Кошачья маска

Чаще всего я устраивался на окраине города, в районе Трудпосёлка. Думал, оттуда никто не прогонит.

Одним дождливым вечером я задремал на заброшенной автобусной остановке, и меня растолкала старая нищенка, сказала, что лучше бы мне тут не спать. Недавно здесь убили одного бездомного – закололи ножом в сердце. И это был не первый случай! Кто-то нас убивает.

– Знаю, знаю! – ответил я. – Сам видел убийцу!

Раз такое началось, я решил не молчать, а предупредить всех нищих. Стал рассказывать о коротышке с малиновой кожей и про ожившую девчонку в маске кошки.

Никто из бомжей об этой паре не слышал. Они сомневались в моей истории. Как это – я видел их, но сам остался жив?

– Говоришь, ночевал с Тёмой и видел, как его зарезали… Так ты сам его и убил! Да? – прямо обвинил меня один старик. – Хотел получить его берлогу, так? Вот и убил его! Признайся!

И я перестал рассказывать своим про этих бесов. Безнадёжный мы народ. Никому не доверяем, каждый за себя.

Оливий говорил, что девочка с душой кошки мстит за свою погубленную жизнь. Я ту девочку не трогал, а видел её уже мёртвой. Мстить мне не за что. Но я всё равно её боялся. Так много стало слухов про зарезанных бомжей. Кому-то пронзили сердце, а кому-то порезали горло. Может, она убивает всех без разбора!

Страшно стало засыпать. Я боялся очнуться с ножом в груди и увидеть над собой белую маску с пустыми прорезями.

Так мне было страшно, что я соорудил себе подобие бронежилета. Нашёл на свалке сковороду, обвязал верёвками и сделал лямки. Надевал эту защиту на ночь. Спать с ней было тяжко. Не привык даже со временем, но зато мой сон стал чуток. Казалось, я сразу замечу, если меня кто-то коснётся.

Иногда мне слышался во сне скрипучий смех. Малиновый коротышка был рядом, хотел ко мне подобраться. Почувствовав его присутствие, я сразу покидал то место.

Никогда бы с ним больше не видеться…

В ночь нашей последней встречи я пролез через забор на территорию старого детского лагеря. Там стояли летние фанерные домики вроде дачных. Было видно, что я не первый бродяга, который их нашёл.

В одном домике была кровать с матрасом и подушкой. С улицы веяло теплом. Я так хорошо устроился, так крепко уснул, что, наверное, захрапел во сне, открыв рот.

Я почувствовал, как острые ногти вонзились мне в язык у самого корня, и немедленно проснулся. Пальцы с силой дёрнули. На миг стало невыносимо больно.

Я попытался ощупать рот языком и вдруг понял, что у меня больше нет языка, а горло наполняется кровью. Мне надо было её сглатывать или сплёвывать, чтобы не захлебнуться. Но и то и другое стало почти невозможным.

Рядом с кроватью стоял малиновый коротышка. Он вздрагивал, всё никак не мог набрать достаточно воздуха, чтобы рассмеяться. Так ему было весело от моих мучений. В его пальцах висел мой язык.

– Нечего было про нас болтать кому ни попадя! – коротышка наконец рассмеялся.

А я даже простонать не мог. Дышал носом. Кровь пузырилась и в ноздрях.

В комнате была и та девушка в белой маске. Она теперь не ползала на четвереньках, а стояла на двух ногах.

– Ну-ка, дочка, примерь себе! – Оливий отдал мой язык девушке.

Она приподняла маску, на секунду явив своё израненное лицо. Заглотила кусочек плоти, будто съела, и тут же произнесла что-то неясное. Мой язык явно прижился у неё во рту.

– Вот, хорошо! – обрадовался коротышка. – И глаза я тебе тоже достану. У меня уже есть один на примете. Пойдём, дочка, пойдём!

Они пролезли в пустое окно, оставив меня одного. Я думал, что умру…

Не смотри в глазок

Рассказ Константина Руженцева

Вы когда-нибудь испытывали желание посмотреть в глазок просто так? Не потому, что вам показалось, будто кто-то стучал, и не потому, что услышали какие-то звуки за дверью, а просто ради интереса: не происходит ли чего в подъезде?

Вы идёте через прихожую, проходите мимо двери, и хочется глянуть в глазок просто так. Знакомо ли вам это желание? Можете вспомнить, делали так хотя бы раз?

Я бы вам не советовал! У меня была такая привычка, и я за неё поплатился. Хотя, возможно, я не мог этого не делать. Это было компульсивным действием, ритуалом, навязчивым поведением: я шёл из комнаты в кухню – и смотрел в глазок, шёл из кухни в комнату – снова смотрел в глазок, шёл в туалет – надо посмотреть в глазок, шёл обратно – надо посмотреть ещё раз.

Я и не задумывался, о чём может говорить этот симптом, да и что это вообще может быть симптомом, ведь это такая мелочь. Все мы живём в неидеальном мире, где полно стрессов и тревожных событий.

Смотреть в глазок мне было незачем. Я живу на последнем, девятом, этаже, через него никто не ходит. Соседей на площадке нет, напротив меня только одна пустая, незаселённая квартира, в которую, похоже, никто не собирается въезжать. Да и подъезд у нас тихий. У меня не было никакого повода то и дело смотреть, что там происходит.

Вид пустой площадки успокаивал меня, избавлял от зуда в голове, пока однажды я не увидел за дверью «гостя».

Это случилось вечером. Я привычно поднял крышечку глазка, припал грудью к двери, посмотрел, а там стоял маленький человек. Хотя не человек это был! Уродливое существо невысокого роста.

Я отпрянул от двери, потёр глаз и посмотрел снова. Мне не показалось – там стоял карлик. У него была малиновая кожа, жёлтые глаза – один ниже другого. Рот как у рыбы: верхняя челюсть заметно больше нижней, а уголки рта смотрят вниз.

Карлик был пузат, как бочонок. Одежда на нём выглядела ношеной и потрёпанной. Он стоял перед моей дверью, словно дожидался, когда ему откроют.

Я сразу сообразил, что вижу нечто потустороннее, кого-то не из нашего мира. Почувствовал, что не стоит выдавать себя и, стараясь не шуметь, попятился в комнату.

Ко мне никто не стучался, в подъезде было тихо, но я знал: он всё ещё там. Не человек. Существо!

Я часто страдал от чувства гнетущего одиночества. Я жил один. Никто не приходил ко мне в гости, даже последний Новый год встречал в компании с самим собой. Думал: хоть кто-нибудь бы ко мне заглянул! Но такому гостю я не был рад. Он меня напугал.

Я много размышлял о том существе и пришёл к выводу: в то время, когда в подъезде ничего не слышно, когда не ожидаешь там никого увидеть, перед дверью может быть кто-то не из нашей реальности. Не всё на свете можно объяснить. Зачем он там стоит – неизвестно. Однако видеть таких гостей, скорее всего, нельзя. От встречи с потусторонним могут быть последствия. Не зря же они ведут себя так тихо, являются, когда никто не смотрит, но ведь хотят быть случайно замеченными!

Мне выпала такая возможность из-за моей привычки. Я решил, что больше не буду смотреть в глазок без надобности. Я и правда теперь делал это реже, но не перестал совсем. Иногда я забывал и прикладывался к глазку, когда шёл по прихожей, и только потом вспоминал, что нельзя!

Нельзя? Я ведь больше не видел никакого карлика за дверью, а потому моя компульсия снова перестала казаться мне опасной. Я не напрягался, когда смотрел в глазок, потому что ожидал увидеть лишь выпуклое и скруглённое изображение пустой площадки, перил, дверцы счётчика и потолка.

Я даже испытывал лёгкое разочарование, потому что не видел ничего нового. Вероятность увидеть кого-то из иного мира наполнила мой ритуал смыслом. А вдруг он снова будет там?

И однажды, когда совсем не ожидал, я опять увидел это уродливое существо. Увидел и отшатнулся! Страшно до дрожи. Но интересно! Мне казалось, что это редкая и ценная возможность.

Я вспомнил, что глазок – это специальный оптический прибор, который устроен таким образом, чтобы смотреть через дверь, не выдавая своего присутствия в квартире. Тот, кто стоит снаружи, никак не может узнать, открыт глазок или закрыт, наблюдают за ним или нет. Главное – не шуметь, и можно рассматривать карлика сколько угодно.

Я опять приложился к глазку. Карлик всё ещё стоял там. Я разглядывал его и замечал новые особенности его внешности: у него были заострённые уши, а во рту бесчисленное множество зубов. Они были как крохотные иглы. Не человек!

Я наблюдал за карликом с большим интересом, почти перестал бояться, и вдруг он посмотрел прямо на меня и сказал хрипловатым басом: «Будешь смотреть – я тебе глаз вырву!»

Эти слова ударили мне в голову как молотком. Я закрыл крышку глазка, убежал в комнату, включил телевизор. Хотел спрятать свой страх в шуме. Там показывали стендап-шоу для умов ниже среднего. Но я хохотал над шутками, которые в другой день счёл бы оскорбительно тупыми. Это была истерика. Карлик напугал меня своей угрозой.