Али и Разум

–Вы-то откуда взялись? – С удивленной улыбкой Умар двинулся к ним на встречу.

– Бог послал, – ответил Тимур и спросил:– Что здесь происходит?

С Умаром было еще пятеро ребят. Тимур и Али со всеми поздоровались за руки.

– Да ерунда какая-то, – ответил Умар. – Вот этот вот, – он указал на одного из тех пяти, что были с ним рядом, – повздорил в клубе с одним отморозком, который по пьяни начал лишнее болтать. В результате у выскочки переломана челюсть. Короче, тот оказался близким вожака какой-то шайки. Забили стрелку и ждем. Одним словом, детские разборки, на которых вам делать нечего. Если бы нужна была помощь, я бы сообщил. За отзывчивость благодарю, а теперь поезжайте обратно по своим делам.

– Ну, если это и впрямь такие детские разборки, то мы постоим в сторонке и посмотрим на зрелище, детство вспомним, – улыбался Тимур.

– А я от книг и мыслей немножко отвлекусь, мне это полезно, – сказал, так же улыбаясь, и Али.

– Ну ладно, как хотите.

Десять минут спустя появились машины. Они медленно въезжали на территорию завода и останавливались напротив трех стоящих машин. Тимур стал считать вслух и остановился на цифре семь.

– М-да, Али, видимо, нам с тобой предстоит поучаствовать в детском зрелище, а не наблюдать его со стороны.

– Они что, воевать приехали? – сказал один из присутствующих.

– Нормально все, – пытался казаться хладнокровным Умар.

Когда машины остановились, выстроились в ряд напротив группы Умара, из них вышла целая толпа, держа в руках бейсбольные биты, дубинки, ножи и прутья.

Умар, увидев их, рассмеялся:

– Да это простые уличные хулиганы. Я-то думал серьезные люди со стволами выйдут.

– Умар, если учитывать разницу в количестве, то это для нас весьма серьезные люди, – сказал Тимур.– И еще не исключено, что у них и стволы имеются.

К этому времени толпа прибывших приблизилась, и один, чуть выйдя вперед остальных, крикнул:

– Кто у вас здесь главный?

– У нас все равны, но если вы приехали говорить, то говорить вы можете со мной, – вышел вперед Умар.

– Нет, мы не болтать приехали. Наш парень лежит в больнице, и нам нужен тот, по милости которого он туда попал.

– Парни бились на равных. Начал ваш. Но если вам все же он нужен, то берите его, разобравшись с нами.

– Это не проблема.

–Конечно не проблема. Вас втрое больше нас, да и подготовились вы, я смотрю, неплохо. Только у меня одно условие.

– Какое?

–Я не вижу ни у кого из вас стволов. Но кто его знает, что у вас там под куртками спрятано. Так вот наше условие: никто не пользуется стволами.

– Допустим, мы согласимся, но где гарантии того, что вы нас не обманете и не начнете сами палить?

– Более сильной гарантии, чем мое слово, я дать вам не могу – сказал Умар.

– Ладно, мы принимаем условие.

Пока шел этот диалог, несколько человек, приехавших с Умаром с травматическими и боевыми пистолетами, ввиду изменившихся условий подыскали на территории завода стальные трубы и прутья для битвы. Али с Тимуром вынули из ножен свои ножи приличных размеров. Кроме того, Али поднял с земли металлическую трубу для второй, левой руки. Умар оголил свой большой нож из набедренного чехла. Два отряда встали друг против друга.

Али стоял, сжимая в руках орудия и сосредоточенно рассматривая противника. И в этот миг он услышал справа от себя голос:

– Ладно, раз уж ввязался в эту авантюру, постараюсь тебе помочь, – сказал, появившийся рядом Разум. – Только не надо мои советы обдумывать. Видишь вон того толстого в кожаной куртке и с битой в руке? – Он, судя по всему, побежит на тебя. Кожа его куртки слишком жесткая, поэтому бей ножом по ноге или трубой по голове. Тот хилый, что рядом с ним, видно, волнуется. Страх пустит ему адреналин в кровь, и он кинется в бешенстве, хаотично размахивая своим ножом. Но когда он подойдет, тот же страх врубит в нем чувство самосохранения, и тогда он будет стоять, не решаясь напасть и не давая атаковать себя. Короче, не трать на него времени, а сразу, после толстого, возьмись за того светлого. На нем легкая куртка, можешь вбок всадить, только осторожно! Не до конца! Убийство нам не нужно. Ну а дальше действуй исходя из ситуации. Сохраняй спокойствие, будь расчетлив, действуй расторопно, но без лишней суеты.

Кто-то что-то громко крикнул, и две группы бросились друг на друга.

Али бежал, взглядом поймав толстяка. Толстяк, сотрясая щеки, в черной куртке, кожа которой была сильно натянута большим жирным животом, крепко держа биту, бежал ему навстречу. Как только он подошел близко, Али отрази его удар трубой левой руки, опустился на правое колено перед ним и всади нож во внутреннюю часть его правой ноги. Затем он поднялся и замахнулся трубой, кончик которого, со специфическим звуком, издаваемым при ударении железа о кость, обтянутую кожей, опустился чуть выше лба толстяка. Кровь фонтаном хлынула у него из головы, заливая все лицо. Он был контужен, но не падал. И тогда Али замахнулся во второй раз, и удар пришелся сбоку, чуть выше правого виска. Все это заняло лишь секунды. Затем он взялся за светлого в легкой куртке. В руке у противника был довольно длинный нож, почти тесак. Несколько его атак Али успешно парировал трубой. Атаковал же он почти одними и теми же движениями, вырисовывая своим большим ножом обычные траектории: с правого верхнего угла нож по диагонали, со свистом разрезая воздух, опускался до нижнего левого угла– и так же слева направо.

– Трубой отрази удар, а потом сразу же всади ему в плечо нож. Он схватится за рану второй рукой, вот тут и огрей его трубой по башке, – подсказка Разума мигом пронеслась в голове.

Али послушался его совета, и соперник был повержен. Видя в трубе больше пользы, он поменял орудия в своих руках. Теперь труба была в правой руке.

– Сзади! – крикнул Разум.

Али быстро вскочил вперед, и слух его поймал резкий звук предмета, от сильного размаха расталкивающего воздух, – это была стальная телескопическая дубинка. И как только он обернулся, дубинка, тем временем уже успевшая пойти на второй заход, неслась с бешеной скоростью прямо к голове Али. Разум мгновенно промолвил: «Выбрось руку с трубой»

Не успел Разум дать этот совет, как челюсть противника с хрустом сдвинулась налево, а потом беспомощно повисла. Дубинка, так и не успев дойти до цели, выпала из его рук, а за ней свалился на землю и тот, кто ее только что держал. Али стоял, словно контуженный, не понимая, что только что произошло, ибо удар он нанес вслепую.

–Интуитивно-рефлективные действия логике не поддаются, – сказал Разум. – Так что не трать зря времени пытаясь понять случившееся.

Эти слова отрезвили Али.

И тут он увидел, как к Тимуру, занятому битвой с противником, подбегает второй недруг с ножом. В то же самое время его взору предстала и другая картина: как третий идет на него самого. У Али был нелегкий выбор: либо сразиться со своим противником, либо спасти товарища и отразить атаку второго, подвергая себя опасности. Думать времени у него тоже не было. И в тот самый момент, когда он все же решил спасти друга, Разум произнес: «Опасно!». Али успел отразить удар, предназначенный Тимуру, но в это же время его собственный противник настиг его. Али машинально выбросил ногу в его сторону, и тот, уже находясь близко от него, глубоко всадил ему нож чуть выше колена.

В этот момент раздался звук одного выстрела, за которым последовала настоящая пальба из множеств пистолетов.

Неизвестно, кто первым достал огнестрельное оружие. Но после первого выстрела стреляли уже с обеих сторон. Началась паника. Противники потащили к машинам своих раненых, сторонники Умара – своих. Умар подбежал к «ауди», достал автомат Калашникова и начал палить по отъезжающим машинам неприятеля. Пули проделали дыры в кузове нескольких машин и разбили стекла. Затем Умар помог погрузить в машины раненых, и они быстро покинули это злополучное место, оставив на поле битвы много следов крови.

Помимо Али и еще одного, у которого было ранение в ногу из травматического пистолета, пострадали Тимур. Он, получивший пулевое ранение в живот от боевого пистолета, находился в самом тяжелом состоянии. Умар с Тимуром расположились на заднем сиденье, Али, согнувшись, сидел на переднем пассажирском месте. Третий пострадавший находился во второй машине. У остальных были легкие порезы и ссадины. Третью машину отпустили за ненадобностью и чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Гони на дачу врача!– велел Умар сидящему за рулем Алихану. Потом, взволнованным голосом обращаясь к Тимуру, сказал:

– Потерпи немножко, братишка! Все будет хорошо. Тот, кто тебя ранил, отхватил от меня прилично. И поверь, ему сейчас намного хуже, чем тебе. Если, конечно, он все еще жив.

Лицо Тимура было мертвецки бледным и искаженным от нестерпимой боли, а на лбу то и дело выступали капельки пота, которые Умар постоянно вытирал своей вязаной шапкой.

–Ты-то как?– спросил он у Али.

–Ерунда. Но Тимуру, – обернулся он назад, – срочно нужна помощь. Его немедленно нужно доставить в больницу.

– В больнице, – сказал Умар, ища что-то в телефоне, – сразу доложат ментам. У нас на такой случай есть один человек.– Он, по всей видимости найдя искомый контакт, нажал на кнопку вызова и приложил телефон к уху. – Алло! Витя, срочное дело!.. Два горячих, один холодный…

– Это значит,—стал пояснять водитель, – что у двоих огнестрельное ранение, а у одного– ножевое.

–…Нет, Витя… Да мне плевать на твою занятость! У одного горячего плохо, Витя!..Через полчаса?! Да поскорее, черт возьми!.. Ты уж постарайся… Хорошо, мы будем на месте. – Умар сунул телефон обратно в карман.

– Кто это? – спросил Али.

– Это доктор, братишка. Очень хороший чертов доктор. Правда, зануда тот еще. Но свое дело знает.

– А ему можно верить?

–Брат, в этом мире можно верить лишь двоим: хорошему, испытанному другу и тому, кому ты платишь, зная, что больше тебя ему никто не заплатит. А мы этому доктору платим очень даже прилично. Он еще в девяностые лечил криминальных авторитетов. У него на даче есть что-то вроде подпольной клиники. Мы платим ему, чтобы он лечил тех из нас, кто пострадает на левых делах. Да и сам он, в принципе, если убрать местами проявляющееся его нытье, мужик неплохой, с понятиями. Через его руки прошли столько криминальных деятелей и авторитетов, что он уже и мыслит по воровским понятиям. Так что, друзья мои, вам не о чем беспокоиться. Алихан, – обратился он к водителю, – не гони так быстро, а то еще менты на хвост сядут, тогда вообще все пропало. Езжай поосторожней, тем более недалеко осталось, да и до приезда Вити мы три раза туда доедем.

Повернув с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к дачному поселку, и проехав метров сто, две машины остановились. Было видно, что этой дорогой пользуются редко, а со времени последнего снегопада, что был два дня назад, по ней и вовсе никто не ездил.

– Того раненого положим сюда и поедем дальше одни. А то две машины могут вызвать подозрения у любопытных бабулек, – сказал Умар и вышел из машины. Третий пострадавший, ехавший во второй машине, сказал, что ранение у него не серьезное и что с ним справится и его жена, у которой медицинское образование. В итоге, попрощавшись и пожелав друг другу удачи и здоровья, отпустили и вторую машину. Автомобиль с пострадавшими подъехал к даче. Умар вылез из машины, открыл калитку ворот ключом, который он достал из-под большого белого камня напротив входа, отворил створки ворот и после того, как автомобиль въехал, закрыл их обратно. Когда водитель подошел к Али, чтобы помочь ему войти в дом, Али попросил его подсобить Умару с Тимуром и сам проковылял вслед за ними. Чуть погодя подъехал и доктор.

Витя, ни с кем не здороваясь, быстро миновав гостиную, прошел в темный коридор и завернул направо. Опустившись возле стены, он взял за краешек узкий коврик в длину коридора и отбросил в сторонку. Под ковриком показалась крышка в подвал, с прикрепленной в конце одной из сторон вместо ручки короткой тесемкой, потянув за которую он оторвал крышку и положил рядом с образовавшимся черным квадратом. Спустившись на несколько ступенек, доктор протянул куда-то в сторонку руку и включил свет. Показалась широкая лестница с удобными деревянными ступенями.

– Давайте их быстро сюда, и сперва тяжелого, – сказал он, спустился до конца и, отперев своим ключом дверь, вошел в какое-то помещение.

Али попал вовнутрь последним.

После спуска с лестницы сразу же, метра через два, была дверь, за которой и скрывалась та потаенная комната. Внутри все было как в настоящей больничной операционной палате. Первое, что обращало на себя внимание, это чистота помещения: все было бело, свежо и стерильно. Сразу после входа, справа и слева были расставлены две койки, заправленные белоснежным постельным бельем из бязи; чуть дальше, в правом крайнем углу, стоял операционный стол, а напротив него, слева, находился обычный белый столик с большими выдвижными ящиками по одну сторону и дверцами как от маленького шкафа, по другую. Доктор, подойдя к столику слева, открыл дверцы и один за другим стал доставать разные предметы: металлические коробочки и кожаные рулоны с карманчиками для инструментов. Затем он начал выдвигать ящики и вынимать оттуда какие-то пузыри, флакончики с жидкостью, инфузионные системы, шприцы, ампулы, бинты. Разложив все это на столе, Витя надел себе на руки белые резиновые перчатки. Затем, разломав тонкое горлышко ампулы, всунул туда иглу шприца и вытянул поршень, одновременно велев Умару приготовить раненного в живот для укола. Было видно, что Умар не в первый раз ассистирует доктору. Вколов раненому обезболивающее, он быстро пощупал пульс и осмотрел рану.

Али же, в отличие от Тимура, выглядел получше. Он еще в машине по дороге остановил кровотечение, перевязав себе ногу чуть выше раны своим брючным ремнем.

– Черт! – воскликнул доктор и озадаченно рукавом провел себе по лбу, как бы этим жестом удаляя с лица вдруг появившееся беспокойство. – Этого я и опасался.

–Что? Что случилось? – растерянно спросил его Умар.

Но доктор, не отвечая на вопрос, продолжал напряженно обследовать больного.

– Рана слепая, – сказал он, не увидев выходного отверстия. – Значит, пуля торчит в организме. – Потрогав живот, он выдал: —Мышцы брюшины напряжены.– Затем постарался произвести пальцевое исследование прямой кишки, но Тимур раздраженно послал его куда подальше.

– У меня есть подозрение на повреждение толстой кишки, – стал пояснять доктор смысл своей попытки, – а это можно проверить только таким способом… Впрочем, оставим.

Затем он еще раз внимательно осмотрел рану:

– У него, видимо, имеются повреждения полых и паренхиматозных органов.

– И что это означает? – все так же взволнованно и быстро спросил Умар.

–Видимо, – продолжал доктор, не останавливая осмотр и как бы обращаясь к самому себе,– повреждены печень и толстая кишка… Надеюсь, что толстая, а не тонкая, так перитонит будет развиваться медленнее. Но точно сказать сложно. Вероятно, кровь и желчь скапливаются у него в брюшной полости… И это очень плохо!

Потом он спохватился, понял, что Умар стоит рядом и ему нужно все объяснить.

– Вот это вот, – доктор быстро указал на вывалившуюся из раны прядь сальника, при виде которого он и вскрикнул вначале «Черт!», – это свидетельство проникающей раны… Короче, Умар, дальше гадать нет смысла. Парню срочно нужно провести лапаротомию, то есть вскрыть живот.

– Ну так приступай! Ты же доктор!

–Я не могу.

Умар вспыхнул:

– Что значит «не могу»?! А кто это сможет, если не ты?!

– Послушай меня, Умар. Ранение живота, тем более проникающее, относится к наиболее сложным видам ран. Требуются особые условия…

–Да у тебя же тут все как в больнице, черт возьми! Делай, что можешь! – раздраженно закричал Умар.

– Эта комната при всем желании не сможет заменить больницу, как и я не могу заменить целую бригаду разнопрофильных врачей, что требуются в случае таких ранений. Нужны анализы крови, аппаратура, УЗИ и многое другое. У него все признаки проникающего ранения и развивающегося огнестрельного перитонита, – сказал доктор и, заметив непонимание на лице Умара, пояснил:– Это воспаление брюшины. Одна из главнейших причин летального исхода у раненных в живот.

– Не болтай ерунды, – не мог успокоиться Умар, – у нас во время войн врачи безо всяких условий лечили все типы ранений!

–Да! – повысил в ответ голос доктор. – Но здесь не идет война. Не будь другого выбора, я бы тоже взялся делать все, что в моих силах. Но так мы рискуем его жизнью!

– Ты, сука!– Умар схватил Витю за ворот его белого больничного халата, что он успел надеть, войдя в это помещение, и приставил к его голове пистолет. – Ты просто трясешься за свою шкуру и репутацию! Ни черта тебя не беспокоит его участь! Но сейчас тебе надо бояться только меня! Или ты его оперируешь, или я вышибу тебе мозги!

Доктор, еще минуту назад принявший было горделивый вид, мгновенно обмяк, задрожала его нижняя челюсть, и он с трудом, заикаясь, выдал:

– Ведь если с ним что-нибудь случиться, то ты тогда тоже с меня спросишь.

– Еще как спрошу!

– Тогда послушай меня, Умар, – умоляющим голосом сказал он.– Я могу ему произвести лапаротомию, могу зашить или удалить поврежденные органы, несмотря на отсутствие должных условий. И допустим, все пройдет хорошо. Но после таких операций обычно бывают осложнения, – доктор выдержал небольшую пауза, а потом сказал: – Ему и после удачной операции понадобится послеоперационное наблюдение и лечение как минимум в течение первых десяти суток, так как перитонит, вызванный огнестрельным ранением живота, чаще всего имеет послеоперационные осложнения и может привести к полиорганной недостаточности. А это уже почти летальный исход. И чтобы всего этого избежать, ему необходимо аппаратно-инструментальное и медикаментозное лечение, как УЗИ, эндоскопия, контрастная рентгенография желудочно-кишечного тракта, аппаратный метод интенсивной терапии, компьютерная томография, сильные антибиотики, детоксикация и многое другое.– Быстро выпалив все эти слова на одном дыхании, он остановился, чуть не задыхаясь.

– Тогда сделай операцию, а потом мы его повезем в больницу, – чуть спокойнее, но строго сказал Умар и опустил пистолет.

–После того как я сделаю ему разрез на животе, его уже нельзя будет трогать. Ему сначала нужно катетеризировать мочевой пузырь, затем произвести лапаротомию, после – ревизию других органов на предмет повреждения и только потом приступить к хирургическим манипуляциям, предварительно наложив колостому и произведя дренаж брюшной полости, с параллельной реинфузией крови.

Доктор понимал, что употребляемые им специальные термины, которые хоть и отражали истину, мало о чем говорят Умару; но он также понимал и то, что Умар просто так от него не отвяжется, и если он не донесет до него всю сложность ситуации, то тот может подумать, что доктор просто отказывается помочь его другу, боясь последствий. Когда человек говорит на своем специальном, для непросвещенных непонятном языке, то у слушателя невольно появляется чувство, что говорящий– мастер своего дела и точно знает, о чем говорит.

–Черт! – раздраженно выдал Умар.

–Пойми, я не увиливаю…Мы же не первый год работаем вместе, и ты знаешь, что я всегда помогал, когда видел, что могу помочь. Я знаю, что я говорю, и говорю я, как лучше для него. И этим диалогом мы лишь теряем время.

– Умар,– тяжело дыша, сказал Тимур, – это же был не разбой, потерпевших нет, никто заяву не писал и вряд ли напишет. У ментов на меня ничего нет. Так что если и сяду, то это будет ненадолго. Думаю, это лучше, чем тут, страдая, подыхать. Отвези меня в больницу.

–Да, это так, братишка. Но менты в таких случаях все равно находят, что на тебя повесить, и я не хотел бы, чтобы тебя на годы упекли из-за меня… Черт! Ну ладно. Что нам теперь делать?– спросил он у Вити.

– По статистике, если произвести лапаротомию в первые два часа после ранения живота, то шанс на спасение девяносто процентов; от шести до двенадцати часов – только двадцать пять процентов. После его ранения, я так понимаю, не прошло и часа. Я могу вам порекомендовать одну больницу, где есть прекрасные хирурги в этой области,– говоря это, доктор живо взял со стола ручку и клочок бумаги и черкнул адрес лечебного учреждения. – Больница как раз находится здесь рядом, – сказал он, протягивая листок Умару, который сразу же передал его Алихану.– И еще: обо мне, пожалуйста, ни слова.

Умар, доктор и Алихан взяли Тимура под руки и повели наверх. По пути Умар наставлял обоих.

– Как только передашь его врачам, сразу же уходи оттуда, – сказал он Алихану.

–А ты, – обратился он затем к Тимуру, – скажешь, что тебя ранила шальная пуля и рядом проезжающий тебя подвез.

Открыв заднюю дверцу машины, они осторожно уложили больного на сиденье.

–Так ты остаешься? – спросил Алихан Умара.

–Боюсь, – сказал Умар, – я не доеду. Ладно, езжайте поскорее.

Как только машина выехала, Умар упал на землю.

Али еще в погребной палате доктора заметил, что Умар время от времени прикладывает руку к боку с некоторым напряжением на лице, свидетельствующим о попытке превозмочь боль. Али посчитал это следствием удара каким-нибудь тупым предметом. А та кровь, что у Умара была на брюках, казалось, принадлежала Тимуру, которой Умар испачкался, когда ехал с ним в машине и помогал ему спуститься в подвал.

После того как Алихан увез Тимура, доктор, держа под руку, втащил обессиленного, но все еще находящегося в сознании Умара в свой подпольный лазарет. Али, с хромотой, кинулся им навстречу и помог Вите уложить Умара на операционный стол. Когда осмотрели рану, то обнаружилось, что рана была нанесена пулей из травматического пистолета, и поэтому внутренние органы не пострадали.

– Ну, с этим и мы справимся, – спокойно сказал доктор. – Он просто потерял много крови. И зачем сразу не сказал?.. Эх ты.

Подойдя к своему столу, Витя взял флакон кровезамещающей жидкости —декстрана, подкатил штатив на колесах и вставил в специальное кольцо бутылку с жидкостью вниз горлышком. Как только бутылка пролезла в кольцо на одну треть и зафиксировалась, доктор достал из пакета инфузионную систему и подсоединил один конец к бутылке. Затем взял резиновый жгут и наложил его на предплечье пострадавшего,

– Витя, – тихо сказал Умар, – извини, что я…

– Да ладно тебе, – небрежно прервал его доктор, продолжая заботливо суетиться возле Умара. – Я все уже забыл. Ты лучше кулаком поработай.

Нащупав у локтевого сгиба слегка вздувшуюся вену, Витя тут же обработал ее спиртом и ввел иглу, после чего снял жгут и зафиксировал иглу лейкопластырем. Далее специальным роликом настроил скорость капель и отдельным шприцем ввел раствор местного анестетика.

После этого доктор подошел к Али и спросил:

– Ну как вы себя чувствуете?

– Терпимо. Вы сначала его осмотрите.

– Я ему ввел анестезию. Пока она подействует, осмотрю вас.

Нож пришелся на мягкие ткани лодыжки Али, нервы при этом не были задеты. Промыв рану, доктор наложил швы, обработал специальной мазью и забинтовал. После чего снова вернулся к Умару, подкатив к себе подставку с инструментами. Он включил и подвинул к области раны специальную лампу, прикрепленную к потолку посередине койки, с большим круглым абажуром – так, что ее свет падал только вниз, не слепя доктору глаза. Лампа фиксировалась как по вертикали, так и по горизонтали. Сначала доктор, просунув в раневой канал указательный палец, нащупал место, где застряла пуля. Затем, сделав небольшой разрез в области входного отверстия, с помощью щипцов вынул пулю, у которой не хватило мощности и свойств, чтобы глубоко проникнуть в организм. Потом, промыв рану, зашил ее и перевязал.

К вечеру Али был уже у себя в квартире. Он расплылся в кресле, положив раненую ногу на журнальный столик перед собой. На том же столике лежал белый пакет из аптеки, в котором были таблетки, бинт, мази, йод и пластырь. Доктор сказал, что время от времени будет ходить к нему на дом для перевязок.

– Этот Умар – полный придурок, – сказал Разум. – Он еще в самом начале мог достать свой автомат, от вида которого те бросились бы наутек, и тем самым предотвратить напрасное кровопролитие. Но нет, надо же было продемонстрировать безрассудство, выдавая его за храбрость, подвергая таким образом опасности не только свою жизнь, но и жизни своих друзей!

–Нет, – сказал Али. – Если бы они тогда разбежались, то дело оставалось бы незавершенным. Иногда, к сожалению, только кровь может решить проблему. Умар это понимал, потому и поступил так.

Потом Али повернулся к Разуму и, улыбаясь, спросил:

– Неужели у меня пацифистская сущность?

–Пацифизм, – отвечал Разум, – равно как и милитаризм, есть две противоположные крайности, за которые ухватываются либо глупые трусы, либо кровожадные дураки. Однако долг морали требует, чтобы помыслами человек всегда был миролюбив и старался разрешать все проблемные вопросы жизни исключительно на мирной основе. Но поскольку не все люди разделяют такой подход в решении спорных моментов, то действовать человек все же должен исходя из характера той или иной ситуации, то есть исходя из моральных принципов своих оппонентов.