Мутация. Начало

– Нравится? – спросил Слава, водружая на прилавок большую коробку с патронами.

Я обернулся, обуреваемый смешанными чувствами. Мне хотелось этот прицел, но я совсем не был готов выложить за него сто тысяч целковых. Учитывая мои траты здесь и предстоящие в дальнейшем, я рисковал остаться без штанов. Но зато с прицелом, который буду использовать, дай бог, если раз в год-два.

– Нравится «Пульсар», тот что 455 LRF. – признался я. – Да только денег ты за него много хочешь.

– Ну, хочу, допустим, не я, а производитель, – пожал плечами слава. – У нас наценка не сказать, чтобы запредельная. Тем более товар новый совсем, только на рынок заходит, так что цена, пока, терпимая. Через полгодика будет процентов на двадцать выше. Если хочешь, лучше сейчас бери.

– Нет, мотнул я головой с вполне искренним сожалением. – Не тяну пока. Сразу сотку…

– Зачем сразу? – удивился Слава. – Вносишь десять процентов, остальное в рассрочку, равными долями в течение десяти месяцев.

Я с сомнением посмотрел на продавца, потом на прицел, потом вновь на продавца…

– А, черт с ним! Беру в рассрочку. – Заявил я, чувствуя, как червь безрассудства вонзил свои зубы в нежную и податливую почву моей адекватности.

Слава удовлетворенно кивнул и пригласил меня заполнить необходимые документы. В общей сложности. Я проторчал в оружейном магазине около часа. Слава пару раз отвлекался, чтобы уделить внимание редким клиентам, которые сегодня были скорее зеваками. Наконец, я поставил сотую, наверное, подпись, убрал свои документы в карман и стал рассчитываться за покупки. Сумма вышла солидная, не смотря на то, что прицел был взят в рассрочку. Слава даже улыбнулся, глядя на длинный чек, выползающий из расчетного терминала. Это была его первая улыбка, за все время нашего общения сегодня. Он даже расщедрился и продал мне со скидкой большую сумку, куда я загрузил боеприпасы и свой новенький прицел.

И сразу в жару. Организм так привык к магазинной прохладе, что оказавшись вне досягаемости кондиционера, моментально покрылся легкой испариной. А может это отголоски вчерашней попойки. Не знаю.

Загрузив сумку в багажное отделение, я немедленно закурил, и пока сигарета превращалась в сизый пепел, глядел вокруг. Людей было не много, но это и понятно – предвечернее воскресенье. А может, все напуганы видео из интернета и решили лишний раз из дома не высовываться. Я вон тоже по ближайшим кустам стреляю взглядом настороженно. Зато мамаша с коляской, видимо, интернетом и телевидением не пользуется. Идет себе неспешным, прогулочным шагом, словно ничего страшного в мире не происходит.

В остальном жизнь выглядела вполне нормальной. Машины катили куда-то по своим делам, стучал по рельсам медленный трамвай, хоть и почти пустой. А в моей душе усилилось сомнение, что я сейчас занимаюсь правильным делом – пускаю на ветер свои кровные денежки. Может уже завтра-послезавтра в новостях объявят, что инциденты с мутантами имели строго единичный характер и вообще все хорошо, а кто запаниковал раньше времени, тот дурак и пусть теперь с этим живет.

Стоило мне подумать об этом, как неподалеку взревела сирена. А за ней еще одна, с другой тональностью. Я невольно вздрогнул и обернулся. Патрульный «уазик» и карета скорой помощи прорывались на красный, заставляя всех уступить дорогу. Их деловито-мрачная торопливость, прогнали все мои сомнения прочь. Ничего не прошло. Не могло пройти. Плохое в этом мире всегда задерживается надолго. Так уж повелось.

Про «коронную» пандемию тоже говорили, что вирус быстро мутирует в слабую сторону и мы про него постепенно забудем. А он плодил штаммы один хуже другого больше двух лет, пока сам собой не исчез.

Окурок полетел на землю, а я запрыгнул в машину и поспешил в сторону дома. Нужно было выгрузить сумку с патронами и продолжить свой вояж. Программа на сегодня еще далека от выполнения…

В супермаркете на Уральской творилось нечто невообразимое. Я с трудом нашел место на парковке. А потом долго протискивался с тележкой к нужным отделам, попутно поглядывая в корзинки снующих вокруг покупателей. Так я рассчитывал понять, что привело сюда всю эту толпу. Стандартный воскресный шопинг или не только мы с дядей Федором прониклись важностью момента? Народ тащил совершенно разные продукты, В основном повседневку, вроде молока и хлеба. Кто-то затаривался алкоголем, но не тем, что нужен был мне. Людей с тележками, набитыми снедью для выживания не было. По крайней мере, изобилие тушенки на полках, да и прочих консервов, говорило о том, что население пока не до конца прочухало вероятные масштабы грядущих проблем.

Или это я дурак такой, повелся на голословные утверждения соседа. Схватил рецидив старой болезни выживальщика.

Как бы там ни было, но поставленную задачу нужно выполнить. Если все наладится, мне придется долго питаться всем, что я сегодня куплю. Пару лет точно. Но это ведь не самое худшее, что может случиться? Лучше страдать от избытка еды, чем от его отсутствия. Тем более, что я и раньше всегда запасался впрок. Не в таких количествах, конечно, но моя кладовка забита всевозможным сухпаем длительного хранения, который я периодически подъедаю, чтобы заменить потом на свежий. В конце концов, если все зря, я могу поехать на дачу, что притулилась на краю одной из деревень, что раскиданы по «мурманке» и продать все это за полцены, как самый настоящий торгаш с автолавки. И людям польза, и мне частичная компенсация потерь. А деньги… деньги я еще заработаю, не велика потеря.

Посреди прохода в отделе с консервами стоял паллет, нагруженный коробками с тушенкой. Я внимательно осмотрел его. Обнаружив, что тушняк весьма годный. Я такой покупал раньше и остался доволен качеством. Правда цена вызывала вопросы, но я сегодня решил быть, как тот матрос, у которого вопросов не имеется. Тем более, что из предложенного, эта тушенка была, пожалуй, лучшей. Не заморачиваясь отдельными баночками, я разорвал прозрачную пленку, что удерживала коробки на паллете, и стал эти самые коробки складывать к себе в тележку, не обращая внимания на остолбеневшую публику и прикидывая в уме, во сколько мне встанет эта покупка.

Тележка катилась с трудом, мне пришлось ее оставить на время рядом с табачным отделом, где я затарился десятью блоками сигарет. Прибавлю к своим запасам, которых и так не мало. Не помешают. Можно будет заехать к барыгам на Наличной и купить какого-нибудь дешевого контрафакта из той же Белоруссии, например. Пригодится, как и дешевая водка.

– Мужчина, эти тележки не предназначены для таких объемов, – услышал я за спиной и обернулся.

Невысокая бабенция в униформе магазина укоризненно пялилась на меня, словно я справлял малую нужду, а она меня застукала между стеллажей.

– Что вы предлагаете? – спросил я.

– Есть грузовые тележки, – с вызовом бросила она, продолжая смотреть на меня, как на врага народа.

– Спасибо за информацию, как только увижу такую, то сразу воспользуюсь. – Спорить с ней у меня не было ни времени, ни желания. Она что-то еще сказала, но я не вслушивался, направляясь к ближайшей кассе.

Очередь из пяти человек тянулась мучительно медленно. Я вспомнил вчерашний торговый центр в Купчино и с жалостью к самому себе вздохнул. Пытался прислушиваться к разговорам покупателей, но до меня долетали лишь обрывки ничего не значащих фраз, заглушаемые общим гвалтом большого помещения.

Наконец, моя очередь подошла и недовольная кассирша стала долго считать количество банок в коробках, пиликая своим сканером. Я ожидал, что она скажет, что так много в одни руки магазин не отпускает, но ничего подобного не услышал. Говорить ей о том, что я сейчас вернусь, я тоже не стал. Молча рассчитался карточкой, мысленно присвистнув, как только на дисплее высветилась итоговая сумма.

Теперь дотащить бы все это до машины, пока колесики тележки не отвалились. Но, хвала богам, получилось. Я выгрузил все это в багажник, уложив коробки как можно более компактней. Что теперь? Места в машине еще много – два раза по столько же можно запихать.

Преодолевая жгучее желание плюнуть на все и отправиться домой, я захлопнул дверь багажника и поплелся к магазину, предвкушая еще один круг ада. Точнее два…

Спустя каких-то пару часов хождений по супермаркету и загрузок продуктов в машину, я все таки выполнил программу на сегодня. Или почти выполнил, если учитывать, что теперь мне предстоит затащить все это в свою квартиру.

Помимо тушенки, я затарился парой мешков всевозможных круп и макарон, к ним прибавил десяток двухкилограммовых упаковок муки и несколько мешков сахара, тех, что по пять килограмм. Плюс несколько коробок с консервами рыбными и много всяких приправ. Туалетную бумагу я купил почти в промышленном объеме, а закончил свой чудо-шоппинг покупкой нескольких ящиков самой простой водки… Не буду рассказывать, как на меня смотрели другие покупатели, думаю, тут и так все ясно. Так же не буду описывать ненавидящие взгляды задолбаных кассирш.

Сев за руль, я закурил и, предчувствуя грядущую «радость» для моих спины и рук, покатил в сторону дома. О том, что с моего счета была списана за сегодня почти половина денег, я и вовсе старался не думать. По всему выходило, что сегодня я стал либо большим молодцом, либо сказочным придурком. Откровенно говоря, сейчас я чувствовал себя вторым.

Еще одно неудобство – моя парадная дверьми выходила прямо в арку. Совершенно тупое архитектурное решение. Пусть наш двор не изобиловал автолюбителями, да и других дорожек хватало, тот же проезд между домами, но всякий раз открывая дверь парадной изнутри, я чуть медлил давая вероятной машине затормозить. Таких машин было немного, все автолюбители, по устной договоренности, старались через арку не кататься. В отличие от всевозможных таксистов и доставщиков, коим о договоренностях было попросту неизвестно. Попытки возвести ворота в арке или хотя бы шлагбаум, наткнулись на неприятие со стороны «неавтолюбителей», которые отказались отдавать кровные за ненужную им конструкцию. Что, собственно, и понятно. Проблема мучила лишь небольшую кучку жильцов. А значит, официально, проблемой это не являлось.

Решив, что обстоятельства важнее взаимного уважения, я внаглую припарковался прямо в арке. Кому надо, тот объедет, так я решил. Когда выбирался из «патрика», заметил в глубине двора несколько местных калдырей, оккупировавших детскую площадку для своих возлияний. Они насторожились, когда заметили, что я приближаюсь. Наверняка подумали, что сейчас начну ругаться и прогонять с площадки. Один из них – алкаш Виталик с первого этажа – поднялся мне навстречу, но, узнав, сразу заулыбался. Я не раз спонсировал его мелочью на «поправить здоровье», от чего пользовался его благосклонностью и безмерным почтением.

– О, сосед, доброго вечерочка! – пьяно осклабился Виталик, широко раскинув руки, словно собирался меня обнять.

В ответ я протянул свою конечность для рукопожатия. Вроде как добрый жест изобразил. А сам при этом уже мечтал помыть руку и опрыскать ее антисептиком.

Виталик кинулся жать мою ладонь, стараясь сдавить ее покрепче, как заведено у мужиков. Я тоже чуть стиснул его ладонь, чтобы показать, что мы равны. Приматы, честное слово.

– Сосед, – обратился я к нему, после того как поприветствовал остальных членов концессии учтивым кивком. – У меня к тебе есть деловое предложение. К тебе и твоим друзьям.

Глаза Виталика алчно заблестели, он был весь внимание.

– Нужно затащить кое что ко мне на этаж, – объяснил я. – Работенки там хватает, но если взяться гурьбой, то быстро справитесь. Ас меня магарыч и лавэ.

– Сколько лавэ? – поинтересовался чернявый молодчик, тискавший подружку такого же затрапезного вида, как он сам.

– Два штукаря плачу, – ответил я ему. – там работы на полчаса. «УАЗ» – не «Газель».

– Но третий этаж… – заметил он, явно намекая на то, что следует накинуть.

Я сделал вид, что задумался, а потом выдвинул свое последнее предложение:

– Три рубаса. И то за срочность. Больше тупо нету. Если что, сам все перетаскаю.

Я не лукавил, у меня и впрямь наличными было три тысячи. Держал на всякий случай. Если, например, на заправке терминал сломается и расчет будет только за нал. Я в подобную ситуацию уже попадал. Да и мало ли каких еще случаев жизнь подбросит. Вот, как сейчас, например, когда надо рассчитаться именно наличкой.

Дворовые концессионеры согласились на мои условия без особых колебаний. Думаю, они и на две тысячи были бы согласны, прояви я твердость. Но мне просто впадлу было с ними рядиться. Три, так три.

За работу принялись споро. Даже подружку привлекли к труду на благо социума. Она пьяно покачиваясь подпирала дверь своей худой спиной, не забывая, впрочем, бросать на меня полные душевного томления взгляды.

Вышел дядя Федор. Видимо услышал возню на лестничной клетке и решил разведать, что к чему. Мы вновь поздоровались. Мне было немного приятно видеть одобрение в его взгляде. Калдыри таскали продукты на этаж и складывали прямо на площадке рядом с дверью. Пускать их в свою квартиру я не планировал, хоть Виталик и настаивал, аргументируя это тем, что мне не следует напрягаться, раз плачу за работу. Я, естественно, отказался. Дядя Федор, наблюдавший за «работягами», вызвался покараулить груз наверху, чем оказал мне большую услугу. На честность местных алкашей надеяться не приходилось, того и гляди притырят чего. Купил я много и мог не заметить небольшой пропажи. Поэтому, с легким сердцем спустился вниз, чтобы осуществлять контроль уже здесь. Это вызвало некоторое недовольство чернявого, бравшего на себя обязанности главаря компашки.

– На кой тебе столько бухла, командир? – поинтересовался Виталик, пыхтящий под невеликой тяжестью коробки с водкой. – к празднику готовишься?

– Типа того, – ответил я расплывчато. – Готовлюсь.

Я угадал – справились почти за полчаса. Умаялись, конечно. Все, кроме мадам дышали тяжко и прерывисто. Но на чумазых лицах отразилось общее воодушевление. Праздник сам собой обрел продолжение и обещал быть веселым. Деньги я передал чернявому, подчеркнув его статус предводителя компании. Виталику же презентовал одну из бутылок «пшеничной», вроде как бонус за старания. Собутыльники этого не видели, поэтому сосед счел правильным утащить бутылку домой.

Дядя Федор предложил мне помощь с затаскивание всего этого скарба в квартиру, и я не стал отказываться. Четыре руки лучше, чем две. Далеко таскать не стали, сложили все в коридоре, благо он у меня широкий. Будет время, распихаю все по местам. Но потом.

Машину с проезда под аркой я убрал. Пришлось все же искать место снаружи, так как один из соседей уже приткнул свой «гольф» туда, где «патрик» стоял утром. Ну и ладно.

– По пивку? – предложил дядя Федор.

Я посмотрел на вконец расслабленных алкашей, вернувшихся на детскую площадку. Проследив за моим взглядом, сосед добавил:

– В гараже будет удобней.

Я согласно кивнул, запер квартиру, и мы потопали в гаражи. Через магазин, естественно…

Стоит признаться, что человек, чей гараж расположен в двух минутах ходьбы от дома, претендует на звание счастливого. Кроме шуток. Небольшой гаражный кооператив, в котором не наберется и трех десятков боксов, растянулся по улице Сазоновской, вдоль забора лютеранского кладбища. И идти до него было не дольше двух-трех минут – половина расстояния от Железноводской, до Камской. Боксы тут стоили дорого, но все тот же дядя Федор уговорил соседа не задирать цену и продать его мне. Правда, даже будучи «не задранной», цена кусалась. Пришлось взять кредит в банке, чтобы совершить покупку. А потом еще мучиться сомнениями, что гаражи эти долго не простоят, что их снесут, как это происходит сейчас повсеместно. Но дядя Федор успокоил меня, что этот кооператив расположен в таком месте, где невозможно никакое строительство. И облика города он не портит, так как скрыт от посторонних взглядов. Туристы здесь если и появляются, то лишь для того, чтобы отлить по-тихому в кустиках.

Теперь я радовался приобретению, как ребенок. Если мне нудно было поковыряться в машине, я шел в гараж, а не ехал черт знает куда на перекладных. И посидеть спокойно теплым летним вечером тут было приятно. Жаль только, мангал нельзя было поставить, все же центр города и менты часто снуют по проулку. Но это не великая беда. Выпивать – закусывать можно и без шашлыков.

Я вынес столик и раскладные табуретки. Дядя Федор поставил на него пакет с пивом и закуской и отправился в сторожку, звать отца Никиту – дородного бородатого сторожа, похожего на батюшку. Он даже говорил как-то медленно, с расстановкой, словно проповедовал. Мужик он был хороший, хоть и замкнутый. Все больше отмалчивался. Да нам, для неспешной беседы говорун и не нужен был. Нас с дядей Федором устраивало уже то, что отец Никита соглашался «быть третьим» в нашей компашке.

Я поздоровался со сторожем, и мы чинно расселись. Зашипела первая пробка только что купленного разливного. На столе появилась вяленая вобла, пакет с маленькими острыми колбасками и тарелка с гренками, взятыми на пробу в том же пивном магазине. Разлили. Чокнулись. Выпили. Выдохнули.

– Благодать, – улыбнулся отец Никита.

Мы с дядей Федором изумленно переглянулись. Сторож никогда не говорил первым. Заметив наши взгляды, отец Никита чуть смутился и улыбнулся в бороду.

– Третий день тут кукую, – сообщил он. – Все смену жду, а ее нет, как нет.

– А Митрофанову звонил? – спросил дядя Федор.

Отец Никита печально кивнул, из чего мы сделали вывод, что с председателем Митрофановым проблему решить не удалось.

– Так закрывай лавочку и иди домой, – предложил мой сосед. – Что, сдохнуть теперь тут? А если Митрофанов будет возбухать, я его быстро приземлю, будь уверен.

– Наверное, так и сделаю, – тихо согласился сторож. – Умаялся я, тут сидючи.

– Вот и все. – хлопнул его по широкому плечу дядя Федор. – А мы с Даней будем поглядывать время от времени. Ты только свет включи, чтобы думали, что тут кто-то есть. Тем более, тут сейчас кроме нас никто не ходит. Все в отпусках.

Бородатый сторож еще раз кивнул и отпил пива.

Мы болтали о пустяках и отпивали по глотку из больших «дежурных» кружек. Мне хотелось поподробней выспросить у соседа, откуда у него информация про грядущий «пендык» и можно ли ей реально доверять. Но тот своим видом давал понять, что касаться этой темы не собирается. Если будет надо, сам все расскажет. Он пил пиво, закусывал колбасками, морщась от их остроты, и поглядывал на легкие облака, ползущие по небу. И блаженно улыбался каким-то своим мыслям.

Что ж, пусть будет так. Мне и самому не хотелось омрачать такой прекрасный вечер. Когда еще удастся вот так спокойно посидеть, поболтать ни о чем?

Пиво кончилось. Все, не сговариваясь, встали, я собрал весь мусор в большой пакет. Отец Никита отправился закрывать свой «скворечник», как он сам его часто называл. Потом мы с дядей Федором заперли свои гаражи и все трое неспешно побрели в сторону дома. На этой приятной ноте день можно было считать завершенным. Сумбурный день, суматошный. Но завтра наступит другой, что само по себе уже неплохо. Я вновь позабыл про мутантов. Ненадолго. И был этому несказанно рад. Постоянная тревога сильно утомляет, высасывает силы.

Отец Никита пошел на остановку, а мы с дядей Федором свернули в свою арку. На площадке перед его дверью, он крепко пожал мою руку и сказал одну лишь фразу:

– Не ленись смотреть по сторонам, это спасет тебе жизнь.

Я кивнул и поднялся к себе. Глаза слипались от усталости, а рот разрывался от зевоты. Завтра рано вставать. Первый рабочий день, мать его…

Ненавижу понедельники. Банально и старо, как мир. Если не принимать в расчет всяких трудоголиков и прочих извращенцев, то со мной согласится все прогрессивное человечество, толкающее вперед громоздкую галеру пятидневки. Началось это в нежном возрасте, когда я внезапно из садичного карапуза, превратился в первоклашку.

Ежедневные побудки в семь утра стали сводить меня с ума и укреплять мечту в то, что однажды я стану взрослым и «все это» благополучно прекратится. Я смотрел на собственную мать, валявшуюся на диване каждый божий день, и отчаянно завидовал ей. И еще сердился на бабушку, которая костерила свою единственную дочь на чем свет стоял, называя ее ленивой и никчемной. По мне, мать была вполне счастлива от пребывания в блаженном стазисе. Тогда она еще не погрузилась в смертельную пучину алкоголизма. Пустые водочные бутылки я стал обнаруживать, учась классе в третьем. К пятому, я старался домой не приходить, наперед зная, что застану мать в обществе соседа-алкаша или вовсе незнакомой компании, горланящей пьяные песни и ругающейся матом. Я шел к бабушке, но и там не находил радушного приюта. Спасибо, что хоть на улицу не выгоняла. И, не взирая ни на что, я вставал каждое утро в семь часов и плелся в школу, которая ничего кроме тошнотворной тоски у меня не вызывала. Особенно раздражали взгляды классной руководительницы, наполненные блевотным сочувствием, о котором я не просил.

Став взрослым, я окончательно осознал, что все мои мечты были не более, чем заблуждением. Теперь мне приходилось просыпаться еще раньше и ехать через полгорода на работу. Так прошло несколько лет, пока я не обрел приют в «Свароге». В этой мастерской, как говорится, сошлись все звезды: и работа интересная, и от дома три минуты пешком. Единственной звездой, выбивавшейся из нашего дружного парада, была Толстуха, но об этом я уже упоминал.

В общем, схема стандартная: Душ, кружка кофе и сигарета. Только вместо книги, которую я уже и не надеялся осилить до конца, сегодня был монитор ноутбука. А там количество роликов с нападениями возросло многократно. И, что меня позабавило, весь контент был родом из Запада. США и Европа. Из России и Китая прорывались единичные файлы, которые, судя по отзывам, тут же удалялись. Благополучие, оно такое…

Пришлось смотреть, что давали, но это быстро наскучило, потому что одно видео было похоже на следующее, как близнец и отличалось только декорациями. Везде худосочные «баскетболисты» нападали на мирных граждан и в итоге погибали под градом пуль. Их убивали либо полицейские, либо сами граждане, если говорить о штатах. Но очень часто мутанты успевали прихватить кого-нибудь на тот свет. Многие умудрялись перед собственной скоропостижной кончиной, знатно откушать человечинки. И такие ролики выглядели поистине тошнотворно. И все же как-то одинаково.

Из общей картинки выбивались редкие файлы с непонятным существом, которое сильно отличалось от привычных уже «баскетболистов». Такие ролики всегда были короткие и очень тряские. Оператор снимал на ходу и не всегда мог поймать этого нового мутанта в кадр. Картинку мотало из стороны в сторону, но иногда все же удавалось разглядеть общие черты твари. Приземистый, с кривыми, но явно мощными лапами и недлинным хвостом. Он сильно напоминал киношных ящероподобных монстров из ужастиков в далеких девяностых. Только, в отличие от них, он был настоящим и, к тому же, двигался просто фантастически быстро. Во всем интернете набралось не больше десятка роликов про него. Но и этого было достаточно, чтобы ужаснуться перспективе столкновения с этим монстром лицом к лицу. И еще эта тварь была очень живучей. На одном видео было видно, как сразу пятеро полицейских прижали его огнем (причем два копа садили из помповых ружей), как пули и картечь рвали тело мутанта, но у того все же нашлись силы для последнего броска, который завершился сорванным скальпом у одного из полицейских. Ну и смертью самой твари, к счастью.

Допивая кофе и докуривая вторую подряд сигарету, я решил пробежать по всяким аналитическим сайтам. Впрочем, какого-то внятного анализа я так и не увидел. На тему мутантов писали все, кому не лень, и подавляющее число «писунов» несло какую-то бессвязную ахинею. Были комментарии от людей, называющих себя учеными. Все, как один, они утверждали, что эти злокачественные мутации вызываются неким вирусом. Что это за вирус никто, естественно, не знал, но армия конспирологов уже раздувала легкие, вопя о том, что все это спланировано правительствами крупных держав. Что это очередной, искусственно созданный вирус, наподобие «коронованного».

От прочитанного заболела голова, я выключил лэптоп. Пожалуй, сейчас правды там не найти. Но некоторые выводы для себя я все же сделал. Во-первых, я буду следовать совету дяди Федора внимательно смотреть по сторонам, а во-вторых, я решил чутка вооружиться. К сожалению, ружьё придется оставить дома. За стрельбу в городе можно сильно пострадать от правоохранительных органов. Доказать им, что ты оборонялся всегда было сложно, а поиметь проблем с дальнейшим правом на владение огнестрелом, очень даже просто. Но вот применять «осу» мне никто не запретит. Пукалка, конечно, не очень серьёзная, но остановить нападающего вполне может. Убить не убьёт, но пару секунд для меня выиграет. А там, как говорится, ноги мои ноги, несите мою жопу.

«Оса» отправилась в маленькую кобуру, предназначенную для скрытого ношения в кармане штанов. Можно было прицепить ее к ремню, но мне не хотелось светить оружием. Причины я уже называл.