Повинен, потому что живешь

Взяв из его руки клочок, Глеб прочитал цифру, написанную там, нервно смял, посмотрел на Исая:

– Давить начинает с разных сторон, негодяй! Достань его как можно быстрее, Исай!

– Я ничего не понимаю, Глеб! Объясни! – попросил Клавдий, усаживаясь за стол по другую сторону от Исая.

Коротко Глеб рассказал Сушнику историю с Шансом. После чего спросил:

– Как думаешь, чего стоит вся эта возня? – Постукивая пальцами по столешнице, смотрел в глаза Клавдию.

– Думаю, что Шанс шел к тебе, наверняка зная, что легко уйдет от тебя, – ответил уверенно Клавдий, гоняя кадык по гортани. Взяв со стола карандаш, пальцами нервно сломав его, Глеб нахмурился:

– Откуда у него такая уверенность? Как он мог знать заранее, что я буду обедать в этом кафе? Я сам этого не знал.

– А он не знал этого заранее! – вставил Сушник. – Но он знал, что ты время от времени там обедаешь. Ведь это так? И, возможно, следил за тобой.

– Ну да, заезжал, когда оказывался неподалеку, – подтвердил Глеб. – Место тихое. Кормят неплохо. Но в том, что следил, не сомневаюсь!

– Что и требовалось доказать, – вздохнул Клавдий. – Он просто выжидал момент. Везунчик был у него наводчиком. А может, напарником. Вот и все. В этом надо разобраться.

– Ты отправил искать Везунчика? – Глеб перевел глаза на Исая. – В кафе есть его адрес.

– Отправил Латыша, – отозвался начальник охраны.

– Не упусти.

– Уже упустили, а теперь после драки машем кулаками, – сказал с сожалением Клавдий и посмотрел поверх головы Исая. – Не трави душу, умник! – сморщился Глеб, помрачнел.

– Десять дней. За десять дней надо найти Шанса и его заказчика, – протянул Сушник. – А иначе история не закончится. – Сделал паузу, покачал головой и неожиданно выдал: – А вдруг нет никакого заказчика? Обычный наезд с приемами психологического давления.

Уставившись на него, Корозов усмехнулся, произнес:

– Ты непоследователен, Клавдий. То говоришь, надо искать заказчика, то сомневаешься, что он имеется. Я поначалу тоже сомневался, но теперь уверен, что есть заказчик! И у этого заказчика непомерный аппетит. Но я деньги просто так не разбрасываю.

Дверь кабинета распахнулась, и возникло перепуганное лицо секретаря:

– Ой, Исай, ребята звонят! – выпалила ему. – Латыша убили! – выдохнула испуганно.

– Ты о чем? – резко встал на ноги Исай.

– Вот, звонят, – пролепетала девушка, протягивая телефон.

– Почему мне не звонят?

– Сказали, ты не отвечаешь.

– Что за чушь! – Исай выхватил телефон из кармана. – Черт! Зарядка закончилась! – Кинулся к двери, взял из рук секретаря телефон, прижал к щеке. – Кто звонит? Что случилось?

Не мямли! Как произошло? Так. Так. Так. Кто стрелял? Как не видели? Так. Так.

Пока Исаю докладывали по телефону о происшествии, Глеб и Клавдий неотрывно смотрели ему в затылок, дожидаясь, когда он закончит и все объяснит. Секретарь скрылась за косяком раскрытой двери и не показывалась. Наконец Исай отключил телефон, протянул его через дверной проем секретарю и после этого повернулся лицом к Глебу. Узкое лицо стало словно граненым, все грани обозначились тенями. Чуть нагнув голову, проговорил:

– Ранен Латыш! – чуть помолчал. – Приехали по адресу к Везунчику. Поднялись на второй этаж к двери его квартиры. Дверь деревянная. Постучали. Не ответил. Еще постучали несколько раз. Тихо. Решили проверить квартиру. Стали возиться с замком. И в этот миг через дверь неожиданно саданули выстрелы. Одна из пуль угодила в Латыша. На требование открыть дверь никто не ответил. Подождали. Решили взломать. Когда вошли в квартиру, там уже никого не было. Скрылся через балкон. Кто был, неизвестно. Может, Везунчик, может, Шанс, но, может, кто-то третий. Короче говоря, задача с несколькими неизвестными.

– В любом случае, квартира Везунчика, а значит, спрос с него! – хмуро заключил Корозов.

– Адрес, где он проживал, тот, – поправил Исай. – А чья квартира, надо выяснить. Вдруг он ее снимал и не более того?

В кабинете наступила тишина, даже стали слышны звуки улицы за окнами. По щеке Глеба пробежала нервная морщина. На горле Клавдия дернулся кадык. Колкие холодные глаза Исая смотрели в одну точку. Наконец Глеб выдохнул из себя сгустки тяжелого воздуха, поднялся из-за стола, прошелся по кабинету, заложив руки за спину, подступил к начальнику охраны, отчетливо сказал:

– Видишь, какой поворот? Теперь подключится полиция. А у нас никакой информации для Акламина. Одни пустые загогулины. Любой ценой надо найти всех: от Шанса до заказчика! Узнай, куда скорая отвезла Латыша, и слетай к нему. Может, от него что-нибудь толковое услышишь.

Кивнув, Исай молчком вышел за дверь. Клавдий привстал со стула, но не двинулся с места, тихо замер, дожидаясь, когда вернется в свое кресло Корозов. И только после него сел.

– Что ты можешь сказать на все это, Клавдий? – спросил Глеб.

Наморщив лоб, тот отозвался:

– Не понимаю: зачем Везунчику было стрелять? Ведь ему ничто не угрожало. Но если это не он, тогда кто-то отчаянный. На крови замешивает. Это серьезно! – Откашлялся, будто запершило в горле.

Вскочив, Глеб опять вышел из-за стола – никак не сиделось. Обеспокоенно протопал по кабинету, хотя внешне старался не показывать своего волнения. Между тем Клавдий догадывался о его смятении. От двери Глеб круто развернулся, задумчиво выговорил:

– И все же я думаю, Клавдий, Шансу важно взять деньги. Не для заказчика – для себя! А потом выполнить заказ, иначе говоря, убрать меня. Вот только хотелось бы знать, кто и почему заказал.

Едва он закончил фразу, как в кармане пиджака раздался звонок телефона. Корозов достал и услыхал голос Шанса:

– Не стоило устраивать слежку! Я же говорил тебе, что на поводке не хожу! Не жалей деньги – это бумажки, своя шкура дороже!

– Это опять ты! – вскипел Корозов. – Я устрою на тебя охоту, как на волка! – Лицо сделалось суровым.

– Тогда поохотимся вместе! – В телефоне раздался смешок, и все прервалось.

– Угрожает! – сдержанно сказал Глеб.

Хмыкнув, Клавдий неожиданно для Корозова попросил:

– Поручи мне, Глеб, поискать заказчика!

– Ты серьезно? – Корозов уставил взгляд на Сушника, поражаясь просьбе, – никогда прежде тот не имел подобных поручений.

– Более чем.

– Для Исая это более привычное дело.

– Может быть. И все же.

– Ты будешь путаться у Исая в ногах, – предупредил Глеб.

– Не буду. Он пусть по-своему работает, а я по-своему.

Удивленно хмурясь, Глеб подумал и согласился:

– Попробуй, если сам хочешь.

Быстро после этого Клавдий встал со стула и мимо Корозова шагнул к выходу, боком скользнул в дверь, словно прошел сквозь нее. Глеб, не останавливая, задумчиво проследил за Сушником, потом подошел к столу. Не успел сесть, как вбежала секретарь, негромко произнесла:

– Из больницы позвонили: Латыш скончался.

– Ну, Шанс, ты ответишь за все! – сдержанно выдавил Корозов.

Постояв еще минуту, секретарь тихо вышла из кабинета.

2

Поиски Шанса сразу уткнулись в тупики. Ушел, как крот в землю. Информации никакой не было. Никто его не видел, никто не знал. Только где-то что-то краем уха слышал о нем. И все. Однако что было правдой, а что вымыслом – сказать трудно. Выслушивая скомканные бессвязные доклады своих людей, Исай смотрел на них колкими холодными глазами, думая о том, что столкнулись с непростой задачей и одним кавалерийским наскоком ее не решить. Надо было срочно искать другие подходы и другие каналы. Тем более что Корозов через каждые час-два интересовался, как идет поиск. Приходилось сообщать о неудачах, отчего всякий раз Глеб становился все мрачнее.

– Так, так! – говорил он сдержанно. – Стало быть, никто не видел и никто не знает? – хмурился. – Тогда мне повезло больше всех. Я его видел. Разговаривал с ним. И запомнил! Хорошо запомнил! – Щеку бороздила нервная морщина, пальцы рук давили на столешницу, голос становился жестким. – А ведь он где-то рядом кружит! Не верю, чтоб никто его не видел. Человек – не иголка в стоге сена. Везунчик – вот прямой выход на Шанса!

Последний доклад Исая Корозову в принципе мало чем отличался от предыдущих. Разве что новой информацией о Везунчике. Впрочем, эта информация пока что не приближала к Шансу. И все же хотя бы что-то на пустом месте.

– Про Везунчика кое-что накопали, – сказал Исай, сидя против стола Глеба. – Но пока немного. Экземпляр оказался интересный. – Исай потер пальцами лоб. – Он и правда везунчик, Глеб! – говорил начальник охраны быстро в унисон своим резвым мыслям. – В шестнадцать лет участвовал в групповом изнасиловании. Всех участников посадили, а он выскользнул, как уж, хотя, по слухам, всегда был заводилой в таких делах. Через два года проходил по делу с ограблением магазина. Опять вывернулся – свидетелем оказался. В двадцать – женился. Через год бросил жену с ребенком. Она его сейчас только крепким словцом характеризует. – Исай сделал паузу, посмотрел в глаза Корозову. – На этом пока все! – Умолк.

– Занимательно. – Глеб усмехнулся, выпрямившись в кресле. – Как же хозяйка кафе проглядела его подноготную? Ведь дотошная женщина. Ты должен помнить ее – она когда-то работала у меня в магазине. Никитична.

– Помню. Как же не помнить? – кивнул Исай. – Но тут такая история, Глеб. – Пошевелился на стуле. – Спала она с ним. – Да ты что? Никитична?! – Корозов изумленно уставился на начальника охраны. – С этим? – В голосе было не просто изумление – было разочарование женщиной.

– В таких делах, сам понимаешь, и козел – не козел, – заметил Исай.

– Не козел, говоришь? – Глеб насупился. – Да нет, Исай, козел – он и в тундре козел!

– Мы ж не в тундре, Глеб! – отозвался парень.

– Тем более, Исай, тем более. – Корозов встал на ноги, помолчал, а затем раздумчиво выдохнул: – В тундре на сто километров видать, не спрячешься, а вот тут, Исай, у всякой козлихи можно залечь на мягком диванчике. – Глеб заложил руки за спину. – Надо бы проверить эти диванчики! Чем черт не шутит! – Мои парни возле дома Никитичны ждут команды, чтобы войти к ней и побеседовать.

– Парни – это хорошо. Но к Никитичне наведайся сам. Она тебя должна помнить. Надеюсь, память у нее не страдает. В кафе, похоже, дела идут неплохо. Кормит прилично! – Предостерег. – И смотри, чтобы никто не сиганул с балкона. – Подумал, добавил: – Зайди вежливо. Растолкуй. Женщина она понятливая. – Корозов снова сел. – В подобных обстоятельствах ей лучше быть чистой. Впрочем, – прервал сам себя, – давай-ка мы поступим иначе. В квартиру пока не станем наведываться. Привези ее из кафе сюда ко мне. Но учтиво, не груби. Прямо сейчас. Поговорю с нею сам.

Кивнув, Исай поднялся со стула. Мягкий ковер под ногами заглушил его шаги. Он вышел из кабинета.

Скоро Никитична была у Корозова. Прежде всего в дверях он увидал ее улыбку на встревоженном лице. Волнение выдавали ее глаза со слегка монгольским разрезом, хотя она старательно пыталась сохранять внешнее спокойствие. Впрочем, непроизвольное подергивание дамской сумочки в руках тоже говорило о ее напряженности. У женщины были складная фигура – как говорится, все при ней, – густые красивые волосы без особенных изысков в прическе, приятное лицо. Как у многих женщин среднего возраста, кожа на ее лице еще не увядала, но уже показывала, что молодость закончилась и что за телом требуется особый уход, чтобы оно стремительно не скатывалось в пропасть старости. Между тем лиловая блузка и черная узкая юбка подчеркивали стройность фигуры.

– Зачем это я вдруг понадобилась, Глеб? – спросила она от двери. – Под конвоем доставили! – Окинула глазами кабинет. – Давно я здесь не была. С той самой поры, как ушла от тебя на вольные хлеба. Кое-что тут поменялось.

– Жизнь течет, – заметил Глеб, поднимаясь из-за стола ей навстречу.

– Хорошо, что иногда заглядываешь в мое кафе, а то забыла бы твое имя, – пошутила она.

– Что, так плохо с памятью? – улыбнулся Глеб.

– Избави бог! Пока не страдала.

– Садись-ка вот, Никитична, – показал он на стул напротив. – Поговорить есть о чем.

– Да уж понятно: не просто так Исай притащил меня сюда! – проходя к столу, сказала Никитична. – А в кафе со мной ты поговорить не мог, обязательно сюда везти надо было?

– Не получилось. Последний раз обедал – тебя не было на месте, – убрав улыбку с лица, ответил Корозов.

Двигалась женщина легко, как будто с наслаждением. Села на краешек стула, прямо сказала:

– Бывает. Ты ведь тоже не сидишь на одном месте, Глеб.

– Да уж. Волка ноги кормят, – согласился он.

– Ладно, говори, зачем привез? – помолчав, спросила и ладонями разгладила юбку на бедрах.

– Можем ли мы поговорить откровенно, Никитична? – спросил Глеб, усаживаясь в кресло. – Тема довольно деликатная. – Даже так? – вскинула брови женщина. – И что это за щекотливые вопросы у тебя ко мне?

– Появились, – сказал Глеб и развел руками.

– Догадываюсь, – сжала она губы, чувствуя некоторый дискомфорт от его взгляда. – Наверно, связано с тем, что произошло в кафе. Мне все рассказали. Ты поразительный человек, Глеб. Когда где-нибудь появляешься, там обязательно что-нибудь происходит. На этот раз в моем кафе. Но я-то здесь при чем? Ты заехал, тебя накормили. Или невкусно накормили? – Она говорила и ощущала, как ее мышцы напрягались. Право же, все это ей не нравилось. Хотя понимала, что происшествие в кафе – случай исключительный и, естественно, к ней могут быть вопросы.

Оторвав взор от ее лица, Корозов придвинулся к столу, опер локти на столешницу, проговорил:

– Дело в том, Никитична, что в твоем кафе угрожал убить меня некий Шанс. Ему удалось скрыться. Но Исай поработал и выяснил, что у этого Шанса ходит в приятелях Везунчик. Мало того – они, вероятно, подельники. Но Везунчик исчез. Все вокруг обшарили – не могут найти его. Парни говорят, возможно, ты знаешь, где он? – Глеб сделал длинную паузу, снова вглядываясь в глаза женщине, и только потом закончил фразу: – Возможно, на твоем диване бока отлеживает.

Щеки Никитичны мгновенно покрылись ярким румянцем. Она вспыхнула и не сказала, а выкрикнула:

– Чушь, Глеб! Диван можно проверить. Вот ключи, пожалуйста. – Женщина лихорадочно выдернула из сумочки ключи, бросила на столешницу. – Понятия не имею, где он может быть! Как пропал из кафе, так ни слуху ни духу, я уже временно вместо него другого человека наняла. Ищи у него дома!

Глянув на ключи, на ее нервно дергающиеся губы и вздрагивающие руки, Корозов отозвался:

– Нет его дома, Никитична. Сбежал оттуда через балкон. Стрелял через дверь. Убил одного моего охранника!

– Да ты что, Глеб? Везунчик убил?! У меня не укладывается это в голове. Просто немыслимо! – Она растерянно пожала плечами. – Тогда не знаю! – Но, видя недоверие в глазах Глеба, опять вспыхнула: – Да нет, я правда не знаю! Я никогда не была в его квартире, даже не знаю, где она. Ему несколько раз звонила, но у него телефон отключен. Не ответил. Вот и все!

Медленно поднявшись из кресла, Корозов закинул руки за спину, безмолвно прошелся по кабинету, затем остановился рядом с женщиной и неожиданно спросил:

– А не пригласишь ли ты ребят, Никитична, к себе в гости? Прямо сейчас. – Внимательно твердо посмотрел на нее. – Никогда у тебя не были. Там и поглядите вместе, не появился ли Везунчик.

Фыркнув, Никитична пробормотала:

– Да я-то зачем? – На лице показалось недоумение. – Вот ключи. Пусть проверяют без меня!

Покачав головой, Глеб не согласился:

– Так нельзя, Никитична. Ты хозяйка. Но если ты не хочешь ребят, тогда пригласи меня! Я с удовольствием с тобой прокачусь. – Вздохнул. – Ты уж извини меня, но дело того требует. Не обижайся. Ну как? Поедем?

Покорно махнув рукой, Никитична тихо встала на ноги, положила ключи назад в сумочку и впереди Глеба направилась к выходу. Всю дорогу женщина ехала не проронив ни слова, с сосредоточенным лицом, скользила взглядом по мелькающему городскому пейзажу за стеклами и не видела его. Глеб тоже не заговаривал, погрузившись в свои мысли. Никитична наверняка знала, что Виталика (так звали Везунчика) у нее дома нет, поэтому вся эта поездка к ней в квартиру – сплошная пустота. Трата времени. А в голову лезли мысли, что прежде не раз замечала авантюрный склад характера Везунчика. И еще ждала вопросов о Шансе, которые почему-то Глеб не задавал. А ведь по логике должен был задать. Вывод напрашивался сам собой: если Шанс – приятель Везунчика, а она с ним в близких отношениях, то должна знать об этом приятеле. Но что она может сказать о нем? Ничего. Между тем исчезновение Везунчика приводило в замешательство. Получается, она плохо знала его. Впрочем, это естественно. Его личной жизнью она никогда не интересовалась. С кем был в приятелях, что о нем сплетничали, не любопытствовала. Ей это не нужно было. Что сам рассказывал, того и достаточно. Он устраивал ее как партнер в постели, она даже по-женски привязалась к нему. Осознавала, что в ней он тоже видел неплохую партнершу. А еще, может быть, источник. Стоп! Источник чего? Денег у нее он никогда не просил, не брал, более того – начинал грубить, если она сама предлагала, но жить любил весело, на широкую ногу. А она не брала в голову, на какие деньги он шиковал. Хотя видела, что не на зарплату официанта. Вот так тянулось все, пока в кафе не произошел конфликт между Корозовым и Шансом. Все как-то сразу перевернулось с ног на голову или, наоборот, с головы на ноги. Как знать. Если правда, что Везунчик – приятель Шанса и даже его подельник, может быть, он не случайно оказался возле нее? Тогда их связь приобретает другой оттенок. Тогда она во всей этой истории просто слепая курица. С другой стороны, что с нее можно взять? Между тем недоверие Глеба вполне объяснимо. Но вот в то, что Везунчик стрелял в охранника, ей никак не верилось. Не хотелось верить. Вляпаться в какую-нибудь историю он, конечно, был способен – ветра в голове много. Но не в такую же. Хотя не будет же врать Корозов. Зачем ему это? Погруженная в мысли, Никитична, кажется, подала голос, даже не поняла, что промычала, но увидала, как Глеб повернулся к ней и миролюбиво заметил:

– Да ты очень-то мозги не напрягай, Никитична. Посмотрим, да и все. – Голос был мирный, но подействовал на нее раздражающе.

Вдруг она разозлилась на себя и чуть было не сорвала зло на Корозове. Ее возмутило, что вмешиваются в ее личную жизнь: копаются в связях, едут проверять квартиру. Впрочем, на месте Глеба она поступила бы так же. Свернув с проспекта, они подъехали к ее дому. Приткнулись к другим машинам на площадке перед подъездом. Никитична машинально окинула взглядом весь стоявший транспорт, ловя себя на мысли, что высматривает автомобиль Везунчика.

– Не беспокойся, Никитична, – перехватил ее взгляд и, как бы между прочим, обронил Корозов.

В душе выругав себя за то, что Глеб увидал ее волнение, она поморщилась. А он, точно прочитал ее мысли, усмехнулся. Сам Глеб был спокоен, легко выпрыгнул из авто, помог женщине и проследовал за нею в подъезд. Подойдя к лифту, Никитична достала из сумочки ключи от квартиры, протянула охраннику Корозова. Глеб улыбнулся, отвел ее руку:

– Он же не хозяин, Никитична. Мы не к нему, а к тебе идем в гости.

Сконфузившись, она фыркнула:

– Тогда поднимаемся пешком! – сказала и резко двинулась к лестничному маршу.

Поднялись на третий этаж. Никитична решительно направилась к двери. Корозов придержал ее за локоть и посмотрел на охранника. Тот достал из кармана травмат, прислушался у дверного полотна, мотнул головой. После этого она вставила ключ в замочную скважину, медленно повернула. Охранник отодвинул ее и надавил на дверь. Та легко подалась. У Никитичны часто забилось сердце. Обожгла возникшая мысль: вдруг Везунчик находится внутри – пришел, когда ее не было дома? У него есть второй ключ. Когда-то она сдуру раздобрилась. А сейчас, в эту минуту, ругала себя. Женская недальновидность – не хочется называть это глупостью. Жить чувствами не всегда разумно. На сердце отлегло лишь тогда, когда охранник проверил всю квартиру и она оказалась пустой. Войдя в прихожую, Глеб без особой радости проговорил:

– Все в порядке, Никитична. Напрасно ты беспокоилась. Проходи.

– Да я и не беспокоилась вовсе, – незаметно с облегчением вздохнула женщина, войдя в прихожую следом за Корозовым. – Это Исай – перестраховщик.

Достав телефон, Корозов набрал номер:

– Исай, здесь его нет! Бери своих парней и дуй по местам его бывших любовниц! Не мог он затеряться! Отсиживается у какой-нибудь! – Отключился, остановил суровый взгляд на Никитичне, у нее пробежали по спине мурашки, будто не Везунчик, а она была причастна к событиям, связанным с Шансом, сказал: – Если Везунчик объявится у тебя, ты сразу звякни мне! Договорились? Не разочаруешь меня, Никитична?

Ощутив неприятный трепет, она поежилась. Показала рукой в сторону кухни:

– Пройди, Глеб! Я сейчас чайку приготовлю.

Окинув глазами небольшую прихожую с ковровой дорожкой на полу, небольшим гардеробом и картинами на стенах, Корозов остался стоять на месте:

– Спасибо, Никитична. В другой раз. Теперь я знаю, где ты живешь. – По лицу было видно, что его мысли уже где-то далеко отсюда. – Может быть, когда-нибудь загляну на огонек. А сейчас пора идти. – Он круто развернулся к двери.

Опережая его, охранник выскочил на площадку. Глеб вышел следом. Никитична тихо прикрыла дверь. Еще какое-то время не двигалась. Напряжение медленно покидало женщину.

Выйдя из подъезда, Корозов остановился. Жаркий воздух охватил со всех сторон. Глянул в голубое небо – солнце ослепило. Почувствовал, как на лбу выступил пот. Достал носовой платок из пиджака, вытер лоб. Мимо подъезда торопливо мелькали люди. Он не останавливал на них взгляда. Между тем в глаза бросился маленький, согнутый тяжестью лет старик – бодрящийся, улыбчивый, разговорчивый. Шел с молодым парнем, живо что-то рассказывая ему скрипучим голосом. «Ну, коль старость не унывает, а мы тем более, прорвемся», – подумалось Глебу, и он шагнул к машине. Суета с Шансом в этот миг показалась мелочной и никчемной. Возвращаясь в офис, сожалел, что поездка не дала ожидаемых результатов. Теперь надо дождаться, что выездит Исай. Возможно, выбранное направление поиска правильное, но ведь на этом направлении столько разных троп. Хорошо бы угодить на ту, которая сразу привела бы к Везунчику. Никитична пообещала сообщить, если тот нарисуется. Но исполнит ли обещание, когда увидит его? Женское сердце непредсказуемо.

Подъезжая к офису, Глеб позвонил Акламину, попросил о встрече. Аристарх в это время тоже ехал в машине, посулил завернуть к нему. Войдя в кабинет, Корозов посмотрел на часы. Как быстро текло время – как песок сквозь пальцы! Сел за стол, предупредил секретаря об Акламине. Тот подъехал минут через десять. Глеб встретил его, пожал руку, говоря:

– Я бы не стал тревожить тебя, Аристарх, но обстоятельства вынуждают.

Неулыбчивые глаза Акламина были, как всегда, серьезны. – Что-то случилось? – спросил он.

– Пока не случилось, но, кажется, к этому все идет, – сказал Глеб.

– Рассказывай, – попросил Аристарх, усаживаясь перед столом и выкладывая из кармана летнего пиджака записную книжку.

– Записывать пока нечего, – посмотрел на книжку Корозов. – Послушай сначала.

– Ты говори, говори, а я сам решу, какие пометки оставить, – отозвался оперативник.

– Какой-то замкнутый круг, – произнес Глеб, усаживаясь в кресло. – Полная информационная пустота. Блуждаем по тупикам! – Нахмурился. – И как из этого выбраться – ума не приложу. – Сосредоточенно посмотрел на Аристарха. – Надеюсь на тебя! – С этого момента эмоции в сторону и давай все сначала, по делу! – посоветовал Акламин.

– Я по делу и говорю, – начал Глеб и стал рассказывать оперативнику о последних событиях, при этом иногда нетерпеливо поднимался из-за стола и прохаживался по кабинету, останавливался, делал паузы, снова садился и продолжал.

Слушая его, Аристарх не перебивал, лишь иногда делал короткие кивки головой. Закончив рассказ, Корозов обобщил:

– Я предпринял ряд мер, но пока они не привели к положительным результатам. Нужна твоя помощь, Аристарх. У тебя другие возможности. Время идет. Десять суток начинают таять. Не знаю, что Шанс предпримет после их окончания, но что-то предпринять должен, иначе вся его затея – мыльный пузырь! Однако мне почему-то не кажется, что это мыльный пузырь! Я видел его глаза – в них не было бравады, и это меня напрягает.

Прежде чем ответить, Акламин долго молчал, обдумывал, делал какие-то пометки в записной книжке, после чего выговорил:

– Я понимаю твое беспокойство, Глеб. И разделяю его. Это явно не псих и не вымогатель в чистом виде. Хотя определенно хочет сорвать куш. Здесь, правда, не совсем ясна цель заказчика, если таковой имеется.

– Ты сомневаешься в существовании заказчика?

– Сомневаться – это часть моей работы. Чтобы докопаться до истины, – провел пальцами по книжке Аристарх. – Если цель заказчика – убрать тебя, тогда зачем предлагать тебе выкупить свою жизнь? Если его цель просто нажиться, то затея глупая. Он должен был сначала навести о тебе справки, чтобы понять, что с тобой такой номер не пройдет. А если он навел справки и знает об этом, то предложение выкупа может служить отвлекающим маневром. Тогда убийство тебя, возможно, не является самоцелью. Цель в чем-то другом. Впрочем, вполне допустимо, что заказчик таких условий не выдвигает. Это Шанс хочет снять свой процент, прежде чем нажать на спусковой крючок. Посему пока оставим заказчика. Его время наступит чуть позже. А пока присмотримся к Шансу! – Аристарх поправил ворот синей рубахи, хотя это движение было скорее механическим, нежели обдуманным. – Предположим, он один во всех лицах. Какой резон ему убивать тебя? Твоя смерть не принесет дохода. Конфликта между вами нет. Ты не знаешь его, он не знает тебя. Попугать смертью можно, чтобы ты быстрее раскошелился. Но он скоро поймет, что пугалки на тебя не действуют. И что тогда? Убить? Но ведь нет настоящей причины для этого, мотива нет. Круг замыкается. В этой версии одни нестыковки. По сути, нет версии. Разумеется, деньги не пахнут, даже если они в крови. Но ведь сначала надо их получить.