Лебединая песня

– Общежитие тут рядом, за углом. Номер её комнаты 316-ый.

Я выскочил из здания сам не свой. От волнения сердце заколотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Уже очень скоро, буквально через несколько минут, я встречусь с самыми дорогими мне существами – женой и дочкой.

«А если она меня не вспомнит?» – подумал в ужасе я.

Прошло 5 лет и она до сих пор пребывает в глубокой амнезии. Она может не вспомнить, несмотря на всё что я ей покажу, и выгонит прочь как самозванца. Даже позовёт полицию. Хотя пусть зовёт. Чего мне боятся? У меня на руках есть все доказательства, причём документальные.

Думая таким манером я зашёл в общежитие и постучал в дверь номер 316. Никто не отозвался. Я постучал ещё разок.

– Nad läksid vastasaiale jalutama, – услышал я рядом эстонскую речь.

Её произнесла женщина в халате, вышедшая из ванной комнаты с тазом вымытого белья. Сообразив, что я не понимаю эстонскую речь, она произнесла:

– София и Мая ушли в сад.

Я вышел из общаги и пошёл искать поблизости место для прогулок.

Девочке 5 годков, значит надо искать там, где есть детская площадка.

Вот они. Точно, это Свана, которая теперь София, а это моя дочь Мая. Красивое ей дали имя и главное популярное в Армении. Отцу точно понравится. Стоп! Не надо забегать вперёд. Надо непременно развеять амнезию Сваны, вернуть её в прежнюю жизнь. Вот моя задача номер один.

Мая, весело сползала на попе с горочки, а Свана ловила её внизу и оба заливались от смеха.

Я встал прямо перед ними и тоже заулыбался.

– Mama. Kes see onu on? – первой заприметила меня дочурка.

Свана обернулась и наши глаза встретились. Сейчас главное не напугать, а то всё пойдёт прахом, и я не тронулся с места. Мы продолжали насторожено смотреть друг на друга.

– Здравствуй Свана.

– Вы обознались. Меня зовут София.

Слава Богу она не забыла русский язык.

– Ладно пусть будет София, но я то Арутюн. Ты меня не помнишь? Я твой муж.

Свана в растерянности смотрела на меня. Тем временем Мая подбежала к матери и тревожно обхватила её.

– Мая. Не бойся я твой папа, – произнёс я, не сообразив, что девочка может не понимать русские слова.

– Я – папа, – произнёс тоже самое я, уже активно жестикулируя руками.

– Папа? – удивилась Мая и вопросительно посмотрела на мать.

Я понял, что без подтверждения Сваны, девочка не убедится что перед нею её отец, как бы она этого ни хотела и потому я протянул копию свидетельства о браке. Не успела Свана прочесть документ, как я сразу дал ей пачку наших фотоснимков. Ведь амнезия – штука серьёзная и нужна мощная психоэмоциональная атака.

Обомлевшая Свана, посмотрев фотокарточки, обессиленно выронила их из рук и, закрыв лицо, разрыдалась.

Мая сперва тоже заволновалась, но потом подобрав фотографии стала их радостно разглядывать, приговаривая и указывая то на мать, то на меня:

– Это мама, а это папа.

Ну слава Богу, ребёнок признал отца. Дети всегда хотят иметь и пап и мам одновременно как у всей окружающей детворы и чувствуют себя очень ущербно, когда нет перед глазами хотя бы одного родителя.

– София или Свана не имеет значения. Но я твой Ара! Твой муж Арутюн! Неужели ты забыла меня?

Наступил очень напряжённый момент. Я с беспокойством ждал реакцию Сваны. Неужели все мои старания сломать эту проклятую амнезию не увенчаются успехом?

Ждал не только я. Мая снизу тоже поддакивала мать – давай, признавай моего папу.

Прошла будто целая вечность и тут в мозгу Сваны щёлкнула неизвестная науке кнопка и память прошлого прорвало её.

Она со слезами бросилась мне навстречу и мы слились в долгожданных объятиях.

– Арочка, ты же моя Арочка, мой попугайчик бразильский! Мой самый любимый человек.

Да. Ломка амнезии состоялась. Она вспомнила пока что самое главное, но этого было достаточно. Дальше всё пойдёт своим чередом.

Напротив было кафе и я повёл жену и дочку туда.

– Вы не голодные. Я голоден как волк.

– Мы тоже.

Мая побежала играть в детский уголок, а мы как в прежние времена взялись за руки и смотрели друг на друга влюблёнными глазами.

– Сейчас самое время выпить армянского коньяка.

– К сожалению его уже давно нет, – сказал официант.

– Ну тогда принесите французский «Наполеон». Армянского мы напьёмся скоро в Ереване.

Коньяк живо снял с нас обоюдное волнение, и скоро в глазах Сваны зажглись такие знакомые мне огоньки.

Я начал методично ей рассказывать о том что было с ней пять лет назад. Она вспомнила родителей и всплакнула, узнав, что они погибли. Я рассказал про загородный дом, про то как мы познакомились в ресторана «Лисья нора», ну и конечно про нашу страстную любовь, которая сумела сломать бетон амнезии.

– Так значит Мая это дитя моей первой настоящей любви?

– Ну конечно. А ещё ты должна вспомнить кто лишил тебя девственности?

– Неужто тоже ты?

– Да, моя любовь. Я первый мужчина, который сделал из тебя женщину, а заодно и ребёночка.

Свана внешне почти не изменилась. Наоборот, обрела большую женственность и привлекательность. Так и должно было быть, когда девушка-подросток, рожает ребёнка и становится полноценной женщиной.

– А теперь расскажи о себе. Как ты жила все эти годы?

– Ну ты знаешь, что я долго лежала в больнице Хельсинки без сознания. Очнулась и ужаснулась. Ничего не помню. Ничего не соображаю. Мне заявляют, что я беременна. Я не верю. Мне тычут плода 8 нед на УЗИ, говорят, что если бы осталась без сознания ещё неделю, беременность бы прервали. Спрашивают, где живёшь, где твои родные, где отец этого ребёнка. Не помню. Показывают на моё бриллиантовое колечко, откуда? Муж подарил? Значит есть муж. Не помню! Показывают на оберег. Вспоминай. Почему именно лебедь, в чём смысл? Не помню! Говорю по-эстонски, значит эстонка, после выписки привозят сюда, селят в общежитии. Дают новые документы на имя Софии Альбертовны Зивере. Рождается Мая. В графе «отец» вписали опять Альберт. Ну а дальше ты знаешь.

– А ты не хотела начать жизнь заново?

– У меня родился ребёнок и это мне дало силы жить дальше ради Маи. Катастрофа «Эстонии» у меня отняла всё: родителей, дом и даже память, и не родись Мая я бы не могла дальше жить. Благодаря ей я смогла выжить. Я часто засматривалась на неё, стараясь догадаться от кого она? Кто её отец? Не похожая на меня, шатенка-кариглазка, с нехарактерными для здешних детей цветом тела и чертами лица. Я пыталась разбудить память, чтобы вспомнить что то из прошлой жизни. Ну не могла я забеременеть от человека, который не искал бы сейчас меня. Но всё тщетно. Я даже не могла вспомнить место моей школы, чтобы сходить туда и где бы меня кто-нибудь опознал. Потеряв всякую надежду, я полностью посвятила себя Мае и дальше нашей комнаты в общаге и её окрестностях более никуда не ходила. Особенно и не разбежишься на государственном пособии.

Я слушал Свану и противоречивые чувства одолевали меня.

– В женихи никто не набивался?

– А кому я нужна? Неизвестная, бездомная, безродная, мать -одиночка. Ты знаешь здешних мужиков. Им лишние проблемы не нужны. Я когда тебя сегодня увидела, у меня в груди сердце ёкнуло. Наверное опять интуиция заработала. Ведь если кора молчит, то подкорка активизируется.

– При нашей первой встрече ты тоже интуицией меня выбирала и сейчас она тебя не подвела.

Мае надоело играть и она прибежала к нам за столик. Дети любят есть столичный салат. Зная об этом, я заказал всем по порции и Мая сразу стала его уплетать.

– Isa. Kas sa ostad mulle Barbie-nuku? – спросила дочурка.

– Барби нуку хочешь? Ну конечно куплю. Сегодня же куплю, – догадался я, – Она что совсем не говорит по-русски?

– С кем говорить? Вот с тобой и научится.

– Конечно научится и не только русскому, но и армянскому тоже. Для ребёнка пяти лет выучить любой язык очень легко.

Наевшись, мы вышли из кафе и пошли в игрушечный магазин.

Мая порхала по залу и помимо куклы Барби ещё взяла для неё коляску и прочую дребедень, предварительно подбегая ко мне и спрашивая одобрение. В итоге мы вышли из магазина с большими баулами.

– Aitäh isa!

– Молодец доченька. Но теперь повтори тоже самое по- русски – спасибо папочка.

– Спасибо папа!

– Вот молодец. Способная девочка. А теперь пошли в общагу, собирать вещички. Мы сегодня же переезжаем.

Свана быстро упаковала свои скромные вещички и, со словами «Меня мой муж нашёл», сдала ключ соседке. Больше всего изумилась её отъезду та женщина из ванной, которая меня встретила. Ещё час назад София, теперь уже Свана, была для всех матерью одиночкой из общаги, а сейчас и вальяжный муж и загородный дом – всё сразу возникло. Как тут не позавидуешь!

–See on minu isa, – озорно посматривая на ворчливую соседку, представила меня Мая.

Из прихожей общаги я позвонил тому адвокату, который вёл мои дела по наследству. Попросил подъехать к загородному дому и привезти ключи. Теперь у него прибавилось работы. Надо было быстренько вернуть Свану к прежней жизни и в первую очередь поменять документы. И не только её. Фамилию и отчество Маи тоже надо было менять. Теперь она станет Мая Арутюновна Арутюнян.

Адвокат приехал, открыл дверь и мы зашли в дом, куда пять лет не ступала нога человека.

Свана ахнула- повсюду лежал сантиметровый слой пыли, а по углам висели паутинки. Но более всего доставал холод необжитого помещения и потому мы в первую очередь затопили камин.

Пока мы с адвокатом оформляли нужные документы мои девочки принялись приводить дом в порядок и скоро на кухне зафыркал чайник, приглашая нас к ужину.

Я набрал код Еревана и на противоположной стороне провода отец взял трубку.

– Папа! Свана жива! Свана нашлась! Всё в порядке.

Отец не смог скрыть волнения и потому молчал от счастья. Трубку взяла Свана.

– Рафаэль Арутюнович! Я нашлась, я жива.

– Молодец доченька. Быстро оформляйте дела и живо сюда приезжайте вдвоём.

– Втроём отец! Втроём. Пока мы горевали у нас родилась девочка Мая. Мая! Скажи дедушке – барев. Давай говори – папик джан барев.

Мая повторила мои слова, отчего ереванский дед пришёл в неописуемый восторг.

– Отец! Мы через пару дней кончим тут все дела и приедем. Так что стелите ковры.

Вскоре стараниями девочек дом был приведён в божеский вид.

Каминное тепло быстро распространилось по всему дому в том числе в спальни.

Свана пошла укладывать Маю. Ребёнок привык спать у матери под боком и сейчас, на новом месте нужно было создать аналогичные условия. Мая, уставшая от богатых дневных впечатлениях, быстро заснула. Рядом с ней лежала кукла Барби, которую она перед сном укачивала в игрушечной коляске.

Я вошёл в спальню и любовался своей спящей дочкой. С сегодняшнего дня моя душа наконец то обрела покой.

Я вернулся в гостиную, а вслед за мной пришла Свана и села мне на колени.

– Знаешь Свана, был момент, когда я окончательно смирился с тем что ты утонула и впал в глубокую депрессию. Именно тогда я очутился на одном странном острове, куда садились на отдых лебединые стаи. И именно там я повстречался с твоим видением, которое поведало о том что ты жива, только надо хорошо поискать, причём искать там, где потерял. Вот тогда я поверил, что ты жива и ждёшь меня.

– Значит лебедь действительно мой оберег.

– Да. После этого случая я уже не сомневался, что мы вновь встретимся и как видишь не ошибся. Даже смерть не смогла разлучить нас.

Свана нежно прильнула ко мне и мы слились в страстном поцелуе.

– Я всё боялся, что ты за эти годы отвыкла от меня.

– Ну это легко проверить, – сказала Свана и пошла под душ.

Я под завязку подбросил в камин дрова. Когда я обернулся, Свана голышом стояла на ковре перед камином.

Она вовсе не изменилась. Та же точёная фигурка, те же налитые груди над тонкой талией и те же упругие бёдра. На груди красовался лебедь-оберег.

Мы слились прямо на ковре у камина и отблески пламени заиграли на наших обнажённых телах, как тогда в лачуге старухи на лебедином озере.

Все пять лет разлуки мигом рухнули. Все пять лет мы верили, что опять встретимся и эту надежду вселяла нам любовь. Счастье вновь вернулось к нам, и вновь зазвучали заветные мелодии Эдварда Грига и «Лебединого озера».