Механизм мира

– Как хочешь, – кот нахмурился и прыгнул на пол, дошёл до дальнего угла и нырнул в коричневое пятно на стене.

– Пауло, спасибо за стихи. Я тоже кое-что для тебя хочу написать, но пока не могу сопоставить всё это в голове.

– Пожалуйста, мне так хорошо с тобой, легко.

– А раньше тебе было плохо?

– Ты же знаешь я болен.

– Ты так мне и не рассказал, чем.

– Я и не говорил, что чем, просто болен…

– Пауло, давай встретимся, – она решила резко поменять ход разговора.

– Что? Как, где, нет я не могу…

– Да перестань, ну давай хотя бы узнаем, как мы выглядим. Тебе разве не интересно?

Прошло две минуты.

– Интересно. Как мы это сделаем?

– Тебе же интересно, вот ты и придумай, – она решила поиграть с ним.

– Хорошо, я придумаю.

Он вспомнил, что пару лет назад его как молодого художника печатали в местной газете. Статья называлась банально «Цветы в масле». Тогда ещё его подкалывали в союзе начинающих художников, что масло бывает разное, сливочное, подсолнечное и оливковое, было смешно и беззаботно. После он заболел и потерял ко всему интерес.

– Ты можешь найти мою фотографию в подшивке трёхлетней давности «Лионского фонаря», – он назвал ей название статьи.

– Прикольно ты придумал, у меня для тебя сюрприз, у меня тоже есть фото, на которое ты можешь посмотреть, – и она рассказала о салоне фотографии, на витрине которого красовалось её лицо. Она фотографировалась прошлой весной и её решили вывесить на всеобщее обозрение как эталон женской красоты. Она сказала ему адрес салона и как определить где там она. Этого было делать и не обязательно.

Пауло решил отправиться в салон фотографии ночью. Не очень поздней, но при покрове темноты. Ночная прохлада освежила его сознание. Он медленно шёл между домами, очищаясь от домашней обстановки. Маленькие серые пылинки слетали с него роем насекомых и приземлялись на чёрный ночной каменный тротуар. По ходу его движения тротуар становился серым и первое впечатление, какое могло сложиться, что становиться светлее. На самом деле впечатление было обманчивым. Рой пыли, куски застоявшихся серых мыслей, паутинки больного сознания – всё это отрывалось от него и закрашивало чёрную улицу в серый. И если до этого можно было различить какие-то контуры по ночному чёрных объектов, то теперь всё стало как в тумане, однородно и непроницаемо. Сам же Пауло, избавляясь от своей засиженной сущности – очищался, становился светлее. Кульминацией его просветления было видение. Он ещё на подходе к витрине салона увидел что-то светлое за стеклом. Не просто обладающее светлыми красками, такими как белая или жёлтая, а светлое от слова свет. Оно светилось в темноте. Чем ближе становилась витрина, тем ярче становился объект. Подойдя в плотную, он увидел Надин.

– Нет. – он выдохнул из себя отрицание, отрицание самого себя, отрицание оживших чувств, отрицание жизни. За долгое время он должен был признать, что перед ним необычайно красивая девушка. Когда он шёл до салона, его посещали мысли: да надо посмотреть, интересно, и правда человек же всё-таки, а то терминал да терминал. Он никак не думал, что в нём опять загорится маленькая искорка, которая потом может перерасти в пожар страстей, который сожжет его ещё раз. Сгореть ещё раз он не хотел, ещё раз заболеть той же самой болезнью, поэтому у него и вырвалось «нет».

– Будем считать, что прививка уже была, надо ко всему относиться спокойнее. Дышим. – он улыбнулся.

…

– Вот ты какой, – она недолго думая выдрала страницу из подшивки, свернула вдвое и сунула под жакет. После, взяла подшивку, отнесла на место, большой дубовый стеллаж. Выбежав из центральной лионской библиотеки, она обернулась. На витраже жёлтого стекла Солнце глядело на неё и с укором улыбалось. Разноцветная стеклянная картина переливалась разными цветами одновременно ослепляя серые глаза Надин, наполняя цветом неба. Глаза заслезились, и она сощурилась, на лице непроизвольно расплылась улыбка. Счастье наполнило её сердце, тепло от куда-то от середины груди стало расплываться по всему телу. Пока она дошла до дома ей стало совсем жарко. Её комната как всегда была наполнена светом, она засунула руку под жакет и ей показалось что её обожгло. Так вот оно от куда это тепло, от газеты. Расправив на столе смятую страницу, она облокотилась на стол и долгое время вглядывалась в чёрно-белое изображение, потом резко закрыла глаза и представила в цвете. Картинка ожила, смуглое лицо моргнуло, тёмные волосы давали естественный блеск, уголки рта искривились в подобие улыбки, по носу было понятно, что он глубоко вдохнул… её запах. Она заулыбалась, такой милый. Так она и провела пол дня в такой изучающей позе.

Пауло переживал как ребёнок. Та волна чувств, которая его охватила, была ему уже знакома, и он осторожничал. Напороться ещё на один риф океана страстей ему не хотелось. Обмеренный опытом он буквально воскрес от любви Надин. Их разговоры в терминале приближали их с каждым днём, и вот им удалось встретиться.

…

Осенний парк благоухал своим разноцветьем, тёмно-зелёные листья каштанов смешивались с красно-жёлтыми клёновыми. Листопад уже начался, синее небо в очередной раз стало холстом для природной кисти. Полоски красного дольше всего держались в воздухе. На парковых дорожках была разноцветная жижа. Она прилипала к ногам гуляющих и оставляла разноцветные свои следы на себе же самой. И главное цвета не смешивались, красные кляксы на жёлтых, жёлтые на зелёных и так далее. Тёплый воздух раздувал краски, он поднимал их с земли и начинал вращать в удивительном танце. Разно-породистые, бездомные щенята играли в куче листвы, перемазываясь маслянистой жижей.

Она была удивительна, сказочно красива. Он подошёл к ней и протянул руки, произвольно, это получилось, само собой. Она взяла его за пальцы, сжав их кончики. Его положительная энергетика притягивала её, ей захотелось прижаться к нему, провалиться в его глазах.

– Привет.

– Привет.

Они заулыбались, их разговор был долгим и содержательным. Они познавались друг другом с каждым взглядом, с каждым вздохом. Он смотрел на неё как на богиню, она на него как повелителя. Пока они сидели на скамье вокруг них кружились светлячки. В надвигающемся сумраке они представляли собой частицу микрокосмоса, который окутал двух влюблённых. Их глаза как четыре серых звезды светили друг для друга.

Они продолжали встречаться некоторое время, не так часто, как хотелось, но всё же. Смены на фабрике очень изматывали Надин, она уставала. Пауло, вернувшись к нормальной жизни вызвал живой интерес у своих старых друзей. Ему предложили работу и сразу несколько выгодных контрактов. Он часто ездил в Варшаву на закладку самой большой мозаики в Европе. Мир открылся для него с другой стороны, старые друзья поражались его оптимизму, не свойственному ранее. Сам он не знал, что на него так действует, любовь или что-то другое.

В этот вечер его потянуло к ней, а её к нему. В терминале они обменялись парой слов приветствий, и он сразу поведал ей о своём желании. Он желал её, услышав это она замерла на секунду, потом выдохнула, глубоко, нежно ещё один вдох и выдох. Да, она тоже этого хочет. Желание, – это нечто инстинктивное, в нём порядков и ограничений. Мы смотрим на животных и поступаем как они, борьба за самку, вот что самое основное, социальные аспекты и критерии нравственного остаются за гранями желания. То, что мы хотим, притягивает нас как наркотик. Если мы хотим сладкое, то на пирожные, торты и просто сахар мы смотрим как на объект нашего наслаждения. Мы готовы вкусить запретное даже во вред себе, если мы получим от этого хоть долю того приятного от того чего ожидаем.

Они тянулись друг к другу в подсознании и осознанно, сначала по проводам, потом физически и в пространстве. Встретиться наедине им было негде, хотя и очень хотелось. Пауло не знал, как всё пойдёт, и встреча была назначена в старом парке, там же где и первая. Было прохладно и даже зябко. Они обнялись, он смотрел в её глаза ровно секунду, далее последовал взаимножадный поцелуй. Им не хотелось разговаривать, что слова в этом мире реальности, слова могут быть до и после, отправить их по проводам и всё, а здесь уже страсть.

Прогулявшись по парку, так сказать передохнув, они решили прокатиться на старом большом колесе обозрения. Огромные застеклённые кабинки напоминали фонарики, покачивающиеся на ёлке. Уже стемнело, и редкие посетители этого аттракциона зажигали в кабинках свет, хотя обзор ночного города от этого становился хуже. Заплатив за пару кругов, Надин и Пауло зашли в одну из таких кабинок на ходу, как и принято, закрылись и включили свет. Движение колеса было очень медленным. Надин наслаждалась видом рук Пауло, такие мужественные и красивые, как ей казалось. Пальцы были эротическими змеями, готовыми ворваться в её сознание. Он окунул их в её белокурые волосы, и принялся целовать. Змеи жалили её мозг в самые эрогенные его зоны.

Она закрыла глаза и полностью погрузилась в круговорот его ласк. Медленно вращающееся колесо набирало в её сознании обороты и напоминало рождественские фейерверки. Их взаимные ласки доводили её до мелкой дрожи, она была в его объятиях и чувствовала полностью его желание, оно выдавалось всем его телом. В сознании она уже приближалась к оргазму.

Он был на столько рад происходящему, что перестал контролировать время, ту самую единицу, которой он сейчас придавал совсем иное значение. Надин покорила его, она была рядом, и чтобы он сейчас с ней не сделал, он был уверен, что насытиться не получиться. Он ласкал её и целовал так нежно, как только мог. Этому ни где не учат, это знание дарит природа, дар свыше. Он заметил, как она млеет, блеск её глаз усилился в несколько раз. Она стала напоминать тигрицу, не имеющую пока когтей.

Резко открытые дверцы, остановили их. Они замерли, но не отвели глаз друг от друга.

– Эээ, вы, по-моему, ещё один кружочек заказывали. – сказал наверно скорее всего сам «начальник колеса», пожилой лысеющий дядечка в смешной кепке.

Он закрыл дверцы, и колесо задвигалось дальше. Старик пошёл в свою будку, тот факт, что больше на колесе никого не было, дал ему понять, что он сейчас повелевает не просто колесом, а колесом Времени. Только не своим временем, а этих двух молодых людей. Пождав пару минут, он нажал на стопы.

Пауло даже не заметил, что механизм остановился. Надин нашла выключатель и погасила лампу. Срываемые одежды падали на пол, кое-что удавалось накинуть на поручни. Поцелуи были страстными и липкими. Он окунал свой язык в цветок её рта, как маляр окунает кисть в густую алую краску. Проворачивая несколько раз, он делал несколько нежных прикосновений, оставляя мнимые капли на краях губ. Она падала в своё сознание, как лепестки белой розы падают на воду, плавно и нежно покачиваясь на волнах удовольствия, которое ей приносили его ласки. Шея горела, она просто пылала, её волосы в его руках напоминали белые мягкие ветви ивы, которые разбрасывал в разные стороны озорной ветер. Её всё тело содрогалось, ей казалось, что она ждала этого момента, именно этого, не момента встречи, не поцелуя, а именно этого. Они слились в единое. Мелкие осколки предрассудков, недомолвок и страхов перед неизведанными посыпались в их головах. Разноцветное стекло на дне её души, и грязно-серое на дне его. Теперь они видели мир таким, какой он есть. Никаких призм, только она и он, и сейчас они одно целое. Время остановилось. Для них оно шло в другом измерении, только миг, который сделал их счастливыми… Это незабываемый миг.

Окна запотели, и через них ночной город горел размазанными огнями. Влага на стекле собиралась в капли, которые пропускали через себя лучи фонарей.

Пауло открыл окошко, и дал отмашку старику. Время пошло.

– Ты сумасшедшая, – Мотя улыбался собственному открытию. Он всегда хотел вывести её из равновесия.

– Болван, – она истерически смеялась. Этот коричневый нереальный котяра в последнее время очень часто стал вызывать у неё смех. Своими якобы нравоучительными речами он пытался наставить её на путь истинный. Так как ему были известны все её мысли, он пытался жонглировать ими и другими стандартными понятиями, пытаясь загнать её в угол. Всё, что он говорил было правдой, но она смотрелась очень тускло на фоне её каждодневного счастья. Она любила. Да. И это было её полётом, полётом в неизвестность, туда где нет будущего, туда где зарождаются мечты и остаются там навсегда.

– Пойми, что ему на самом деле нет, до тебя дела. Ты его очередная комета, на которой или он сам сгорит или спалит тебя.

– Он был болен, Мотя, и что это за болезнь я так и не поняла. А сейчас ему стало лучше, он просто ожил. Теперь он со мной, он мой.

– Как это он с тобой? Вы с ним только через терминал общаетесь, виделись пару раз и вот у вас неземная любовь сразу. Почему вы не постоянно вместе, почему, – сам то он знал почему, играл на ситуации.

– Потому что это называется обстоятельства. – Её начинал злить такой ход её же собственной мысли.

– Эти самые обстоятельства и говорят о том, что вы никогда не сможете быть вместе.

– Брысь от сюда, – она просила в кота тапок, обняла подушку и стала перебирать пальцами браслет из бисера у себя на руке.

Пауло каждый день боролся с собственным сознанием. Его мучили те же самые обстоятельства, что и этого коричневого кота. Он понимал, счастье может заключаться и просто в отношениях, в общении, виртуальном или редком реальном, но реалистичная сущность и преобладающая составляющая материального давила на него. Видеть и не взять, любоваться и не любить, его это очень угнетало. Болезнь прошла, и вот её новый синдром чуть не захлебнул его. Он снова влюбился и должен был разлюбить. Обстоятельства. Та любовь была безответной, вот в чём дело, вот почему он так болезненно всё воспринял, тогда, а сейчас…

…

В то зимнее утро она пришла со смены и включила свой терминал, он уже был там.

Nadin

Доброе утро…

Paulo

привет :)

Nadin

занят?

Paulo

чуток

Paulo

как дела у тебя давно тебя не видел

Nadin

не всё гладко

Paulo

а что такое?

Nadin

написала тебе письмо вот

Paulo

да ты что?

Paulo

надеюсь не прощальное

Nadin

это тебе решать

Paulo

вот как

Nadin

мне без тебя холодно

Paulo

я вот думаю с чего мне так тоскливо с самого утра

Nadin

а мне уже давно тоскливо

Paulo

давай своё письмо

Nadin

неа :)

Paulo

зачем тогда писать эти письма

Nadin

мне надо было просто выговориться… Бумага всё стерпит

Paulo

жизнь на бумаге

Nadin

:)

Nadin

пока мне большее не светит

Paulo

почему же. тебя перестала устраивать твоя счастливая жизнь?

Nadin

Не устану ждать и смотреть в окно,

Могу я лишь мечтать, а на уме одно…

То ли диск Луны, то ли волны рек,

Вроде, я с тобой, но тебя тут нет.

Не хватает кусочка, который мне очень дорог....

Paulo

Надин, я чувствую, что с тобой что-то не так, мне кажется, ты сильно изменилась.

Nadin

да изменилась…

Nadin

я в подвешенном состоянии

Paulo

и я это чувствую.

Nadin

мне все об этом говорят, я часто плачу, но этого никто не видит… Но все говорят, что я замкнулась

Paulo

ты сама что думаешь по этому поводу

Nadin

я много чего думаю… но боюсь тебя эти речи будут напрягать :)

Nadin

у тебя и самого сейчас проблем хватает

Paulo

мне кажется сейчас что я одна из твоих проблем

Nadin

я бы сказала не Ты, а твоя холодность

Paulo

а я бы сказал, что в целом я. ты переключилась от своей прежней жизни на мысли обо мне.

Nadin

боишься, что я слишком далеко зашла? :)

Paulo

скорее я обеспокоен. в тебе нет прежней радости.

Paulo

ситуация заранее была обречена на тупиковое развитие. к чему так убиваться из-за судьбы

Nadin

мы говорим о разных вещах

Nadin

но я тебя поняла....

Paulo

о разных?

Nadin

именно

Paulo

молчать тяжелее

Nadin

о чём ты?

Paulo

о наших с тобой душевных состояниях

Nadin

так кто тебе мешает…

не молчи, легче будет

Paulo

наверно я не привык искать лёгких путей

Nadin

Поль… что ты чувствуешь? На какой стадии остановились сейчас твои чувства… Не бойся, скажи, как есть

Paulo

зима

Nadin

полноценный ответ :) Ёмкий такой :-D

Nadin

я имела ввиду твои чувства ко мне

Paulo

мне сегодня очень больно и тоскливо

я не знаю почему

чувства к тебе, боль разлуки.

Nadin

тебя ко мне тянет?

Paulo

что значит тянет

Nadin

:) ну как тебе объяснить?

Ты хочешь со мной общаться, видеться, хочешь, чтобы я к тебе прикасалась, сидела рядом и гладила твою руку?

Paulo

да

Nadin

а почему ты молчишь? почему не отвечаешь на мои сообщения?

Paulo

настроения нет

Nadin

целый месяц? :)

Paulo

при чём тут месяц

мы с тобой виделись на прошлой неделе

Nadin

Пауло.... Это началось гораздо раньше ;)

Paulo

25 лет назад

Nadin

:)

Paulo

письмо?

Nadin

что письмо?

Paulo

я увижу его? оно же мне.

Nadin

скорее всего не увидишь :)

Nadin

я тебе и так уже всё сказала… Не хочу вгонять тебя в тоску

Paulo

я уже там. осталось выяснить где ты.

Nadin

я :) на грани истерики

Nadin

ещё один день без твоей улыбки… и я буду там же

Paulo

мне нечему улыбаться

Nadin

а я? малыш… я же лучше собаки :)

Nadin

(С)

Paulo

не смешно

Nadin

пожалуй, мне нужно поспать.

Надин, растянулась на своей мягкой постели. Мысли её путались. Такой близкий, такой родной человек, так сухо с ней пообщался. Почему? Неужели ему недостаточно терминала, он и не просит большего, она и не может ему этого дать. Какая запутанная ситуация. Что делать, может самой сделать решающий шаг. Может? Только нужно выбрать направление.

Сон был беспокойным. Когда она проснулась и осмотрела комнату, в окне крутился волчок с косыми ярко-красными и белыми полосами, началось – сразу пришло в голову Надин. Пауло добавил её в игнор-лист.

Акварель.

      Приходит такой момент цивилизации, когда кажется, вот оно, всё, наступил пик прогресса, больше человечество уже ничего не сможет придумать. Но находятся светлые головы, которые взрывают общественность новым изобретением, будь оно для науки, культуры или искусства. Когда была придумана акварель, этого никто практически не заметил, были введены некоторые спецификации по её использованию, пару стандартов и санкции, подводящие под уголовный кодекс при их нарушении. Ещё одна забава для молодёжи, ворчало старое поколение, ещё кое-что, для того чтобы украсить нашу жизнь.

      В 2123 году малые города обретали силу столицы. Нельзя было каждый город назвать малой столицей или южной, или северной. Названия были более специфичные, столица угля, связи, нефти, золота, воды, химическая столица, атомная столица и так далее. Был городок на юге страны, столица энергетики, отличался своей размеренной жизнью и красотой. Несколько поколений мэров приводили благополучие города к общему балансу городов страны. Сады, парки, красивые современные здания, всё это было. Город был молод во всех отношениях, и по своему возрасту, и по возрасту его жителей. Множество тинэйджеров находили себя в разных областях развлечений.

      Она сидела перед задней стеной амфитеатра городского парка. Штукатурка на стене в некоторых местах поотлетала. Зрелище было средней паршивости, молодому женственному взгляду показалось, что требуется привнести некоторые изменения.

      Сидя в шортах прямо на зелёной траве, широко расставив ноги, она положила перед собой палитру. Открыв коробку из чёрного карбона, она выдвинула прозрачное полотно на штативе. Из торцевых стенок автоматически выехали индикаторы красок и спецэффектов. На центральной панели с помощью сканера и дисплея она начала устанавливать координаты.

– Это самый сложный и ответственный шаг, – послышался голос из-за спины.

– Глеб, – представился парень. На вид ему было лет пятнадцать. Он протянул учтиво руку. Она как смогла повернуть своё тело, в пол оборота, пожала её.

– Лииса, очень приятно, – ей не понравилось, что кто-то решил ей так нагло помешать, да ещё и подкравшись со спины. – Почему ты так считаешь?

– Ошибись ты хоть на миллиметр, и твоя координата не совпадёт с физическим объектом, а это уже противозаконно.

– Ты так хорошо разбираешься в акварели? Похвально. – Лииса была немного удивлена, в свои семнадцать она закончила уже художественную школу, а там все правовые аспекты акварели рассказывали только в конце последнего курса. – Я знаю, что нельзя вешать координаты в воздухе и любая поверхность акварели должна прилегать к физической поверхности. А вот ты знаешь почему это считается противозаконным? – Первое впечатление о нём было такое, как о маленьком умнике. Его серьёзное не по годам лицо говорило о том, что он чем-то увлечён, его сознание поедает неуёмный интерес к чему-то. Но возрастной стереотип срабатывал в её голове, и ей сразу хотелось сказать ему «задавака».

– Да знаю. – Всё больше он ничего не сказал, не стал рассказывать почему и зачем, вдаваться в подробности. Хотя ей на самом деле было интересно, в художке им сказали, что просто запрещено и всё. Нельзя было запретить искусство и технологию для этого созданную, а вот некоторые её проявления запретить было можно, без всяких объяснений.

– У твоего лазера какая скорость? – спросил Глеб.

– Шесть сотых наносекунд. Быстрее очень дорого стоят.

– Я знаю их стоимость.

– Всё то ты знаешь, – её уже стал раздражать этот паренёк, который якобы всё знает в свои пятнадцать. – Лучше не отвлекай.

– Да конечно, можно я посмотрю, – он посмотрел ей в глаза не вопрошающе, а как-то с мольбой, с нежностью, и слово «можно» было произнесено как-то с бархатом, теплом и завораживающе. По её телу пробежались мурашки, что это за тип такой, много контрастный, то прямой и тяжёлый, то глубокий и проникновенный.

– Да, конечно, – сказала Лииса в маленьком замешательстве, опуская глаза.

      Он присел побоку, за её спиной, чтобы не закрывать панораму будущей акварели. Она оглянулась украдкой, достала из сумки термос и нажала на кнопку запуска лазера. Стену осветило золотым светом, мерцание было еле заметным, но всё же скорость не позволяла выдавать картинку максимально чёткой. Она открыла термос и плеснула на полотно палитры, по стене начала растекаться прозрачной плёнкой вода, сверху вниз. Она достала из чехла чёрной кожи электронную кисть, и началось. Сперва, посередине мокрой стены стало появляться ярко-жёлтое пятно. Глеб сразу понял это солнечная краска, скорее всего будет примитивное Солнце. Так и вышло, только Солнце не было примитивным. Оно было как будто впереди и внизу и весь вид на него открывался сверху через выпуклое стекло, по стеклу ещё продолжали стекать капли дождя, фоном было голубое небо. Она оставила картинку анимированной и нажала «прожиг». Лазер заметался, прошло около двадцати секунд, и картина была готова. В глубину она была около двух сантиметров. Лучи Солнца немного слепили даже на расстоянии семи метров, капли стекали по внешней стороне стекла и преломляли свет, иногда промелькивали маленькие радужные кружки. В принципе было красиво, но как-то попсово что ли, подумал Глеб.

– А почему ты сделала не такой глубокий рисунок? – Глеб спросил, как раз в тот момент, когда Лииса стала смывать с поверхности полотна краску. Он подошёл к стене и потрогал изображение, выглядело очень реалистично.

– Просто у меня в 3D линии зачастую путаются, налагаются друг на друга, не хочу рисковать, да и прорисовывать каждую сторону очень долго, тем более у меня здесь взгляд изнутри, а он не может быть панорамным. – Лииса как бы оправдывалась, она понимала, что данное произведение не может рекомендовать на высокий уровень, тем более без спецэффектов.

– А почему нет спецэффектов? – как будто читая её мысли, спросил Глеб.

– Ну, тут как бы они не к чему, а ты хорошо ими умеешь пользоваться? – Лиисе стало интересно, что Глеб вообще понимает в спецэффектах.