Игра в Реальность. Сказка о смерти

– А что, это возможно,– подтвердил его догадку Мститель,– будешь хорошо себя вести, устрою тебе комфортную трансформацию сознания, отправишься в гости к своему братику, он там обустроил себе райский уголок. Ну, соглашайся сотрудничать, Сабин, всё-таки мы не чужие.

Сабин с тоской констатировал, что его главная сила, его интеллект, сейчас превратилась в точку его уязвимости, захвативший сознание Творца пришелец слышал все его мысли и не стеснялся их использовать.

– Значит, придётся не думать,– решил пленник.

К счастью, эта техника была для Творца отнюдь не внове, так что сложностей с тем, чтобы очистить свой ум от мыслей у него не возникло. Поначалу тюремщик демонстративно проигнорировал капризы арестанта, мол, пусть помучается, разговорчивей станет, когда надоест, однако вскоре он понял, что тот устроил забастовку всерьёз, и рассвирепел. Несмотря на состояние глубокого транса Сабин уловил волну ярости, идущую от сознания Мстителя. Он не стал сразу анализировать этот феномен, однако отметил, что какая-то энергия может просачиваться к нему помимо воли захватчика. Это, наверное, можно было бы как-то использовать, знать бы ещё как.

– Ладно, сейчас я тебя немного взбодрю,– злорадно прошипел Мститель.

Зрение и слух тут же вернулись к Сабину, но это его отнюдь не обрадовало, потому что он увидел, как к нему подходит Дэлвиг. Ангел смотрел прямо, не пытался прятать глаза, однако на этот раз его лицо не было привычно освещено улыбкой, Дэлвигу явно было не по себе, но в нём всё равно чувствовалась готовность принять последствия своих действий, какими бы ни были эти последствия. Он остановился в трёх шагах от Сабина и застыл, ожидая обвинений или ещё чего похуже. Однако Сабин, вернее, пришелец молчал, видимо, просто не понимал сути конфликта, очевидцем которого являлся. В памяти Сабина никакой информации о том, в чём провинился его друг, не было, так как тот и сам толком не знал, что произошло, а вывести своего пленника из транса Мститель не мог.

– Санни, я не оправдываюсь,– нарушил молчание Дэлвиг,– так было нужно, ты сам всё поймёшь со временем.

– Эй, Сабин,– попробовал достучаться до своего пленника тюремщик,– о чём это он говорит? Слушай, давай баш на баш, обменяемся информацией. Хочешь знать, что особенного в твоей девчушке?

Предложение было интересным. Неясно, правда, как Сабин мог бы воспользоваться этой информацией, но терять ему всё равно было нечего.

– Ты первый,– отозвался он.

– О, проснулся! – обрадовался Мститель. – Ну, лови. Эта девушка является семенем жизни данной Реальности.

– Что ещё за семя такое? – напрягся Сабин.

– Это уже второй вопрос,– ехидно заметил тюремщик,– теперь твоя очередь.

– Ладно,– согласился Сабин,– я понятия не имею, что сделал Дэлвиг,– это, конечно, была не совсем правда, он догадывался, что ангел причастен к исчезновению Ани, но формально он не произнёс ни одного лживого слова.

– Ты пожалеешь,– новая волна ярости обрушилась на сознание пленника.

Дэлвиг тем временем уже начал нервно топтаться перед своим другом, молчание и неподвижность которого начали вызывать у ангела откровенное беспокойство.

– Санни, скажи хоть что-нибудь,– жалобно попросил он.

Вместо слов Сабин поднял правую руку, и из его ладони вырвался белый луч. Луч ударил Дэлвига в центр груди, и тот, отлетев на несколько метров, распластался без сознания на лужайке.

– Ух ты, как я, оказывается, могу,– восхитился Мститель. – Надо будет при случае покопаться в твоей памяти, думаю, там ещё много чего интересного можно нарыть.

– Ты сломал ему рёбра,– откликнулся Сабин,– если немедленно не окажешь помощь, Дэлвиг умрёт.

– Так ты ведь, наверное, и лечить умеешь,– усмехнулся пришелец. – Если не хочешь, чтобы твой друг умер, придётся мне помогать.

Сабин никак не отозвался на это предложение. Не то, чтобы судьба Дэлвига была ему безразлична, напротив, она сейчас была его главным приоритетом. Но именно поэтому Сабин и не собирался спасать его от смерти, так как смерть в мире Творца была для ангела спасением. Она ведь не отправит его на перевоплощение, тем более, что ангел в любой момент способен вылететь из своего тела, зато даст ему понять, что происходит нечто странное, может быть, Дэлвиг даже догадается, что его друг попал в плен в собственном теле. Как бы ни был Сабин разозлён на неуместное вмешательство своего друга, но покалечить его для собственного удовольствия было далеко за гранью его предполагаемых реакций, и Дэлвигу это было хорошо известно.

Вот только думать об этом было никак нельзя, поскольку все его мысли тут же становились доступны захватчику, поэтому Сабин постарался очистить свой ум и снова погрузиться в транс. Однако что-то всё-таки до Мстителя дошло, не обращая больше внимания на строптивого пленника, он наклонился над раненым и как следует его тряхнул, чтобы привести в сознание. Дэлвиг застонал и открыл глаза, на его губах показалась кровь, видимо, энергетический удар был так силён, что смял его грудную клетку и пробил лёгкие.

– Что ты сделал? – требовательно спросил пришелец. – Отвечай.

Дэлвиг отчаянно пытался сделать вдох, но травма была слишком серьёзной, так что он даже застонать толком не мог, только ловил воздух посиневшими губами.

– Эй, Сабин, твой дружок сейчас окочурится,– с угрозой прошипел Мститель,– не время идти на принцип.

Сабин не отозвался, в состоянии транса он мог воспринимать информацию, в том числе звуки, но как бы за ними не следовал. Слова Мстителя отражались в его сознании и тут же растворялись, не формируя никого эмоционального или мысленного отклика. Эта техника была нетипична для Творцов, скорее уж, она годилась для Наблюдателей, однако Сабин некоторое время практиковал её просто из любопытства. И гляди ж ты, пригодилась.

– Что ж, смотри, ты сам этого хотел,– зло бросил тюремщик, видя, что от пленника добиться ответа не удаётся.

Это оказалось гораздо более сложным и жестоким испытанием для психики Сабина, чем тот мог себе представить. Мститель молча смотрел, как бедный ангел бился в агонии, и даже не моргал, чтобы пленник не пропустил ни единой детали мучительной смерти друга. Только когда сердце Дэлвига остановилось, он снова погрузил сознание Сабина в чёрную пустоту. То, что ангел так и не покинул своё умирающее тело могло говорить о многом, например, это могло означать, что он предпочёл лишиться доступа в ангельский мир и оказаться в базовой Реальности подальше от своего друга-убийцы. Сабину очень хотелось верить, что так оно и есть на самом деле, но также возможно, что ангел просто позволил разъярённому Творцу отомстить за своё предательство, считал, что заслуживает такой участи. Впрочем, на данный момент причина поведения Дэлвига была не так важна, как сам факт того, что он убрался подальше от опасности.

Сколько длилась изоляция на этот раз, Сабин не понял, просто в какой-то момент снова услышал голос тюремщика.

– Знаешь, я должен извиниться, что наезжал на тебя, Сабин,– задумчиво произнёс Мститель,– на самом деле ты – типичный венн. Это ведь был твой единственный друг, ты ради него остался в этом мире, хотя жаждал уйти с братом аж до дрожи в коленках, но даже не дёрнулся, когда он тут задыхался. Браво, я тобой прямо-таки горжусь, жаль, что волею обстоятельств мы стали врагами.

Зрение снова включилось, теперь Сабин находился на берегу озера в ангельском мире. Похоже, Мститель решил не отказывать себе в плотских удовольствиях, их общее тело было обнажённым и мокрым. После купания захватчик принимал солнечные ванны.

– Да, что-то в этом есть,– в его голосе явно слышались нотки удивления,– я начинаю понимать, зачем Создатели сотворяют трёхмерные миры и накачивают их грубыми вибрациями, таких забавных и приятных ощущений в нашем мире не получишь. Может быть, я даже поселюсь у твоего братишки, когда разделаюсь с этой помойкой, он не откажет, не сможет нарушить свои же законы,– после этих слов пришелец злорадно захохотал. – Что ж, пойдём искать твою девчушку,– вздохнул он, натягивая одежду на мокрое тело,– пора ей умирать.

Земля

I

После столь неудачного начала ухаживания ни о каких интимных ласках по понятным причинам речи даже не шло. Собственно, Зандера спасло от серьёзного увечья только то, что Эйвис в последний момент смогла разглядеть нападавшего в неверном свете луны и успела смягчить удар. В результате, вместо сломанных рёбер, наш герой-любовник отделался парой трещин и сильным ушибом. Когда он очнулся после столь горячего приёма, девушка уже успела перетащить его тело на свою кровать и сварганить охлаждающий компресс из подручных материалов.

– Прости меня, Зандер,– промямлила юная воительница, когда её ухажёр очнулся,– это у меня на уровне безусловных рефлексов.

В ответ тот только рассмеялся, с такой страстью на его ухаживания, пожалуй, ещё ни разу не отвечали.

– Надо же, я всё-таки оказался в твоей постели сегодня,– заметил Зандер, морщась от боли,– причём быстрее, чем рассчитывал.

– Ты подслушивал, да? – даже в полутьме было видно, что Эйвис покраснела.

– Не специально,– отмазка была не очень убедительной, но, похоже, сработала, девушка улыбнулась и без всякого стеснения улеглась рядом с невинной жертвой своей случайной агрессии.

– Вот и хорошо, что ничего больше не нужно объяснять,– заявила она, аккуратно обнимая раненого ухажёра, чтобы не причинить ему дополнительных травм.

Да, эту ночь они провели вместе, хотя и не так, как рассчитывали. После спасения Эйвис сил у Зандера было совсем мало, на то, чтобы восстановить собственное здоровье, их явно недоставало, пришлось ему ограничиться тугой повязкой и, вместо акселя, вызвать из поместья транспорт побольше. Эйвис в знак солидарности тоже поехала пассажиром.

По приезде домой, Зандер, как и обещал, переселил свою гостью из спальни, ранее принадлежавшей Леоне, однако готовить для Эйвис новую комнату не пришлось, поскольку она поселилась в покоях хозяина. Пару дней после возвращения вся охранная команда ходила с вытянутыми от огорчения лицами, каждый из бравых вояк в тайне рассчитывал, что их прелестная командирша отдаст своё предпочтения именно ему. Однако никакого бунта не случилось, то, что Эйвис выбрала хозяина поместья, было логично и совсем не унизительно, поэтому охранники быстро смирились с положением дел.

Эта ночь была совсем безлунной, комната тонула в темноте, словно в чернилах. Пальцы Зандера нащупали маленький шрамик на груди Эйвис. Он заметил его в самую первую ночь их интимной близости, но почему-то постеснялся спросить, а вот сейчас его разобрало любопытство.

– Эв, откуда этот шрам? – Зандер погладил пальцами едва заметную полоску на коже девушки. – Это же не из лучевика? Тебя бы тогда уже не было в живых.

– Нет, это не луч, это кристалл,– слова Эйвис только добавили вопросов, – голубой кристалл в форме миндального зёрнышка,– она хитро посмотрела на удивлённое выражение лица Зандера и расхохоталась. – Это тот самый артефакт, про который ты говорил, помнишь?

– Этот артефакт должен указывать на первое проявленное сознание нашего мира,– пробормотал ур,– его ещё называют семенем жизни.

– Я и есть семя жизни,– гордо заявила девушка,– только понятия не имею, что это значит. Кристалл меня признал и залез в мою грудь, теперь он выйдет обратно, только когда я найду достойного хранителя для этой реликвии.

Зандер посмотрел на свою малолетнюю возлюбленную с удивлением, а ещё с печалью, что для Эйвис было совсем уж непонятно и даже обидно.

– Что не так? – с вызовом бросила она. – Почему ты смотришь на меня как на смертельно больную?

– Удивительно,– задумчиво произнёс Зандер. – За двадцать лет после побега Леоны я впервые сошёлся с женщиной, а она оказалась семенем жизни нашего мира.

– Ты теперь меня бросишь? – в голосе Эйвис уже не было вызова, скорее, боль и страх.

– Что ты, малышка,– Зандер прикоснулся губами к шрамику на груди своей возлюбленной,– теперь я буду тебя охранять. Ты ведь самое ценное, что есть в этом мире.

– А что во мне такого ценного? – девушка сразу успокоилась, и в ней проснулось любопытство.

– Я ведь порылся в старых книгах, как и обещал,– начал Зандер,– но там совсем нет никакого объяснения, только говорится, что семя жизни требуется всячески защищать от насильственной смерти. Так что готовься жить долго,– добавил добровольный телохранитель и рассмеялся.

Удивительно, как часто мы даём обещания, которые не можем выполнить просто потому, что у Игры приготовлен для нас совсем другой сценарий. Временами так и хочется вмазать этому божественному сценаристу от всей души, а он только посмеивается над нашими грандиозными планами и небрежным движением переворачивает страницу нашей жизни.

– Зандер, скажи, мой отец теперь будет проклят? – Эйвис приподнялась на локтях и заглянула в глаза своему мудрому уру.

– С чего ты взяла? – мудрый ур чуть не поперхнулся от такого умозаключения своей возлюбленной. – Это оттого, что он застрелился?

– Ты же сам сказал, что самоубийство имеет очень тяжёлые кармические последствия,– вздохнула девушка.

– Нет, милая, это я просто хотел вывести тебя из твоего шокового состояния,– пояснил Зандер,– чтобы ты смогла заплакать. Не обижайся на этот невольный обман, с Торином всё будет хорошо.

– Странно, я уже и раньше где-то слышала про карму самоубийц,– возразила Эйвис,– это неправда?

– Тут важно не то, кто формально спустил курок, а мотивы этого поступка,– Зандер грустно улыбнулся. – Если человек уходит из жизни потому, что его в этой жизни что-то не устраивает, то он и есть истинный самоубийца, тогда его ждёт ад. А если мотивом является спасение чьей-то жизни, то какое же это самоубийство?

– А что ты подразумеваешь под словом «ад»? – смутилась девушка.

– Ты же помнишь, что я рассказывал про то, как наше сознание создаёт себе новый ум после уничтожения старого,– Зандер вопросительно поднял одну бровь,– и что поначалу этот ум ни на что не годен, разве что покопаться в архивах? Так вот, самым доступным воспоминанием для ума является момент смерти, к нему-то он и обращается в первую очередь.

– Так самоубийцы после смерти всё время переживают этот момент? – Эйвис с ужасом выпучила глаза.

– Не обязательно этот конкретный момент,– пояснил Зандер,– но сопутствующие мысли и эмоции. Обычно это не слишком приятные переживания, и длится это состояние очень долго, в общем, настоящий ад.

– А почему долго? – удивилась Эйвис.

– Самоубийцы могут не перевоплощаться веками,– Зандер печально улыбнулся,– веками крутятся они в этом своём персональном аду. Оно и понятно, это же было осознанное намерение самоубийцы, перестать жить. Вот наше покладистое мироздание и идёт ему навстречу, получите в полном соответствии с тем, что заказывали.

– Б-р-р,– поёжилась девушка,– ужас какой-то. А почему момент смерти важен только для самоубийц?

– Я такого не говорил,– возразил Зандер,– этот момент очень важен для всех. Представь, что ты сажаешь семя в землю, чтобы вырастить какое-то растение. Конечно, от качества почвы и ухода многое зависит, но в конечном счёте растение, которое ты вырастишь, определяется именно сортом семени. Из семени лебеды не вырастет роза, как его ни поливай. Момент смерти и есть такое семя.

– Это несправедливо,– надулась Эйвис,– получается, можно всю жизнь быть героем, но если в момент смерти ты испугаешься, то в следующей жизни станешь трусом?

– И наоборот,– Зандер хитро подмигнул,– можно быть отъявленным мерзавцем, а умереть, пожертвовав своей жизнью ради других людей, и мироздание воздаст тебе сторицей. Только почему-то так не получается, мерзавцы, как правило, умирают в страхе, а герои принимают свою кончину мужественно. Жизнь – это путь, который ведёт к логичному концу. Всякое случается, конечно, но на то и правила, чтобы существовали исключения.

– Не знаю,– Эйвис задумчиво разглядывала потолок,– мне кажется, что умирать всем страшно. Страшит, наверное, даже не то, что ждёт тебя в посмертии, об этом как-то не задумываешься, а сам процесс умирания. Всё неизвестное вызывает опасение, разве нет?

– Какое же оно неизвестное? – удивился Зандер. – Да мы тренируемся умирать всю свою жизнь, каждый день, вернее, каждую ночь.

– Это ты про сон, что ли? – Эйвис даже привстала на локтях, чтобы убедиться, что её возлюбленный не шутит, но тот был совершенно серьёзен.

– Да, милая,– Зандер чмокнул свою непоседу в нос,– сон – это маленькая смерть, по сути, это тот же процесс. Во сне сознание отключает ум, чтобы восстановить свою энергетическую структуру, только, в отличие от случаев катастрофической потери энергии, когда ему приходится просто уничтожать ум, во время сна ум блокируется на время. Но ощущения очень похожи, засыпающий человек перестаёт осознавать себя, он как бы умирает. Однако мы почему-то совершенно не боимся засыпать, желаем друг другу спокойного сна и приятных сновидений.

– А откуда же эти сновидения берутся, если мы как бы умерли? – ехидно спросила Эйвис.

– Я же тебе говорил, что наше сознание не может долго существовать без ума,– Зандер укоризненно посмотрел исподлобья на двоечницу,– вот оно и выдёргивает свой ум из спячки время от времени, тогда мы видим сны.

– Нет, всё-таки смерть нельзя сравнивать со сном,– Эйвис упрямо надула губки,– смерть – это трагедия.

– Да, трагедия,– покладисто согласился Зандер,– но только не для покойника, а для его близких. Умерший тупо не сможет уже ни о чём пожалеть, потому что этой конкретной личности уже нет и не будет никогда, а новая личность ещё ничего не знает о смерти.

– Но ты же говорил, что новый ум сразу же обращается к моменту смерти,– возразила девушка,– значит, умерший понимает, что умер, и может по этому поводу переживать всяческие неприятные эмоции.

– Нет, Эв, осознать, что ты умер, весьма непросто,– Зандер покачал головой. – Вот ты, к примеру, можешь во сне понять, что ты спишь.

– Меня обучали таким техникам,– похвасталась Эйвис,– но да, соглашусь, пожалуй, это сложно.

– А в посмертии осознать себя ещё сложней,– прокомментировал её утверждение Зандер. – Во сне у тебя хотя бы есть твой привычный ум, пусть и частично отключённый, а в посмертии твой ум находится в зачаточном состоянии, он только начинает формировать новую личность. Эта личность ещё слишком незрелая, чтобы самоидентифицироваться, особенно вначале, так что все эти воспоминания, к которым обращается вновь созданный ум, мы воспринимаем так, словно видим сны. И чем дальше, тем эти сны становятся менее яркими и подробными, и, вместо них, приходят видения новой личности.

– А почему же у самоубийц этого не происходит? – голос Эйвис выдал её волнение. – Отчего их новая личность не затирает воспоминания о смерти?

– Всё просто,– Зандер грустно улыбнулся,– их новый ум не создаёт новой личности, ведь именно такую установку он получает при сотворении. Тому, кто не хочет воплощаться, личность не нужна.

– Но как-то они всё-таки воплощаются,– возразила Эйвис,– пусть через сотни лет.

– Воплощаются,– согласился Зандер,– но далеко не все, а лишь те, кто сумел понять, что пребывает в посмертии, и сформировать осознанное намерение снова воплотиться. Тогда его ум сформирует новую личность. Остальные продолжают смотреть бесконечный сон про свою смерть.

– Это ужасно,– Эйвис невольно передёрнула плечами. – А вдруг папа окажется в такой ситуации?

– Нет, милая,– Зандер обнял дрожащую девушку,– он ведь не хотел уходить из жизни, просто давал тебе шанс выжить. Ты бы его ни за что не оставила, ведь правда?

– Да, я тогда уже не надеялась выжить,– Эйвис благодарно прижалась к своему спасителю. – Если бы не ты, меня бы уже не было на свете.

– Скажи, Эв, разве в тот момент тебе было страшно? – задумчиво спросил Зандер.

– Пожалуй, только поначалу,– вздохнула девушка,– а когда я поверила, что выхода нет, то страх прошёл. Интересно, почему так?

– Просто мы боимся не смерти,– Зандер горько усмехнулся,– мы боимся упустить шанс выжить, трусливыми нас делает надежда. Когда терять уже нечего, то и страх потери отсутствует.

– Мне казалось, что надежда даёт нам силы жить и бороться,– Эйвис удивлённо посмотрела в глаза своему философу.

– Всё, что мы имеем, всё, что называем словом «моё», делает нас зависимыми,– философ разошёлся не на шутку. – Надежда – это просто желание сохранить и преумножить это самое моё. Если ты однажды решишь для себя, что ничего твоего нет, вот просто не существует, то это сделает тебя свободной, в том числе и от страха. Как можно бояться потерять то, чего у тебя нет?

– Как это нет?! – возмутилась девушка. – Это моя жизнь, и она мне дорога.

Зандер не ответил, только с грустью посмотрел на сдвинутые бровки и поджатые губки маленькой собственницы. Та немного поворчала и затихла.

– Знаешь, почему мой друг Алекс ушёл в мир Гора? – вдруг спросил Зандер. – Потому что в ангельском мире не было физических тел. Тело делало его зависимым от тех ощущений, которые оно давало, а он хотел быть свободным даже от них. Думаю, ему совсем не страшно было умирать.

– Почему ты считаешь, что он умер,– спросила Эйвис.

– Грин считает, что его сын Доминик – это реинкарнация Алекса,– пояснил Зандер,– и мы с тобой должны это выяснить. Давай спать, завтра с утра мы отправимся в одно интересное место, где, по мнению его отца, скрывается Доминик. Очень надеюсь, что он ошибается.

Райдо

– Тоша, что случилось? – Алиса резко обернулась и упёрлась взглядом в глаза Антона.

– Ничего не случилось,– голос Создателя звучал фальшиво и не смог бы обмануть даже ребёнка.

– Хватит юлить,– строго попеняла Алиса,– ты не отходишь от меня ни на шаг вот уже два дня. Мы ведь договаривались, что ты не станешь защищать меня от правды, но именно это ты делаешь постоянно.

Антон хмуро молчал, глядя в землю, он понимал, что ведёт себя глупо, но ничего не мог с этим поделать. Расстаться с любимой хоть на минуту сейчас, когда она только чудом избежала мучительной смерти и развоплощения, он был не в силах, особенно перед тем, что ему предстояло сделать.

– Ты словно прощаешься,– в голосе Алисы страх смешался с болью.

Эффект этой взрывоопасной смеси оказался убойным, Антон порывистым движением притянул к себе любимую и сжал её в объятьях.

– Я так и знала,– теперь из голоса Алисы исчезли все интонации, и это было намного хуже, чем страх.

– Мне придётся пообщаться с Создателем нашего старого мира,– признался Антон.

Два дня назад он уже произнёс эту фразу, когда мужская половина переселенцев собралась на веранде его дома на совещание. Женщин предусмотрительно отправили кататься под парусом в сопровождении гнома и Волка. Оба сопровождающих поначалу слегка поартачились, но под нажимом общественности быстро сдали свои позиции. Создатель заранее обеспечил солнечную, но не жаркую погодку с лёгким ветерком и небольшое безобидное волнение, чтобы дамы не заскучали. В общем, мужчины хорошо подготовились к обсуждению планов по спасению старого мира, но это им не помогло. Самовар давно остыл, а к решению они так и не пришли, на веранде витала гнетущая атмосфера полной безнадёги. Ни у кого из присутствующих, похоже, не было ни одной рабочей идеи.

Предупредить об опасности жителей старого мира можно было только одним способом – отправить посыльного. А сделать это можно было опять же только одним способом – уговорить Создателя старого мира этого посыльного пропустить. Понятное дело, возможность пообщаться с ним имелась исключительно у Антона. Казалось бы, что может быть проще? Однако такое общение могло закончиться для жителей Райдо именно тем, что собирался с ними сделать мстительный пятимерный венн, а именно, развоплощением. Конечно, вероятность того, что старый Создатель вдруг решит покончить со своим молодым коллегой, была невелика, однако она была ненулевой. И в свете сложившейся критической ситуации предугадать, на что может решиться отчаявшийся хозяин старого мира, не взялся бы никто.

– Ну не станет же он уничтожать новорожденный мир, чтобы спасти свой старый,– Атан-кей покачал головой.

– Беда в том, что мы о нём совершенно ничего не знаем,– откликнулся Тарс. – Антон, ты его хотя бы видел там, в своём мире?

– Я как-то не особо стремился попадаться ему на глаза,– вздохнул хозяин Райдо,– мы общались один единственный раз, когда я только воплотился в пятимерном мире, но мне тогда совершенно нечего было терять.

– И как он тебе показался? – полюбопытствовал Вертер.

– Никак,– Антон пожал плечами,– он даже не позволил мне себя почувствовать, прочёл мои мысли и сразу закрылся, а потом я услышал его условия, ну насчёт ангелов и времени пребывания в старом мире. Никаких эмоций и сантиментов, как будто с автоматом пообщался.

– А может быть, его сознание уже стало подобно машине,– предположил Макс. – Сколько он уже тем миром рулит? Всё человеческое в нём, должно быть, уже давно умерло, если оно вообще имелось изначально.