Имперский вор. Том 4

– Ваше сиятельство…

– Ольга!

– Хорошо, Ольга. Я вообще не понимаю, чего вы от меня хотите. И уже всё вам рассказал.

– То есть ты всё-таки чудовище? – прищуривается она.

– Ну что вы, – улыбаюсь. – Разве вы не знаете, что я самый настоящий герой?

– Я хочу вернуться в разлом, – неожиданно говорит она.

Кстати, очень негромко. Эта девушка отлично умеет и шипеть, и орать шёпотом. Неудивительно – ещё когда мы шли сюда, я отметил пятерых телохранителей, ненавязчиво следующих за нами по пятам. Они и сейчас недалеко, даже не прячутся.

Ну что, я бы тоже приставил к княжне Назаровой охрану.

Но не потому, что опасаюсь, что её снова похитят. А потому, что у девицы явно с головой не в порядке.

Она уже была в разломе. «Братство свободных» похитило её, чтобы шантажировать князя Назарова. Её несколько лет держали не пойми где, а потом притащили в разлом. Где её тело и заняла Зефирка. Кое-что из этого княжна, к сожалению, помнит. И хочет туда вернуться?! После всего, что с ней в разломе было? Не то чтобы я точно знал, что именно, по крайней мере до того, как в неё вселилась Зефирка, но вряд ли то-то хорошее.

– А зачем вам в разлом, Ольга? – с любопытством спрашиваю я. – Вам так надоело жить?

– Не делай из меня дуру, князь! Ты же там был. Там тёмный эфир. Там… я бы там жила.

– Ольга, там невозможно жить.

– Жила бы там… – мечтательно повторяет она, не слушая меня. – Ладно, можешь ничего не рассказывать, только отведи меня обратно.

М-да. Несколько лет в плену у ублюдков вполне могут из психически здорового человека сделать шизофреника.

– Иначе я всем расскажу, что со мной было на самом деле, – добавляет она. – Все узнают, что ты был в разломе. Император, Тайная канцелярия… Но хватит даже просто интернета. Слухи, князь, страшная штука. Как думаешь, насколько твоя жизнь после этого изменится?

– Это шантаж? – интересуюсь я, внимательно разглядывая чокнутую девицу.

Она будто читает мои мысли. Усмехается:

– Я здорова. В том числе психически. Хочешь, врачебные заключения покажу? Папочка проверил всё, что возможно. Амнезию поставили, правда, но это ж с моих слов. И умирать в разломе я не собираюсь. Я, вообще-то, имею воинское звание лейтенанта. Я закончила Императорское военное училище.

Ничего себе…

Боевой маг с дипломом? И, видимо, с боевым опытом, иначе ложь Назарова о том, что она была на закрытии какого-то разлома, звучала бы неправдоподобно.

Хотя удивляться тут нечему. В моём родном мире из хрупких эльфиек получались такие воины, что не каждый гоблин справлялся. Да и здесь – в училище немало девушек. А уж если вспомнить графиню Горчакову, которая сражается с разломными монстрами наравне с мужем…

– Что, диплом показать? – спрашивает Ольга. Видимо, я не сумел сохранить бесстрастное лицо. – Я тебе всё покажу, князь. Всё что хочешь. А если хочешь, заплачу тебе.

– Спасибо, я не бедствую.

– Хочешь, заплачу собой? Или я тебе не нравлюсь?

На этих словах к ней на колени запрыгивает мой кошак и начинает громко мурлыкать. Предатель хвостатый! Зато отвлёк от интимной темы.

Не говорить же девушке в глаза, что такую оплату я не приму. И совсем не потому, что девушка мне не нравится.

Ольга Назарова чешет Крайта за ушами и задумчиво говорит:

– Он так похож на того химеринга, который был с тобой в разломе. А потом, в лесу, с тобой был вот этот кот. Я его помню. Их обоих помню. Он что – и есть химеринг?

– Вы точно рехнулись, княжна!

– А ты тогда кто? – задумчиво спрашивает она. – Если эта киска – химеринг, то ты кто?

Конь в пальто!

Глава 4

Вменяема Ольга Назарова или нет – в любом случае она представляет для меня угрозу. Не то чтобы большую, но…

…неприятную, скажем так.

И большой вопрос, не записывает ли она наш разговор. С неё станется.

– Ольга, я не хотел бы обсуждать такие вопросы здесь и сейчас. Могу вам сказать одно: я князь Каменский. Впрочем, это вам и так известно.

– Да-а-а… – тянет она, усмехаясь. – Это все-е-ем известно. А тебе известно, например, что младший царевич лет с семи живёт под личиной? Вот как начались покушения на императора, так его и скрывают. Наследника не скроешь, так хоть младшего уберечь. Кстати, он ваш ровесник.

Интересная информация… Если это правда, конечно.

Я ухмыляюсь:

– То есть вы думаете, что я младший сын его величества? Лестно.

– Так бы и пустили его в разлом, ага, – язвительно отвечает княжна. – Он в Британии живёт.

Корчу задумчивую морду и спрашиваю:

– Тогда кто я, по-вашему? Британский шпион?

– Ну-у… британскому шпиону, может, и наложили бы личину! Хотя это плетение только королевским родам известно. Но ради блага государства – вполне! – рассуждает княжна. – Однако и шпиону в разломе делать нечего.

– Вывод? – спрашиваю с интересом.

Она пожимает плечами.

– Да никаких выводов. Но мне так-то без разницы. Даже если ты чудовище из разлома – плевать. И нет, князь, мы не будем откладывать этот разговор. Или сейчас – или ты попал.

На самом деле эта девушка мне нравится. Всё больше и больше. И дело даже не во внешности.

Мало кому удавалось загнать меня в тупик.

Но даже если удавалось – я там не оставался.

– Хорошо, княжна, – говорю решительно. – Кто я такой, чтобы вам отказывать? Но к походу в разлом надо подготовиться. К тому же я не собираюсь идти туда прямо завтра. И с человеком, которого я практически не знаю.

– О-о-о… Я должна доказать тебе свою профпригодность?

– Разумеется.

Она прищуривается:

– Каким образом?

– Вы собираетесь возвращаться на службу?

– Да. Только отец против.

– Уговорите его, – командую я.

– Легко сказать…

– Это ваши проблемы. Проверять вас в бою лично мне недосуг. А брать с собой обузу тем более не собираюсь.

Княжна хмурится и с вызовом спрашивает:

– И что дальше? Предположим, я вернусь на службу. Мне что – принести тебе характеристику?

Киваю:

– Разумеется. Справитесь с этим до Нового года – пойдёте со мной. В том случае, если я сумею получить разрешение.

У княжны вытягивается лицо.

– От кого?

– Милая Ольга, – говорю я снисходительно. – В отличие от вас, меня готовили к такой работе не в Императорском училище. Понимаете?

– Да вам же всего восемнадцать лет!

– Буду с вами откровенен: про личину вы почти угадали.

Свожу брови и добавляю:

– И учтите, княжна, если вы пойдёте со мной, то это будет государственное задание, а не светская прогулка. Я, знаете ли, не за лёгкой добычей в разлом хожу.

– А… зачем?

– Без комментариев. Мне и так светит серьёзный выговор за разглашение конфиденциальной информации.

Вот так вот, да. Если княжна записывает наш разговор – это даже лучше. Пусть отдаст запись хоть императору, хоть главе Тайной канцелярии. Хоть поржут от души!

– Я поняла вас, князь… – медленно говорит княжна.

Надеюсь, ещё и поверила.

– Прекрасно! А теперь позвольте мне откланяться. Я, между прочим, в силу полной секретности своей работы, ещё и исполнять роль курсанта вынужден. Это вам явно нечем заняться. Простите за откровенность.

Встаю, щёлкаю каблуками, отвешиваю поклон. И ухожу.

Меня догоняет вопрос:

– А мой отец в курсе?

– Спросите его, – отзываюсь, не оборачиваясь.

⁂

В коридоре Токсина я вижу две лишние пары обуви. Одна – родные-знакомые форменные ботинки. Вторая – мужские кожаные туфли. Кошак немедленно обнюхивает их и сообщает мне, что этого запаха не знает.

Не то чтобы Токсин не имел права приводить сюда гостей… И хотя он не в курсе, что Костю Шаха никто видеть не должен, но знакомить со своим постояльцем никого не станет.

Но что-то мне не нравится.

И это явно срабатывает мой слабенький дар предвидения, не то не исчезнувший после перерождения, не то имевшийся и у Никиты Каменского. В общем-то, хорошо развитая интуиция – у одарённых явление частое.

Шах, кстати, не отсвечивает: сидит на кухне, даже меня не встречает.

– Кто тут у вас? – спрашиваю негромко, присоединяясь к нему.

– Без понятия. Мужик какой-то.

Ну, это я и по обуви понял.

– Вроде не видел меня, они сразу в лабораторию к Димону пошли, – говорит Шах. И добавляет, не дожидаясь вопроса: – Вместе они пришли.

На стол между нами опускается маленький клок тумана. Точнее стариковское лицо в обрамлении тумана и всклокоченной бороды.

– Хорошо, что пришёл, – едва не шёпотом говорит домовой. – Тебе верю. Сказать не могу, Дмитрий давно попросил о его гостях не рассказывать. А ты сам послушай их. Я комнату беззвучием окутал, но для тебя сниму. Сам-то не понимаю, чего они там долдонят.

От его слов моя интуиция начинает подвывать.

Что за секреты, блин?

– Ты немецкий знаешь? – неожиданно спрашивает Шах.

– Не-а.

– Тогда можешь не слушать. Мужик этот немец, я слышал их базар в коридоре.

– А ты знаешь?

– В разговорных пределах, – кивает Шах.

Удачно.

Молча перемещаемся к двери Токсиновой лаборатории.

Незнакомый голос говорит отрывисто, с придыханиями и каким-то хриплым «р». Но и Токсин шпарит по-немецки очень уверенно. Ничего криминального в этом, конечно, нет, но…

Минут через пять Шах вытягивает губы в трубочку, но от свиста удерживается. А ещё через десять мне в ухо шепчет домовой:

– Уходить собрался.

Как ни в чём не бывало сидим на кухне, пока Токсин провожает своего гостя. Но Шах успевает тихо рассказать:

– Князь, там о каком-то яде речь шла, и ещё о зелье. Вроде зелье подчинения. И «Братство». Этот немец раз пять повторил: «Братство», мол, тебе всё оплатит. Хрень какая-то, а?

Твою же мать…

Лицо у Шаха перекошено. На него малейшее упоминание о «Братстве свободных» действует как удар по башке.

Но в данном случае и меня будто стукнули.

– О, Камень! – радуется Токсин, присоединяясь к нам. И ржёт: – Так и знал, что ты сюда припрёшься! Потому тоже приехал! Ты ж после всех приключалок всегда ко мне переодеться ходишь! Ну давай, герой, колись! Что там у вас с императором вышло?! Я, блин, как увидел, офигел вкрай! Но знал же, что ты вылезешь!

Токсин хлопает меня по спине, а глаза у него бегают.

– Телевизор посмотри, – советую я. – Это кто у тебя, клиент был?

– Ну да. Я ж приторговываю, ты знаешь.

– А этот что хотел?

Токсин отмахивается.

– Да чего только людям не нужно! Чего ты вдруг? Или тоже считаешь, что аристократу торговать унизительно? Так я бастард, мне можно!

Говорит он беззаботным тоном, но напряжён так, что скрыть это не в состоянии. Что за хрень с ним творится?

– Димка, – говорю я спокойно. – Что происходит? О каком «Братстве» говорил твой гость? Извини, я слышал.

Токсин хватает со стола чашку и безошибочно запускает ей в угол потолка.

– Сука, предатель! Ты на хрена беззвучку снял?!

– Ты, Дима, мне важнее твоих секретов, – сухо отвечает домовой. – Я хранитель дома. Давно подозревал, что с тобой всё плохо. Но пока немчура поганая к тебе не ходила, я молчал.

– Вот и сваливай отсюда, хранитель! – орёт Токсин. – Хренитель!

– Князь Каменский твой друг, – тем же тоном говорит домовой. – Зла тебе не желает, я такие вещи чую. А Костя – человек князя.

– Хренязя! – орёт Токсин и замолкает, как будто ему заткнули рот. А потом усмехается: – Ну теперь князь Каменский точно мне зла желает. Да, князь?

– Не знаю, – говорю я спокойно. – Пока не знаю. Ни кто тут сука, ни кто тут предатель. Расскажи.

Токсин кладёт на стол сжатые кулаки и утыкается в них лбом.

– Я тебя ни разу не сдал, Камень, – глухо говорит он, не поднимая головы. – А ведь мог.

И я вдруг понимаю, что на самом деле ничего не знаю об этом парне. Кроме того, что он готов со мной дружить, хранить мои секреты и у меня учиться. И того, что его кузина – член «Братства свободных». Домовой сказал, что не расскажет Токсину об этом. И даже не соврал, как выясняется. Потому что зачем говорить человеку то, что и так ему известно.

Но странно другое.

Мне ведь нечего предъявить Токсину. Промелькнувшее в разговоре с немецким клиентом слово «Братство» может означать что угодно. Как и слово «яд». Собственно, я Токсина просто на понт взял, и он спокойно мог соврать мне что угодно. Он совсем не дурак, чтобы вот так повестись, разораться, обвинить домового.

Значит, хотел, чтобы я узнал. Сцена с «суками и предателями» – разыграна, причём не слишком старательно. Возможно, заранее обговорена с домовым. Возможно, и клиент приглашён сюда именно сегодня, потому что здесь должен объявиться я.

Логично.

– Я тебя тоже в Тайную канцелярию тащить не собираюсь, – хмыкаю я. – Ну, если это не ты на присяге на императора покушался.

– Не я. – Токсин выпрямляется и мотает головой. – Камень, я не настолько же…

– Всё, хорош! – резко обрываю его. – Давай говори насколько.

И он говорит.

Хороший зельевар всегда востребован. Гениальный зельевар – востребован так, что ему приходится отбиваться от клиентов. Деньги, заказы, репутация, создание собственной фирмы, все дела. Не сразу, конечно, особенно если тебе всего восемнадцать. Но если у тебя есть сестра, владеющая аукционным домом, то процесс идёт быстрее.

А если ты бастард и в мозги тебе заливают идеи всеобщего равенства и братства, так ради высоких идеалов и яды делать начнёшь. Причём бесплатно.

И тогда случится беда.

Инфа из Токсина льётся рекой. Всё же он очень молод. Вдобавок и поделиться явно было не с кем. Сестра его с детства поддерживала, он её любит и уважает. Тем более есть за что – вон она как поднялась, сама, с нуля. При этом не стала пристраивать к себе брата менеджером каким, а всячески поощряла его увлечения химией, фармацевтикой, зельеварением. Ингредиентами снабжала, с оборудованием помогла, подкидывала клиентов… Разве что до собственной фирмы ещё дело не дошло.

– Таш… она неплохая, – оправдывает Токсин. – Просто, понимаешь, ей нелегко пришлось. Ну, сам знаешь, Бородины – захудалый род, ни разу не древний… Ни денег, ни техник, ни черта же нет. Она озлоблена просто с детства, ненавидит аристо.

Что ничуть не мешает ей на них работать. Бизнес же. Ничего личного.

– Что ж я-то к братанам не подался… – высказывается в воздух Шах. – Тоже, блин, детство не сахар было. Деревянные игрушки, хлебушек без икры…

Токсин зло на него косится, но продолжает:

– Я ж не дурак, Камень. И не фанатик ни разу. Я так-то Таш даже отговорить пытался. Ну, не все аристократы козлы, как мой папашка. Да и он так-то… Это Макс Горчаков придурок! Но по нему чё, всех равнять? Если бы идеи «Братства» воплотились, переворот удался, всё такое, то началась бы гражданская война.

В точку. Молодец.

– А на фига она? В России уже лет сто никто не бедствует! Чего ради монархию свергать? Так что я так… Из-за денег, в основном. Понимаешь? И потом, никакую погань я и не варил никому! Зачем-то брали мои экспериментальные зелья, это да. Ну… круто, что хоть кому-то они интересны! Причём Таш этим занималась, про меня в «Братстве» никто и не знает. С ними я лично не работал.

Твою же мать…

Хоть на том спасибо. Таш пристраивала зелья Токсина сама, не светила изготовителя.

Экспериментальные зелья…

Что я знаю об экспериментах Токсина?

Да вообще ничего.

Зато я знаю о существовании антидотов, которые позволяют одарённым со светлым эфиром разгуливать по разлому. Гениальное изобретение, о котором неизвестно современной науке.

Кстати, я без понятия, сумели ли им воспользоваться, обнаружив лаборатории «Братства свободных». И нашли ли вообще.

А ещё у «Братства» были зелья, превращающие людей в мутантов.

И вполне реально предположить, что и зелья, и те же антидоты сделаны на основе экспериментальных наработок вот этого гениального пацана.

Моего сокурсника Дмитрия Бородина с говорящей кличкой «Токсин».

Которому место вовсе не в Императорском военном училище, а в каком-нибудь крутом научном институте.

– Ну ты придурок, Токсин, – задумчиво говорю я.

– Угу, – соглашается он. – Так подумать, я много чего наварил. Ну, оно ж никому не интересно! А тут ещё и деньги предлагают. Таш говорила, типа там какие-то у них учёные, вдруг пригодится что… Для науки, которую у нас власти в определённых направлениях откровенно гнобят.

– Дима у нас талант, – ласково вставляет домовой.

А поганец Шах, не обременённый ни дружбой, ни тактичностью, громко хмыкает:

– Это не твой там талант в лабораториях у братанов использовали?

Токсин бледнеет.

– Я ничего такого не делал… Ну… ты же про изменённых да? Не, я такого не варил!

И вдруг глубоко задумывается.

Ага.

Например, в этом мире придумали динамит – для облегчения строительных и горных работ. А потом начали массово применять в войнах. Или тот же опиум, изначально служивший для обезболивания…

– Но яды я точно не делал никогда! – вскидывается Токсин. – Ну то есть я делал, но не продавал. Клянусь, Камень! Но вот после разгрома «Братства»…

– Пришлось варить? – ухмыляется Шах.

– Да пошёл ты! – вскидывается Токсин. – Я вообще был уверен, что теперь Таш успокоится. Я обрадовался! Ну, денег поменьше станет, так я что – клиентов себе не найду? Тем более что Таш… ну, её не посадили. Повезло, – смущённо говорит он. – Сестра же она мне, ты понимаешь?

– Так что после разгрома «Братства» случилось? – возвращаю его к главной теме.

– Таш познакомила меня вот с этим немцем. Потому что он был готов офигенно платить, но с тем условием, что будет работать со мной лично. И трусит, кстати, страшно, угрожал даже. Мол, хоть слово кому, так у «Братства» длинные руки, мы и в России его снова возродим. Такое…

Шах длинно свистит.

Я бы к нему присоединился, но тут у меня пробел: свистеть не умею.

– И вот немец этот ничем экспериментальным не интересуется. Ему нужны специфические лекарства… В общем, всякая дрянь, подавляющие волю, контролирующие сознание. Такое. И да, яд.

– И ты продал? – жёстко спрашиваю я.

– А то. И даже не один. – Токсин прикрывает глаза и не без удовольствия поясняет: – Только не смертельные, как он думает, а всякие интересные. Типа чтоб срать дальше чем видишь. Или чтоб не стояло пару недель… А за лекарствами он на днях зайдёт.

Шах аплодирует. Домовой гулко ржёт.

– Тебя же убьют за это, идиотина, – мрачно предсказываю я.

Повисает мёртвая тишина.

– Да ну, – беспечно отмахивается Токсин. – Я сразу сказал – яды экспериментальные, без понятия, как сработают. Мне ж всего восемнадцать, чё…

Не выдерживаю и отвешиваю ему подзатыльник.

– Ну и что мне с тобой делать теперь? – интересуюсь, пока Токсин, морщась, щупает голову.

– Я не знаю…

Я пока тоже не знаю.

Зато теперь я знаю, что «Братство свободных» существовало не только в Российской империи. И вот за её пределами его явно никто не громил…

Однако проблемы Токсина надо решать как можно быстрее. Лучше прямо сейчас.

⁂

Поздний вечер того же дня

Кабинет его величества Александра Третьего

Матвею Соболеву не сообщили причины, по которой его вызвал император. Хотя гадать особо не приходилось: дело касалось Никиты. Причём вопросы императора будут таковы, что ответить на них сможет только личный маг-защитник рода Каменских.

Это, разумеется, напрягало. Но не удивляло.

Матвей ни на секунду не поверил, что его величество и юный князь Каменский, вывалившись из портала, неделю неспешно прогуливались по подмосковным лесам. Дозвониться сегодня Никите он не смог. Но и так понятно: парень что-то такое императору продемонстрировал из своих новых умений.

Потому к аудиенции Матвей подготовился.

Александр Третий принял его не то чтобы радушно… но, скажем так, почти по-дружески. Предложил сесть и не следовать этикету.

– Мне крайне нужна кое-какая информация о вашем подопечном. Скажите, Матвей Евгеньевич, он всегда был настолько талантлив?

– Мне так не кажется, ваше величество, – ответил Матвей. Он представления не имел, успел ли император поговорить с графом Хатуровым, опекуном Никиты. Но в любом случае лгать было бы глупо. Да и ни к чему. – Я бы сказал, что он сильно изменился после того, как приехал в военный лагерь училища.

– Вот как… – задумчиво сказал император. – Что ж, чего-то подобного я и ожидал. И каким же князь был раньше?

– В детстве обычным. После смерти отца – слегка заторможенным. Потерявшим интерес к жизни, пожалуй.

– Неудивительно, – вздохнул император.

– Не совсем так, ваше величество. Конечно, трагедия сильно на него повлияла. Но недавно я выяснил основную причину.

– Я слушаю вас.

– Никиту Каменского около полутора лет пил химеринг.

Александр Третий вздёрнул брови.

– Подробнее.

Матвей изложил.

– И когда эта проблема разрешилась, князь, можно сказать, очнулся.

– А как она разрешилась?

– К сожалению, я не могу вам рассказать, ваше величество. Я давал клятву, вам известно, что это значит.

– Хорошо-о-о… – протянул император. – Вам известно о его втором даре?

– Да, конечно, ваше величество.

– И о том, что отец, по утверждению самого Никиты, обучил его весьма… необычным техникам?

Вопрос был сформулирован весьма странно.

– Я не присутствовал на их занятиях, – обтекаемо ответил Матвей. – Ваше величество. Я уверен, что могу развеять ваше недоумение. Вы позволите?

– А я недоумеваю? – усмехнулся император.

– Думаю, да, потому что ещё месяц назад я и сам недоумевал по поводу князя Каменского.

– Понимаю. И что, вы развеяли свои подозрения? – Последнее слово император выделил.

Матвей кивнул.

– Именно так. И я принёс вам документ, который подтверждает самое главное.

Он протянул императору папку, в которой находилось заключение генетической экспертизы на установление принадлежности к роду.

Его величество читал долго. Кажется, не один раз.

Подняв наконец глаза от бумаги, он спросил то же самое, чем месяц назад заинтересовался Хатуров:

– Здесь написано, что один из объектов исследования – образец сухой крови. Вы уверены, что это кровь Станислава Каменского?

– Абсолютно уверен, ваше величество.

– М-да…

– Это можно проверить. Вы же знаете, что образцы крови высших родов империи хранятся в Российском криобанке генетических материалов. Кроме того, экспертизу можно провести ещё раз, и уже не инкогнито, как это сделал я.

– Я верю вам, Матвей Евгеньевич, – кивнул император. В его голосе звучало явное облегчение. – И… благодарю за информацию. Теперь я, как и вы, могу быть уверенным, что князь Никита Каменский – действительно тот, за кого себя выдаёт.

– Да, ваше величество.

– Однако в силу недавних происшествий… я попрошу вас провести экспертизу ещё раз. Вас лично, потому что никого другого посвящать в это я не желаю. И со свежей кровью юного князя. Завтра же.

– Я понял, ваше величество. Сделаю.

Император встал. Матвей вскочил тоже.

После чего император протянул ему неименную банковскую карту. На предъявителя.

– Инкогнито, – добавил император. – Не представляю, сколько это стоит, – усмехнулся он. – Не возражайте. Кроме того, я хочу, чтобы вы проводили экспертизу раз в две недели. Сумеете? Просто на всякий случай.

Покидая Кремль, Матвей Соболев сумрачно подумал, что его величество перестраховывается напрасно.

Уж если после всего того, что он сам узнал о Никите, экспертиза подтвердила, что этот парень сын Стаса Каменского…

С другой стороны, чёрт его знает, что именно известно императору после неудавшегося похищения. Так что понять его величество, конечно, можно.

Глава 5

Я не люблю решать чужие проблемы.

Но жизнь сложилась так, что занимаюсь этим постоянно. Что в родном мире, что в любом другом. Так что привык.

А ещё надо привыкать к мысли, что мой родной мир – теперь этот.

К квартире Таш я поднимаюсь во втором часу ночи. Без тортика, но в сопровождении своего кошака и Кости Шаха, морда которого скрыта под глухой балаклавой, обнаружившейся в шкафу Токсина. Собственно, искал я там какую-нибудь тряпку именно для этой цели, так что Шаху повезло. Ну, если не считать того, что балаклава зимняя.

Рослый плечистый мужик выглядит в ней идеальным грабителем банков. И обливается потом, потому что московский октябрь выдался тёплым. Но ни слова нытья я от Шаха не слышу: видно, что он готов дышать свежим воздухом даже сквозь шерсть.

Засиделся, бедолага.

Не то чтобы он был мне нужен сейчас, но решать я собираюсь проблемы сразу троих людей. В том числе его. Так что пусть подышит воздухом, не помешает.

В подъезде инструктирую Шаха ещё раз:

– Молчишь, ничего не делаешь. Если есть посторонние – вырубаешь. Но не насмерть. Придуши там слегка или…