скачать книгу бесплатно
Показать эти Дашины фотографии своим родителям, я тоже не решался, не зная, как они отреагируют на такую «шутку». Особенно после того, как мой старший брат ушёл из дома явочным порядком жить, как сейчас сказали бы, «гражданским браком». И это была уже наша семейная драма. Потому, что брат из-за этого рассорился с родителями, дома показывался крайне редко, и всегда лишь один. Его «жену» родители не приняли категорически, и в дом не приглашали. Так что представить им Дашу в свадебном наряде после того, как мы пропадали целыми днями вместе, было опасно.
Родители не препятствовали нашим встречам, но в них явно ощущалась какая-то настороженность. Мама, правда, как-то высказала идею пригласить Дарью к нам домой, но я счёл это несколько преждевременным. Я не мог предугадать эмоциональную реакцию матери на Дашу, совершенно уже для них очевидно, не «просто одноклассницу», а подвергать из-за этого риску наши с Дашей отношения, я не собирался. Фотографии же Даши, сделанные мной ещё в Кавголово, родители рассматривали долго, и чуть ли не с лупой. Хорошо ещё, что на чёрно-белых фотографиях не было видно цвета её волос.
– Худенькая какая-то, – сказал отец, полагая, что я их не слышу.
– И ноги худые, – добавила мама, – хотя вид у них спортивный.
– Стройные, – поправил папа.
– Конопатая, – проявила наблюдательность мама.
– Немного веснушек, практически незаметно – опять смягчил папа.
– Лопоухая, – строго отметила мама.
– Совсем чуть-чуть, – вновь «откатил» отец.
– В общем – обычная, – вынесла вердикт мама.
– Но милая, – нашёл папа компромисс.
– Однако, наш сын, кажется, всерьёз увлечён этой девочкой, – задумчиво отозвалась мама. – А наш сын – не простак, и ты это прекрасно знаешь. Значит он видит в ней то, чего не видим мы.
Перед сном, когда отец возился в ванной, я зашёл к маме в комнату, чтобы забрать фотографии.
– Скажи, Кирилл, – обратилась ко мне мама, глядя на Дашину фотографию, которую держала в руках, – ты в самом деле настолько всерьёз увлечён этой девочкой? Чем она тебя так пленила, что занимает все твои мысли и всё твоё время?
– Мама, у нас же каникулы, чем мне ещё заниматься? – попытался я съехать с темы, но мама не позволила; – Не говори ерунды и не считай нас с отцом дураками; мы не слепые и всё видим. В конце концов, мы – взрослые. А ещё мы – твои родители, если ты уже забыл об этом, – начала потихоньку сердиться мама
Я опустился на пол рядом с её креслом и положил ей голову на колени.
– А Гёте писал, что очень трудно любить за что-нибудь, и очень легко – ни за что.
– Это не ответ, сын. Мы с отцом прекрасно знаем твои увёртки, и то, как ты можешь отвечать, если захочешь.
Она вновь повертела в руках Дашину фотографию.
– Я просто хочу понять, Кирилл, что ты нашёл в этой, извини, но в общем-то совершенно обычной на первый взгляд, девочке. Ведь ты – мой сын, и для меня это очень важно.
В квартире повисла полная тишина. Перестала литься вода в ванной, перестали, кажется, даже тикать часы.
Я протянул руку в сторону книжного шкафа и сказал:
– Вон там, на второй полке, стоит небольшая книга со стихами. В ней есть такие строки:
…что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?[3]
– Ты спрашиваешь, что я вижу в этой «обычной девочке»? От неё свет исходит, мама.
Мама взъерошила мне волосы и с грустью сказала;
– Вот так, наверное, и взрослеют дети. Ты вырос, Кирилл. А мы с отцом и не заметили…
====
[3] – Николай Заболоцкий "Некрасивая девочка"
Глава 15
За два дня до отъезда мы с Дашей вынуждены были прервать наши ежедневные «загулы», как говорила моя мама. У Даши были какие-то семейные дела, и я, чтобы скоротать время с пользой, решил эти дни заняться «тренировками», которые совсем забросил из-за наших встреч. Надо сказать, что уже, наверное, с неделю у меня ныли мои «татуировки» (о чём я, разумеется, ничего никому не говорил), и я почему-то чувствовал необходимость таких занятий.
Чтобы ничто не мешало, я на трамвае доехал до Ржевского лесопарка, где, найдя укромное место, привычно погрузился в то самое «двойное» состояние, находясь, как бы, и в нашем «корпускулярном» мире, и в его «волновой» ипостаси одновременно.
Просканировал пространство вокруг, «увидев» своим вторым волновым «зрением» всё живое, скрытое от обычного зрения, потянулся своим "вторым зрением" вдаль и тут же ощутил знакомые до боли флюктуации. Буквально через миг я оказался в эпицентре такого волнового смерча, что едва не выпал из своего двойного состояния. Но страха не было, потому, что я узнал своих давних знакомых, если можно так выразиться, невольных (а может и вольных, кто же их поймёт) виновников моей «хронотюрьмы», и одновременно моих же спасителей из неё и, подозреваю, спасителей вообще. А кроме того, также и моих наставников. Я ощущал эманации радости и дружелюбия, и постарался ответить тем же, что вызвало ответную реакцию «смеха».
Сложно сказать, сколько времени это продолжалось, тем более что время здесь явно отличалось от течения времени в моём материальном мире. Это я понял уже давно. Но всё когда-нибудь заканчивается.
Я ощутил этот посыл прощания, а затем произошло то, чего я не ожидал. Внезапно мои «татушки» нестерпимо зажгло, но почти сразу эта боль исчезла, а своим особым зрением я увидел что-то вроде пары искр как бы внутри своей левой руки, которую «татуировки» и «украшали». Вновь ощутил волну «смеха» и ощутил, что остался один.
Некоторое время я просто разглядывал, поселившиеся во мне «огоньки», а затем, ведомый каким-то внутренним чутьём потянулся к ним тем самым «шестым» чувством, и с изумлением увидел, как они словно бы вышли из моей руки и зависли на кончиках пальцев, отчего те сразу же зажгло. Тем же усилием я вновь убрал «искры» в руку. И жжение тут же исчезло. Затем я проделал это ещё раз, и ещё, и так раз до тех пор, пока действие это не стало простым и понятным, до автоматизма. Вернувшись целиком в обычное состояние, я внимательно осмотрел пальцы, и никаких ожогов на них не заметил, а вот следы от «искр», когда я касался ими окружающего – листьев, травы – имелись; это были полностью выжженные пятна, хотя и очень небольшие; буквально миллиметры.
– Ну вот, подарили мне «зажигалку», а я и не курю, – внутренне рассмеялся я. Но подарок – есть подарок. И душу грело сознание, что не забыт, что контакт не утрачен. И хотя какое уж там общение было, но я только сейчас понял, что на самом деле скучал по своим огненным приятелям. Ведь они не бросили меня ТОГДА, и было понятно, что без их помощи не обошлось.
Я не раз задумывался, а в прежний ли свой мир я вернулся, выскочив из ловушки? И я ли это всё ещё, или лишь моя копия, а «оригинал» сейчас лежит где-то в земле? Но видимых отличий в этом мире я не находил (хотя особо и не искал), а со временем заставил себя не думать об этом вовсе. И даже заранее уже установил себе запрет на занятия наукой в этой области. Я не хотел знать правду, и не хотел оказаться в психушке, или цепких лапах учёных и спецслужб. Я хотел быть нормальным и жить в нормальном, обычном мире, не думая, копия он или оригинал.
Весь следующий день я также посвятил тренировке новоприобретенной способности, не понимая, как её можно будет использовать в жизни, и вообще для чего мне её подарили, но понимая, что просто так такие подарки не делаются. А также то, что и хвастаться этим ни перед кем не следует, демонстрируя якобы фокус. Ибо быть параноиком на воле лучше, чем полностью здоровым клиентом куда менее приятных помещений.
На вокзал мы поехали рано утром вместе с мамой; отец работал, а у мамы, как у учителя, летом график был более вольный.
Разумеется, я понимал, что мама едет со мной вовсе не для того, чтобы помахать платочком вслед последнему вагону. Особая сентиментальность не была ей присуща, да и вообще не принята в нашей семье. Мама желала посмотреть на Дашу.
На этот раз я не стал отговаривать её от «смотрин»; в конце концов, это знакомство рано или поздно всё равно должно было состояться. Так почему бы не сейчас? Тем более, когда обстоятельства не позволят этим «смотринам» затянуться, и всегда будет повод их прервать.
За два дня я так соскучился по Даше, словно мы не виделись месяц, и невольно всё ускорял шаг, хотя времени ещё вполне хватало. Даши ещё не было, когда мы нашли свой поезд. Но я был уверен, что она приедет. Пока мама знакомилась с Августой Демьяновной и расспрашивала её о лагере, в конце перрона наконец-то появилась и Даша со своей мамой. Сегодня на Даше была чёрная майка со светло-голубыми шортами и белые высокие носки с белыми же кедами. Смотрелась она потрясающе, ну а её розовые волосы, естественно, были «контрольным выстрелом» для всех, кто задерживал на ней взгляд.
– Здравствуйте, Анастасия Марковна, – я вежливо поклонился. – Знакомьтесь: это – мама. хм… Анна Григорьевна. Мама, – это Анастасия Марковна, мама Даши, а вот и сама Даша.
Моя мама работала с не самым лёгким контингентом, и преподавательский стаж у неё был не маленький. Она и «глазом», – что говориться, – «не моргнула», увидя Дашину сногсшибательную причёску, и спокойно поздоровалась сама.
Пока мамы, поедая друг друга глазами, рассыпалась во взаимных любезностях, очнулись стоявшие рядом с Августой Демьяновной двое ребят старшего вида, слегка обалдевшие вначале от Дашиного вида. По всей видимости это и были те, кто должен ехать с нами.
Они дружно подскочили к Даше:
– Привет! Меня Сергей зовут, – сказал один.
– Меня Володя, а тебя, мы слышали, Даша?
– Ты с нами едешь?
– Давай вещи, помогу донести.
– И мне давай; что там ещё у тебя нести?
– Ты на какой полке хочешь; верхней или нижней?
– Ты из какого класса? – затараторили они, пытаясь завладеть Дашиным вниманием, и как бы случайно оттесняя меня в сторону.
Со мной ни один из них знакомиться не захотел.
Моя мама с интересом, а Дашина мама, нахмурившись, наблюдали эту сцену. Даша лучезарно улыбнулась обоим новоявленным Ромео:
– Ой, спасибо мальчики! Вот, отнесите пожалуйста – она указала на свой чемодан. Когда же те чуть ли не вдвоём подхватили его, Даша не спеша подошла ко мне, и заложив руки за спину, привстала на носочки и поцеловала воздух у самой моей щеки:
– Привет, Кирилл!
Лица у парней вытянулись, а рейтинг Дарьи в глазах моей мамы подскочил сразу на несколько пунктов.
– Что ты стоишь, как истукан? – сказала мне мама.
– Но этот поцелуй был не для меня, – пожал я плечами
– А для кого же?
– Вон для них, – мотнул я головой в сторону парней, уже без прежнего энтузиазма тащивших Дашины вещи в вагон.
Даша продолжала так же сиять улыбкой, прижавшись ко мне плечом.
– А к тому же, – продолжил я ехидно, – Анастасия Марковна велела мне держать свои руки подальше от Дарьи. Ну я и обещал..
– МАМА! – Дашино лицо стало под цвет её волос, и она возмущённо топнула ногой.
– Всё правильно, всё правильно, – вступилась за смутившуюся Дашину маму моя, – Вам только слабину дай, так вы ещё, чего доброго, и закурите!
Все рассмеялись, а Анастасия Марковна потихоньку показала мне кулак.
– Отъезжающие, прощайтесь. Провожающие – выходите из вагона, – раздались голоса проводников.
– «Одна слезинка украдкой появилась в её глазах» – продекламировал я.
– Не паясничай! – строго сказала мне мама, и крепко обняла.
– Ну что же, – сказал я Даше, когда все наконец устроились, и поезд набрал ход, – По крайней мере наши мамы не вцепились друг другу в волосы сразу.
Даша рассмеялась.
– Но у нас, похоже, вырисовывается другая проблема, – добавил я уже серьёзно.
Интермедия 2
Вечером, Николай Михайлович, собираясь ко сну, спросил супругу:
– Аня, и как тебе избранница Кирилла? Пообщались?
– Дарья? – мама задумчиво повертела в руках оставленную сыном одну Дашину фотографию, – Да мы с тобой вроде бы всё правильно говорили; и худая, и лопоухая… Но очень, очень непростая, и что совершенно точно – очень неглупая девочка.
И добавила, уже погасив свет:
– Надеюсь, Кириллу на самом деле повезло с ней.
Глава 16
В поезде мы с Дашей, поменявшись с кем-то из пассажиров местами, заняли две боковушки, что давало нам возможность говорить более-менее спокойно, без посторонних. Даша уже привыкла доверять моим словам, а потому сразу посерьёзнела.
– Ты про этих двоих? – кивнула она в сторону наших спутников, периодически недобро смотревших в мою сторону, – разве я уже не разобралась с этой проблемой?
– С этими двумя – да, но будут и другие. Даша, я говорил тебе тогда на озере, – помнишь? – что у тебя полная свобода действий, отношений и т. п. И это будет именно так, и от своих слов я не отказываюсь. Но дело не в парочке романтично настроенных идиотов. Дело в отношении к тебе коллектива.
Даша недоуменно смотрела на меня
– Не понимаешь?
Она помотала головой
– Ты красивая и необычная. К тому же – «новенькая», причём во всех смыслах.
Я накрыл её руку своей, видя, что она собирается возражать.
– Погоди, дай сказать. Это на самом деле серьёзнее, чем ты думаешь. Положим, с мальчиками я разберусь, хотя конфликтов не избежать, а это не самый лучший «вступительный взнос» в новую школу. Но хуже придётся тебе, как ни странно. Посмотри со стороны девчонок; там уже сложились какие-то пары, а то и «многоугольники». Есть лидеры, есть аутсайдеры. Система обрела равновесие и устойчивость, на радость преподавательскому составу. И тут появляемся мы и вносим диссонанс в эту гармонию. Мальчики массово пытаются завоевать твоё внимание, и ты полагаешь, что девочки будут просто смотреть на это? Девочки начнут войну с тобой, Даша. А потом начнут шпынять своих кавалеров – мальчиков. Вот, что будет.
Даша помолчала, а потом сказала:
– Но ведь ты знал это с самого начала; с того самого момента, как нам предложили поехать в лагерь. Почему же ты согласился и так настаивал сам на этой поездке? Кучу аргументов привёл «за» и ни одного «против»? Почему, Кирилл?
– Во-первых, все мои аргументы «за» абсолютно правдивы и никуда не делись. Просто нам надо сделать так, чтобы эти «за» сработали, а «против» – нет.
– А «во-вторых»?
– А, во-вторых, мне не хотелось расставаться с тобой, Даша.
– Но мы были знакомы тогда лишь несколько минут. МИНУТ, Кирилл!
– Значит, мне их оказалось достаточно, – пожал я плечами
