром – те, кто работал на благо общества, но по каким-либо причинам не имел детей. И в бронзе – имена тех, кто погиб при перелёте.

Сегодня был знаменательный день. Четыре последних корабля флотилий – София, Жемчужина, Стрекоза 1 и Стрекоза 2 запускали свои термоядерные двигатели. Несмотря на тяжёлое состояние, Роберт настоял, чтобы его свозили в Актовый зал посмотреть отбытие.

Ему было семьдесят с небольшим лет. На Земле это считалось ещё молодостью, но он выглядел глубоким старцем. Сказались тяжёлые условия глубокого космоса. Роман, младший сын Роберта, усадил отца в кресло-каталку и сопровождал его за пределами госпиталя. Сперва они направились к аллее славы. Там, на золотой колонне, были выбиты имена его родителей. Старик прикоснулся рукой к объемным буквам, и у него на глазах накатили слёзы. Где-то здесь были и имена родителей его Мари. Роберт посмотрел в сторону бронзовой колонны. Размер секции с именами погибших в криосне был значительно больше золотой. Каких же размеров будет бронзовый сектор на последних остановках флотилий? Когда выживаемость персонала будет приближаться к трём-пяти процентам?

На окне был смонтирован огромный циферблат, который показывал обратный отсчёт. Жителям повезло – положение кораблей, планеты и звёзд позволили наблюдать старт своими глазами. Когда время вышло, вся оранжерея быстро залилась голубоватым светом. Шоу будет продолжаться несколько часов, пока корабли не скроются за горизонтом из-за вращения планеты вокруг звезды. И ещё несколько лет корабли будут видны невооружённым глазом, как очень яркие звёзды, образуя идеально круглое созвездие с другими кораблями флотилий, отбывшими ранее.

Как жаль, что его Мари не дожила до этого момента! Она подарила Роберту девять детей! Но доля материнства в космосе очень тяжела! Умирая в свои пятьдесят пять лет на руках у Роберта, она говорила, что ни о чём не жалеет. Подкатившись к самому краю платформы, Роберт, держась за перила, с трудом встал на ноги. Он хорошо помнил тот момент, когда Мари нашла его здесь. Подняв свой взгляд наверх, он попытался внимательно рассмотреть перекрытия. Где-то там, возле каналов контроля климата, чтобы не донимала влажность, уютно устроился шалаш молодой девушки. Она, так же как и много лет назад Мари, завернувшись в одеяло, и сжимая руками давно остывшее какао, смотрела на горизонт, погружённая в свои мысли… и мечты….