Падение империи

– Не бойся, моя радость. Я не оставлю тебя одну! Вот увидишь! Мы скоро встретимся, – сказал Роман, нежно обнимая жену, и добавил, – всё, отплывайте.

Оба судна стали отчаливать, оставив Романа одного на пристани. Проводив их, он устремился в императорский дворец. По дороге ему встречались бегущие в страхе неведомо куда жители уже покорённого города.

Роман добрался до безлюдного, уже никем не охраняемого дворца и беспрепятственно вошёл туда. Вокруг всё выглядело пустынно и уныло. Былое великолепие императорской резиденции померкло. Роман вспомнил, что он уже однажды представлял себе такую картину, однако не мог предположить, что она может так быстро стать явью.

Он зашёл в апартаменты императора и приблизился к алтарю. Чем-то магическим повеяло с этого места, откуда императоры великой Византии общались с Богом на протяжении многих веков. Он начал медленно вращать тяжёлый алтарь по часовой стрелке и, наконец, после второго круга в стене со скрипом стала отворяться потайная дверь. Роман зажёг лампаду, висевшую на стене, и начал осторожно спускаться вниз по крутой лестнице. Он спускался, озираясь на стены из мрачного чёрного камня. Наконец, лестница кончилась, и Роман очутился в большой просторной комнате. Стены её также были сделаны из того же камня. От центра этой комнаты к потолку направлялась каменная колонна толщиной не более одного локтя.

«Комната, по-видимому, расположена прямо под кабинетом императора, а эта колонна соединена с алтарём» – правильно рассудил логофет.

«Вращая алтарь против часовой стрелки, мы приводим в действие адский механизм, разрушающий эту колонну, а с ней и всю комнату вместе с её содержимым»,– подумал он, восторгаясь остроумием мастера, соорудившего некогда этот тайник.

Тут только он высветил два огромных сундука, высотой достигающих до его пояса, расположенных по обе стороны от колонны. Роман подошёл к одному из них, достал ключ и открыл. Глазам его представилось великолепное зрелище. Множество золотых слитков, аккуратно уложенных в ряды, заполняли доверху сундук. Роман открыл тем же ключом второй сундук, тоже заполненный золотом.

Обладать таким огромным богатством и бесславно исчезнуть из истории, покорившись таким варварам, как турки, вот что никак не укладывалось в его голове.

«Ведь этим золотом можно купить, что угодно и кого угодно», – подумал с горечью Роман, вспомнив гибель императора, который в своё время пожалел отдать пушкарю Урбану малой толики того, что покоилось здесь.

«Богатство человека кроется не в его золоте, а в нём самом», – продолжал философствовать Роман.

Покончив лицезреть это уже ненужное для гибнущей страны золото, логофет принялся искать потайной ход, ведущий к морю. С помощью огонька своей лампады он выявил узенький проход, ведущий на юг.

«Эти сундуки не пролезут целиком. Придётся опорожнять их содержимое в мешки после чего грузить на суда».

Вдруг со стороны лестницы послышался шум спускающихся шагов. Роман уже хотел спрятаться, но в этот момент в комнату ворвались несколько вооружённых людей с начальником Тайного приказа Маркосом.

– Здравствуй, господин логофет! Чем это ты здесь занят? – сказал с ухмылкой Маркос, – уж не воровством ли?

– Я выполняю приказ императора, – спокойно ответил Роман.

– Императора? Ну и что же он тебе повелел?

– Вывезти отсюда всё золото, дабы не досталось оно врагу, – твёрдо сказал Роман, – а как ты здесь оказался? Насколько мне известно, тебе вместе с твоими головорезами было велено защищать город.

Маркос уже не обращал внимания на Романа. Он подошёл к одному из сундуков и стал жадно разглядывать золотые слитки.

– Мы давно за тобой следим, логофет. И теперь наши старания полностью вознаградятся, – произнёс с упоением Маркос, – смотрите ребята, вот каково оно – много золота!

Его головорезы восторженно пожирали глазами огромные сундуки, потирая от удовольствия руками.

– Так это вы следили за мной? – сказал сердито Роман.

– Конечно мы, – спокойно признался Маркос, – между прочим, по приказу твоего же василевса. Ты-то и привёл нас к этому богатству.

– Оно имеет конкретное предназначение. Так повелел император.

– Император? – удивился Маркос, – а где он? Нет больше его. Турки уже ворвались и грабят город. Раньше об этом надо было думать, раньше. А не сидеть с таким богатством и подписывать соглашения с Папой. На это золото можно было купить хоть самого чёрта.

Сказав это, у Маркоса жадно заблестели глаза. По всему было видно, что он давно хотел подобраться сюда, но только сейчас ему представилась такая возможность.

– Ладно, господин логофет,– мирно сказал он,– я человек не жадный. Да и ты чего-нибудь да стоишь. Забирай сколько сможешь и уходи отсюда.

– Это золото не моё и не твоё. Оно должно служить для процветания православной церкви,– грозно ответил Роман.

– Православной церкви?– переспросил Маркос и расхохотался,– да протри ты глаза! Всю ночь молился твой народ об избавлении от врага. А сейчас турки врываются в церкви и соборы, грабят и убивают. Где твой Бог? Почему он не пришёл к тебе на помощь? Да потому, что у того бог сильнее, у кого меч длиннее. Вот и вся религия.

– Что ты собираешься делать с золотом? – спросил Роман.

– А вот это уже тебя не касается, – с наглой улыбкой ответил Маркос.

– Ну а всё таки.

– Это золото будет служить той новой империи, которая возникнет на месте падения Византии.

– Тебя для этого сюда прислали твои новые хозяева? – начал догадываться Роман

– Можешь называть их, как угодно, но я хочу ещё пожить на славу под надёжной рукой. Османы – это та сила, которая способна поставить на колени весь мир. А нам многого от них и не надо. Вот пара таких слитков и всё,– сказал с циничной улыбкой Маркос, -а ну, ребята, хватит бездельничать. Это золото необходимо поднять наверх. Забирайте, кто сколько сможет, и за работу.

– И давно ты им служишь? – спросил с отвращением Роман.

– Давно, – спокойно ответил начальник Тайного приказа,– но вот к этому золоту я смог подобраться только сейчас, и то с твоей помощью. Даже верховный казначей не знал, как сюда войти. Император не доверял эту тайну никому. А вот тебе доверил. Ты у нас самым достойным оказался. Так что от имени султана османов я объявляю тебе благодарность и награждаю вот этими двумя слитками. Бери их, логофет, и уходи. Ну, давай, не мешай нам.

Роман стоял и удручённо смотрел на Маркоса. Глава Тайного ведомства, призванного охранять безопасность страны, оказался гнусным предателем.

– Не смотри на меня так осуждающе. Я простой смертный и мне без разницы, как зовут моего повелителя – император или султан. Лишь бы исправно платили. А Мехмед хорошую службу ценит. С таким могущественным повелителем я непременно вознесусь высоко.

Роман больше не мог выговорить ни слова. Не в силах ничего предпринять, он подошёл к лестнице и начал медленно подниматься. Войдя в апартаменты императора он приблизился к алтарю и начал внимательно разглядывать огромные алмазы. Снизу раздавались громкие голоса Маркоса и его людей. Роман поднял глаза кверху и на минуту застыл. Решение пришло к нему само собой.

«Да. Воистину неизмерима человеческая жадность. Любое светлое чувство может сгубить корыстолюбие, которое рождает прочие пороки. Простить можно всё, кроме предательства. Во все времена оно каралось лютой смертью»,-подумал мрачно логофет и уже без малейших колебаний стал вращать алтарь против часовой стрелки.

Дверь в стене стала с таким же скрипом медленно запираться. Роман продолжал вращать священный алтарь и видел, как он начинает уходить вниз. Находящиеся в подземелье люди, почувствовав опасность, стали с криками и страшными проклятиями колотить в дверь, которая успела уже захлопнуться. Алтарь всё больше уходил вниз, и Роман вынужден был отскочить, дабы не провалиться вместе с ним.

Рушилась Византия, рушилась под ударами османов её столица – последний оплот тысячелетней империи, унося с собой в бездну своё необъятное богатство, которое не смогло спасти её от краха, как в своё время не спасло всех предшествующих обладателей.

«Ангел» и «Фортуна», подобно двум сёстрам – старшей и младшей – плыли рядышком. Они благополучно выбрались из бухты Золотого Рога и теперь медленно приближались к Мраморному морю. Весь турецкий флот практически бездействовал. Экипажи турецких судов, узнав о взятии Константинополя, покинули свои корабли и устремились в город, чтобы благополучно присоединиться к своим сухопутным собратьям, которым Мехмед дал возможность три дня грабить столицу Византии.

«Ангел» и «Фортуна» беспрепятственно смогли доплыть до самой южной башни и здесь встали в ожидании Романа. Шли томительные часы, а логофет не появлялся на берегу. Соломон приказал Диего спустить шлюпку и плыть навстречу. Вечерело, из города доносились душераздирающие крики, которые ещё больше усиливали тревогу находившихся на борту. Лучия с бледным лицом вглядывалась в прибрежную полосу, надеясь что-нибудь увидеть, но безрезультатно. Роман не появлялся.

– Чёрт его дёрнул вернуться в город, который уже кишит турками, – начал волноваться старик Сократ.

– Не надо беспокоиться,– тихим голосом заговорила Ирина, – он вот-вот появится. Роман всегда держит своё слово.

– Конечно, – добавила Елена, – я не припомню случая, чтобы Роман не выполнил своего обещания.

Только Лучия не смела проронить ни одного слова. Она, сжав губы, продолжала смотреть в сторону берега.

– До заката ещё далеко. Он непременно успеет,– с уверенностью в голосе сказал Сократ.

У всех на душе было неспокойно, но каждый пытался подбодрить другого.

Наступила ночь, и шлюпка вернулась на борт. Лука тоже приплыл на борт «Ангела».

– Что будем делать, Соломон? – спросил он шкипера, – оставаться здесь не совсем безопасно.

– Поставишь на ночь надёжный караул, – велел ему Соломон,– мы дождёмся его непременно.

–А ты уверен, что он вернётся? – вполголоса спросил Лука.

– Более чем уверен, – ответил тот.

Ночь прошла в тревоге и беспокойстве. Лючия всю ночь не сомкнула глаз и вместе с Ириной и Еленой провела на палубе, всматриваясь в сторону берега. Под утро её сморил сон. Лючия зашла в каюту и без сил упала на постель. Во сне ей привиделось, что она в сопровождении евнухов вновь отправилась на мост через реку Марицу. Её, связанную, схватили и бросили в воду. Она начала тонуть, но услышала странные голоса:

– Не буди её. Не надо. Она только что уснула.

Лучия открыла глаза и увидела, как на неё капает вода.

«Значит, я всё таки утонула», – подумала грустно она, но в следующее мгновение увидела улыбающегося Романа и вскочила.

Это уже был не сон. Роман, весь мокрый, но со счастливым лицом стоял перед ней.

– Я вернулся, любовь моя, – сказал он и заключил жену в объятия.

Выбравшись из обрушившихся апартаментов императора, Роман направился в сторону южных морских стен. В это время город уже был полностью захвачен турками, которые вовсю бесчинствовали там. Роман решил переждать до ночи в одном заброшенном доме на южной окраине города. Ночью он благополучно добрался до южной башни, где и переночевал под открытым небом. К своей огромной радости, утром он увидел столь дорогие для себя очертания «Ангела» и Фортуны». Не дожидаясь, пока его заметят, он бросился вплавь к судам – благо расстояние до них было небольшое.

–Куда плывём, Роман? – спросил Соломон, – оставаться здесь очень опасно. Турки, кончив грабёж, опомнятся и вернутся на суда. Не хотелось бы с ними повстречаться.

– Пока плывём в южном направлении, подальше от опасного берега, а потом решим, что делать, – ответил Роман.

Уже после полудня оба судна, достаточно удалившись от занятого турками города, вновь остановились. За это время Роман в мельчайших подробностях поведал о своих похождениях в императорском дворце.

– Да, жалко, конечно, столько богатства уничтожить. Одно утешение, что оно не попало в руки врага, – подытожил рассказ бывшего логофета старик Сократ, – а предателю любая смерть подходит. Скрытый враг вдвойне опасней видимого. Так что – поделом им. А император молодец. Чувствовал, что всё богатство уйдёт под землю, и один сундук велел погрузить на наше судно заранее.

– Как погрузить? Когда? – изумился Роман.

– А ты не знал? – спросил Сократ, – ты же сидишь на нём.

Тут только Роман увидел, что в каюте находится посторонний предмет, на котором он, кстати, сидел. Это был такой же сундук, какие были в подземелье дворца.

– Как он здесь очутился? – удивился уже бывший логофет.

– Его вчера утром по приказу императора погрузила команда Василия,– ответил Соломон,– василевс сказал, что открыть сундук сможешь только ты.

– Верно, – сказал Роман и достал всё тот же ключ, переданный ему императором.

Он открыл крышку, и все увидели его содержимое: слитки золота вперемежку с золотыми монетами. Соломон взял одну и увидел на ней изображение богини Артемиды.

– Вот именно с этой монеты и начались все мои злоключения,– грустно сказал он,– хотя, кто знает, может и к добру. От судьбы никуда не денешься. Мой покойный отец сказал мне напоследок: не стремись к богатству, пусть богатство само найдёт тебя. Его слова, похоже, оказались пророческими.

– Это и есть золото царя Крёза, но лишь небольшая её часть. Основную её массу я уничтожил. Император словно предчувствовал это и потому велел русичам перетащить сюда хоть небольшое количество, – сказал Роман.

– Смотрите, здесь какое -то письмо, – воскликнул Соломон и передал Роману свёрток.

Тот развернул его и произнёс:

– Это почерк василевса, я узнаю его.

– Что же он пишет? – взволнованно спросил старик Сократ.

«Мои дорогие соотечественники, – начал читать Роман, – когда вы вскроете это письмо, меня уже, возможно, не будет в живых, и это будут строчки человека с того света».

Голос у Романа дрогнул, и он остановился.

– Продолжай. Прошу тебя, – с грустью попросил Сократ.

«Я предчувствую, что завтра господин логофет будет вынужден уничтожить богатство своей великой страны, дабы не досталось оно врагу. Потому я решил спасти её малую часть, чтобы граждане Византии, потерявшие своё Отечество, не чувствовали себя нищими на чужбине. Пусть это золото напоминает вам о былом могуществе вашей страны и этим придаст вам новые силы. Вы были её достойными гражданами, но Богу было угодно превратить вас в скитальцев. Так пусть же эта поддержка поможет вам начать новую жизнь. И да хранит вас Бог. Аминь. Ваш василевс Константин Драгаш. 28 мая 1453 год. P.S. Я надеюсь, что вы поделите это золото поровну, по справедливости, не забыв мою преданную охрану из Московии».

Гробовое молчание воцарилось в каюте. Все смотрели друг на друга, но никто не проронил ни слова. Первым высказался Сократ:

– Безгранична мудрость нашего великого императора! Его достойное имя будет вечно храниться в наших сердцах!

Все скорбным молчанием почтили память василевса, отдавшего всего себя без остатка своей стране и своему народу.

– Предположим, золото мы поделим. Это несложно, его достаточно много, чтобы сделать богатыми всех. Но давайте решать, куда плыть? Что скажешь, Роман? – спросил старик Сократ.

– Теперь моё слово вам не указ. Пусть каждый решает сам согласно своей совести,– ответил бывший логофет, – у нас два судна: одним владеет Соломон, вторым – Лучия. Они вправе решать, куда плыть.

– Это судно наше,– обиженно проговорила венецианка, – и ты прекрасно знаешь, что я без тебя ничего не решу.

– То, что Лучия поедет в Венецию, это неоспоримый факт, – начал старик Сократ,– ибо там её ждёт огромное наследство и мачеха, которую следует наказать. И ты, Роман, поедешь вместе с ней. Тут и говорить не о чем. Судьба связала вас вдвоём навеки.

– Втроём, – лукаво произнесла Елена, – да, да вы не ослышались, именно втроём. Лучия ждёт ребёнка.

– Это правда? – с восторгом спросил Роман.

Лучия отвела глаза и зарделась.

– Правда. Ты мне не веришь? – спросила Елена строго.

– Ещё как верю, – ответил сияющий от счастья Роман, – а ты Соломон, что решил? Поехали с нами в Венецию.

Лицо шкипера стало серьёзным. Никто не знал о его намерениях, хотя от этого зависело многое.

– Возвращаться в Александрию мне уже не имеет смысла. Там меня никто не ждёт, и потому я решил, что «Ангел» поплывёт туда, откуда он приплыл много лет назад, – ответил Соломон.

– Неужели в Барселону? – воскликнул счастливый Диего.

– Именно туда.

– Как? Ты, иудей, поплывёшь в страну, откуда в своё время сбежала от преследований католиков семья твоей матери? – изумился Роман его смелому решению.

– А мне нечего бояться. Я офицер византийской флота, сражался за христианскую веру с турками. Ну а вера моя сейчас совсем иная,– сказал Соломон и показал крестик на своей груди,– это мне Ирина подарила перед моим плаванием в Фессалоники. Он спас меня от неминуемой гибели и мне посчастливилось увидеть свою сестру. Так что я тоже стал христианином.

– Можете считать нас мужем и женой, – торжественно объявила Ирина, обнимая Соломона.

– Ну а ты, Сократ, куда собираешься податься? -спросил Роман.

– Туда, куда мои дочка с зятем,– со вздохом сказал старик и улыбнулся,– на это золото открою уютный трактир в Барселоне и буду коротать свой век уже с внуками.

– Да, я вижу, с нами в Венецию плыть никто не собирается? Оставляете нас одних. Так несправедливо, – запротестовал Роман.

– Я поплыву с вами! – вдруг произнесла Елена, – если, конечно, возьмёте.

– Возьмём непременно! – обрадовалась Лучия.

– Ты уж не обижайся, дядя, – нежно сказала Елена, обращаясь к Сократу,– но мне давно хотелось пожить в Венеции. Да и с Лучией мне расставаться не хочется. После её чудесного спасения мы с ней словно породнились.

– Эх, видать не судьба нам всем вместе быть, – вздохнул старик.

– Ну а русских мы высадим в первом удобном для них христианском порту, откуда они благополучно доберутся до Московии. Правда, Василий? – спросил Соломон вояку.

– Конечно. Живы будем, не помрём, – ответил тот добродушно.

Мехмед сдержал своё слово перед войском. Захваченный Константинополь три дня подряд грабила его сто пятидесятитысячная армия. Турки врывались в дома, насиловали женщин, убивали детей и стариков, хватали всё, что имело какую-либо ценность. На третье утро султан проснулся и сказал:

– Я видел во сне, как въезжаю в Константинополь на белом коне и мне преподносят на острие копья голову последнего императора Византии.

– Твой сон в руку, мой повелитель, – произнёс Халал, – ты должен сегодня же въехать в город и положить конец ужасным погромам, которые учинила армия. Только твоё присутствие сможет её усмирить и приостановит безжалостное разрушение Константинополя.

Оседлав своего великолепного арабского скакуна, подаренного ему императором уже несуществующего государства, Мехмед въехал, наконец, в город через Золотые ворота.

Сопровождаемый многочисленной свитой, он прошествовал по главной улице Месе. За три дня разбоя всё выглядело ужасно. Турки основательно разграбили и разорили магазины и торговые ряды улицы. Унесли и растаскали всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность. Однако даже после этого погрома величественный дух столицы Византии уходящий корнями в эллиническую эпоху остался непоколебимым, ибо никакое варварство не способно разрушить то, что созидалось человеческим гением столетиями.

На лице султана был неописуемый восторг – цель жизни была достигнута. Он ещё не верил, что шествует по покорённому им Константинополю. В свои двадцать лет Мехмед стал завоевателем самого великолепного города планеты.

– Куда ведёт эта улица? – спросил он у Халала.

– К императорскому дворцу и к собору Святой Софии. Но дворец изрядно разрушен и представляет собою неприглядное зрелище, – сказал великий везирь.

–Тогда едем в главную святыню христиан, – решил Мехмед.

Возглавляемая им процессия подъехала к собору.

Мехмед спешился, присел на колени и посыпал голову землёй.

– Хвала великому Аллаху, я добился своего предназначения! – воскликнул он, с благоговением подняв руки к небу.

Затем он встал и выжидающе посмотрел на Халала.

Тот подал знак, и молодой сербский воин подбежал к ним с копьём, на которое была нанизана мужская голова.

– Это и есть голова императора Константина? – недоверчиво спросил султан.

– Она самая, мой повелитель! – уверенно ответил Халал,– воистину, тебе приснился вещий сон, о ясновидящий!

– Как вам удалось его распознать среди множества обезображенных тел?– не унимался молодой султан.

– На нём были пурпурные башмаки с двуглавым орлом, какие носят только византийские повелители,– ответил Халал.

Мехмед почему-то не очень поверил своему везирю. В своё время ему доложили, что императора в последний раз видели без знаков отличия, дерущегося в общей толпе защитников, и потому обнаружить его тело среди множества изуродованных трупов представлялось маловероятным.

Мехмед окинул взором победителя всё великолепие собора Святой Софии и произнёс:

– Величие этого сооружения отныне будет служить Аллаху и посему повелеваю превратить его в мечеть.

– Будет исполнено, мой повелитель, – ответил Халал.

– С завтрашнего дня приказываю начать строительство нового дворца. Этот город я превращаю в свою столицу, – объявил торжественно султан и добавил,– в столицу Османской империи!

– Слава султану Мехмеду! – прокричал с восторгом Халал, – Мехмеду-Фатиху!

– Слава Фатиху! – восторженно повторила новое имя Мехмеда-Завоевателя вся его свита.

Через несколько дней пассажиры обоих кораблей, благополучно доплыв до «каблука» Апенинского полуострова, стали со слезами на глазах прощаться. Роман, Лучия и Елена с дочкой пересаживались на «Фортуну», вместе с ними собирались плыть дальше русские наёмники. Соломон, Ирина и старик Сократ остались на борту «Ангела», намереваясь плыть в Барселону. Прощались все молча, по-христиански целуясь три раза. Никто не мог сдержать слёз, особенно женщины. Всё это время они жили одной дружной семьёй и расставание было мучительно больно.

– Пора, – грустно сказал старик Сократ, – даст Бог, ещё свидимся.

Корабли наполнили паруса и начали медленно расходиться. Пассажиры стояли на палубе, печально провожая друг друга.

Расстояние между двумя судами всё увеличивалось, превращая их в маленькие песчинки во Вселенной.

Из таких вот множества людских песчинок соткана вся история человечества, переплетённая различными событиями и фактами. Бег времени неутомимо вращает колесо истории, а пишется она судьбами простых смертных, и каждый по-своему оставляет след в великой книге людского бытия.

Исполнилось пятьсот пятьдесят лет со дня взятия Константинополя, которое потрясло весь мир. Потеря этого восточного форпоста христианской религии предоставила государству османов большой стратегический простор для завоеваний в Европе. Монархи могущественных западных стран стали себя чувствовать очень неуютно в своих дворцах, ибо сразу ощутили последствия турецкой экспансии, начавшейся после захвата византийской столицы.

От быстрорастущей Османской империи в Европе становилось тесно, и эта нехватка простора стимулировала процесс поиска новых территорий и континентов, что в свою очередь привело к возникновению эпохи великих географических открытий.

Лучшие умы и деятели науки и искусства вынужденно покинули Константинополь, переселившись в западные страны, где создали благоприятные условия для возникновения эпохи Ренессанса.

Католическая церковь, тормозящая всё передовое, стала переживать своё падение. В Европе вовсю начало распространяться протестантское движение.

Центр православия переместился в Москву, превратив её в религиозном отношении в «Третий Рим». Через три столетия новый могущественный оплот православия – Российская империя – начнёт отвоёвывать территории у империи османов, приводя её к постепенному упадку. Встанет вопрос об отвоевании у турок Царьграда и возвращения ему былого статуса православной столицы.

Но всё это будет потом…