О Терниях и Звёздах

– Она спит, – сказал Эйдан. – Лежит на спине, одеяло сброшено. Должно быть, Дженни переодела её в пижаму и расчесала волосы. Догадалась привязать ноги к спинке кровати. Кисти на руках тоже в эластичных бинтах, чтобы не навредила себе. На лбу полоска пластыря, на щеках царапины от ногтей. Дышит глубоко, вот только…

– Что? – Стелла повернулась в сторону окна, у которого стоял Эйдан. Сейчас их разделяла широкая кровать.

– Ты в детстве читала «Спящую красавицу»?

– Что за вопрос, все читали.

Тревога и сомнения Эйдана были похожи на молочно-белый туман, разлившийся между стен. На миг он заглушил тягостную горечь.

– Ладно, забудь. Я не смогу это описать… Но Он внутри, сомнений нет.

Стелла прислушалась. Дейзи действительно дышала размеренно, но с присвистом и странным хриплым звуком, будто её дыхательные пути были забиты чем-то посторонним, оставляющим не так много места для воздуха.

Опустившись на колени, Стелла протянула руку.

– Не надо.

– Я должна. Иначе как мы её вернём?

– Дай мне полчаса. – Эйдан остановился на пороге.

– Скоро стемнеет? – уточнила она. Стелла не любила осень: ей казалось, что в сумерках Глубины подступают особенно близко к миру живых.

– Уже. Из-за дождя сегодня сумрак.

Он спустился по лестнице; Стелла сосчитала шаги – ровно двенадцать. Услышала, как щёлкнуло колёсико зажигалки. Эйдан старался не курить при ней, но бросить окончательно не мог. Ни святые молитвы, ни медитации, по его словам, не давали должного эффекта: разум должен быть чистым и ясным – свободным от любого сора. Таких, как Эйдан, называли «серыми» экзорцистами: им не требовалось одобрение вышестоящих чинов, а значит, можно было действовать по своему усмотрению – и возлагать ответственность только на себя.

Стелла устроилась на полу, скрестив ноги. Вдох. Медленный выдох. Она не торопила Эйдана, зная, что от его способности держать контроль над ситуацией зависела её собственная жизнь. Если огонь маяка погаснет, Стелла не найдёт дорогу обратно.

Она концентрировалась только на одном: на голосе Эйдана, мягком и глубоком, – слушая привычные щелчки зажигалки и представляя дрожащий огонёк, плывущий среди вечной темноты…

Под Стеллой провалился пол. Колючие плети обхватили за ноги, и она повисла вниз головой, не успев даже вскрикнуть. Ощущение реальности исчезло. Пропали дом Бирнов, дождь за окном и шуршание шин редких автомобилей.

***

На Глубинах не было ничего, отдалённо напоминающего улицы. Только тропы, похожие на лабиринт, как правило, каменный – в таком виде он являлся Стелле, – но сегодня это была зелёная изгородь высотой в полтора человеческих роста, над которой клубился вязкий туман.

– Дейзи?

Стелла прошла вперёд, до первой развилки.

На Глубинах она могла видеть – в отличие от реального мира. Часть Стеллы любила здесь находиться, хотя она это отрицала. Должно быть, такие же ощущения испытывают любители экстрима, взбирающиеся на гору без страховки или идущие по тонкому канату над бездной. В любой миг для них могло всё кончиться. Но они возвращались снова и снова.

– Дейзи, ты меня слышишь?

Каждый шаг давался с трудом: ноги вязли в мокрой земле и гнилых листьях. Здесь всё ощущалось по-настоящему, но виделось зыбким, как во сне. Поэтому Глубины часто принимали за царство Гипноса или Морфея.

– Кто ты? – Приглушённый девичий голос раздался слева, и Стелла повернула туда, сорвавшись на бег.

– Меня зовут Стелла. Я хочу помочь… Отвести тебя домой. Пожалуйста, доверься мне.

– Домой? – прошелестел голос с каким-то странным отвращением. – Мне там больше не рады. Он меня выгнал! – Раздался всхлип, и ветер подхватил крик, мало похожий на человеческий.

– Дейзи, пожалуйста!.. Твоя мама ждёт. Мы хотим тебя вернуть.

Стелла выбежала на площадку в центре лабиринта. Там рос исполинский дуб: на стволе был вырезан тот самый лик из гримуара Эбигейл.

«Мы?» – Зелёный Бог открыл глаза.

Стелле показалось, его рот скривился в усмешке. Ветви задрожали; палые листья взмыли вверх, закружились в потоке воздуха, будто маленький смерч, берущий в кольцо непрошеную гостью.

– Я, – ответила она как можно твёрже, – стою здесь и пытаюсь понять. Итан был слишком юным, он не выдержал. Тело Дейзи тебе не подходит, верно?.. Тогда почему не отпустишь?

Один из побегов хлестнула по лицу, и Стелла отшатнулась. Земля задрожала.

«Ты, – прогудел Ясень, – связанная с Тем, чьё имя проклято наверху и внизу, смеешь просить Меня о чём-то?»

– Да. Она не твоя.

Посреди воя и шелеста раздался щелчок. Где-то наверху вспыхнул язычок пламени. Эйдан.

Настала такая пронзительная тишина, что на мгновение Стелла испугалась: не оглохла ли? Листья безжизненно опали; лик Зелёного Бога застыл. Из противоположного конца лабиринта выбежала Дейзи.

Теперь Стелла могла её разглядеть: невысокую, худенькую, с растрёпанными волосами, чем-то неуловимо похожую на Эбигейл из видения.

– Вы правда поможете?

– Да. Выберемся отсюда вместе, ты и я. – Она шагнула навстречу.

Оглянувшись на покрытый трещинами ствол, девушка кивнула. Крепко сжала ладонь Стеллы. «Что дальше?» – читалось во взгляде.

Второго щелчка не последовало. Что-то внутри оборвалось, и сердце замерло в ледяных когтях.

Итан не справился с отведённой ему ролью, но Эйдан – идеальный сосуд. Экзорцист, проводящий ритуал, – всегда заманчивая цель для тех, кто лишён тела. Воля маяка – единственный заслон между ним и бушующим штормом.

И прямо сейчас Стелла осознала: маяк не горел.