скачать книгу бесплатно
P.S Реквием
R I.
Некогда великое графство Орловых, теперь находится в упадке. Они вынуждены вести не равный бой с правительством за жизнь каждого колдуна в Империи, стараясь не попасться. Но по неизвестному стечению обстоятельств члены семьи Орловых начинают умирать один за другим. Удастся ли им победить павшее на семью проклятие или Орловы обречены на гибель?
R I.
P.S Реквием
Владимир Орлов
Владимир стоял у окна в полной темноте и смотрел вниз, где душераздирающе кричала матушка. В руке он сжимал трость с набалдашником в виде орлиной головы. На его бледном лице застыла потерянное выражение, словно осознание происходящего ещё не полностью достигло его разума. Застывшими, серыми глазами, он следил за разыгравшейся на площадке перед домом сценой.
Там, отчаянно металась мать, в попытке удержать сына. Но тот уже вскочил на коня и пришпорив его, пустил во весь опор, оставляя позади отчий дом и беспомощно выкрикивающую его имя мать. Он ускакал прочь, ни разу не обернувшись. Когда стук копыт затих вдали, а мать все ещё рыдала на ступенях дома, поддерживаемая дворовыми, к мужчине подошла девушка, неся с собой кусочек света. Колокол юбок чуть колыхался, по пурпурному атласу скользили тени от подсвечника, плечи покрывало белое кружево. Ее волосы, подобные спелой пшеницы были закручены в кудри и собраны на затылке.
Девушка подняла на него красные от слез глаза и произнесла слабым голосом:
– Владимир, нужно отдать распоряжения.
С его стороны последовал тяжкий вздох. Вместе с девушкой время возобновило бег, вернулись дела и заботы, вернулся мир, из которого он ненадолго выпал. В этот момент Владимир ощутил на плечах ужасную тяжесть, словно на них упало необъятное небо.
К тому времени, как его брат Александр уже скрылся вдали, окончательно было решено, что Владимир обречен. Этот молодой человек неосознанно умел нравиться людям. Он был добр, отзывчив и никогда не подумал бы бросить живую душу в беде. Ужасные надо сказать качества для человека, которому предстояло позаботиться не только о своих родственниках, но и обо всем старом дворянстве.
Осознание случившегося давалось ему тяжело. Тело отца, борющегося с болезнью пять лет, еще не успело остыть, а Александр, что должен был унаследовать титул графа умчался в ночь, оставив родственников путаться в догадках. Какие последние слова поведал ему отец? И что заставило его спешно, не забрав ни единой вещи, покинуть родные стены?
Проводить отца в последний путь он так и не явился. Хотя в родовое гнездо срочно прибыли из столицы: болезненного вида Иван, живущий в собственной мастерской; хмурый Федор, который в последние дни не мог написать ни строчки; замужняя Надежда, оставившая своего спутника жизни дома; без конца, где – то пропадающий Олег; вернулись из пансионата Андрей и Никита Краевский, который находился у Орловых на попечении; прервавшие свою учебу в университете Константин и Александр.
Похороны прошли через день после смерти отца. Вопреки трагедии стояла солнечная погода. Прибыло множество людей знатных фамилий. Семейство было облачено в траурные одежды. Сестры и тётушки не отнимали платков от глаз, даже дядя и братья пустили слезу, матушка рыдала громче всех. Поминальный обед прошел тихо, никто не заводил разговора.
– Я признаться, чувствую себя тревожно. Всё слишком неожиданно, – сказала Антонина Яковенко.
Многие разделяли её мнение. Теперь гости спокойно могли перекинуться словом. В окна голубой гостиной падали лучи весеннего солнца. От послеобеденного чая пахло розами и мятой. Женщины собрались вокруг столика из темного дерева, заняв обитые шелком диваны и кресла. Мужчины предпочли выйти во двор.
Прохладный ветер обдувал их безрадостные лица. Клочки облаков плыли по голубому небу. Среди ветвей вяза щебетали соловьи. Солнечные лучи не достигали, стоявших в тени усадьбы мужчин.
– Владимир, – обратился к нему Венедим Золотарёв, – ваш отец умер. Куда же делся твой брат Александр?
– Его срочно вызвали в столицу, – ответил Владимир.
Олег раскурил самокрутку, остальные отказались, предпочтя более дорогой табак. Владимир и Венедим не курили. Ни Никиты, ни Андрея не было видно. Семен крутился рядом со взрослыми.
– Надеюсь это не из-за нас, – сказал Захар Яковенко.
– А есть ради чего? – насторожился Дарий Кириваткин. – Я уже неделю не колдовал.
– И вся остальная семья? – прищурился Захар.
– И вся остальная семья тоже, – чуть подумав, Дарий прибавил. – Наверное.
– Ничего, – беспечно сказал Олег. – Сашка хитрый. Он везде найдет лазейку. Иной раз и выхода вроде нет, а Сашка все равно найдет, такой уж он человек.
– Да, – затянулся Дарий. – С таким Орловым во главе и бояться нечего. Глядишь, еще лет пятьдесят проживем спокойно.
– Эх, – выдохнул Семен, и сказал, полный юной наивности. – Веру жалко, чуть – чуть свадьбу не сыграли.
– Да куда уж там, – махнул рукой Олег. – Теперь сорок дней ждать придется.
– А ты уже собрался, – усмехнулся дядюшка Лев.
– А как же, – легко согласился Олег. – Представьте: оркестр воспроизводит игривую мелодию, множество гостей, игристое вино льется рекой, шорох бальных платьев, словно одновременно взлетает множество пестрых бабочек, и незамужние девицы стоят у стены в ожидании кавалера, который скрасит их вечер.
Мужчины рассмеялись.
– Как тебя еще в приличные дома пускают? – буркнул угрюмый Алексей, которому мало что нравилось в этом мире.
– На свой страх и риск, брат мой, на свой страх и риск, – усмехнулся Олег. – Отец всегда говорил: «Живи, пока на шее не затянулась петля». Вот я и живу, как могу.
Собравшиеся поежились.
– Я тут слышал о фокуснике, что развлекает блудных девиц, – Захар многозначительно посмотрел на Олега.
– Я? Фокусы? Помилуйте, увидит какая – нибудь канцелярская псина и беды не миновать, – отмахнулся Олег.
Вдруг резкий порыв ветра промчался мимо, срывая пепел с сигарет.
– Что скажите господа? – спросил Венедим, обращаясь к Орловым.
– Ветер лишь играется, – ответил Владимир.
– Грядут перемены, – не согласился Олег.
Остальные покивали, погруженные в смятение от их противоречивых слов.
Гости отбыли после обеда, Федор вмести с ними. В столице его дожидались любимая жена и маленькая дочь. В тот же вечер матушка слегла.
Ночь была так прекрасна. Небосклон венчала убывающая луна, окруженная россыпью искристых звёзд. Перед домом качали ветвями вязы, а в сиреневом саду на кустах набухали почки. Семейным кладбищем правило безмолвие. Жители поместья мирно предавались сну на мягкой перине. Их диафрагмы вздымались, повинуясь работе легких, сердца мерно бились. В задних помещениях покоились дворовые, утомленные работой за день.
И только для нескольких персон в этом доме, ночь отличалась от дня лишь сменой светил на небе.
– Я не стал спрашивать при всех, – начал Олег, загляну к старшему брату на огонек, – но, где Саша? Его ведь никуда не вызывали, я прав?
Владимир тяжело вздохнул.
– Думаю, он сейчас в столице, улаживает то, что поручил ему отец. Вчера я написал на часах, даже попытался передать ему письмо, через доверенных, но как видишь… – развел Владимир руками.
– Он со своей работой совсем обезумел, – усмехнулся Олег, но как-то не весело. – Что же может быть важнее семьи?
Братья помолчали.
– Посмотрим, – хмыкнул Олег. – Пойдем, посидишь с нами? Хочу поговорить со всеми перед отъездом.
– Ты не останешься?
Олег покачал головой.
– Я обещался привезти Андрея и Никиту в пансионат завтра к вечеру. С трудом вымолил у Власова один день. Старый черт, – добродушно пожурил Олег. – Ему пора сидеть на веранде и любоваться природой, а он все директорствует. Держись, – хлопнул он брата по плечу. – Я уверен, Саша вернётся, он нас не бросит. Может все-таки? – он сделал жест, словно опрокидывает бокал.
– Не сегодня.
– Тогда не засиживайся. Доброй ночи.
– Доброй ночи.
Олег вышел и Владимир остался наедине с бумагами. Сомнения терзали душу. Его смущал ветер, гуляющий за окном.
Он был не сильным, и не слабым, скорее непонятным и изменчивым, словно перенимая чувства Владимира, который всю ночь не мог сомкнуть глаз. А по утру, стоило солнцу только показаться из-за горизонта, как он уже провожал в путь сонных младших братьев.
– Попрощайся за меня с остальными, – тихо попросил Олег, пока дворовые грузили поклажу в карету.
Владимир кивнул.
– Пиши почаще, – попросила тетушка Мария, сына Алексея, – и будь осторожнее.
– Ну, – буркнул он, ещё не оправившись как следует ото сна.
– И вы, милые, то же пишите, – расцеловала она мальчишек. – Главное, учителей своих слушайтесь, запоминайте всё, что они вам преподают. И не идите на чужом поводу.
Напоследок Владимир обнял самых младших, распрощался с Олегом и Алексеем, а также попросил Константина:
– Следи за Лёшей.
– Разумеется, – кивнул юноша.
Кутаясь в пальто, братья исчезли в карете один за другим и она, мерно покачиваясь, растворилась в утреннем тумане. Тётушка Мария махала им кружевным платком.
Дымка клубилась у ног Владимира и льнула к ним, словно преданный пес, просящий ласки.
– Идём, – позвала тётушка Мария. – Скоро все начнут просыпаться.
– Я постою ещё, – сказал Владимир, не переставая вглядываться в кованые ворота, что с трудом закрывали дворовых. В их широкой пасти исчез Александр, а сегодня они поглотили целую карету Орловых.
За тётушкой Марией закрылась дверь, а туман карабкался по ногам Владимира все выше и выше, пока полностью не заключил его в свои зыбкие объятья. Домой он зашел часом позже, когда от тумана ни осталось и следа. Одежда была мокрой, словно Владимир искупался в озере. Дом полнился голосами и звуком шагов.
Мужчина проходил мимо зелёной гостиной, в окно которой заглядывали первые лучи солнца. Они струились бликами по каштановым кудрям Надежды. Она была облачена в платье из тёмной, словно безлунная ночь, ткани, с серебряной нитью, пущенной по корсету. Увидь её кто-нибудь из старой гвардии, непременно бы ужаснулся такому наряду.
Её траур только начался, как можно? Чёрный жемчуг украшал изящную шею, прелестные маленькие ушки и тонкое запястье Надежды. Гибкие пальчики были унизаны всевозможными кольцами: с бирюзой, размером подобной глазному яблоку, усыпанное бриллиантами, как небо звездами, простое серебрёное с древними символами на внутренней стороне; кольцо в виде виноградной лозы, оплетающей палец, с каплями россы из циркона…
Она перебирала украшения из деревянной шкатулки, придирчиво оглядывала каждое, и, если оно приходилось ей по вкусу надевала на себя. Надежда любовалась, как кольца переливаются в раннем свете и была довольна.
– Ах, – вырвалось у неё, стоило только увидеть Владимира. – Ты весь промок. Нужно меньше проводить времени за разговорами с туманом. Скорее переоденься.
Она позвонила в колокольчик и распорядилась прибежавшей на зов дворовой девушке:
– Подай горячего чаю. Да побыстрее.
Владимир сменил одежду и вернулся к сестре. Она уже успела заложить все украшения обратно и пила чай из расписанного сиреневыми цветами сервиза.
– Я думал, ты уехала ещё вчера, – сказал Владимир, присоединившись к ней.
– Как видишь я все ещё здесь, – хмыкнула она, пожав плечами. – Что мне сейчас прикажешь делать в столице? – она махнула рукой, указывая на свое платье. – Ни гостей позвать, ни потанцевать, ни пошутить. Ни-че-го. Абсолютно ничего. Ещё долго не погуляешь. И Верину свадьбу перенесли.
– А как же Сергей? – спросил Владимир.
– Да что с ним станется, – ответила Надежда так, словно говорила о предмете интерьера, а не о муже. – Я отправила ему письмо вместе с Фёдором, что матушка плоха и я задержусь в Сиреневом Саду.
– Какая же ты жестокая женщина Надежда, – покачал головой Владимир, без намека на осуждения в голосе. – Так мучить человека…
– А он меня не мучает? – возмутилась Надежда. – В люди выйти нельзя, приклеится, как репей к подолу и ходит за мной по пятам, и ходит. Спасу нет. Мне бы с дамами словом перемолвиться, а никак, он за спиной стоит и слушает. И не замечала бы я ничего, если бы он подарки дарил так же, как ревновал. Но за последние несколько месяцев только одно колье из алмазов.
– Как он с тобой ещё не разорился? – посетовал Владимир.
– Он был предупрежден, когда брал меня в жены.
– Любовь ослепила его.
– Теперь его ослепляет только ревность.
– И цены на твои наряды.
Брат и сестра рассмеялись.
– Ты вот что мне ответь, – сказала она, сделав глоток чая. – Куда пропал Саша? Вера сказала, что он скрылся в ночи.
Владимир тяжело вздохнул и уверенно ответил:
– Отец передал ему свою последнюю волю. Видимо он отправился выполнить её. Я уверен он скоро вернется.
– Что же это за последняя воля такая, раз он пропустил похороны? По мне, так это верх неуважения.
– Не суди с горяча, – попросил Владимир.
Тут дворовая девушка оповестила их о завтраке.
После приема пищи, Владимир отправился к матушке. Она действительно была плоха. Он смотрел на неё и не узнавал, словно перед ним лежала чужая женщина, немощная и сухая. Мужчина словно только сейчас заметил, как матушка постарела. Её грудь тяжело вздымалась, пересохшие губы выпускали хриплое надрывное дыхание. Морщинистые руки были сложены на груди. Она вот – вот готовилась испустить дух.
– Влад, позови всех, – слова давались ей с трудом. – Мне нечего стыдиться на смертном одре. Я оставлю свой последний завет.
Домочадцы оставили свои дела и собрались у постели Екатерины Бориславовны. Они ловили каждое её слово. Женщина попросила немногого: быть осторожными, похоронить её без отпевания, просила не затевать сор, оставаясь все таким же нерушимым семейным монолитом. Женщины роняли слезы в кружевные платки, мужчины держались стойко, несмотря на переполняющую сердца горечь.
А уже утром дворовые вновь сколачивали гроб, а Владимир, по наказанию дядюшки Льва, рассылал известия о кончине ещё одного члена семьи Орловых. И снова в усадьбу Сиреневый Сад потянулась скорбная вереница карет. И опять всё семейство (кроме Александра) было в сборе. Не успевшее улечься волнение, вспыхнуло вновь среди семей старого дворянства.
