Вечные 1 – Хранитель

Я потряс головой, словно надеясь, что это поможет собрать все в единую картину. Ощущение реальности все еще казалось зыбким, как будто я находился на грани сна и бодрствования. Инстинктивно протянул руку к лицу. Кожа была гладкой, без шрамов, без повязок. Ни капельницы, ни бинтов – ничего. Оглядел свое тело. На мне была больничная одежда, чистая и, что самое странное, абсолютно целая.

Это невозможно. После взрыва я точно должен был быть ранен. По всем законам природы и физики. А здесь? Ни следа боли, ни намека на повреждения.

Сняв с себя тонкое одеяло, я осторожно опустил ноги на пол. Холод пробежал по ступням, но я почувствовал не только его. Что-то в этом ощущении было неестественным. Казалось, пол будто слегка вибрировал, едва ощутимо, словно скрывая под собой странную энергию.

– Эй! – крикнул я, напрягая голос. – Есть тут кто-нибудь?

Ответа не последовало. Лишь звенящая тишина. В ушах начало гулко отдаваться мое собственное дыхание.

– Эй! Я очнулся! – снова позвал я, но услышал только звук своего голоса, утонувшего в пустоте.

Я поднялся. Тело двигалось с неожиданной легкостью, будто я только что вышел из продолжительного отдыха. Но внутри эта легкость не приносила покоя. Это было… не так, как должно быть.

Шагнув к двери, я внимательно прислушался. Никаких голосов, ни малейшего шороха. В больнице всегда шумно: шаги, разговоры, тележки, иногда крики. Но здесь была только пустота и тишина. Я потянулся к ручке двери. Металл был прохладным и чуть шершавым, как будто ее никто не касался годами. Я открыл дверь, ожидая увидеть больничный коридор, лампы дневного света, хоть что-то привычное.

Но за дверью не было больницы.

Черное, бесконечное пространство уходило в вечность. Гладкий, блестящий пол отражал меня, но это отражение было странным. Линии моего лица казались слегка размытыми, будто я смотрел в воду. Горизонт переливался холодным светом, как смесь северного сияния и заката, но все это выглядело слишком искусственным, чтобы быть частью реального мира.

– Черт… – прошептал я, чувствуя, как страх пробегает по всему телу.

Я обернулся. За моей спиной больше не было палаты. Ее словно никогда и не существовало. Я оказался один в этой пугающей тишине.

– Это просто сон, – пробормотал я, закрывая лицо руками. – Это все последствия комы.

Я открыл глаза, надеясь, что морок исчезнет. Но он не исчез. Мой взгляд снова упал на отражение в полу. И вместо себя, молодого парня двадцати лет, я увидел какого-то стремного мужика с легкой сединой, глубокими морщинами и глазами, уставшими от всего того дерьма, которые они повидали. А самое жуткое, что я узнал этого мужика. Это был я. Это был Сэм. И в тот момент воспоминания нахлынули лавиной. База. Псы. Зловещая тишина перед ударом. Мой прыжок. Взрыв.

– Рада снова тебя видеть, – раздался голос, который заставил меня вздрогнуть.

Я резко развернулся, готовый защищаться. Но передо мной стояла она. Наташа.

Ее лицо осталось таким, каким я запомнил его в последний раз. Идеально уложенные волосы, черное платье с воланами. Но что-то было не так.

– Ты… как? – слова застряли в горле. – Ты погибла… Годы назад!

Она улыбнулась, но ее улыбка была жуткой и фальшивой. И тут она посмотрела прямо на меня, и я понял, что меня смущало. Глаза… Радужки почти полностью поглотили зрачки, светясь неестественным желтым светом. Зрачки превратились в узкие вертикальные щели.

– Ты прав, – ее голос прозвучал холодно, будто эхо внутри пещеры. – Я погибла. Но ты ведь сам знаешь, Семка, смерть – это еще не конец.

Мне стало сложно дышать. Мои ноги словно приросли к полу. Все внутри кричало, требуя бежать, но я не мог пошевелиться. Это было началом чего-то, о чем я боялся даже подумать.

– Кто ты?

– Я сама не знаю, кто я теперь.

– Как это возможно?

– Это тоже сложно объяснить…

– Ну уж постарайся, как можешь, – я демонстративно осмотрелся по сторонам. – Мы, похоже, никуда не спешим.

– Объясняю… – она осеклась, – объясню все позже, когда придет нужный момент. Сейчас мне трудно… общаться с тобой в этом месте, пока ты еще не готов. Но я рада, что ты, наконец, получил возможность попасть сюда.

Я совсем не понимал, что она пытается мне сказать. И к чему эти загадки и недосказанности.

– Я понимаю твое замешательство, – она как будто прочитала мои мысли. – Просто… я больше не человек. И больше не та Наташа, которую ты помнишь.

– Тогда почему я вижу именно ее?

– Потому что я частично основана на ее сущности до того, как она стала единым целым с этим местом.

– И что это за место?

Наташа медленно посмотрела сначала на меня, а потом на цветные нити вдалеке:

– Пространство Энион… Конечная точка существования любого живого организма любой из существующих вселенных.

– Типа этого… как его… лимба?

– Нет, – она повернулась и подошла ко мне близко, будто бы хотела обнять или поцеловать. – Ты описываешь религиозные представления человечества, основанные на отдаленном понимании истинных процессов. Это место, где все существа каждой вселенной в конечном итоге становятся единым целым. Можно сказать, что это главный узел всего мироздания. Это живая структура. Узел, который поддерживает баланс между реальностями.

Это звучало довольно сложно. Я никогда не верил в эзотерическую чепуху про загробную жизнь и прочие штуки, связанные с «преисполнением в познании». Ну, точнее, когда-то, еще в юношестве, я увлекался философией, психологией, читал разные книжки и считал себя глубоко просвещенным. И у меня даже осталось некоторое представление о терминологии и теориях из этой сферы. Но с тех пор прошло очень много времени, я получил много жизненного опыта и последние лет пятнадцать смотрю на жизнь совсем под другим углом.

– Баланс, – повторил я, пытаясь справиться с этим ощущением. – И ты теперь его страж?

– Не совсем, – Наташа чуть улыбнулась, но улыбка эта была ледяной. – Здесь никто не охраняет баланс в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Энион сам защищает себя, но для этого ему нужны инструменты.

– Инструменты? – я прищурился. – Это ты о себе?

– Нет, – Наташа покачала головой. – Моя роль закончится, как только будет найден тот, кто сможет взять эту ответственность на себя, – она отвела взгляд, будто ей было трудно продолжать. – Мое время ограничено.

– Сможет взять эту ответственность на себя? – я нахмурился. – Веришь или нет, я сейчас ничего не понял.

– У Эниона есть своя логика. Когда пространству требуется, оно создает тех, кто сможет поддерживать его существование.

– И кто они?

Наташа задумалась, ее взгляд устремился куда-то вдаль, в пустоту, окружавшую нас. Ее голос стал почти шепотом:

– Вечные.

Ответ звучал так, будто бы содержал в себе всю необходимую информацию.

– Вечные… – повторил я пусто, потому что это слово не говорило мне ни о чем.

– Представь себе сущностей, которые знают пределы реальностей, но не зависят от них. Тех, кто сможет решать, что сохранить, а что уничтожить. Они не люди, но когда-то были ими.

– Глубоко, апокрифично! – усмехнулся я. – Но звучит, как очередная мифическая херня. Вообще весь наш с тобой диалог звучит, как мифическая херня. Какое-то суперпространство со своей логикой, Вечные, которые являются его инструментами, и ты… вообще непонятно что за существо, которое зачем-то приняло образ моей давно погибшей девушки.

Она чуть повернулась ко мне, ее глаза снова встретились с моими, и я почувствовал, как холод пробежал по позвоночнику.

– Это не херня, Семка. Но я понимаю твое замешательство. Именно поэтому я не готова рассказать тебе все прямо сейчас. Иначе ты просто ничего не поймешь. Важно понять главное: процесс твоего погружения наконец-то начался. Остальное ты осознаешь чуть позже.

Я тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями:

– Ладно… окей, погоди. Все-таки про Вечных звучит интересно. Их создает Энион?

– Почти. Их создает сама природа этого места. Каждый из них появляется тогда, когда приходит время. Первый… – она остановилась, и я заметил, как ее взгляд смягчился. – Первый станет тем, кто откроет дорогу остальным.

– И кто же этот счастливчик?

Наташа не ответила. Ее губы дрогнули, словно она собиралась сказать что-то важное, но вместо этого она просто шагнула ближе.

– Я уже сказала тебе: всему свое время. Семка, ты сам все поймешь, когда осознание произойдет, когда ты увидишь свою точку отсчета и откроешь свои силы. Я дала тебе ту информацию, которой тебе пока достаточно. Потому что… – Наташа вернулась на исходную и указала рукой в сторону цветных линий. – Потому что оно ждет тебя.

– Энион?

Она кивнула, но ее лицо оставалось спокойным, почти отрешенным.

– То есть, – я задумался, – я типа избранный и все такое?

– Нет. Тебя никто не выбирал… и ты не единственный. Все идет своим чередом, и ты попал сюда именно тогда, когда следовало.

– А если бы я не попал? – я задумался. – Энион бы развалился?

– Ты слишком переоцениваешь свою роль, – Наташа усмехнулась, но ее голос все равно звучал жестко. – Энион не зависит от одной личности. Он бы продолжил свое существование, но, возможно, другим путем. Однако ты здесь, и это имеет большое значение.

Слова Наташи резонировали где-то внутри, заставляя мурашки бегать по коже.

– Нужно еще несколько циклов, чтобы твоя адаптация завершилась, – продолжила она, ее голос снова стал теплым, почти мягким. – А сейчас… – Она посмотрела мне прямо в глаза, и ее радужки снова начали светиться. – Тебе пора очнуться.

– Чего?

– Я сказала… – она сделала паузу и шагнула ко мне. – Тебе пора… – подошла почти вплотную, – очнуться!

Наташа неожиданно резко толкнула меня, и я упал. Но вместо удара о странную стеклянную поверхность, я провалился сквозь нее в бесконечный мрак. Меня снова накрыла тишина.

Глава 6 – Пробуждение

Вселенная 0000-А

Первое, что я услышал, прежде чем успел открыть глаза, – это женский голос:

– Он… кажется, приходит в себя!

Голос был мне не знаком, звучал очень обеспокоенно, но при этом казался таким заботливым и теплым, что на душе даже стало как-то легко. После этого послышался какой-то шум: хлопающая дверь и чьи-то шаги.

– Наконец-то! Я уже думал, что все, – ответил мужской голос.

Наконец, я смог открыть глаза. Сквозь туман в голове осознать окружение сразу не получилось. Пока понял, что лежу на старой пружинной кровати в одних армейских штанах и с датчиками на руке и груди. Палата. Больничная палата реанимации. Опять!

Я попытался встать, но почувствовал сильное сопротивление.

– Спокойно, спокойно… – тепло произнес женский голос. – Полежите пока.

– Позвольте я поговорю, – ответил мужской.

Голова раскалывалась, а тело ощущалось так, будто по нему несколько раз проехались катком. Лишь спустя пару минут сознание восстановилось, и мозг смог анализировать происходящее.

Прямо надо мной склонился Николай. Позади него стояла молодая девушка в одежде медсестры.

– Он вообще с нами? – спросил Николай в сторону.

– Да, показатели в норме, – послышался ответ, – не торопите его.

Я повернул голову и увидел пожилого врача у выхода.

– Сэм, ты понимаешь, что происходит? – Николай пощелкал пальцами прямо у моих глаз.

– Хватит трясти рукой у моего лица, – ответить получилось на удивление легко.

– Ух, ну слава военной мощи! Я уж думал, что ты так и не восстановишься.

– Да вроде… терпимо. Где мы?

– Мы на «Баррикадах». База Альянса. Медицинский сектор. Мы чудом успели тебя подобрать, когда ты свалился нам под колеса.

Я прокрутил в голове последние события: дрезина, установка, нападение псов, падение. Падение…

– Черт… – протянул я. – Как установка? В порядке? Я вроде прямо на нее свалился. Хлопок был.

– Вот человек! – усмехнулся Николай. – Чудом в себя пришел и сразу о заказе беспокоится. Вот это я понимаю, сталкер! – он повернулся в сторону врача, тот улыбнулся и одобрительно кивнул. – Ладно, Сэм, об установке пока не беспокойся. Главное, что вы со Стервятником спаслись.

Леха! Воспоминания нахлынули быстро и заставили меня волноваться еще больше.

– Леха! Где Леха?! – я даже попытался вскочить, но меня снова вернул на место Николай.

– Спокойно. Он в соседней палате. Спит. Его хорошо потрепали псы, но он в порядке.

Черт возьми, Леха жив! Мне сразу стало намного легче и веселее. Там, на базе, я уже думал, что больше никогда его не увижу.

Николай повернулся к врачу:

– Его уже можно отвязать от всей этой штуки?

– Да-да! – доктор подскочил ко мне и быстро отцепил от меня все датчики и капельницу. – Но резко вставать, бегать и прыгать я бы пока не рекомендовал. Кстати, – он нагнулся ко мне. – Вы чувствуете что-то необычное? Неожиданный прилив сил, галлюцинации, волнение?

– Эм-м… – я даже растерялся. – Кроме чувства неловкости от странных вопросов, ничего.

– Хорошо, – док переглянулся с Николаем и кивнул ему. – Очень хорошо, – Затем достал из кармана халата пузырек с таблетками и вручил их мне. – Можете встать, но, если вдруг почувствуете что-то, что отличается от вашего обычного состояния, сразу выпейте это. После этого рекомендую явиться на осмотр.

Я молча взял пузырек с таблетками и вопросительно посмотрел на Николая. Он ответил на мой немой вопрос:

– У меня для тебя есть хорошие новости и плохие. С каких начнем?

– Давай с хорошей.

– Удивительно, но ракета смягчила твое падение. И ты совершенно не пострадал. Только отключился. А плохая новость в том, что она детонировала от удара, и ты подвергся ее облучению.

– Ого… Боевая ракета взорвалась под моей жопой и даже ожогов не оставила?

– Вот тут еще одна хорошая новость: к счастью, ее состояние оставляло желать лучшего. Поэтому тебя лишь обдало ее содержимым без увечий.

Я поднялся, опустил ноги на пол и посмотрел на Медведева:

– И что это за содержимое?

Николай тяжело вздохнул и сжал зубы, видимо, понимая, что сейчас придется раскрыть какой-то важный секрет содружества:

– В общем… расскажу, как есть… – он посмотрел на медсестру, та поняла намек и вышла. – Эта боеголовка является секретным американским оружием, разработанным еще во времена холодной войны, но введенным в эксплуатацию лишь во время Катастрофы. Точнее, последнее столкновение должно было стать полигоном для ее испытаний. Внутри вещество космического происхождения.

– Ни хрена себе, – вырвалось у меня. – Прямо уже звездные войны какие-то! Откуда это вещество у них?

– Из пятидесятых, когда они в гонке вооружений начали исследовать каждую дырку в песке, лишь бы найти что-то, что может навредить Советам, —протараторил Николай и тут же отмахнулся. – Но это не так важно, Сэм. Важно то, что этот химикат является, эм-м… как правильно это называется? – он пощелкал пальцами.

– Пси-вирусом паразитного типа, – пояснил док. – Попадая в организм человека, он начинает активную трансформацию сознания носителя до полного его уничтожения.

Это меня озадачило:

– Что, все настолько плохо?

– Сложно сказать… – в голосе доктора слышалась тревога. – Но вы не умрете, нет. Боеголовка с этим химикатом создавалась не для того, чтобы убить, а для того, чтобы создать. Мутагенное биологическое оружие. Иными словами, мутанта, – он сделал паузу, собираясь с мыслями. – Изменения происходят не сразу и сначала даже в какой-то степени позитивные. У вас повысится выносливость, вы будете менее восприимчивы к радиации…

Я немного рассмеялся. Доктор посмотрел на меня с удивлением.

– Простите, док! Просто… вы сейчас назвали качества, которыми я обладаю два десятка лет.

– Правда? – он оживился.

– Ну да. Я могу довольно долго бегать, а еще меня и правда будто бы не берет никакая радиация.

– Хм… – доктор достал блокнот с ручкой из переднего кармашка и что-то туда записал. – Следующими симптомами являются повышенная сосредоточенность, понижение уровня эмоций и человеческой привязанности. Чувствовали ли вы ранее что-либо подобное?

Я замешкался.

– Значит, знакомо? – уточнил врач.

– Слушайте, док… Я двадцать лет шарахаюсь по поверхности и ежедневно сталкиваюсь с невероятным количеством дерьма. А еще я регулярно вижу смерть. Так что… Я не знаю, норма это или нет, но мне кажется, вы и сами приобрели сосредоточенность и эмоциональную стабильность.

– Хорошо-хорошо, – он снова чиркнул что-то в блокноте. – Последняя стадия до неотвратимых изменений – галлюцинации, помутнение рассудка и полная потеря социальной привязанности.

Можно ли считать появление Наташи галлюцинациями? Наверное, нет, я же был просто в отрубе.

– Нет, такого вроде нет, но давайте сразу к последней стадии, что там?

– Достоверно пока не известно. Но когда химикат полностью возьмет контроль над вашим организмом, вы перейдете в стадию супермутанта. Примерно такого, каким мы сейчас считаем Эпицентр. Возможны физические трансформации, которые предсказать точно, увы, нельзя.

– Ладно тебе, Андрей Дмитриевич… – Николай оживился, понимая, что док и так сказал слишком много, повернулся и повел его к выходу. – Хватит парня пугать. Мы еще не знаем наверняка, какая доза облучения необходима для таких изменений. А пока оставь нас одних.

– Хорошо-хорошо, – ответил доктор и перед тем, как выйти, добавил: – Но не забывайте пить таблетки, если вдруг заметите какие-то явные изменения. Они замедлят процесс.

– Все, док, давай, – Николай почти вытолкал его за дверь и вернулся ко мне. – Ох, Сахаров… Сэм, не слушай его, ты же знаешь, у этих врачей даже чирей на жопе может быть смертельным. Скажи мне лучше, ты чувствуешь себя так же, как до падения?

– Абсолютно.

– Ну вот и славно! Значит, паниковать пока рано. И, кстати, у нас на базе уже есть человек, который также подвергся облучению этой штуки. И ничего, ходит живой и здоровый.

– Ого! – это немного обнадеживало. – Правда?

– Да. Это наш агент. Он эту штуку и нашел впервые. Когда пытался снять с упавшего истребителя, тоже немного попало на него этой дряни. Вот уже несколько лет работает с нами и регулярно наблюдается.

– И что, есть изменения, о которых говорил док?

– Есть, но незначительные. Но ты с ним сам еще познакомишься чуть позже. Когда мы будем планировать операцию дальше.

– То есть дело не провалено?

– Скажем так… придется внести некоторые коррективы и использовать план Б. Но об этом мы поговорим завтра. Тебе, да и твоему товарищу, нужно немного прийти в себя. А нам кое-что подготовить… Кстати, если ты в норме, можешь не сидеть тут без толку. Мы подготовили для тебя комнату в жилом секторе, так что ты можешь отправиться туда в любой момент.

– С великим удовольствием! – радостно сообщил я. Валяться в этой палате у меня не было никакого желания.

– Тогда вон там, в шкафчике у выхода, есть одежда. Твое снаряжение немного пострадало, да и по базе в полном обмундировании ходить смысла нет.

Я кивнул, поднялся, подошел к указанному месту и нашел там кожаные ботинки и футболку.

– Как Леха выбрался? – спросил я, натягивая боты. – Последний раз я видел его на крыше, окруженного псами. Казалось, что у него нет шансов.

– Мы тоже так думали. Но этот твой товарищ оказался очень живучим и выносливым сукиным сыном! Я даже поменял свое мнение на его счет. Когда подобрали тебя, кое-как отбившись от псов и вырвавшись из их окружения, ты не поверишь, он нагнал нас на грузовике! В этом пекле он не только смог отбиться в одиночку, но ему еще и хватило времени, чтобы найти и завести одну из наших машин!

– Невероятно! Кажется, я тоже его недооценивал!

Нет, Леха, конечно, был неплохой стрелок, но с тех пор, как он перестал уходить от станции дальше, чем на пару метров, и начал постоянно зависать в баре с книгой, он явно должен был растерять свои боевые навыки. Да и, черт возьми, я видел своими глазами, как на него накинулось несколько псов! Что тут скажешь, он вырвал у этих тварей настоящий золотой билет.

Я оделся и первым покинул душную палату, в которой, кстати, не было ни одного окна. Как-то не придал этому значения сразу и заметил только у самого выхода. Вот почему эта палата вызывала такой дискомфорт.

– Выход налево по коридору, – показал рукой Николай, присоединившись ко мне в коридоре. – А Алексей сейчас в этой палате, – он открыл соседнюю дверь, и я увидел своего друга, с перебинтованными руками и ногами, крепко спящим. – Пришлось наложить ему пару швов, поэтому сейчас он под наркозом. Но до базы он добрался в сознании. Так что скоро придет в себя. Счастливый человек! Ладно, думаю, нет смысла его будить, – он прикрыл дверь и пошел к выходу.

Я не стал спорить и был искренне рад, что все обошлось. Немного потупив, быстрым шагом нагнал Николая и спросил:

– А как вы сами отбились? Тогда, когда вас только окружили мутанты. Я слышал взрыв.

– Ах да, я забыл рассказать об этой штуке! – Николай даже слегка хлопнул себя по лбу. – Использовали электромагнитную гранату.

– Электромагнитную гранату? Ни разу о таких не слышал.

– Неудивительно. Прототип, разработанный научным отделом уже на «Баррикадах». Работают как глушилки для любых типов волн. В небольшом радиусе вокруг места взрыва псы теряются в пространстве и ненадолго становятся не опасными.

– Я смотрю, не так уж мало вы знаете про этого Эпицентра.

– За полгода в режиме блокады и не такие открытия сделаешь. Но я лично знаком со всеми этими терминами лишь поверхностно. Завтра встретимся с руководителем научного центра, она все вам расскажет подробнее.

Мы миновали длиннющий коридор и вышли в некое подобие холла, так же, как и палата, без единого окна. В центре помещения стояло несколько диванчиков, за одним из которых с поникшим видом сидела Колючка, прижав руки к лицу. И только подойдя ближе, я заметил, что она держит там кружку с каким-то горячим напитком, и почувствовал аромат… самого настоящего кофе!

– О, Сэм! – радостно поприветствовала она, поставив кружку на небольшой журнальный столик и встала. – Ты как? – Она подошла ближе и приобняла меня. – Я начала за тебя переживать, столько дней в отключке.

– Не поверишь, но чувствую себя отлично… Так, стоп! – я посмотрел на Николая. – Столько дней?

– Да, неделю, если быть точным.

Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать. Мне показалось, что я спал всего пару часов.

– Погодите, а Леха?! Он тоже всю неделю в отключке?!

Николай замялся. Неужели все хуже, чем он заявил?

– Ну? – с нетерпением спросил я.

Ответ дала Колючка:

– Ладно, если Николай не хочет говорить, скажу я. Мы делали небольшую вылазку для ученых в это время… для снятия показателей с датчиков. Недалеко, метров сто от базы.

Николай испепелил Колючку ядерным взглядом, но я не дал ему вмешаться:

– Так, и?

– Твой товарищ настоял, что хочет помочь, потому что чувствует ответственность за то, что произошло. И нас там повторно атаковали псы, да еще и вместе с воронами. Наверное, мы бы не выбрались живыми, если бы дозорные на смотровых вышках сразу не заметили неладное и не направили в нашу сторону БТР. Меня вытащили сразу, но Стервятника атаковал ворон, и в попытке его отбить парни его немного зацепили.

– Вот как… – произнес я, размышляя.

– Прости, Сэм, – произнес Николай, – я должен был тебе рассказать.

– Все нормально. Я понимаю.

Несмотря на волнение Николая, никакого негатива я не испытывал, потому что прекрасно знал, что такое столкновение с крупными мутантами. Хорошо еще, что Леха вообще остался жив. Ворон мог бы разорвать его на части одним движением.

Меня волновало другое: зачем Стерв вообще куда-то поперся? Вояк он на дух не переносит, а после тяжелых ран сразу идти на новую ходку не стал бы даже я. Не говоря уже о том, что всего неделю назад на дело Леху было не вытащить.

Хотя ответ я все-таки предполагал: возможно, он делал это не ради Альянса, а ради родной станции. Потому что лично увидел, насколько могут быть опасны псы.

– Ладно, – Николай неловко посмотрел на часы, – я бы сопроводил тебя до жилого сектора, но у меня есть еще несколько важных встреч с верховным руководством. Нужно доложить о том, что ты пришел в себя. Так что вынужден вас оставить. Любовь сопроводит тебя до твоей комнаты, – он достал небольшой ключ и передал его Колючке. – И кстати, Люба, заведи гостя также в наш кафетерий. Я распоряжусь, чтобы все было за счет заведения.

– Ого! – удивился я. – Спасибо вам за такое гостеприимство. Но я думаю, что смогу заплатить.

– Не стоит. Это я должен вас с Алексеем благодарить. Увидимся завтра!

Николай пожал мне руку и поспешил удалиться.

– Ты явно заставила его понервничать, – заметил я, когда он скрылся из вида.

– Потому что я считаю, что ты обязан был это знать. Мы с ним даже немного поцапались из-за этого – он попросил меня тебе ничего не говорить. Все переживает, как будет выглядеть репутация Альянса.