Поздравляю, Сеул!

Утром снова позвонила Вика. Впервые в жизни я не хотела брать трубку. Ясно, о чем она спросит, а утаивать случившееся смысла не имело. Подруга знала меня как облупленную, по одному «привет» определяла настроение, сразу же подлавливала на лжи. В общем, разговор предстоял не из легких.

– Ты вчера так и не позвонила. Уже могу тебя поздравить? – спросила Вика, разумеется, имея в виду мое несостоявшееся повышение.

– Да, в пятницу улетаю, – я попыталась сменить тему и прикинулась дурочкой.

– Куда? – насторожилась подруга, с ходу почуяв неладное.

– В Южную Корею. Ты же сказала, что мне пора обрести мечту. Вот. Еду на ее поиски.

Вика замолчала, что было весьма неожиданно. Никаких реплик, уточняющих вопросов – лишь еле слышное дыхание в трубке. Я даже воровато огляделась по сторонам. Чувство возникло странное, будто подруга находилась не за тысячи километров, а стояла позади и сверлила мой затылок недовольным взглядом.

– Значит, все-таки решила взять отпуск?.. – уточнила Викс спустя пару мгновений. Голос сухой и строгий, совсем как у нашей физички. Суровая была женщина…

– Ага, решила…

– А как же работа? Еще вчера ты категорически не хотела уезжать из Москвы, столько причин против придумала, да и новая должность… Как, кстати, прошло назначение?

Ну вот и все – момент позорного разоблачения. Вика снова расколола меня быстрее, чем Щелкунчик грыз орехи. Дальше юлить бессмысленно.

– Ну-у как тебе сказать… – угрюмо пробормотала я.

– Как есть?

– Сорвалось. Шеф улетел на праздники в Альпы.

Подруга снова притихла. Я замерла в ожидании. Сейчас этот неудобный разговор либо закончится, либо обернется жестким допросом с пристрастием.

– Ты поэтому такая странная? – вопрос прозвучал как утверждение. – Расстроилась?

– Ничего я не странная, просто…

– Неужели? – перебила подруга. – Даша, я звоню во вторник утром. В это время ты обычно берешь трубку, только чтобы сказать: «Занята, наберу позже». А сегодня мы уже сколько говорим? Минут десять?

– Черт… – шумно выдохнула я. – Вот, значит, где прокололась?

– Ага, – усмехнулась Вика. – Так что хватит кота тянуть сама знаешь за что. Рассказывай.

И мне ничего не оставалось, кроме как вскрыть нарыв горькой правды.

– Может, это и к лучшему, – задумчиво заключила подруга, когда я закончила рассказ. Сдержать ехидный смешок не удалось. – Серьезно, Даш. Ты локомотив, сделала себя сама, многого добилась, но какой ценой?

– Вика, да на мне даже ипотеки нет. Кто в нынешнее время может этим похвастаться?

– Я ведь не про деньги, – печально вздохнула она. – В жизни помимо самореализации есть и другие вещи, заслуживающие внимания.

– Например?

– Например… любовь. Вдруг судьба ведет тебя к чему-то новому, важному?

– Ты же знаешь, что я не верю в судьбу. А в любовь и подавно, – холодно отозвалась я, на что Вика очень ласково и вкрадчиво ответила:

– Зато она в тебя верит…

На этом наш разговор был закончен. Целительная сила женской болтовни не сработала. Стало только хуже.

Оставшиеся дни до поездки прошли как в тумане. Когда живешь работой, ее потеря становится тем еще испытанием. Я чувствовала себя словно на веревочном мосту, что под ветром разочарований постоянно раскачивался и вот-вот мог оборваться. Неприкаянным призраком бродила из комнаты в комнату в поисках занятия. Бесконечно перекладывала одежду, пытаясь решить, что взять с собой. Расставляла книги по алфавиту, потом по цветам, после – по размеру корешка. Провела ревизию в кухонных шкафах и на антресолях. Отмыла каждый уголок квартиры. В итоге навела идеальный порядок где угодно, только не в собственных мыслях.

Коллеги упорно продолжали раскачивать мою нервную систему постоянными звонками и сообщениями. Сначала я отвечала, притворяясь, что в полном восторге от предстоящего путешествия. После отключила звук, надеясь хоть на время забыть про проблемы редакции. Но когда заметила уведомление о сообщении Шварц и сдуру зашла в общий чат, терпение лопнуло.

Эта малолетняя пигалица написала три абзаца тавтологического бреда о том, насколько счастлива возглавить журнал и что теперь он непременно расцветет новыми красками. Скорее, зацветет как болото! В своем «официальном» обращении к сотрудникам наш новый главный редактор допустила с десяток орфографических ошибок. Катастрофа! Оставалось уповать лишь на то, что Костя быстро осознает свою оплошность, и по возвращении из Южной Кореи от «Шика» что-нибудь да останется.

Глава 3

Накануне рейса я сидела в гостиной, с тревогой глядя на огромный чемодан, из которого торчали не поместившиеся внутрь вещи. Не люблю путешествовать с большим багажом – предпочитаю передвигаться налегке. Однако время года и информация, найденная на туристических форумах, вынудили «прибарахлиться». Неудивительно, что сборы затянулись до глубокой ночи. А ведь меня еще ждал утомительный перелет с пересадкой в Китае. И зачем я только согласилась на эту авантюру?

По выработанной годами привычке в аэропорт приехала заранее. Регистрацию прошла онлайн, но чтобы сдать багаж, пришлось с полчаса отстоять в очереди. Терпеть не могу массовое скопление людей. Нервирует. Наверное, слышать подобное от человека, решившего однажды покорять Москву, странно. Но одно дело – работать в социуме, и совсем другое – комфортно в нем существовать.

Пройдя досмотр, я принялась ждать. Время тянулось мучительно долго, мысли никак не давали покоя, продолжая высверливать лунные кратеры на прежде казавшейся безупречной поверхности будущего. Впервые в жизни я не владела ситуацией, не знала, что ждет впереди, не имела конкретного плана и, если честно, не хотела ничего планировать. Не из-за слов Вики о судьбе, а из-за очевидной безрадостности перспектив.

Ровно о том же я думала, пока бортпроводники проверяли готовность пассажиров к взлету. Разум и сердце сражались в безжалостной битве. Я понимала, что поступаю неразумно – проблемы бегством не решаются. Однако внутри вдруг проснулся бунтующий подросток. Он ни в какую не хотел идти на компромисс. Должно быть, я слишком долго прятала его в чулане, с раннего возраста не позволяя себе простые юношеские радости. Справедливости ради стоит заметить: на то имелась веская причина – Москва ломает людей… В любом случае я уже была на борту, застегнула ремень, решилась. Отступать не в моем характере.

Невероятно долгие часы перелета завершились мягкой посадкой в Пусанском аэропорту Кимхэ. Транзит изрядно утомил, поэтому остаток пути до Кореи я спала как убитая. Разбудила меня соседка Катя, аккуратно потрепав по плечу.

– Просыпайтесь, Дарья, сели… Сил нет как хочу увидеть Корею своими глазами, – тихонько шепнула она дрожащим от восторга голосом.

Мы познакомились с Макаровой в зале ожидания Гуанчжоу-Байюнь[2]. Она летела в Пусан по туристической путевке того же агентства. Ей только исполнилось девятнадцать, умница, отличница, окончила школу с золотой медалью. Поступила в РУДН (где когда-то училась и я) на лингвистический факультет, вырвав у полутора тысяч кандидатов бюджетное место. Теперь же ярая поклонница дорам и K-pop[3] в нетерпении ерзала на кресле, ожидая исполнения заветной мечты, ставшей реальностью благодаря подарку родителей.

Почему Катя летела одна? Не знаю. Когда я об этом спросила, заметила, как васильковые глаза попутчицы потускнели. Тему перевела быстро, благо имелся беспроигрышный вариант: Южная Корея. Катя была влюблена в эту страну безвозвратно. Знала о ней если не все, то многое: язык, традиции, притчи, легенды, – и вдохновенно об этом рассказывала. Я не перебивала, слушала, иногда даже увлеченно. Пока Катя чирикала о совершенстве корейских мужчин, трудоголизме и выносливости айдолов[4], вкуснейшем стритфуде и местах, которые нам непременно нужно посетить, мои мысли уходили на задний план и лишь изредка вставляли саркастические комментарии.

– Ксения распечатала мне маршрутный лист, трансфер должен подъехать к главному выходу из аэропорта. Нужно поспешить. У вас много багажа?

– Чемодан и сумка, – с зевком ответила я, расстегивая ремень безопасности.

– У меня только рюкзак. Пойдемте, а то еще контроль проходить. Аж не верится: мой первый штамп в заграннике, и сразу Южная Корея!

Я невольно улыбнулась. Катя светилась изнутри. Ее рыжие кудрявые волосы торчали в разные стороны, напоминая не то причудливые антенны, не то лучи солнца. Она и сама была точно солнышко – вся в веснушках, яркая и теплая.

Мне редко кто западал в душу за столь короткий срок. Но Макаровой это удалось. Возможно, потому, что я чувствовала ответственность за нее, ведь девчонка прилетела в чужую страну совсем одна. А может, Катя просто напоминала мне прежнюю себя – наивную мечтательницу, которой жизнь слишком быстро обломала крылья.

В отличие от Китая, Пусанский аэропорт был украшен в преддверии католического Рождества. Катя объяснила это тем, что, несмотря на приверженность национальным традициям, корейцы – прогрессивный народ, ориентированный на Запад. Глаза разбегались от обилия гирлянд, праздничных баннеров, сложных инсталляций и огромного потока людей, преимущественно азиатской наружности. Макарова скакала вокруг меня мячиком, словно пятилетний ребенок, вертела головой в разные стороны, то и дело всхлипывала от восторга и зачем-то кланялась каждому проходящему мимо. Я же смертельно устала и мечтала скорее добраться до отеля, чтобы забыться глубоким сном, возможно, вплоть до возвращения домой.

Трансфер подали вовремя. Водитель не говорил на русском и едва мог связать пару слов на английском, однако у меня была Катя, которая, как оказалось, не просто понимала корейский, но и бегло на нем разговаривала.

Заметив это, хмурый с виду господин Чон, возрастом далеко за пятьдесят, мгновенно превратился в приветливого дядюшку и всю дорогу старался нам угождать: включил печку, предложил чай с красным женьшенем, приготовленный для него супругой в дорогу, рассказал о том, как и на чем можно сэкономить в Пусане, а на прощание вручил визитку, пообещав скидку на любые поездки.

Отель The Westin Josun Busan располагался прямо на берегу. С одной стороны, вроде зябко и ветрено, а с другой, вид открывался такой, что даже мое черствое сердце екнуло.

Выбравшись из такси, я подошла к багажнику, чтобы забрать сумки. Холодно… Ледяной ветер мгновенно пробрался под шарф – тот принялся парусить, забирая скопившееся внутри пальто тепло. Я поежилась. В Москве уже вторую неделю стоял мороз в минус пятнадцать; здесь же показывало всего шесть, но ощущалось почти так же. Хотя меня, может, просто разморило в машине.

Господин Чон вышел из авто, любезно помог достать чемодан и предложил докатить его до ресепшена. В очередной раз понять его помогла Катя. Я отказалась, поблагодарив на английском, и даже поклонилась в ответ на его учтивый поклон. Затем Макарова привлекла мое внимание восторженными воплями о красоте пляжа. Я подумала, что если окна моего номера будут выходить на морскую гладь, справиться с хандрой, вызванной проблемами на работе, станет чуточку легче.

Послышался хлопок автомобильной двери. Такси тронулось с места, но резко затормозило, издав неприятный лязг покрышками. Мы с Катей одновременно обернулись. Старый «Хендэ» медленно сдал назад. Пассажирская дверь распахнулась. Из салона вышел молодой человек и возвысился над нами двухметровой скалой. Его глаза-полумесяцы, пытливо щурясь под тенью объемного капюшона черной толстовки, окинули нас пристальным взглядом и сузились ещё сильнее. Дыхание отчего-то перехватило. Я осторожно отступила под пристальным взглядом незнакомца. Катя, напротив, шагнула вперед, не в силах скрыть любопытства. Парень заговорил.

– Аньенхасее[5], – низкий грудной голос добрался до меня с очередным порывом стылого ветра, отбросившим с лица волосы. Ничего не поняла, но прозвучало так красиво, будто песня…

– Аньенхасее, – эхом повторила Макарова, почтительно склонив голову, но парень словно и не услышал, продолжая смотреть на меня без отрыва.

Я гулко сглотнула. Было в его взгляде нечто до боли знакомое… а может, в чертах лица? От этого по плечам пробежала мелкая дрожь, а в груди зародилось чувство беспричинного страха, волнами разливающегося по всему телу. Что происходит?..

Макарова не сводила зачарованного взгляда с иностранца, дыша через раз. В голове тенью промелькнуло: красив, будто сошел с обложки глянцевого журнала, а я за свою жизнь немало их повидала, было с чем сравнить. Катя мою мысль явно разделяла. Ее глаза сверкали, словно бенгальские огни. На лице, раскрасневшемся не то от мороза, не то от смущения, застыла блаженная полуулыбка. Лишь изредка, совсем как у куколки, хлопали длинные ресницы.

Внезапно молодой человек нарочито громко кашлянул, разрушая очарование, охватившее Катерину. Она вздрогнула и посмотрела на меня недоуменно. Я ответила ей не менее растерянным взглядом. Кореец снова что-то сказал – все так же мягко и вкрадчиво. Я, разумеется, не смогла его понять, но, кажется, Макарова смекнула, в чем дело, и дернула меня за рукав.

– Даша, а где ваша сумка? – тихонько шепнула она.

– Что? – На секунду я растерялась, но, быстро взяв себя в руки, принялась ощупывать пальто в поисках любимой хобо[6]. – Боже мой, там же вся моя жизнь: деньги, документы, карточки…

Взгляд сразу же отыскал чемодан. Может, я положила ее туда? Но нет, пусто! В ушах зазвенело от беспокойства. Не могла же я оставить сумку в самолете? Исключено! Мы проходили досмотр, и…

– Прошу прощения, – окликнул на безупречном английском кореец, о присутствии которого я уже и позабыла. – Это ваше?

Вздрогнув всем телом и едва не задохнувшись от нахлынувшей паники, я посмотрела на сумку, которую мужчина держал в руке. Потребовалось не меньше десятка секунд, чтобы мысли, беспорядочно скачущие в голове теннисными мячиками, успокоились, позволяя сделать глубокий вдох и осознать: все хорошо.

– Слава богу, огромное вам спасибо! Вы мне жизнь спасли, – с облегчением произнесла я на русском, но заметив, как молодой человек озадаченно нахмурился, тут же перешла на английский. – Да, это моя сумочка. Благодарю вас!

Уверенно шагнув навстречу неспешно приближающемуся к нам корейцу, я потянулась к хобо. Но в тот момент, когда мои пальцы почти коснулись желанной вещи, парень резко отвел руку, спрятав ту за спину.

– Разве мне не положено вознаграждение? – с легкой ухмылкой поинтересовался он.

Я в замешательстве моргнула. Кореец был одет дорого, на шее его блестела ювелирная цепь толщиной с мой мизинец, да и в целом он выглядел так, будто только что вышел от стилистов. И этот явно состоятельный молодой человек требовал оплаты?

– Хорошо… – натянуто произнесла я, даже не пытаясь скрыть недовольство. – Однако все наши деньги теперь у вас.

– Мне не нужны деньги, – ответил парень с серьезным видом, вновь повергнув меня в недоумение.

– Тогда что именно вы хотите получить в качестве оплаты?

Ерунда какая-то! Нас или разводят, или…

– Благодарности, – нарочито подчеркнул кореец. – Ланч. Давайте поедим вместе.

На моем лице отразилось искреннее удивление. Это было приглашение или требование оплатить обед? Возможно, мы не поняли друг друга? Дело в языковом барьере? Стоит переспросить?

Впрочем, в желании парня имелась своя логика. Он возвращает мне сумку, а я оплачиваю его столик в ресторане. Главное, чтобы заведение пришлось мне по карману.

– Я угощаю, – добавляет он с довольной улыбкой, до основания разрушая только что выстроенную логическую цепочку.

И тут меня осенило: это же чистой воды подкат! Ха, каков наглец… Ну, сейчас я ему устрою и обед, и награду! Только я открыла рот, чтобы высказать все, что думаю, как Макарова взяла меня под локоть и потянула в сторону, подальше от бессовестно разглядывающего нас корейца.

– Можно вас на минуточку? – шепнула она на русском, прикрывая губы ладонью, словно опасалась, что парень мог ее понять. – Вы должны пойти.

– Куда?

– На обед, – строго произнесла Макарова.

– С чего бы? – негодующе прыснула я.

– Так принято. В Корее благодарность выражают едой или кофе. Отказываться невежливо.

Я закатила глаза. Катерина издала тяжелый вздох.

– Даша…

– Глупости какие! Обедать с незнакомцем, который всего лишь нашел сумку в такси? Ему ведь даже ехать никуда не пришлось, чтобы ее вернуть.

– Таковы традиции, – не унималась Макарова, едва сдерживая улыбку.

– Кать, ты издеваешься надо мной? Давай просто дадим ему денег и пусть делает с ними что вздумается?

Макарова отрицательно замотала головой.

– Ни в коем случае, здесь и чаевые оставлять нельзя. Хотите отблагодарить – купите напиток или пирожное.

– Ладно, допустим, но он сказал, что угощает… – напомнила я, на что Макарова расплылась в пугающе одержимой улыбке, став похожей на Гринча.

– Еще не поняли?

– Что именно? – нахмурилась я.

– Вы ему понравились… – тихонько хихикнула она. – Вот свезло так свезло. Только прилетели, а уже подцепили такого красавчика. Вы на него только гляньте… Щечки-яблочки, глазки-бусинки и взгляд как у милого щеночка!

Ну да… хорош щеночек под два метра ростом.

Макарова, похоже, жила в каком-то особенном мире, где бабочки в животе не патология, а каждая жаба после поцелуя непременно превращается в принца. В моей же реальности поведение этого незнакомца классифицируется как хищение имущества с последующим вымогательством. Так что дудки!

Развернувшись на пятках, я уверенно зашагала к хитро ухмыляющемуся корейцу. Однако в очередной раз встретившись с ним взглядом, слегка замедлила шаг. Я снова испытала странное чувство – вроде похоже на дежавю, но при этом не имеет с ним ничего общего.

Тряхнув головой в попытке избавиться от неприятных ощущений, я твердо и решительно заговорила на английском.

– Послушайте, мистер… как вас там зовут? – Парень не ответил, лишь улыбнулся еще шире. – Ладно, можно и без имен. Предлагаю на этом остановиться. Вы возвращаете мне сумку, а я не обращаюсь в органы правопорядка и не заявляю о…

– Но мы же договорились! – капризно взвизгнула Катя, прерывая мою речь.

Кореец чуть отклонился в сторону, рассматривая студентку с явным любопытством. Я бросила строгий взгляд через плечо, надеясь, что Макарова успокоится. Однако Катя лишь усилила натиск, стремительно приближаясь к нам.

– В самолете, помните? Мы условились, что эти несколько дней не будем следовать никаким планам, доверимся судьбе и позволим ей вести нас к…

– Катя, это не та ситуация, – хладнокровно подчеркнула я. – Давай обсудим наши договоренности позже.

– Отказываетесь от своих слов? – не желала уступать Макарова.

– Не отказываюсь. Но сейчас не время…

– А когда будет время? Когда, если не сейчас?! – Она в отчаянии всплеснула руками. В по-детски наивных глазах заблестели слезы, чего я никак не ожидала…

Что-то было не так… Кажется, я невольно задела слишком тонкую струну в душе Кати – нечто глубоко личное и сокровенное. Тягостное чувство вины подобно тискам сдавило солнечное сплетение. Я попыталась отмахнуться от давящего чувства, но все тщетно. Грудь все сжималась и сжималась, пока голова послушно не склонилась в знак согласия.

– Хорошо, я сделаю, как ты просишь. Но когда вернусь, мы об этом поговорим, ладно?

Макарова мгновенно повеселела и, звучно шмыгнув и обтерев покрасневший нос рукавом, резво подскочила к моим пожиткам.

– Я возьму багаж и подожду вас в холле. Все равно еще два часа до заселения. А вы идите-идите, поешьте что-нибудь остренькое.

– Кать, он тяжелый… – попыталась возразить я, однако девчонка уже поволокла чемодан к отелю.

– После обеда обязательно купите ему в благодарность кофе или десерт! – не оборачиваясь, крикнула она на русском и тихонько захихикала после.

Из груди в очередной раз вырвался тяжелый вздох. Как же так вышло, что за неделю я дважды попалась на одну и ту же уловку? Хотя мы с Макаровой и не заключали пари, но результат был тем же – Катя взяла меня на слабо!

– Она будет в порядке? – справа раздалось над ухом.

Меня настолько поглотили размышления о реакции Кати, что я и не заметила, как молодой человек оказался рядом.

– Вечером узнаем. Неспроста она так расстроилась…

– Что-то глубоко личное… – озвучил мои догадки кореец.

– Думаю, да.

– Расскажете потом? Когда увидимся в следующий раз.

И тут я очнулась, резко повернула голову, устремив удивленно-возмущенный взор на собеседника.

– А с чего вы взяли, что мы встретимся снова?

Кореец оставил вопрос без внимания, продолжая угрюмо наблюдать за Макаровой – она все пыталась дотащить мой тридцатикилограммовый чемодан до главного входа в отель.

– Вы туда камней положили, что ли? – осуждающе покачал головой он, после чего ринулся вслед за Катериной.

Меня так и подмывало вступить в спор, но чемодан действительно был очень тяжелым, и нести его надлежало мне. Поэтому, прикусив язык, я решила не мешать благородному порыву иностранца.

Он лихо протиснулся между нашим такси и только что прибывшим, окликнул Катю на корейском, вскинув руку вверх. Макарова остановилась, обернулась и растерянно посмотрела на меня. Через пару секунд подоспел помощник, вручил студентке мою сумку и взял чемодан.

«Вот он, шанс слиться», – подумала я и незамедлительно направилась к отелю. Да только оба такси вдруг пришли в движение, и, пока мы пытались поделить дорогу, похититель сумки вернулся.

– Ну что, пойдем вкусно пообедаем? – произнес он с очаровательной улыбкой, которая вызвала у меня очередной прилив раздражения.

Глава 4

Мы вновь оказались в такси. Я расположилась на заднем сиденье, а мой спутник, навязанный Катей, занял место впереди. Поездка была недолгой. Как только миновали мост, свернули налево, останавливаясь у двухэтажного здания с арочными окнами, коих в округе было ничтожно мало – улица пестрила стеклянными высотками.

Двери открылись не сразу. Сначала «сумочник» надел под капюшон бейсболку, затем солнцезащитные очки, хотя погода стояла хмурая, и, рассчитавшись с водителем, покинул автомобиль первым. Лишь после этого раздался характерный щелчок разблокировки на задних рядах, однако дверь я открыть не успела, по всей видимости, «джентльмен» меня опередил и, призывно глянув поверх темных стекол, протянул руку.

– Обойдусь, – буркнула я на русском, самостоятельно выбираясь из авто, на что кореец ехидно усмехнулся, будто бы понял смысл сказанного.

В заведение под названием Gomtang мы вошли молча. Бессовестно бросив меня у порога, парень суетливо нагнал первую попавшуюся сотрудницу, что-то шепнул ей на ухо. Низкорослая девушка в черной униформе посмотрела на меня, кивнула и поманила жестом. Подойдя ближе, я поздоровалась на английском. Официантка ответила на родном языке, указывая на дверь, ведущую в узкий коридор, в конце которого находился приватный зал. Обстановка там была богаче. Если в основном помещении рядами стояли длинные деревянные столы и грубые стулья, здесь расположились пара кожаных диванов, овальный полированный стол между ними и даже уютное кресло в углу с пуфом под ноги. Огромное окно в пол выходило во внутренний двор, но благодаря тонировке стекла происходящее внутри вряд ли просматривалось.

– Присаживайтесь. – Кореец жестом указал на ближний ко мне диван. Сам же, перекинувшись с сотрудницей парой фраз, уселся напротив. – Для начала попросил подать кофе. Вы ведь пьете кофе?

– Предпочитаю чай, – зачем-то солгала я. Вероятно, из вредности – мой собеседник выглядел слишком расслабленным.

Он тотчас же распрямил плечи, окликнул официантку и произнес несколько слов на корейском языке – должно быть, изменил заказ. Девушка с широкой улыбкой записала пару строк в блокноте и, почтительно поклонившись, покинула помещение.

– Как вас зовут? – тут же поинтересовался парень, стоило нам остаться наедине.

Я не стала отвечать. «Сумочник» самодовольно усмехнулся, будто ожидал именно такой реакции. Затем снял капюшон и бейсболку – он небрежно бросил ее на кресло, после чего убрал с лица челку, используя солнечные очки в качестве ободка.

Теперь я могла рассмотреть корейца как следует. Он действительно был крайне хорош собой: высокие скулы, точеный прямой нос. Глаза хоть и небольшие, но имели глубокий завораживающий взгляд. Ресницы густые, почти без изгиба. Полные, сочные губы слегка поблескивали – должно быть, парень использовал бальзам. А сатиновая кожа, лишенная каких-либо изъянов, едва не лучилась. Снять бы этого парня на обложку январского выпуска – тираж разошелся бы вмиг…

– Не хотите называть свое имя? Ваше право, – произнес он низким бархатным голосом, отвлекая от мыслей, что опять скатились к работе. – А откуда прилетели, тоже не скажете?

– Россия, – неохотно ответила я, глядя на сумку, что лежала на диванчике в метре от похитителя. Может, стоит просто ее забрать и уйти?..