скачать книгу бесплатно
Я уставился на кляксы. Казалось бы, очень просто… Всего лишь капля чернил, однако как создать точную картинку чертовой уймы отпечатков? У меня заболела голова.
– Что ты хочешь сказать?
– Вот так, Ари, мы и работаем с плетениями. Сложенный лист пергамента – основа основ. Считай, что перед тобой грани восприятия. Однако создать в уме идеальный образ – это еще не все. Недостаточно иметь понимание природы сущности, как в случае с огнем. Плетущий должен обладать способностью многократно воспроизвести в уме один и тот же объект. Чем меньше граней восприятия тебе удастся задействовать, тем сложнее будет создать плетение. Грани восприятия – нечто большее, чем внимание и сосредоточенность. Грани – это отражение твоей веры. Ты обязан верить в возможность конкретного плетения, и ничто не должно поколебать твою убежденность. Ничто!
Последнее слово упало, словно капля свинца. Казалось, сам воздух в трюме сгустился после речи Маграба.
– Вот эта уверенность и есть Атир. Вера плетущего – краеугольный камень магии. Чем больше раз тебе удастся сложить разум, тем меньше сомнений в том, что ты навяжешь свою волю окружающему миру. Чем больше граней восприятия, удерживающих форму сущности, тем грандиознее плетение, тем шире возможности. Для того чтобы уметь использовать хотя бы одну формулу, плетущий среднего уровня должен удерживать четыре грани.
– Звучит вполне реально.
Маграб обжег меня сердитым взглядом и покачал палкой:
– На протяжении всего дня, Ари.
Его слова прозвучали отрезвляюще, и я уже открыл было рот для нового вопроса, однако шестое чувство заставило меня взмахнуть рукой. Мои пальцы сомкнулись на палке, которой Маграб попытался нанести мне удар, и ладонь обожгло огнем. Все же уроки Витума не прошли даром. Я улыбнулся, удерживая самодельный меч, и боль уступила место удовлетворению.
Маграб тоже ухмыльнулся:
– Твое тело учится. Не следует забывать и про ум. – Он ткнул палочкой в лист пергамента. – Я хочу, чтобы ты удержал образы этих клякс в голове.
Усталость вернулась, и я вздохнул. Доказывать, что мне требуется отдых? Нет смысла.
– Четыре кляксы? – Я скрестил ноги и, чуть наклонившись вперед, уселся перед пергаментом.
– Не четыре, а все, Ари.
Из меня словно вышибло дух. Пожалуй, сегодня вечером мне и фокус со свечкой не удался бы.
– Что? Ты ведь говорил, плетущий должен удерживать четыре образа?
– Говорил. Но… разве ты не желаешь стать настоящим мастером плетения? Какой же тогда смысл отправлять тебя в Ашрам? Хочешь освоить одну-единственную формулу? – Маграб потянул себя за рукав хламиды, на плече которого висели три связанных в кольца разноцветных шнура. – Я не намерен попусту тратить время, если ты собираешься стать плетущим среднего уровня, Ари. Когда-нибудь, если интуиция меня не подводит, ты овладеешь всеми десятью формулами.
Десятью формулами… Этак я стану героем легенд наравне с Брамом, Атвуном и другими известными миру героями. Я всегда был мечтателем и сейчас воспрянул духом. Если поставлю перед собой подобную цель – наверняка попаду в знаменитый Ашрам и забуду о местах, где тебя судят по принадлежности к касте или ремеслу. Там меня будут ценить за живость ума и искреннее рвение, с которым я обычно берусь за дело. Передо мной откроется сказочный мир…
Я перевел взгляд на кусок пергамента. Больше двадцати сгибов… Двадцать клякс – каждую нужно запечатлеть по отдельности и так ясно, словно у меня двадцать голов. Запечатлеть и удержать. Интересно, сколько часов Маграб прикажет сидеть в подобном состоянии?
– Хорошо, – ответил я, выдохнул и закрыл глаза.
Начал с двух клякс – так же, как и с камнями. Голос Маграба звучал будто издалека, а я трудился, пытаясь образовать в мозгу четыре грани.
Лишь через несколько часов мое сознание отразило двадцать клякс. Врать не буду – удержать их не удалось. Чувство голода победило, усталость дала о себе знать, и я рухнул на пол.
На верхнюю губу упала уже знакомая соленая капля, и Маграб протянул мне чистую тряпку:
– Быстро вытирайся!
Его голос прозвучал неожиданно резко. Я тотчас вынырнул из навеянного усталостью дурмана и стер с губы кровь.
Маграб, что-то бормоча себе под нос, забрал тряпицу, и она вспыхнула в его руках. Учитель швырнул пылающий кусок материи на грязный пол, где тот и догорел, выбрасывая клубы едкого черного дыма.
– Никогда не позволяй себе проливать кровь там, где ею может воспользоваться недруг. Ты меня понял, Ари?
– А что?..
– Ответь: ты меня понял?
– Да, Маграб. Клянусь! Прости, я не хотел…
Он прервал меня нетерпеливым жестом:
– Это ты меня прости. Я был слишком груб, Ари. Тебе предстоит освоить множество плетений, в том числе давно забытых… но найденных вновь. Существует плетение крови. В давние времена, когда не было Ашрама, еще до принятия законов Ядума, плетущие творили друг против друга ужасные вещи.
Маграб уставился в пол и долго не поднимал глаз. Я даже забеспокоился, как бы он не проделал там дырку.
Наконец с его губ слетел раздраженный вздох:
– Ашрам сделал для плетущих многое: например, подарил десять плетений, которые должен знать каждый. Что-то мы со временем потеряли, что-то забыли… – Похоже, Маграб разговаривал сам с собой. – В школу магии допускают не более пятидесяти человек в год, Ари. Догадываешься почему?
Я покачал головой, зная за собой способность забегать вперед, и Маграб вновь глубоко вздохнул:
– Время – опасная штука. Любой человек со временем приобретает либо положительные, либо отрицательные качества. А если человек обладает силой? Что происходит с плетущим в течение его жизни? Когда именно мы убеждаем себя в способности изменить суть вещей? Многие из нас оступаются на тернистом пути, а страдает от ошибок наш мир. Более того, мир нам за это отплатит. – На лице Маграба застыла напряженная улыбка. – Ребенок с палкой опасен для своего безоружного сверстника. Знаешь почему? – Ответа Маграб ждать не стал. – Он может выбить приятелю глаз. Или себе. Вооруженная глупость всегда страшна, Ари. Что произойдет, если ребенок подберет горящую ветку?
– Наверное, это зависит от ребенка, – неуверенно ответил я.
– Твой ответ звучит разумно, – терпеливо посмотрел на меня Маграб. – Например, не сомневаюсь, что ты ничего такого не натворил бы. Но что случится, если ты передашь пылающую палку безответственному идиоту?
– Он может устроить пожар, – моргнул я.
– А что будет, если пожар он устроит в деревне, где дома крыты соломой?
– Полностью спалит деревню. Много народа пострадает или погибнет. Самое малое – пожар уничтожит все припасы. Я тебя понял, Маграб. Плетения – забава рискованная. И цели, на которые они направлены, – тоже опасны. Откуда мне было знать? Я буду осторожен и осмотрителен. Клянусь, моя кровь не достанется никому.
Маграб положил руки мне на плечи и на несколько мгновений сжал меня в объятиях.
– Не сомневаюсь, Ари. Старикам свойственно беспокоиться, так что сильно не ругайся. Пока мы с тобой занимаемся гранями восприятия, а к плетениям еще и близко не подошли, и все же я осознаю, какому риску тебя подвергаю. Так что не суди меня строго – я переживаю.
Что ему сказать? Настроение Маграба менялось, словно весеннее море – то оно гневается, то катит мелкие волны под ласковым бризом. Наконец я кивнул, понимая, что любой ответ лишь продлит нелегкий разговор.
– Спасибо, Ари.
Маграб прикрыл глаза и, медленно выдохнув, достал из сумки книгу в кожаном переплете, накрепко перевязанную многочисленными шнурами. Так просто не откроешь. Интересно, зачем это…
Учитель осторожно ощупал обложку, как будто видел книгу первый раз, и подтолкнул ее ко мне.
Я поддел пальцем один из шнуров:
– Что в ней?
– Истории, Ари. Давно забытые нашим миром истории. Те, которые тебе не желал рассказывать Халим, а я-то их давно собираю.
Я немного помолчал, перестав ковырять обложку.
– О чем ты говоришь?
Маграб положил ладонь на книгу и побарабанил по ней пальцами:
– О том, что здесь скрыта правда и о твоем происхождении. Ну, не то чтобы прямо о тебе, но когда будешь готов ознакомиться с содержанием – поймешь, что я имел в виду.
Значит, в книге рассказывается о моей семье? О моей крови? Я бешено задергал кожаные шнуры, однако те не поддались, словно их удерживала сверхъестественная сила.
– Ее связали? – наконец сообразил я.
– А разве не видно? – закатил глаза учитель.
– Я не то имел в виду. Ты запечатал книгу плетением?
– Ах да. Молодец, что заметил, – заулыбался Маграб.
Я нахмурился, мысленно повторив его слова:
– Когда я буду готов… Ты хотел сказать – когда ты сочтешь, что мне пора прочесть эту книгу? То есть когда я наберусь опыта, чтобы распустить плетение?
– Именно, – ответил Маграб, и его глаза засияли. Похлопав меня по руке, он продолжил: – Учитывая твои темпы, это время наступит довольно скоро. Только не разочаруй, Ари. Надеюсь, что в один прекрасный день ты сможешь распустить не только это плетение.
Он поднялся и пошел к выходу.
– Погоди! Мы разве закончили? Я ведь только начал заниматься гранями восприятия…
– И ты проделал отличную работу, – не оборачиваясь, бросил Маграб. – Пытайся сохранять грани в сознании до самого вечера. Если захочешь меня удивить, можешь удерживать их и во сне. Спокойной ночи!
Я остался сидеть, посматривая на пергамент и обдумывая наш разговор. К концу дня обнаружил, что могу удерживать в голове уже более двадцати граней. Задание выполнено, хотя, может, и без особого блеска.
Решив, что в состоянии обойтись без сна, я вновь свернул ткань разума. В конце концов, я был молод и нетерпелив.
16
Подслушанный разговор
Фсс… Фсс…
Деревянный меч Витума рассекал воздух, и я никак не мог сообразить, куда он нанесет удар, хотя, учитывая количество синяков на моем теле, догадаться следовало.
Плечи горели огнем, словно я повалялся на горячих углях, мышцы живота и спины тряслись мелкой дрожью. Ничего, пройдет…
– Слишком много следишь глазами, Ари-ча.
Фсс… Фсс…
Меч продолжал танец, превратившись в туманное облачко, а Витум сделал несколько скользящих шагов, которые мне пока удавалось повторять с большим трудом.
– А чем мне еще следить? Носом? Я должен унюхать, куда ты направишь клинок? – Я захлопнул рот, пожалев о секундной вспышке гнева. Разговаривать во время фехтования трудно – дыхания не хватает, и Витум тут же воспользовался моей ошибкой.
Его движения вдруг преобразились; тело уподобилось яростной волне, обрушивающейся на истерзанный штормом утес.
Я инстинктивно шагнул в сторону, выставив меч в сторону предполагаемого выпада. Два деревянных клинка сшиблись со страшным треском, и моя рука онемела до самого плеча. Удар был такой силы, что заныли зубы, однако на ногах я устоял.
Витум неуловимым движением отпрянул, не пытаясь продолжить атаку, иначе точно надрал бы мне задницу.
– Хорошо! Хорошо, Ари-ча. Глазами много не увидишь, и носом тоже, и ушами. Мы – больше, чем наше тело. – Он обвел рукой круг, в котором, похоже, что-то такое видел.
Ах да, ведь об этом и говорил Маграб. Атам…
– Ты о внешней оболочке?
– Хм… Ну-ка, нападай, – сдвинул брови Витум. – Сейчас кое-что покажу.
Я закрутил мечом, но фехтовальщик не стал делать поспешных движений и даже не наклонил корпус, чтобы встретить удар. Вместо этого он дождался, когда острие меча окажется от него на расстоянии вытянутой руки, и только тогда сделал несколько плавных текучих шагов. Мой выпад пришелся в пустоту. Однако Витум не успокоился. Развернувшись, он с силой ударил клинком почти в рукоять моего оружия, и то полетело на пол.
Удар снова отдался по всей руке, а боль сосредоточилась в запястье.
– Ух! Кут. Нахин. Таб…
– Откуда ты знаешь эти слова, Ари-ча? – удивленно округлил глаза Витум и хрипло усмехнулся.
Я заворчал себе под нос и сплюнул прямо на сцену. Халим пришел бы в бешенство. Хорошо, что его нет… Ладно, сам приберу.
– Не знаю. Где-то слышал, а что?
Витум покачал головой. Вроде без упрека.
– Да нет, ничего. Вернемся к оболочке. – Он снова нарисовал рукой большую окружность. – Это священный кокон, и с его помощью мы видим. Если вдруг его покинешь – хорошего не жди. – Сделав выпад, Витум выставил кончик меча далеко за пределы невидимого круга. – Ударить тебя я смогу, но смотри сюда… – указал он на свою далеко отведенную ногу, явно нарушившую равновесие всего тела. – Это плохо. Бей еще раз.
Изменив стойку, Витум жестом предложил мне атаковать, и я ткнул мечом в его сторону. Удар он отбил и, совершив плавное движение, оказался рядом со мной. Тычок открытой ладонью в висок – и я оказался на полу.
– Видишь, я двигаюсь, не теряя своей внешней оболочки, и не предпринимаю никаких действий, пока ты не очутишься в моем пространстве. Понял? Фехтовальщик чувствует свой кокон и знает, когда противник в него вторгается. Мы несем собственную оболочку с собой. Никогда ее не покидай и прислушивайся к ней.
Теперь я сообразил, что он имел в виду, и объяснения Маграба обрели новый смысл. Что фехтовальщик, что плетущий – оба чувствуют свой Атам, и, похоже, он простирается на расстояние вытянутой руки. В этом невидимом круге и находится наш дух.
Я сделал мысленную пометку. Надо будет еще раз обдумать услышанное, только следует дождаться той минутки, когда тело не будет чувствовать себя так, словно его жестоко топтали.
Судя по всему, Витум обратил внимание на мою усталость. Впрочем, его кошачья грация и сила тоже куда-то делись, и фехтовальщик утомленно опустил плечи:
– Мы хорошо потрудились, Ари-ча. Отдохнем? Джи-а? – Он поманил меня за собой. – Скоро Маграб-сам захочет насладиться твоими магическими умениями.
Я не осмелился сказать, что пока еще никакой магии не обучился. Маграб продолжал требовать с меня работу над гранями восприятия, а иногда возвращался к самому первому упражнению – с камнями. Так или иначе, я тренировался и сам, повторяя опыты с горящей свечой.
Даже не могу сказать, почему именно это упражнение запало в душу. То ли сработало шестое чувство, то ли сила привычки… Возможно, меня звал огонь. Как бы там ни было, возвращаясь с тренировки, я на ходу погрузился в пустоту и зажег в голове свечу.
