Сердце подскажет дорогу…

Я обошел почти весь город. Когда суставы забили тревогу, я сел на скамейку в скверике у белого дома.

Накрыв себя курткой, я прилег на скамейке и почти сразу же заснул.

Розовые поля были засыпаны снегом, я шел по этим полям и не мог понять, как все это ужилось вместе. Почему солнце не растапливает снежинки и почему снежинки не морозят цветы. Я шел к чему-то, оно стояло вдали, я видел это, но не так внятно, чтобы понять, что или кто это. Путь мой был долгим и тернистым, под покровом цветов прятались колючие кустарники. То шел дождь, то небо становилось желтым от солнца, то черным. От чего оно становилось черным, я так и не понял. Многие люди проходили мимо меня, я пытался заговорить с ними, спросить, где я нахожусь, но они молча проходили сквозь меня. Это меня не остановило. Я должен был дойти. Я шел. Изнурительно долго, утопая в поту. Успокаивал себя тем, что идти осталось немного. Я почувствовал, как кожа моя начала съеживаться, она покрылась морщинами и обрела совсем другой цвет. Во всем теле небывалая слабость, обувь жмет ноги. Скинул ботинки и увидел исхудавшие ступни. В них совсем не было сил. Но это меня не остановило, я упорно шел вперед. Наконец, увидел чей-то силуэт. Мне следовало дойти до него, иначе все это не имело бы смысла. Он стоял ко мне спиной. Я схватил его за плечи и повернул к себе. Я вздрогнул – передо мной стоял я сам. Все это время я шел к себе. Оказывается, проходя через все эти преграды, я шел к себе. К настоящему. И мир замер в ожидании.

– Сэр! Простите, сэр! – кто-то пытался вернуть меня в реальность. – С вами все хорошо, сэр? – доносился до меня женский голос.

Я открыл глаза.

– Вам плохо? Может скорую вызвать?

Я окончательно проснулся.

– Нет, все хорошо. Я просто задремал на пару минут.

Попытался встать, но почувствовав слабость, снова сел. Спина болела от плоских досок. «Лучше бы не ложился вовсе», – подумал я про себя.

– С вами точно все хорошо? – переспросил все тот же голос.

Я протер глаза и обернулся.

– Да, все хорошо, не переживайте… Мия?

Да, передо мной действительно стояла она.

– Неужели это ты?

– Вы? Что вы здесь делаете? – испуганно промолвила она в ответ.

– Я решил тут полежать, не успел снять номер. Я искал тебя в том ресторане, почему ты ушла не попрощавшись? Что ты тут делаешь в столь поздний час?

– Так я же живу здесь, – указала она рукой на белый дом, перед которым я заснул.

Неужели… Неужели сама судьба привела меня к ней.

– Может к нам зайдешь? Я живу с бабушкой и дедушкой, мы угостим тебя чаем, ты, должно быть, совсем окоченел.

Странно, ведь когда я ложился, было не так холодно.

– Нет, все хорошо. Я пережду ночь здесь, если вы не против, конечно.

Она не собиралась уходить. Я видел это по ее глазам.

– Не нужно здесь ждать, пойдем, они тебя уже ждут. Мы не такие бессердечные, чтобы безучастно смотреть, как бездомный человек лежит на улице.

– Бездомный? – улыбнулся я. – И вовсе не бездомный, у меня есть свой дом, просто он далеко.

– Дом – это не только место для проживания. Дом – это место, где тебя понимают, – прошептала она.

Мы молча зашли к ней домой.

Дом был довольно уютным. Розовые обои, красные диваны. Я ненавидел яркие цвета, но тут чувствовал себя хорошо, ибо рядом была она, моя знакомая незнакомка.

– Бабушка, дедушка, познакомьтесь, – завела она меня в гостиную. – Это наш гость, эммм.

– Адам. Я Адам, – чуть ли не прокричал я.

– Да, Адам, точно. Мы с ним познакомились в ресторане, когда я замещала Розу.

– Очень приятно, – с улыбкой протянул я руку дедушке, но тот не стал пожимать мою руку.

– Добро пожаловать, сынок, – произнес он, притянул меня к себе и обнял.

Это меня немного удивило.

Я обнял его в ответ.

– Ой, я как раз приготовила пирожки. Давайте есть пирожки, – предложила бабушка.

– Вы готовите по ночам пирожки? – улыбнулся я.

– Да что там пирожки, – засмеялась Мия. – Мы целыми сутками не спим. Такова наша беззаботная жизнь.

– А что вы тут делаете? – спросил дедушка, когда мы уселись за стол.

– Я просто прилег на скамейке. Комнату мне в это время никто не сдал бы.

– Да я не про это, – прервал он мое объяснение. – Что вы делаете в этой стране? Вы же не местный.

– А, вы про это. Я путешествую.

– А откуда вы приехали?

– Из страны К. Это далеко отсюда.

– Знаю-знаю, – усмехнулся он. – Я когда-то жил в той стране. Кстати, там мы познакомились с моей женой.

– Удивительно, – произнес я. – Даже не верится. А что вы здесь делаете? Почему не едете домой?

– Думаю, скоро так и случится, – встал он с грустным лицом и ушел в другую комнату.

Бабушка пошла за ним.

Наступила тишина.

– Что? – спросил я у Мии. – Я что-то не то сказал?

– Да нет, все хорошо, – ответила она, убирая остатки еды в холодильник. – Недавно мы получили уведомление. Нас депортируют. Завтра. Очень страшно, когда тебя выгоняют из страны.

– Как это возможно? – окаменел я. – Ведь это ваш дом. Как можно вас отсюда выгнать?

– Этот дом нам предоставило государство, а мы имеем лишь то, что у нас в руках. А в руках, как видишь, ничего, – развела она руки. – Лишь надежда. Она – то остается всегда.

Этот дом начал темнеть. Нет, он имел прежние цвета, но мне в нем стало настолько грустно, что мне он представился темным. Как и состояние моей души. Мир остановился…

Уже начало светать. Как я понял со слов Мии, их выселят на рассвете. И все потому, что никто в их семье не работает. Со стариками понятно, но как объяснить чиновникам, что Мие приходится ухаживать за ними. Самим заботиться о себе у них уже нет сил.

– Так и живем, – грустно промолвила она. – Сегодняшний день станет для нас последним в этом доме, даже не верится.

Преодолев некоторую растерянность, я все же решил спросить:

– Прости, а где твои родители? Почему ты живешь не с ними?

Мия поменялась в лице. Отложив в сторону тарелки, она присела на стул.

– Моих родителей давно уже нет в живых. Их не стало, когда мне было 5 лет. Я даже толком не помню их лица, но все равно люблю. Отдала бы все на свете, лишь бы увидеть их хотя бы на один миг.

Мне не хотелось говорить о грустном, ситуация была не из легких, а я, сам того не подозревая, еще больше омрачил ее.

– Извини, – произнес я. – Не хотел тебя обидеть.

– Все нормально, – снова принялась она за посуду. – Я понимаю, ничего страшного.

– Я потерял своих родителей чуть раньше, мне тогда было 20 лет. Позвонили моему куратору в школе, сообщили, что они попали в автокатастрофу. Тогда шла пара, я и не подозревал ни о чем, просто конспектировал лекцию, но когда постучались в дверь нашего кабинета, у меня что-то оборвалось внутри. Я не хотел, чтобы меня жалели. Без родителей жизнь не имеет никакого смысла.

– Да, ты прав. Хоть ты и не любишь, когда тебя жалеют, я все же сочувствую тебе. Правда.

Наступило утро. Тьма сдалась свету. На траве лежали капли дождя. Лежали спокойно, зная, наверное, что они обречены и скоро высохнут. Мы не сомкнули глаз, ну а старики уже собрали вещи. Этот день для них был печальным, с минуты на минуту должна была приехать полиция.

– Вот и все, это последнее, все остальное собрано, – положила в чемодан Мия свой свитер фиолетового цвета.

– Трудно? – спросил я, прекрасно понимая всю глупость этого вопроса.

– Очень, – ответила она траурным голосом. – Сердце болит так, что дышать невозможно.

Иногда судьба приводит тебя к твоим мечтам, через преграды ведет тебя к тому, чего ты заслужил, к чему ты стремился.

1015. Дом – это место, где тебя понимают. (на отдельной странице)

Подарите мне духи. Духи с запахом встреч, которые я до боли хотел бы забыть. С запахом еды, что я заказывал с родными людьми, которые когда-то отказались от меня. С запахом одежды, в которой я когда-то был счастлив.

Я обещаю ими не пользоваться. (на отдельной странице)

В ее доме пахло апельсинами, от избытка этого запаха мне на миг показалось, что я потерял обоняние. По всей квартире лежали лепестки красных роз, видимо, это было сделано для красоты.

– Хочешь поговорить о своих проблемах? – спросила она меня, складывая кухонные полотенца.

– Пусть все это останется в прошлом, – ответил я, осознавая, что освободился от всего этого.

– Долго ты грустил? Месяц? Год? – продолжила она.

– Оказывается, всю жизнь, – покачал я головой. – Я грустил всю жизнь, до сегодняшнего дня.

Неприятные воспоминания расстилались передо мной красным ковриком, по которому я шел за своей наградой. Мне очень хотелось, чтобы наградой стала эта девушка.

Светлая мебель, голубые стены и ее волосы, собранные в бантик. Здесь было идеально все.

Старики уже спали, мы с Мией поднялись на второй этаж.

– Ты можешь спать здесь, – открыла она дверь в пустую комнату. – Есть пижама, дедушка не надевал ее ни разу.

Спальня была светлой, окна без жалюзи, стол с цветами и несколько картин.

– Ван Гог? – спросил я. «Звездная ночь» Ван Гога?

– Как же ты правильно сказал, – прошептала она в ответ. Звездная ночь. У каждого она своя.

Я очень хотел, чтобы она поговорила со мной о своей семье, о том, как выглядели ее родители, как они ее любили и как она не любила себя, когда их потеряла. Хотел знать обо всем сокровенном, о всех тайнах, что она прячет у себя внутри. Целиком и полностью. Я хотел знать, сушит ли она волосы сразу после мытья или же оставляет их на ночь. Любит ли она ложиться с подушкой или предпочитает спать без нее. Прости меня, Кристи, но такого интереса у меня не было даже к тебе. Я смотрел в эти красивые и большие глаза, понимая, что хочу знать о ней все.

Несмотря на то, что мы легли поздно, сон охватил все частицы моего мозга. Я хорошо отдохнул и встал бодрым. Обычно я никак не мог заснуть в гостях. Здесь же я чувствовал себя дома.

Из открытого окна волнами накатывал густой аромат пахлавы, который вскоре наполнил собой каждый уголок моей уютной комнаты. Запах грецких орехов вперемешку с терпким духом весеннего меда мягко карабкался к самому мозгу, приятно дразня ноздри. Кажется, целую вечность так пролежал бы… И не вставал бы, пока бренное тело и бессмертная душа не насытятся этим благоуханием…

Я с неохотой открыл глаза.

Надел тапочки и спустился вниз. Бабушка с Мией что-то готовили в духовке, дедушка мастерил скворечник.

– Доброе утро, гость ненаглядный, – посмотрел он на меня, услышав звук моих шагов.

– Доброе утро, дедушка, – подошел я к нему поближе. – Вам помочь? Дайте я подержу.

– Было бы хорошо, – взялся он за гвозди. – Побереги пальцы.

Женщины были заняты своими делами, накрывали стол всякими вкусностями.

– Вот и все, – смотрел довольно дедушка на свое творение. – Теперь можно и на дерево повесить.

– Только после завтрака, – присоединилась к нашей беседе бабушка. – Доброе утро, дружок, – обняла она меня как родного.

– А как же! Я голоден как волк, потрудился, пора подкрепиться, – засмеялся дед.

Его золотые зубы сверкали.

На столе стоял графин с апельсиновым соком, какие-то сладости с орехами и куриная запеканка.

Я будто очутился у себя в старом доме.

– Привет, – поздоровалась со мной Мия. – Как выспался?

– Отлично, спал как младенец, – ответил я, кладя в тарелку салат.

– Еще бы, – вмешалась бабушка. – Эту пижаму я купила мужу 10 лет назад. Он не хотел ее надевать, оказалась мала, но с какой любовью я ее выбирала!

Мы рассмеялись. Дружно, как одна семья. Маленькая дружная семья. Мне очень не хотелось, чтобы все это заканчивалось.

После завтрака вышли на улицу погулять.

Город дышал свежим морским воздухом. Все вокруг куда-то спешили: дети в школу, молодые в колледжи и университеты, кто-то на работу. Тут же и старики, которым вроде бы и спешить-то некуда, однако и они мелкими шажками семенили по мостовой, будто подгоняя жизнь, и так уже подбирающуюся к своему закату. Купив по дороге чай, разбавленный лимонным соком, я вновь и вновь уходил в свой мир, а там – вместо сплошных вопросительных знаков, мутной пеленой висевших между мной и горизонтом, меня ждало совсем другое. Скорее всего – там была надежда на светлые дни. Этот город утопал в опадающей листве. Когда-то они крепко держались за могучие кроны.  «Нам не страшен ветер», – должно быть, думали они. Но стоило быстроногому порождению воды и тепла всего лишь прикоснуться к ним своей прохладой, как они тут же отрывались от веток и устремлялись к земле.

Прогулка оказалась полезной, мы много разговаривали друг с другом. Я узнал о том, что бабушка боится лягушек, а дед даже сейчас их ловит, чтобы пугать ее. А еще то, что они почти каждую пятницу устраивают пикник, а каждую субботу ездят в горы. Мне нравились традиции этой семьи, будто мы придумывали их вместе, все это было для меня таким близким.

Купив в магазине мороженое, мы отправились домой.

В дверь громко постучались… Постучались – мягко сказано, кто-то ломился внутрь.

– Кто там? – прокричал я, на минуту почувствовав себя хозяином.

Почему – то мне казалось, что я в ответе за них. Готов был грудью прикрыть эту семью от ударов.

– Кто там? – повторил я, не желая верить в то, что пришли выселять моих новых друзей.

– Это полиция, откройте дверь!

Да, это были они.

– О Боже, теперь нас выселят, мы останемся без дома. Что же делать, куда нам идти? – Мия начала паниковать.

– Откройте дверь или мы будем вынуждены ее снести.

Не было смысла им перечить. Исход ясен.

– Я открою, – смело шагнула Мия вперед. Возьмите чемоданы, нам здесь осталось жить всего какие-то секунды.

Дом не горевал, или я это не чувствовал. Он стоял так же, как и в другие дни, ни о чем не думая и не жалея. Он стоял на месте и принимал все, что в нем происходило, за должное.

– О Господи, есть же выход, – воскликнул я.

В голове моей возникла идея.

Тем временем Мия открыла дверь.

До сих пор я думал, что проблемы донимают только меня, что у меня нет ничего. Но сейчас, стоя на этом самом месте, я поблагодарил Бога за то, что он дал мне все… и дом, и это путешествие. Человек всю свою жизнь жил как бы во сне, не видя всего того, что происходит перед глазами. Я освободился от этого сна. И теперь смотрел на жизнь трезвым и ясным взглядом. Твоя потеря, Кристи, на самом деле, стала для меня лучшим событием в жизни.

Я никогда не думал, что буду так говорить, но спасибо, что ушла от меня.

Твой уход подарил мне не только боль, но также и силы, чтобы начать все сначала.

Я очень надеюсь, что у тебя все хорошо, потому что никогда не желал тебе зла. Я обрел счастье, Кристи, находясь далеко от дома, окруженный полицией, с пустым кошельком, имея лишь пару билетов в кармане. Я стал счастливым, любовь всей моей жизни. Видела бы ты меня сейчас. Меня, одетого во все черное, принимают чужие люди. Они не просят, чтобы я переоделся, им нравятся мои не уложенные кучерявые волосы. Меня здесь принимают таким, каков я есть. Не это ли счастье?..

– Добрый день, – сухо поздоровались люди в униформе. Почему так долго не открывали дверь?

– Мы не слышали, – опередил я Мию, в глазах которой сверкали злые искорки.

– Нам очень жаль, что так получилось, но мы вынуждены вас выселить. У нас нет лишних денег в бюджете, мы не можем вечно таскать на своей шее столько людей. Тем более, вы нигде не работаете.

– Я бы с удовольствием, но кто будет сидеть с ними? – показала она на стариков. – На сиделку все равно не хватило бы.

– Мы все понимаем, – смягчил голос один из них, видимо, старший. – Но мы не можем поступить иначе. Если это вас как-то утешит… Мы выселяем не только вас. Каждый день по 5-10 семей. Будь наша воля, мы подарили бы вам этот дом и еще несколько таких же. Но и вы войдите в наше положение.

Было ясно, что нужно просто выходить отсюда. Никакие разговоры не помогли бы.

– Ну что ж, – печально произнесла бабушка. Что поделать, надо так надо. Пойдем, Стеван, – взяла она за руку своего мужа, и они покорно вышли на улицу. Было видно, что они привыкли к потерям.

– Я вас понимаю, – вымолвила Мия. – Дайте мне хотя бы 5 минут, чтобы попрощаться с этим местом. Прошу…

– Хорошо, – ответил старший. – Мы даем вам несколько минут. Пойдемте, подождем на улице, – вывел он своих коллег и закрыл за собой дверь.

– Как же мне страшно, Адам. Я никогда не думала, что таким образом уеду отсюда. Ведь именно здесь я выросла. Вот на этом диване, – показывала она, – засыпала после просмотра мультфильмов, а дедушка относил на кровать. А во дворе по выходным готовили шашлык. Ты себе не представляешь, какой необыкновенный там стоял запах. Соседи собирались у нас, мы сидели до утра и болтали обо всем на свете. А в той ванной комнате я сама выдернула зуб, боялась идти к стоматологу. Дедушка ждал меня на кухне, мы должны были вместе пойти в поликлинику. Я очень гордилась собой. А вот сюда, –показал она на крышу, – я бросила тот самый зуб. Уверена, он все еще там.

Ее глаза горели. Она так была увлечена своим рассказом, что забыла о времени.

– В этом шкафу, – показала она на верхние полочки, – бабушка с дедушкой хранили снимки моих родителей, они хотели показать их мне, когда я вырасту. Но тетя пробралась к нам в дом и украла наш альбом, я так и не увидела эти фотографии. Тетю сбила машина. Помню, как я называла ее смерть кармой. Ну а образы моих родителей я сама придумала. Родные люди живут внутри нас вечно. На этом столе я делала уроки. Вся моя жизнь прошла здесь. Тяжело покидать все это.

Дверь отворилась. У входа появился силуэт дедушки.

– Пойдем, родная, нам пора уходить отсюда. Сегодня они заселят уже другую семью.

Жизнь преподносит сюрпризы. Я уверен, месяц назад они и не думали о переезде.

Мы вышли на улицу. Мия попрощалась с каждым уголком дома. Очень непросто оставить то, что ты безмерно любишь…

– Вот и все, – проговорила она. – Мы теперь остались на улице.

Их дом стоял недалеко от остановки, где меня высадил водитель автобуса.

– Прости, – добавила она. – Ты был нашим гостем, но мы приняли тебя не лучшим образом, просто момент выдался не самый удачный. Если бы ты приехал неделю назад, все было бы по-другому.

– Не говори ничего, – попросил я. – Просто почувствуй эту свободу. От того, что ты будешь ныть, ничего не изменится. Признавай свои неудачи. Да, ты осталась без дома, вам некуда идти, но это то, что тебе преподнесла жизнь. Прими все это достойно. Если ты сломаешься, что делать твоим старикам? Они заботились о тебе, кто будет заботиться о них, если не ты?

Я и не думал, что способен на такую речь.

– Ты прав. И на этот раз тоже ты прав.

Я посмотрел на часы, оставались какие-то секунды до приезда моего транспорта. Я стоял, сжимая в карманах билеты, зная, что могу им помочь, и в то же время осознавая, что они скорее всего откажутся от этой помощи.

– Автобус сейчас будет здесь, мы не можем больше ждать, – уверенно произнес я.

– Что? Какой автобус? О чем ты? – удивилась Мия.

– Вы переезжаете жить ко мне.

– Как это? Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? – проговорила она в недоумении.

– Да, понимаю. Вы будете жить в моей стране, в моем городе, в моем доме. Что тут непонятного? Бери в руки чемоданы, нам надо идти к остановке.

– Мы не можем. Ведь мы еле знакомы. Мы станем для тебя обузой. Я понимаю, ты жалеешь нас сейчас, но потом…

– Послушай, – схватил я ее за рукав. – Просто послушай свое сердце. Я уверен, оно не будет против. Просто следуй за мной.

Когда люди стареют, они становятся подобны детям. Покажешь им дорогу, и они пойдут по ней. Так было и здесь. В этой ситуации решали все только мы с ней. Но поддаваться ее упрямству я не мог. Да и уехать, оставив их здесь, тоже.

Мы двинулись к остановке. Она не задавала больше вопросов.

Подъехал мой автобус… мой портал в счастливое будущее.

– Ваши билеты? – протянул мне руку уже знакомый кондуктор.

Покопавшись в карманах, я нашел 4 билета и протянул их ему.

– Присаживайтесь на любые места, счастливого пути, – улыбнулся он.

Так же, как улыбнулась мне сегодня фортуна.

Почти все места были свободны. В хвосте салона сидел мужчина с гитарой. Больше никого не было.

Усадив стариков, мы сели рядом друг с другом.

– Боишься? – спросил я.

– До сих пор не понимаю, как я решилась поехать с тобой. Зачем тебе такая ноша, скажи?

– Жизнь дала нам шанс, так почему мы его должны упустить?

Я общался с тобой, Кристи, еще до совместной нашей жизни. Целых 7 лет. Но лучше бы вообще тебя не знал, думал я еще недавно. Теперь же очень рад, что мы встретились. Ты стала тьмой в моей жизни, тогда я не знал, где тьма, там и свет. К чему я это. Да. Лишь расставшись я понял, что не знал тебя вовсе. Все эти годы мы просто существовали вместе. Ведь историю тоже судят по ее счастливому концу, а у нас с тобой не было этого конца. Все, что у нас было, это лишь общее жилье. Мне в этот миг стало очень жалко свой дом, ведь столько нелюбви и грусти он вытерпел.

Так вот, Кристи, я решил подарить ему счастье. Я решил подарить ему семью.

– Какой цвет у тебя любимый? – спросил я у Мии.

– Зеленый. А у тебя?

– Угадай, – улыбнулся я, указывая кивком на свою одежду.

– Черный. Да-а, сложно не догадаться. Но почему именно черный? Тебе не нравятся другие цвета?

– Нет, я признаю только этот цвет. Хотя я бы не стал называть это просто цветом? По-моему, это состояние души.

– Ну, не знаю, это лучше спросить у тебя. Какое у тебя сейчас состояние? – поинтересовалась она.

– Самое лучшее. Если бы ты только знала.

– Я хочу спросить, – опустила она глаза.

– Что?

– Почему ты решил взять нас с собой? – ее глаза все еще были опущены.

– Теперь вы будете жить со мной. Не переживай ни о чем. Хотя мы знакомы не так давно, теперь мы семья. Ты должна это запомнить.

Я сам не верил в то, что говорил. Радость не умещалась в моем маленьком сердце. Весь проделанный мною путь, оказывается, вел меня вверх. К моему громкому молчанию и взволнованному спокойствию. Именно сейчас я мог закрыть глаза и не думать ни о чем.

1016. Разве много нужно человеку для счастья? Достаточно лишь понимания.

(на отдельной странице)

Я не закину свое сердце в клетку к псам, вслед не закрою дверь. Мои глаза привыкли не видеть тебя, они настолько привыкли к тебе, что хотят видеть что-то иное. И если ты решишь вернуться, знай, здесь тебя не ждут. Не возвращайся. (на отдельной странице)

И да.

Береги себя. (на отдельной странице)

Без длительных остановок путь оказался не таким длинным, всего-то несколько дней. Старики почти все время спали, накрывшись маленьким пледом и уткнувшись друг к другу в плечи. Попутчик наш только изредка снимал наушники, до нас ему не было никакого дела. А мы с Мией болтали без умолку.

– Ну а как же твоя личная жизнь? – спросила она. – У тебя, наверняка, дома жена, может быть и дети.

Дети… Всю жизнь я нянчил только себя.

– У меня нет никого. Родители мои переехали в эту страну, когда им было по 35, получается, в моем возрасте. Прожили они там хоть и недолгую, но счастливую жизнь. А я вырос с кузиной, она постоянно заставляла меня есть овощи. После ее смерти я напрочь исключил их из своего рациона. Я скучал по ней. Вначале я был вполне доволен своей самостоятельностью, только потом стал понимать, что жить с ней было намного веселее. С тех самых пор живу совсем один.

Я не стал ей рассказывать о Кристи.

Иногда люди просто живут внутри нас.

Так будет лучше…

Мы доехали до конечной остановки в полдень. Солнечные лучи скатывались по щекам, грея душу.

– Ваша остановка, – повернулся к нам водитель.

– Что? Мы уже приехали? – удивился дедушка, пробуждаясь ото сна.

– Да, мы приехали. Осталось лишь выйти отсюда, – улыбнулся я.

Наверное, они волновались, впрочем, как и я. Не мог поверить, что вернулся домой совсем другим человеком.

Автобус больше не вонял, цветы возле моего дома выросли снова, сам дом стоял на том же месте, и я перестал ненавидеть весь мир…

Я взял пакеты и чемоданы, вышел первым, Мия помогла сойти старикам.

Мои ноги чувствовали эту землю, даже через толстые подошвы обуви. С каждым шагом мне становилось все приятнее. Проехав тысячи километров, я только сейчас понял, что все это время шел домой. Увлекаясь поиском счастья, мы не замечаем, что счастье в нас самих.

Поставив чемоданы на асфальт, я полез в свой рюкзак за ключом.

Ну вот и все. У моих ног простиралась родная улица, по которой я бегал в детстве, и асфальт, на который падал много раз. Со слезами я возвращался домой, но моя вредная и одинокая кузина выгоняла меня обратно на улицу. «Тебе много еще падать, привыкай», – кричала она вслед. Я не понимал ее тогда, был слишком мал для этого.