скачать книгу бесплатно
– Да, конечно.
– Точно?
– Да, не волнуйтесь, сегодня человека отправил, – успокоил Евгений.
– Ладно, надеюсь, отнесешься к этому не формально, а серьезно.
– Обижаете, Александр Федорович! Все как сказали, выполним, – вновь отрапортовал Евгений, но без фамильярности.
– А кого отправил?
Евгений замялся и неуверенно произнес:
– Куташева.
– Я же просил не формально, а, Евгений! Ты же взрослый человек. Иди, свободен, – Александр Федорович раздосадовано махнул рукой и скрылся за дверью управления.
Александр Федорович не зря проявил беспокойство. Марат, как только приехал к коллегам в город Б., сразу накачал их своими доводами и советами. Один из них гласил, что у насильника девочки могли быть подельники. Местные следователи скептически отнеслись к версии Марата. Но он настоял на своем и первым делом поручил более подробно проанализировать звонки мобильного телефона убийцы и самой жертвы.
Коллеги поддались и в присутствии следователя из вышестоящей структуры расшифровали звонки. Процедура анализа звонков убийцы ни к чему новому не привела. А вот анализ исходящих звонков семилетней жертвы выявил один странный звонок именно в тот период времени, после которого девочку больше никто живой не видел. Длительность звонка была не более пяти секунд, номер не был записан в ее телефоне.
Марат сам позвонил по неизвестному телефону, на том конце ему ответил мужской голос. Следователь представился и пригласил человека по имени Эрнест на беседу, в отдел Следственного комитета по городу Б. Новый подозреваемый не упирался, не требовал повестки и тут же явился в отдел. И здесь началось, Марат лично с «пристрастием» допрашивал нового подозреваемого, но тот отрицал любую связь с двадцатилетним педофилом. По логике Марата, арестованный насильник позвонил с телефона девочки, чтобы пригласить его на групповую оргию.
Марат пошел настолько далеко, что приказал задержать Эрнеста на целые сутки. Но сам ближе к вечеру, памятуя об еще одной задаче Евгения, покинул город, дав наставления коллегам, чтобы те к утру «раскололи» подельника. Но те после полуночи отпустили беднягу. Эрнест объяснил им, что в тот день, когда исчезла девочка, ему кто-то действительно позвонил на телефон. Он по воле судьбы оказался последним, с кем говорила девочка. Следователи установили, что девочка по ошибке набрала его номер телефона за несколько минут до похищения.
Глава семнадцатая
За последующие несколько дней Воинов в окружении представителей оперативно-следственной группы объехал места собственных злодеяний. Точно указанные им места преступлений, особо не различающиеся с реальными координатами, позволяли не сомневаться в подлинности его показаний. Также он точно указал, в какой очередности провел экзекуцию жертв.
Евгений отметил для себя, что Воинов чувствовал себя на экспериментах непринужденно и расслабленно. На каждый вопрос он давал четкий ответ, без запинок и оговорок. Впрочем, следователи особо не мучили его каверзными вопросами, их последние сомнения развеялись после проведения ДНК-экспертизы. Позже следователи получили также заключения от наркологического и психоневрологического диспансеров. Если первый отрицал любую связь с Воиновым, то вторая структура сыграла немалую роль в становлении личности Воинова.
Из заключения следовало, что Александр Воинов в прошлом страдал рекуррентной шизофренией с признаками эпилепсии. Состоит на учете, но с двадцатилетнего возраста наблюдается ярко выраженная ремиссия. С тех пор ежегодно один раз в год он регулярно проходит профилактическую госпитализацию в психиатрической больнице.
Прочитав заключение до конца, Евгений усмехнулся. Неожиданный поворот мог поставить жирную точку в расследовании уголовного дела, теперь слово было за людьми в белых халатах. Справка из диспансера не очень удивила Евгения, за свой срок службы он получал их немало. Преступникам, имевшим богатый опыт наблюдения и лечения в клинике для душевнобольных, нередко удавалось променять тюремную камеру на палату в лечебнице. Но здесь следователя со стажем смутило другое – на допросе Воинов ни разу не дал повода для сомнений насчет своей вменяемости.
– Считаешь, что переиграл нас? Думаешь, избежишь наказания, отлежавшись на лечении? Вот в чем причина твоего уверенного поведения!
– Пришел ответ из диспансера? – довольным голосом спросил Воинов.
– Ты не лечился в психушке, а жил там, – твердым голосом констатировал Евгений.
В комнату допроса неожиданно вбежала заместитель Житомирского Антонина Николаевна Кожемяка:
– Ой, – ахнула она, завидев Евгения, – а мне сказали, что здесь свободно.
– Антонина Николаевна, я сейчас ухожу и освобожу комнату, немного подождите, – вежливо произнес Евгений.
– Я подожду за дверью, у меня тут тоже запланирован допрос с одним из арестантов, – она повернулась и удалилась из комнаты.
Евгений проводил ее взглядом, пока она не исчезла за дверью. Он смотрел на икры и на пятую точку. Она не носила юбок выше колена. Этой привычкой она напоминала великую итальянскую актрису Софи Лорен, у которой практически не было ни одной публичной эротической фотографии, что давало повод разыграться фантазиям мужской половины: какая она (Антонина Николаевна) под тонкой розовой блузкой и черной юбкой, что были на ней сегодня? Но сегодня его смутило присутствие Воинова, автоматически из памяти выстрелили подробные показания подследственного в первый день. Он отпрянул, но было поздно, Воинов тут же зацепился за его цепкий взгляд на Антонину Николаевну.
– Вопрос можно? – спросил Воинов.
– Можно.
– Сколько лет вы уже работаете в органах?
– Следователем я работаю девять лет, а что?
– Девять лет томительных ожиданий!
– Что? – Евгений сделал недоуменный взгляд.
– Я видел, с каким скрытым наслаждением вы смотрели на свою коллегу, она вам точно нравится.
– Обсуждать с убийцей свои желания я не собираюсь.
– Хорошая оговорка «свои желания».
– Не переходи черту, а то…
– Что?
Евгений немного замешкался, он подбирал слова для изложения грозной сентенции, но ничего не приходило на ум.
Воинов решил продолжить начатую им тему:
– Все эти годы вы изнемогали из-за своих желаний. Фантазировали… можно только догадываться, какой вы прошли путь.
– Какой еще путь? – возмутился Евгений.
– Притворство вам не к лицу. Если позволите, не побоитесь, я закончу свою мысль.
Евгению ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия.
– За девять лет ваши фантасмагории с каждым разом становились все лучше и безупречней…
– Слушай, я не желаю выслушивать бред, тем более от насильника, – Евгений говорил категоричным тоном, но сказать, что он нервничал, было нельзя. Ведь в этой комнате был только один хозяин.
– Вам не свойственно стремление к совершенству?
Последний вопрос немного рассмешил Евгения, он смягчился.
– Вы готовы и дальше заниматься самоудовлетворением, но в какой-то момент вы желаете натурализоваться и найти ключи к ее телу. Так?
– Бред! – крикнул Евгений.
– По вашей реакции я могу сделать вывод, что я прав.
Евгений ничего не ответил, он поднял подбородок и надменно посмотрел на Воинова. Всем видом он демонстрировал, что ему все равно, что говорит арестант. Но Воинов был другого мнения и вновь заговорил о былой теме.
– Но вам мешают ваши же предрассудки, боязнь коллег, которые окрестят вас геронтофилом, как только узнают о вашей связи с женщиной намного старше вас.
– Бред! – повторил Евгений.
– Бред? Я скажу вам, что такое бред! Это когда вы насилуете старушку, а все в один голос о вас вопрошают: «Что же такого он в ней нашел?», но без ноток осуждения вашего поступка, а только сожаление. А когда насилуют несовершеннолетнюю девочку, никому и в голову не приходит мысль задаться аналогичным вопросом, всем все понятно и ясно, ведь во всех нас живут скрытые педофилы, не так ли, господин следователь?
– Хочешь оправдать свои убийства тем, что в жизни есть подонки хуже, чем ты…
В этот момент в комнату заглянула Антонина Николаевна с вопрошаемым взглядом.
– Все, заканчиваем! – Евгений встал, подозвал конвоира, чтобы тот увел арестанта.
– Нет! Я убил и не прошу снисхождения, тем более оправдания, если есть возможность переписать историю, я ничего бы не менял. Просто хочу сказать вам, Евгений Андреевич, не бойтесь своих желаний, – Воинов, уже стоя у стены, обернулся на Евгения, а затем на его старшую по званию и должности коллегу.
Лицо насильника расплылось от ухмылки, которую Евгений не мог оставить без ответа:
– Ты меня не удивил своей философией.
Воинов смолчал, его увели в камеру.
Евгений на какое-то время остался один на один с Антониной Николаевной, он стушевался перед ней и на все ее простые вопросы о погоде, рабочем настроении отвечал неохотно.
– Ты болен? – поинтересовалась она.
– Нет, все нормально, – ответил Евгений и отвел взгляд.
– У тебя щеки красные, давление?
– Нет, все нормально, мне надо идти, – перед ним открылась дверь, это конвоир привел на допрос очередного арестанта.
Евгений вышел. Воинов попал в точку, Антонина Николаевна нравилась Евгению, как и он сам вызывал у нее симпатии к себе.
Заместитель главы СК была высокой женщиной, ростом сто семьдесят сантиметров, что для далеко не худой, но и не толстой женщины очень хорошо, – она сохранила талию, которая вверх-вниз плавно переходила в округлые формы. Но главное, она так и не выработала командного голоса, что редкость для женщин, находившихся на службе. Ее женственность обескураживала многих коллег, но их игривость она пресекала незамедлительно – ей было достаточно взглянуть на оппонента властным взором.
Антонина Николаевна каждый год собиралась на пенсию – недавно ей исполнилось пятьдесят три года, но многие мужчины искренне не желали, чтобы она уходила, без стеснения сокрушались, если вдруг она начинала причитать о своей нелегкой трудовой судьбе и единственном спасении – выходе на заслуженный отдых. Причина ее успеха – в ней был скрыт эталон женской силы. Как только она входила в кабинет, все мужчины, независимо от должности и звания, вставали, и фактор службы здесь был вторичен, она своим присутствием всегда вселяла в мужчин обязанности, о которых они могли и не ведать до встречи с ней.
На нее мечтали походить молодые сотрудницы комитета. Она всегда была ухоженной, ровесницы-завистницы связывали это с ее службой и сравнивали подругу с отставным полковником, который может много выпить, но многолетняя привычка быть утром на построении в хорошей форме служит отличным стимулом для каждодневного марафета.
Глава восемнадцатая
Евгений ушел с работы в шесть вечера, была пятница, они с Татьяной договорились пойти в театр оперы и балета, что располагается на улице Ленина. Билеты были куплены около недели назад и, несмотря на простуду, Татьяна решила не откладывать приобщение к искусству на потом, пообещала Евгению, что, наевшись таблеток, она обязательно придет на спектакль.
Театр оперы и балета славился тем, что руководство региона любило проводить там торжественные мероприятия по случаю национальных праздников. Но еще большую известность театр получил благодаря имени известнейшего балетмейстера Рудольфа Нуриева. Более полувека назад выдающийся танцор делал первые шаги на подмостках именно этого театра.
Спектакль начинался в семь часов вечера. Евгений подъехал за пятнадцать минут до начала представления под громким названием «Египетская ночь». Стоял у крыльца театра и немного нервничал. Татьяна опаздывала и на звонки не отвечала. Она подъехала за минуту до начала спектакля, тяжело пыхтя, подбежала к Евгению и произнесла:
– Пошли, чего стоишь!
Они спустились в гардеробную и проворно сняли верхнюю одежду.
Татьяна была одета в черно-серую юбку и в черную сетчатую блузку, усеянную лепестками и бутонами бледно-голубых цветов. Ноги были обуты в туфли на двенадцатисантиметровых шпильках, так что немного сутулившемуся Евгению пришлось расправить плечи.
Евгений надел черный костюм с еле заметными проборами, Татьяна сразу нацелилась на комплимент. Она никогда не видела его в деловой одежде, даже на работу синий штатский костюм он надевал только ради больших мероприятий. И в театре, учитывая факт неприятия строгих форм одежды, Евгений терпеливо выносил неудобства и терпел только ради комплимента Татьяны: «Слушай, а тебе чаще надо носить костюмы, ты в них такой солидный».
У них был пятый ряд, по центру. Места хорошие, для завсегдатаев театральных подмостков, но Евгений с трудом мог зачислить себя в ряды таковых. Татьяна, как он думал, совсем иной случай, она каждый день живет «в искусстве, с искусством, под искусством…». Последние слова, сказанные про себя, резанули его оголенную душу, и он тут же заменил их: «над искусством».
Татьяна сидела от него по правую руку, Евгений с трудом понимал, что творилось на сцене, – из всех актеров и актрис, поочередно затягивающих свои партии – спектакль был оперной постановкой – он только в одной из них смог идентифицировать знакомую героиню – Клеопатру. Его ждало разочарование, он ожидал увидеть главную героиню оперы с внешностью, сопоставимой с образом Клеопатры, когда в роли была Элизабет Тейлор.
Именно с ней во всем мире, и Евгений не исключение, ассоциируют императрицу Египта после того, как она в 1963 году сыграла роль Клеопатры в оскароносном одноименном фильме. Местная же Клеопатра была намного тучнее, черты лица, может, когда-то и отличались утонченностью и своеобразием, но на заплывшем и изрисованном толстым слоем грима лице разглядеть их было весьма непросто.
Но пела она четко и красиво, контральто солистки был наполнен густым тембром. В уме Евгения образ Элизабет Тейлор был мгновенно замещен на образ Монсеррат Кабалье, известнейшей испанской оперной певицы. Но сравнивая их – Монсеррат Кабалье и неизвестную солистку из местного театра, Евгений на удивление нашел ряд совпадений: продолговатая форма лица, конституция тела, движение руками.
Внезапно его мысли прервал опустившийся на сцену занавес. Это был первый антракт, – как выяснилось потом, далеко не последний, в течение представления их было целых три, что для человека, несведущего в театральном искусстве, кажется весьма странным. До Евгения задуманное режиссером дошло не сразу, он мучительно ждал конца спектакля и каждый раз, когда опускался занавес, судорожно хлопал в ладоши в надежде на финал. Он в зале был белой вороной и никак не мог разобрать, что происходит на сцене, в текстах либретто он тоже был бессилен.
Шло последнее действие, Евгений не выдержал и, повернув голову к Татьяне, тихо ей прошептал: «Я тебя люблю». Татьяна оторопела, она не знала, куда смотреть – на Евгения или на сцену, – там в разгаре была финальная сцена: Клеопатра решила покончить жизнь самоубийством.
Евгений обхватил руку Татьяны, чтобы она не упала в обморок от его неожиданного признания. В ответ она прижала руку Евгения, но взглядом устремилась на сцену. Он не ждал ответного признания. Да и смерть, хоть и на сцене, величественней любой любви. Когда разворачивались последние аккорды финальной сцены, освещенные лампами рампы, Евгений успел уловить, как одинокая Клеопатра с возгласом смятения валится на декоративный пандус. Зал замирает. Евгений впервые за весь спектакль испытал чувство близости к происходящему на сцене. Зал резко зааплодировал, Евгений немного опечалился и томно посмотрел на Татьяну. Она безудержно поддерживала зал овациями и, взглянув на Евгения, произнесла:
– Влюбленному человеку это не могло не понравиться!
По дороге домой они успели заехать в маленький ресторанчик, там он сознался, что душевная суета, которая вырвалась во время просмотра спектакля, связана только с одним состоянием – носить в себе «признание в любви» превратилось в невыносимую пытку. Это был не единственный сюрприз за сегодняшний вечер. Ночевать поехали к Татьяне. Уже распластавшись на кровати в полуобнаженном виде, он в проем, что разделял их, положил маленькую бархатистую шкатулку. Татьяна, заметив лежащий инородный предмет, задергалась в предвкушении. Евгений поспешил успокоить:
– Не бойся подарка, он тебя ни к чему не обязывает.
После сказанных слов Татьяна увлеченно и волнительно – ее интуиция подсказывала, что там перстень – открыла крышку шкатулки. Отблеск камня поразил воображение, это был первый настоящий бриллиант в ее жизни. До сего момента она была одарена золотыми цепочками, кольцами с жемчугом, топазом, а бриллиант упорно не хотел идти ей в руки. Кольцо из белого золота с мириадами хаотичных вспышек она надела на палец правой руки, – место, где обычно окольцовывают свободу. Татьяна удовлетворенно протянула руку, обнажив перед светом лампы кольцо с активным точечным проблеском, больше напоминающим слезу младенца.
Она настолько увлеклась подарком, что забыла о дарителе. Евгений радовался с нею, за себя, но ждал если не благодарности, то толики внимания, осознания, что это он – причина столь неудержимого романа с камнем. Татьяна опомнилась, когда увидела, что Евгений, чего-то ожидающий, отрешенно смотрит в потолок. Она потянулась к нему и судорожно расцеловала его. Евгений засиял. Прошло немного времени, прежде чем в Татьяне улеглись страсти по драгоценному камню, она сняла его и положила на тумбу.
После похода в ванну, лежа в постели и закутавшись в одеяло, Татьяна тихо промолвила: «Прости, я тебя не предупредила, у меня сегодня начались месячные». В любых близких взаимоотношениях временная преграда в постели из-за природных катаклизмов в самой женщине не является чем-то неординарным. Неожиданная новость не обескуражила Евгения, наоборот, он для себя отметил, что после этих слов Татьяны ему стало как-то легче. Он обнял лежащую на боку Татьяну сзади и призадумался. В нем, после вселившегося спокойствия, стало проступать беспокойство. Что же с ним происходит невероятное, когда отказ от секса с любимой вызывает больше позитивных эмоций, нежели сам процесс? Он знал ответ на вопрос, но облегчения от этого не чувствовал, ведь завтра наступит новый день и ему вновь придется доказывать профпригодность в постели.
Часть вторая
Я сослан к музе на галеры
Леонид Губанов
Глава первая
С утра Евгений уехал домой, он обещал маме, что в субботу провезет ее по магазинам. Мать проживала одна в двухкомнатной хрущевке. Отец Евгения бросил их, когда ему было всего два года, с тех пор он своего папу не видел. Поэтому с детства Евгений приобщился к работе руками, ведь всю мужскую работу по дому он взял на себя.
У Евгения был еще брат, старше его на восемнадцать лет, – он жил в Казани, рано женился, стал отцом четверых детей, и времени для общения у старшего отпрыска со своей родоначальной семьей практически не было. Иногда, ради приличия, он звонил матери и справлялся о здоровье пенсионерки. Евгений имел мало общего с братом, помнил его в основном по фотографиям, как и отца. Брат периодически приглашал погостить его в Казань, но из-за постоянной загруженности на работе Евгений никак не мог покинуть родной город, отпуска за последние пять лет превратились в формальность, так как через день по привычке он ездил на работу. А приезд брата Евгения в родной город и вообразить было невозможно, шутка ли – четверо детей и ревнивая жена в придачу.
К вечеру, когда долг перед мамой был выполнен, Евгений освободился. Перед тем, как ехать за Татьяной – они наметили поход в ночной клуб – Евгений решил забежать домой и немного набраться сил перед ночным кутежом.
Настроение было приподнятым. Прильнув к неубранной постели и закрыв глаза, он провалился в нирвану, внезапно перед ним в одно мгновение промелькнула пора детства. Он необъяснимо испугался, предпринял попытку открыть глаза и – не преуспел в бесполезных усилиях проснуться.
Он дремал и отчетливо видел себя со стороны, как делал первые шаги, первое сентября, когда пошел в школу и где по-ребячески влюбился в одноклассницу по имени Даша. Она была первой настоящей блондинкой в жизни Евгения. Как полагается подростку, он много раз влюблялся в нее и столько же раз готовил для себя ретираду, когда душа вскипала чувствами к другой однокласснице. Даша так никогда и не узнала, что ее сосед по парте в начальных классах был первым тайным воздыхателем в ее жизни. Евгений, как застенчивый ребенок, ни разу не обмолвился о своих чувствах.
