скачать книгу бесплатно
И. на мгновение закрывает глаза…
«…и что дальше? Думаешь после этого что-то изменится? Всё останется по-прежнему, ты просто рискуешь свое…»
Надоедливый голос умолкает… Гул толпы и неустанный треск регуляторов приглушаются… По телу пробегает приятная дрожь и накатывает чувство всепоглощающего умиротворения… Подержав таблетки под языком пару секунд, он глотает их…
Вот теперь можно подойти и поближе…
Немного покачиваясь на ногах, И. делает несколько шагов и оказывается у края обрыва. Но как только он заглядывает вниз, мощный порыв ветра тут же ударяет ему в лицо. Рефлекторно отвернувшись и некоторое время держа закрытыми глаза, И. ощущает, как неистовый шквал проносится по площади, а затем он с диким гулом продолжает подниматься вверх… Так здесь происходит каждые 10—15 минут. Это связано с циклом воздухообмена – когда он подходит к концу, вентиляционная система за счёт искусственно созданной разницы в давлении поднимает воздушные потоки с самого дна строения и прогоняет их по всей длине огромного железобетонного колодца вплоть до секции N3. А для того, чтобы столь огромная бездна не пугала людей своим видом, на границе первой и второй ступени она укрыта за голографической проекцией голубого неба с плывущими по нему облаками… Тучи над головой то сгущаются, словно вот-вот начнётся летняя гроза, то рассеиваются, оставляя лишь бледный небосклон… Позже по галопроекции пробегает рябь и помехи… И. отрывается от него и опускает взгляд ниже – на бесконечные трущобы, расположенные в центральной области. Бесчисленные бетонные арки копируют себя из уровня в уровень и уходят все ниже, медленно покрываясь серой дымкой расстояния…
Очень давно, ещё во времена возведения строения, все эти районы были пожертвованы отвергнутым слоям общества населения всего мира. Нищие, бездомные, больные. Банкроты, преступники, сироты. Верующие – религиозные фанатики и паломники. Целые кочевые племена, которые по известным только им причинам променяли песок пустыни на лабиринты бесконечного гетто, а также бесчисленные беженцы, продолжающие прибывать из других миров. То есть все те, кто по той или иной причине отверг жизненный уклад Единого Общества, а также те, кто был отвергнут им. Именно для таких, как они, была предназначена часть этой секции. По Замыслу Создателей, они и им подобные должны были найти себе здесь приют… Поначалу трущобы, простирающиеся ввысь на многие километры, ограничивались отведёнными им территориями, но, когда бедные районы оказались переполнены, нуждающиеся стали заселять остальную часть секции N1, а после – и всё оставшееся строение, за исключением верхних, закрытых уровней. Обживая каждый свободный закоулок Города-Башни, они заполонили технические, подсобные помещения, транспортные шахты и даже территории канализационных катакомб, превращая весь мегаполис в кишащий бедняками муравейник. Трудно представить, но все жители «Нищего города» вокруг центральной области – это все те, кто не поместился сюда и по проекту «Расселение» получил право на социальное жильё в округе Башни…
За время своего существования стены колодца заметно обветшали: покрылись трещинами, а кое-где обрушились целыми участками. Многие из подобных повреждений были восстановлены другими, более дешёвыми материалами, и эта разница сразу бросается в глаза. Ближе к основанию секции раскинулись широкие полосы строительных лесов, которые погребают под собой целые уровни из десятков этажей. Огромные автокраны постоянно что-то поднимают, мерцая в полумраке светом проблесковых маячков… По краям бесчисленных пешеходных балконов свисают тысячи вентиляционных, коммутаторных и трансформаторных блоков, что испускают из себя по сотне проводов. А за этой паутиной из кабелей, труб и веревок для сушки белья, на самом дне многокилометрового колодца, желтоватым отблеском виднеются Они… Трое Величайших Создателей, воздвигнувших это строение… Трое золотых колоссов, что протянули руки к иллюзорному небу…
Трое
Там, внизу, на просторах центральной площади «Piazza Creatoros», над побивающей все мыслимые рекорды по плотности толпой возвышаются исполинские статуи Трех Великих Инженеров. Представ ещё молодыми в образе могучих атлантов, нагие Создатели стоят бок о бок и врезаются полусогнутыми ногами в пьедестал в форме Земли. Словно сопротивляясь чудовищному гнёту, Они выгибают мускулистые спины и упираются руками в нечто невидимое, наваливающееся на них с небес. А в их золотых искажённых страданиями лицах видны отметины тяжелой судьбы…
Говорят, этот мемориал посвящён легенде о том, как Трое – в те времена будучи уже глубокими стариками – в довершение работы над фундаментом Башни отправились в её бетонную пустошь, не взяв с собой провианта и воды. После месяца скитаний они вернулись, иссохшие, голые, босые, и дали разрешение на дальнейшее возведение Строения. Говорят, именно момент пребывания в центре пустыни, свидетелем которого могли быть только боги, увековечен этой грандиозной скульптурой в том самом месте, где когда-то стояли Они…
Об этих немых исполинах, давно утративших правдоподобие своих жизнеописаний, осталось только множество мифов и противоречащих друг другу легенд. Многие истории рассказывают, что они, как и подобает настоящим героям, гордо и молчаливо преодолели все невзгоды и испытания и в конце пути со?здали величайшее творение на Земле – то, что никто и никогда уже не сможет превзойти. Но вот другие истории рассказывают иное…
Мир, жизнь, правда однажды опустошили души каждого из них. Утратив надежду вместе с тем, что наполняло их существование смыслом, Они каждый в сердце своем узнали, что? есть истинное отчаяние. Они долгие годы блуждали в сумраке жизни, пока, по воле судьбы или случая – кто знает? – их пути не пересеклись. Встретившись и безмолвно поняв друг друга, Создатели решились на отчаянный шаг… Говорят, взамен их жертвам и утратам боги даровали им равноценный их потерям дар. Одни говорят, их вело проведение, другие – что они были одержимы желанием навечно запечатлеть свои имена. Так или иначе, образовав нерушимый союз, который устоял даже перед лицом смерти, Трое погрузились в самые мрачные уголки своего сознания и сделали то, что не смогли бы сделать и сотни человек за тысячи лет.
Позабыв обо всем: о мире, жизни и собственном благополучии, Они провели долгие столетия, воплощая задуманное в жизнь. Не желая отвлечься и даже моргнуть, Они иссушали глаза до последней капли. Они стирали пальцы до костей, от чего все обрывки уцелевших чертежей и эскизов пропитаны их кровью. Без еды, сна и отдыха Они день и ночь наблюдали за возведением, пока величайшее строение на Земле не было завершено.
Нарушая законы людей и мироздания, демонстрируя всем, на что Они способны – вернее, на что способно человечество, – доказав всем, что мы не одиноки даже в одиночестве своём; что мечта не только жива, но и достижима, Создатели, хоть и на краткий миг, разожгли угасающую искру в сердцах жителей Земли. Став для мира вечного заката бессмертными кумирами, Трое подтолкнули всё человечество к великим переменам, которые послужили основой очередному унитарному объединению Земли…
Когда же работа была завершена, к концу подошли и Их страдание и боль – за Ними пришла смерть. Забрав Трех Величайших Инженеров одного за другим, она оставила Башню одну приумножать Свое и Их величие. С течением времени строение обрело статус святыни и центра всей планеты. Но вскоре после трагедии, погрузившей в траур весь мир, Создатели словно восстали в основании собственного творения и приняли вид, который они имели в сердцах и душах триллионов жителей Земли, – Трёх золотых колоссов, покоривших мир… И даже сейчас, когда их плоть давно съедена червями, а их прах стал прахом матери земли, их наследие по-прежнему возвышается над миром, а их золотые, покрытые миллионом маленьких трещин, лики служат напоминанием всем, что Они когда-то жили и ходили по Земле…
Многие верят, что здесь должно произойти нечто особенное. Многие считают, что именно тут будет положено начало «новой эпохи», и произойдёт явление «нового мира». Может быть, именно поэтому миллионы людей продолжают стягиваться в Башню, которая, кажется, вот-вот развалится на куски…
Пробуждение. Центр межсекционного сообщения
Внезапно что-то гулко щёлкнуло. Траволатор остановился, и Limbo Avenue погрузилась во мрак. Шум толпы буквально обрубило, а свет в колодце стал быстро гаснуть уровень за уровнем, пока не достиг дна… Спустя мгновения, проведённые в полной темноте, где-то поблизости задрожало слабое аварийное освещение. И. поднимает взгляд и тут же замирает: тускло озарённые площади Limbo Avenue – две из которых располагаются выше и ниже на этаж, – оказываются переполнены тёмными фигурами, словно призраками, скользящими во тьме. Абсолютно беззвучно они продолжают кружить вдоль балконов, а кто-то даже промелькивает рядом с И.. Он резко оборачивается и обнаруживает перед собой толпы мрачных силуэтов, они плывут по неподвижным линиям распределительного центра. И. тщетно пытается разглядеть лица, но их, кажется, попросту нет.
Безмолвные тени блуждают повсюду, И. наблюдает за ними, как в полусне. Но вскоре из огромного колодца за спиной доносится жуткий вой, словно скорый поезд мчится по тоннелю. Поверхность под ногами задрожала, а через пару секунд мощный порыв ветра вновь проносится по центру и с диким воплем продолжает путь наверх… вслед за этим на Limbo Avenue возвращается свет…
Траволатор срывается с места. Гомон людских голосов раздаётся вокруг. Еле устояв на ногах, И. обнаруживает вокруг себя уже обычную толпу. Её озаряет яркий свет – намного ослепительней чем прежде – а линии конвейера всё продолжают набирать разгон. Но вскоре всё возвращается на круги своя: напряжение в сети падает, траволаторы замедляются, и свет тускнеет, в то время как И. продолжает стоять и озираться по сторонам.
«Ну что, пришёл в себя?» – голос в голове раздается очень тихо, будто доносится издалека.
Перед ним, как и прежде, бесчисленные потоки людей перемешиваются между собой под ритмичный перебор столбов-распределителей.
«Не можешь вспомнить, зачем ты здесь? Хочешь, я подскажу?»
Взгляд блуждает по бесчисленным указателями над головами людей.
«Эти таблетки доконают тебя… Кстати, там ещё один парень, кажется, он тоже наблюдает за тобой…»
Но тут под звук пропеллеров откуда-то из-за спины появляется небольшой голографический рекламный щит-квадрокоптер и зависает прямо над И.
«О, очень вовремя».
На нём – маленький, анимированный толстячок с жирными пятнами на белом нагруднике, он уплетает наггетсы из вёдрышка – один за другим. Ниже – подпись радужными красками: «Спешите опробовать куриные бёдрышки от Чакка. Всего за 96 миллиардов bq! Ищите на каждом углу секции N3».
«Ну и чего ты ждёшь? Тебе туда…»
Дрон, позависав ещё немного, поднимается выше и отправляется дальше бороздить просторы над головами людей, И. же отыскивает взглядом нужный указатель, делает шаг и тут же растворяется в толпе…
* * *
Просторное помещение из бетона с высоким потолком оказывается наполовину заполнено народом – это значит, ждать подъёмник остаётся буквально несколько минут. Присоединяясь к столпотворению, И. бросает взгляд на наручные часы и с удивлением обнаруживает, что уже сильно опаздывает. Он поднимает глаза на эфемерный циферблат на стене справа – на том же галоэкране, где изображена схема всего строения, – чтобы убедиться, не сбилось ли время. Но все часы здесь, как и на вокзале, идут в обратном направлении…
«Что, совсем забыл про это?»
Он собирается спросить у людей по соседству, но в последний момент передумывает. Проводя взглядом по быстро заполняющемуся помещению, он замечает на стене – уже по левую сторону – среди множества других рекламных щитов покосившуюся и растрескавшуюся голографическую раму с кучей артефактов на рябящем изображении. На старой афише: анимация садящегося в океан солнца по ярко пылающему небу из перьевых облаков, и всплывающее объявление: «22.11 в 23:00 На Восточном пляже секции N2 будет представлен новый закат, созданный легендами графического дизайна». Сверху и снизу мелким шрифтом проступают чьи-то имена.
«Сколько же лет назад это было? Сорок? Пятьдесят? Словно воспоминание из прошлой жизни, да?»
Неожиданно эхо истошного скрежета пробегает по помещению – лифт уже на подходе.
«Эй, посмотри, кто там! Я же говорил, что вы ещё встретитесь».
Взгляд соскальзывает с гигантских врат на толпу, и он замечает в 20—25 метрах от себя ту самую девушку из вагона гипертрейна. Он узнал её со спины. Она посмотрела куда-то в сторону, и показался её точёный профиль. Время будто остановилось на мгновение. Как в кино… Затем она, словно почувствовав его взгляд, оборачивается, и в следующую секунду на её лице появляется улыбка.
– Вы всё ещё не верите в судьбу? – шепнули её губы.
Но он слышал это и, незаметно улыбаясь сквозь бороду, всё же помотал головой – нет.
Вскоре оглушительные скрипы прибывающего лифта заполняют центр межсекционного сообщения, и она отводит взгляд. С жутким лязгом врата начинают открываться, а толпа – просачиваться в кабину через медленно растущую щель. Перед тем, как людское течение уносит её с собой, она кидает короткий взгляд на него через плечо. Проводив её взглядом и тоже последовав за толпой, И. достаёт из внутреннего кармана медикаментозный органайзер и выставляет чистоту так, чтобы хватило только на подъем: «0,05%…»
«Может, чуточку побольше?»
«…да, 0,07%».
Щёлк-щёлк.
Оказавшись в центре большого грузоподъёмного механизма, И. ощущает, как толпа сдавливает его тело. Когда в воздухе звучит «Двери закрываются», и раздаётся жуткий скрежет, давление делается просто невыносимым, но позже напор ослабевает. Транспортное средство вздрагивает и начинается подъём. Посторонние звуки, проникающие в старую кабину, становятся всё громче. Вдруг что-то вспыхивает наверху, и большинство глаз поднимается на галоэкан над вратами лифта. Из-за сильного шума, проникающего в кабину, практически ничего не слышно, поэтому пассажирам приходится довольствоваться рябящей проекцией и бегущими под ней полосами субтитров.
Нарезка новостных сюжетов кратко освещает события, произошедшее за последние 24 часа на Земле и за её пределами: очередные сверхмощные геомагнитные бури на Солнце с изображениями огромных плазменных протуберанцев и постоянные предостережения касательно опасности прямых солнечных лучей; шумиха вокруг истощения запасов пресной воды (иными словами – снова повышение цен на тарифы водообеспечительных компаний); катастрофическое нашествие саранчи на продовольственные регионы; а под конец блока, перед уходом на короткую рекламу, – сообщение о новой революции на одном из спутников внешних рубежей…
Дальше идут научные, культурные и политические блоки, они пролетают друг за другом, поскольку в них в общем-то не о чем говорить. Время от времени в сюжетах и между ними промелькивает одна и та же эмблема – гордый белоснежный флаг, развивающийся на фоне голубого неба. Это символ Мирового Единства и объединения Земли. И он имеет очень необычную историю…
Ещё на заре человечества, в эпоху последних географических открытий, сотни, тысячи героев Земли, желавшие продемонстрировать экспансионистские способности своих наций, а также свою смелость и силу, отправлялись в самые отдалённые части солнечной системы. Оставляя позади лишь одинокие следы на пустынных почвах чуждых небесных тел, пионеры космоса всюду несли за собой отличительные знаки родных стран и народов. Воздвигая их везде, как бы глубоко они не забрались, первооткрыватели космоса испещрили знамёнами весь белый свет. Бесчисленные флаги с самыми разными символами и расцветкой можно было найти повсюду, от ближайших планет, до самых отдаленных астероидов и комет солнечного атласа… Но в конце концов все попытки людей увековечить себя и свой триумф оказались тщетными… Продемонстрировав свое могущество, беспощадное светило с течением времени выжгло все отличительные знаки с поверхностей высокотехнологичных тряпок вместе с памятью о героях, которые некогда воздвигли их. А взамен гербов и загадочных узоров солнце оставило лишь безразличную белую гладь, разбросанную по всем концам своих владений…
Позже многие объединения Земли использовали этот символ, объявляя себя преемниками государств прошлого и заявляя права на внеземные территории подконтрольные белому флагу. Этот же символ в начале нашей эпохи был выбран и новым политическим режимом: режимом Единого Общества и власти Большинства. Поэтому белое знамя до сих пор развевается над пустынными просторами Земли, в глубине своей тая ужас неизбежного, неотвратимость поражения и неумолимость краха всех надежд. Печальная история белого флага служит миру вечного застоя напоминанием того, что рано или поздно и от нашего существования не останется никаких следов. Вся наша планета – как бледнеющее знамя, и каждую секунду солнечный ветер сдувает с него последние краски…
Секция N3
Лифт
Скрипя и лязгая, лифт продолжает подниматься, а И., не моргая, – смотреть на время от времени гаснущий экран. Толпу слегка покачивает на стыках направляющих. Гул из шахты, кажется, резонирует с подрагивающим освещением в такт. Вдруг по телу одного из пассажиров пробегает конвульсия, затем – другая. Иногда таким необычным образом проявляет себя Болезнь. Голова человека всё сильнее подергивается на бок, но пока никто вокруг этого не замечает.
В следующее мгновение подъёмник неожиданно содрогается и застревает. Пошатнувшиеся пассажиры издают нечленораздельный вопль. Освещение на секунду гаснет, и загораются тусклые красные огни. Все напряженно замирают, но позже толпа синхронно вздрагивает, когда из хриплого громкоговорителя вырывается резкий звук: « (неразборчивые помехи) …сохраняйте спокойствие! Включена система аварийного электроснабжения. Возникшие неполадки будут скоро устранены».
И. отрывает взгляд от динамика и оглядывается по сторонам. Перепуганные лица людей залиты красным, а их плечи и грудь часто поднимаются из-за частого поверхностного дыхания. Но вскоре дух у всех перехватывает разом, когда по кабине прокатывается пронзительный визг.
Люди снова вздрагивают, а в дальней части подъёмника начинается какая-то возня. И. вытягивает шею – ближе к большим металлическим вратам, несмотря на недостаток места, толпа отступила больше чем на пару метров от чьей-то темной фигуры. Каждые несколько мгновений по её хрупким очертаниям пробегает спазм. Конвульсии становятся всё чаще и сильнее, а бедолаги, оставшиеся с ней внутри кольца, хотят убраться подальше от больного. Они пытаются протиснуться между других людей, но ноги скользят по полу – их не пропускает невероятно плотная толпа. Лишь позже осознав, что им некуда бежать, они просто замирают, уставившись на содрогающийся силуэт…
Вдруг лифт возобновляет движение, в кабине разгорается обычный свет, но люди продолжают стоять, совершенно неподвижно…
Когда в воздухе звучит: «Добро пожаловать в секцию N3», врата со скрипом начинают открываться, а стоящие поблизости к ним пассажиры – по одному прошмыгивать в образовывающуюся щель. Когда же проход становится достаточно широк для того, чтобы сразу несколько человек могло протиснуться между створ, все разом устремляются в него. Врата застонали ещё громче.
Человеческий поток сжимает И. в тиски и, несмотря на попытки сопротивления, утягивает его вслед за собой. Внезапно в кабине раздаётся дикий лязг – не выдержав напора, двери лифта покосились и они заклинили у всех прямо на глазах. Народ на секунду замирает, и воцаряется мёртвая тишина. Но в следующее же мгновение замкнутое пространство переполняется возгласами и криками – в проходе начинается давка.
Вскоре И. оказывается в эпицентре толчеи. Из-за отсутствия свободного места ноги делают лишь мелкие семенящие шаги и постоянно наступают на чужую обувь. Тело мотает из стороны в сторону под влиянием толпы, а у самого прохода давление становится невыносимым, и дальше, оказывается, уже не пройти. И. из последних сил пытается прорваться, но человеческие фигуры, словно стены, смыкаются вокруг него. Кажется, рёбра вот-вот лопнут. Он отчаянно тянет руку к просвету. Но в последний момент в его глазах загорается свет, а из раздавленных легких вырывается сиплый крик:
– Аааааааааааааааааа…
Когда И. приходит в себя, он обнаруживает, что уже несётся по коридору в окружении толпы. Очень длинный, просторный, транзитный канал оказывается переполнен народом, вместо стен – сплошные ряды голографических реклам. Позади виднеются врата – погнутые, покосившиеся, но распахнутые намного шире, чем прежде. Видимо, не выдержав давления, они распахнулись в последний момент.
И. продолжает двигаться в потоке людей, и лишь позже замечает: некоторые фигуры в толпе бесследно исчезают. Ответ на эту загадку находится очень быстро – когда И. что-то задевает ногой. В голове невольно промелькивает мысль – это могла быть чья-то рука или лицо… Наблюдая за этим ужасающим явлением – за тем, как каждое мгновение десятки людей оказываются затоптаны толпой, – И. становится не по себе. Когда же он снова на что-то наступает, а из-под его ног доносится сдавленный стон, И. не выдерживает и устремляется поперек всеобщего потока…
Толчки и удары сыплются со всех сторон, но он, не обращая на них внимание, почти вслепую несется всем наперекор, пока толпа вдруг не обрывается, и ему на встречу не вылетает стена.
Звук глухого удара и звон в ушах.
Провалившись сквозь эфемерный экран, он чудом остается стоять, несмотря на сокрушительное столкновение. И. прижимается онемевшим виском к холодной кафельной плитке. Затем, не отнимая голову от стены, разворачивается и медленно открывает глаза. Когда в них перестаёт двоиться, он обнаруживает прямо перед своим носом, сквозь пёстрые проекции реклам, проносящиеся мимо бесчисленные человеческие фигуры.
И. смотрит влево: в небольшом промежутке между кафельной стеной и стеной из голографических билбордов виднеются такие же выброшенные из потока тела. Кто-то из них неподвижно лежит, другие – словно контуженные поднимаются и продолжают двигаться дальше, скользя вдоль стены.
Когда обезумевшее стадо уносится прочь – к подъёмникам на другом конце канала, – И. выходит сквозь проекции обратно в коридор. Шум уносящийся толпы постепенно затихает, а спины людей растворяются вдали.
Сделав ещё шаг, он только сейчас замечает – левая нога очень болит, затем ощупывает пульсирующий висок: он припух и кровоточит (на нем зияет жгучая ссадина). Звон в ушах ещё звучит, но сквозь него пробиваются волны рыданья. И. поворачивается в сторону врат – весь коридор завален телами, рядом с некоторыми из них всхлипывают поникшие силуэты.
«Какого черта здесь вообще творится?»
Немного прихрамывая, И. осторожно обходит многочисленные тела. Озираясь по сторонам, он идёт к началу коридора, где виднеются указатели и смежные проходы. Добравшись до одного из них (неподалеку от лифта), он спускается на длинную лестницу, но оставив позади лишь несколько ступенек, оборачивается, чтобы в последний раз окинуть взглядом коридор-мясорубку.
«Ну и жуть».
Огромное помещение, наполненное мрачными последствиями ужасного инцидента, уже стало заново наполняться людьми. Вновь прибывшие пассажиры, намеревавшиеся спуститься на нижнюю секцию, замирают, увидев распластанные по полу тела. Они смотрят на них, не моргая, пока из недр лифта не начинают доноситься странные звуки.
«Что же это получается? Это всё из-за неё?»
В покосившихся вратах появляется женская фигура. Это та самая девушка из вагона гипертрейна. Неуверенно балансируя на каблуках и подрагивая, будто бы от холода, она осторожно переступает через человеческие туши, горой преграждающие ей путь. Девушка приобнимает саму себя за плечи и растерянно озирается по сторонам, позже, словно почувствовав на себе взгляд, она поворачивается к И. На доли секунды на её лице проступает тень от улыбки, но в то же мгновение она бесследно исчезает. Девушка опускает глаза и идёт дальше по коридору, обходя бесчисленные тела.
«Вре?менная амнезия… она нихрена не помнит…»
И. хочет последовать за ней – он даже поднимается по лестнице и выходит в проход, но останавливается. Взгляд падает на часы. Он уже сильно опаздывает, а путь ещё очень неблизкий.
«Времени нет… Надо идти».
Он смотрит на неё, не моргая, но, когда она проходит мимо, опускает глаза.
Он разворачивается и уходит.
Спускаясь по ступенькам, И. достаёт органайзер и повышает чистоту:
«…0.7%…», «OK», – подтверждает он.
На экранчике вспыхивает информация:
«Более 85% сырья израсходовано…», «OK», – подтверждает он.
«Суточная дозировка превышена в 30 раз…», «OK».
«Опасность! Острая интоксикация!»…
Щёлк-щёлк.
Транспортная капсула. Направление: центральная область секции N3
«Двери закрываются», – сообщает голос башни. Шипение гидравлического привода и хлопок. И. лежит на сидениях пустой транспортной капсулы, её низкочастотный гул и усиливающиеся покачивание – словно колыбель.
– Где я?.. В своей комнате?
Сквозь полусон И. видит серый потолок кабины.
«Нет, для неё здесь слишком светло. Ты в транспортной капсуле».
Ручки-держатели свисают с труб-поручней и ритмично бряцают друг об друга.
– Как я здесь оказался?
«Ты что, ничего не помнишь? Ты сам сюда пришёл».
– Почему я мокрый?
По его капюшону и лицу пробегают струйки странной жидкости, она быстро испаряется, оставляя шлейф белой дымки за собой. И. стоит один на тёмной станции рядом с герметичной шахтой и прислушивается сквозь шум воды к ослабевающему гулу транспортной капсулы, которая совсем недавно покинула перрон. Здесь темно и туманно, а сверху падают…
– Это что, дождь?
«Да нет же, система пожаротушения вышла из строя».
Разбрызгиватели, укрытые во мраке потолка, заливают всё вокруг пожаротушительной смесью. Создается впечатление, что на станции царит настоящая дождливая ночь – на платформе горят лишь редкие фонарные столбы с бледными осветительными панелями, а от луж под ногами поднимается густой туман.
– Куда мы едем?
