Записки о Пушкине. Письма

Всем сделалось легче, потому что все знали, что в письме излагается дело только что ушедшего крестьянина – излагается в такой форме, про которую всего справедливее можно сказать, что сквозь видимый смех блестят незримые слезы. Все знали, что письмо Пущина к губернским друзьям есть уже половина дела.

Так делал он всю жизнь. Мне случилось встретить человека, с восторгом рассказывавшего, как он, зная Пущина только по слухам, обратился к нему письменно, прося похлопотать о деле, и вскоре получил ответ, писанный уже посторонним человеком под диктовку Пущина, в котором он уведомляет, что по письму его сделано все возможное. Письмо это писано накануне смерти Пущина.

М. С. Корсаков. Путевые заметки[604]

Середа, 23 февраля 1849 г., Ялуторовск.

Отнесу посылки несчастным, как их здесь называют… Отправился к Матвею Ивановичу Муравьеву-Апостолу, который, узнав, что я приехал в Ялуторовск, прислал за мной лошадь. У него нашел я и прочих: то есть Ивана Дмитриевича Якушкина и Ивана Ивановича Пущина…

…Пущин высокого роста, молодец собой, а Якушкин маленький, седой, лицо доброе. Очень они были рады мне; сейчас же разобрали посылки и прочли письма, которые я им привез. Расспрашивали меня про своих, все им было интересно. Они здесь получают газеты и следуют за политикой и даже лучше знали ее, нежели я, приехавший из столицы. Много говорили о Семеновском полку. Двое из них служили прежде, то есть еще при Александре Павловиче, в старом Семеновском полку. Пущин же – в Конной артиллерии.

Про гомеопатию много говорили. У них в этот день много было гостей. У Матвея Ивановича воспитываются две девочки и к ним-то приезжали гостьи. Я пил чай и ужинал у них и вечер провел очень приятно, с умными людьми и нельзя иначе.

Хотел было я сегодня же в ночь выехать из Ялуторовска, но Пущин звал меня к себе завтра утром кофей пить. Я подумал, что для них немалое удовольствие видеть кого-нибудь, который может им рассказать про родню, обещал прийти на кофей, да к тому сегодня написал письмо кстати домой. Теперь час пополуночи – пора спать.

Четверг, 24

Ялуторовск. Сегодня встал я и только что начал бриться, в комнату ко мне взошел Матвей Иванович Муравьев. Он заехал за мной, чтоб вместе отправиться к Пущину. Там застали мы Якушкина, а потом пришел и Оболенский. С ним говорил я о гомеопатии и рассказывал им удивительные случаи вылечивания папенькою больных. Много опять говорили про прошедшее…

Якушкин завел здесь школу. Помощником у него – священник здешний. Очень порядочная на вид девочка лет 16, воспитанница Матв. Ив. Бедная нездорова и сегодня едет в Тобольск лечиться…

Все утро просидел у Пущина и обещал ему отобедать у него…

Обедал у Ив. Ив. Пущина. Живет он, кажется, в довольстве, стол очень вкусный; обедали у него и Якушкин, Муравьев-Апостол и Оболенский…

Жаль мне было прощаться с ними, так радушно они приняли меня и с таким чувством благодарили меня за то, что я к ним в Ялуторовск заехал. Бедные люди!..

Прощаясь, Пущин протянул мне руку, я обнял его, и крепко поцеловались мы; так же простился я и с другими. Грустно мне было. Каково им жить одним так далеко от своих! Все они вышли провожать меня на двор, помогали садиться мне. Сами застегнули кибитку, и крепко пожали мы друг Другу руки.

Странно! люди они мне чужие, провел я с ними день и так сблизился, как будто давно уже были мы знакомы. А полюбил я их…

И. Д. Якушкину[605]

Ялуторовск, среда, 28 февраля 1851 г,

…Здесь я проведу часов 6 времени, у Ивана Ивановича [Пущина] остановился; пообедаю, да и в путь. Ялуторовск для меня – станция душевная с тех пор, как я вас всех короче узнал…

Е. И. Якушкин

1853 г.[606] я познакомился с Иваном Ивановичем Пущиным, жившим в то время в г. Ялуторовске. Имя Пущина было давно мне известно из стихотворений Пушкина. Некоторые рассказы лиц, знавших его до его ссылки, вызывали во мне глубокое к нему сочувствии: личное знакомство с этим «первым другом» великого поэта еще более усилило то чувство уважения, которое я имел к нему ранее. Он произвел на меня сильное впечатление. Когда я с ним познакомился, ему было 55 лет, но он сохранил и твердость своих молодых убеждений и такую теплоту чувств, какая встречается редко в пожилом человеке. Его демократические понятия вошли в его плоть и кровь: в какое бы положение его ни ставили обстоятельства, с какими бы людьми ни сталкивала его судьба, он был всегда верен самому себе, всегда был одинаков со всеми. Люди самых противоположных с ним убеждения относились к нему с глубоким уважением.

Сблизиться с таким человеком мне было тем более легко, что он был очень дружен с моим отцом. С первого же дня знакомства между мною и им установилась тесная связь, не прерывавшаяся до самой его смерти. Во время пребывания моего в Ялуторовске я виделся с ним каждый день. Большой интерес для меня представляли его рассказы, особенно о его лицейской жизни и об отношениях его к А. С. Пушкину. Часть всех рассказов я записал тогда же, но эта краткая запись казалась мне очень бледной в сравнении с живою речью Пущина, поэтому я не один раз просил его написать его воспоминания о Пушкине.

Пущин, несмотря на то, что ему теперь[607] 57–58 лет, до такой степени живой и веселый человек, как будто он только что вышел из Лицея. Он любит посмеяться, любит заметить и подтрунить над чужой слабостью и имеет привычку мигнуть, да такую привычку, что один раз когда ему не на кого было мигнуть, то он долго осматривался и, наконец, мигнул на висевший на стене образ. В то же время это человек до высочайшей степени гуманный (я, право, не знаю, как выразиться иначе) – он готов для всякого сделать все, что может, он одинаково обращается со всеми: и с губернатором, когда тот бывает в Ялуторовске, и с мужиком, который у него служит, и с чиновниками, которые иногда посещают его. Никогда он не возвысит голоса более с одним, чем с другим.

Он переписывается со всеми частями Сибири, и когда надо что-нибудь узнать или сделать, то обращаются обыкновенно к нему. Он столько оказывал услуг лицам разного рода, что в Сибири, я думаю, нет человека, который бы ке знал Ивана Ивановича хоть по имени.

Он один из немногих, отзывающихся с полным уважением о деле, за которое они живут в Сибири, и не делающих в этом отношении ни малейшей уступки; я даже не удивился бы, ежели бы он, возвратясь в Россию, завел, как он называет, маленькое общество…

С Иваном Ивановичем заговорить о Пушкине было нетрудно; я приступил к нему прямо с выговором, что он до сих пор не написал замечаний на биографию, составленную Анненковым.

– Послушайте, что же я буду писать, – перебил он меня, – кого могут интересовать мои отношения к Пушкину?

– Как кого? Я думаю, всех; вы Пушкина знали в Лицее, знали его после, до 26 года, – он был с вами дружен, и, разумеется, есть много таких подробностей об нем, которые только вы и можете рассказать и которое вы, как товарищ его, обязаны даже рассказать.

–. Да, ежели бы я мог написать что-нибудь интересное, я бы написал, но, во-первых, я не умею писать, хоть Пушкин и уверял всегда, что у меня большой литературный талант, да я, слава богу, ему не поверил и хорошо сделал, потому что точно не умею писать, а во-вторых, я могу сообщить только такие мелкие подробности, которые никого не могут интересовать, а писать для того, чтобы все знали, что я был знаком с Пушкиным, согласитесь сами, было бы очень смешно.

– Так вы просто скажите: я не хочу писать, потому что я самолюбив; ко согласитесь сами, что, как бы ни были мелки подробности, которые вы можете рассказать, они все-таки будут интересны уже потому, что будут рассказаны о Пушкине; да иногда случай вовсе незначительный обрисовывает совершенно характер человека, и вы хоть побожитесь, так я вам не поверю, чтобы вы не могли рассказать ни одного подобного случая.

– Ну, а есть и такие вещи, которых я, как товарищ, не хотел бы рассказывать про Пушкина. Например, я помню: мы были раз вместе в театре. Пушкин сидел в первом ряду и во время антрактов вертелся около Волконского [П. М.] и Киселева, как собачонка какая-нибудь, и это для того, чтобы сказать с ними несколько слов, а они не обращали на него никакого внимания; мне на него мерзко было смотреть. Когда он подошел ко мне, я ему говорю: «Что ты делаешь, Пушкин? можно ли себя так срамить – ведь над тобой все смеются!»

Он совершенно растерялся, а в следующий антракт опять то же. Это рассказывать, разумеется, мне, не весело, а сношения мои с ним – для кого любопытны?

Ну что ж, я мог бы описать мою поездку к нему в деревню в 1825 г. Как я заехал в Опочку поздно вечером – целый час стучался в каком-то погребке, чтобы купить несколько бутылок шампанского, – нельзя же было приехать к Пушкину без вина. Ну, разумеется, он мне был ужасно рад; только на другой день утром мы сидим с ним, разговариваем, вдруг Пушкин вскакивает, бросается к столу и развертывает книгу. Я смотрю – что за книга? Библия. «Что с тобой, Пушкин?» – «Архимандрит едет». – Он был сослан в деревню и отдан под присмотр архимандриту. Архимандрит узнал, что к Пушкину кто-то приехал, и, по обязанности своей, явился узнать, кто такой. Ну, что же это для вас любопытно?

– Разумеется, любопытно.

– Для вас-то, может быть, потому что вы меня знаете.

– Да и для всех любопытно.

– Ну хорошо, я для вас напишу все, что припомню.

– Даете слово?

– Даю и приготовлю к вашему возвращению…

Итак, одно дело было сделано.

Вечер я просидел с Пущиным – разумеется, разговор большей частью шел о войне.

– Успеха нечего ждать, – сказал Ив[ан] Иванович], – но и неуспех будет нам полезнее самого блестящего успеха, ежели он откроет нам, наконец, глаза…

Вечером, напившись чаю, я простился со всеми у Ивана Ивановича и отправился в Тобольск…

Примечания

Записки И. И. Пущина о Пушкине, его письма и другие документы, включенные в настоящее издание, печатаются после новой сверки с подлинными рукописями, находящимися в государственных хранилищах: Рукописный отдел Библиотеки имени В. И. Ленина в Москве (РО), Институт русской литературы АН СССР в Ленинграде – Пушкинский Дом (ПД), Рукописный отдел Библиотеки имени M. E. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (БС-Щ). Центр. Госуд. архивы – Исторический и Литературный (ЦГИА, ЦГЛА). Из этих собраний извлечены также публикуемые впервые письма Пущина, послания к нему А. А. Дельвига и В. Л. Давыдова, отрывки из дневников М. И. Пущина и М. С. Корсакова и другие документы.

Текст Записок, писем и очерков И. И. и М. И. Пущиных печатается в основном по новой орфографии. Сохранены лишь некоторые, весьма незначительные количественно, особенности начертания подлинников. Недописанные слова (вроде «в. к.» – «великий князь», «гр.» – «граф» или в двойных фамилиях и т. п.) восстанавливаются в тексте без оговорок.

1

А. И. Герцен, Сочинения, ред М. К. Лемке, т. X, РР 85.

2

М. И. Пущин, Записки. «Русск. архив», 1908, № 11, стр. 411

3

Лекции Куницына в записи лицеиста А. М. Горчакова опубликованы Б. С. Мейлахом в «Кр. архиве», 1937, № 1(80), стр. 75 и cл.

4

Красный колпак – фригийская шапка, символ французской революции конца XVIII столетия.

5

См. исследование М. В. Нечкиной «Движение декабристов», изд. АН СССР, т. I, 1955, стр. 124 и сл.

6

В 1821 году на съезде Союза благоденствия в Москве Тайное общество было объявлено распущенным. Сделано это было с целью избавиться от колеблющихся участников заговора, выступавших против его революционного направления.

7

В. И. Ленин, Сочинения, т. 19, стр. 295.

8

Там же, т. 6, стр. 103.

9

М. В. Hечкина, О Пушкине, декабристах и их общих друзьях, «Кат. и ссылка», № 4(65), 1930, стр. 20 и сл. Примечания к Запискам Н. И. Лорера, 1931, под ред. М. В. Нечкиной, стр. 413 и сл. (рассказ Лорера – стр. 199 и сл.). Статьи о взаимоотношениях Пушкина и декабристов – А. С. Пушкин, Сочинения, 1931, т. 6, стр. 116 и сл.; «Вестник», АН СССР, 1937, № 2–3, стр. 165 и сл.; сб. «100 лет со дня рождения Пушкина», 1938, стр. 37 и сл., стр. 50; сб. «Лит. наследство», 1952, т. 58, стр. 155 и сл.; сб. «Декабристы и их время», стр. 182 и сл.; «Восстание 14 декабря 1825 года», 1951, стр. 32 и сл., 65 и сл., 107 и сл., 165 и сл. См. также исследование «Движение декабристов», изд. АН СССР, 1955, т. II, стр. 104 и сл.

10

А. М. Эфрос, Декабристы в рисунках поэта, сб. «Лит. наследство», 1934, т. 16–18, стр. 928 и сл.; ср. в сб. «Пушкин – Временник», вып. I, 1936, стр. 348 и сл.; вып. II, 1936, стр. 361, 421 и сл.; вып. III, 1937, стр. 461.

11

Об отношении Пущина к вопросу о привлечении поэта к заговору декабристов см. в тексте Записок – стр. 68 и сл., 71 и сл., 81 и сл„87 и сл.

12

И И. Горбачевский, Записки и письма. Ред. Б. Е. Сыроечковского, М. 1925, стр. 359 и сл.

Письмо М. С. Волконского к Л. Н. Майкову – в Центральном Государственном архиве, фонд 1146, № 68 (ср. в статье М. В. Нечкиной «Новое о Пушкине и декабристах», «Лит. наследство, № 58, 1952, стр. 163).

13

Е. И. Якушкин, Воспоминания об И. И. Пущине (в книге «Записки И. И. Пущина о Пушкине», изд. 1907, стр. 83 и сл.).

14

П. У. Шеголев. Пушкин и князь А. М. Горчаков (в книге Щеголева «Из жизни и творчества Пушкина», изд. 1931, стр. 9 и сл.).

15

Дело следственной комиссии о коллежском асессоре Пущине № 14 (по Северному обществу – № 346) – фонд 48 в Центральном Государственном историческом архиве. См. «Восстание декабристов» (Материалы, документы, т. II, 1926, стр. 201–238, 393–398). Дела следственной комиссии № 6, л. 5; № 25, л. 408; № 76, л. 14; ф. 48, там же; ср. у К. Аксенова «Северное общество декабристов», 1951, стр. 87, 152, 215. Дела С. П. Трубецкого, Е. П. Оболенского и других – «Восстание декабристов», тт. I, II, III, VIII, IX – по указателям имен.

16

Вымышленное лицо.

17

См. снимок из № 46 «Колокола» за 1859 год с сообщением о кончине И. И. Пущина (стр. 360).

18

Записки И. И. Пущина о Пушкине сверены с подлинной рукописью автора, хранящейся в Пушкинском Доме (переплетенная тетрадь в 43 листа большого формата, исписанных с обеих сторон, ф. 244, оп. 17, № 36). Там же хранится копия Записок, сделанная Е. И. Якушкиным (№ 37), и печатный оттиск Записок из журнала «Атеней» за 1859 г., где они были впервые опубликованы Е. И. Якушкиным (ч. II, № 8, март – апрель, стр. 500–537; оттиск неполный – 35 страниц из 38; ф. 244, оп. 17. № 144) В примечаниях указаны наиболее существенные цензурные выкидки из текста Записок при первой публикации.

19

О том, как Е. И. Якушкин еще в Сибири убеждал И. И. Пущина написать воспоминания о своем совместном учении с Пушкиным в Лицее, см. в Приложениях рассказ Якушкина (стр, 380 и сл.). По возвращении Пущина в Россию Якушкин продолжал настаивать, чтобы Пущин выполнил свой долг перед памятью великого поэта. Так, в письме от 6 февраля 1858 г. он заявлял: «Что, ежели действительно, вернувшись из Смоленска, я найду обещанную мне рукопись, Вы сделаете мне такой подарок, какого приятнее и быть не может» («Летописи Гос. литер, музея», кн. 3, 1938, стр. 476; ср. там же – письмо от 10 апреля 1857 г., стр. 465). О значении Записок Пущина для творческой биографии поэта – в книге Д. Д. Благого «Творческий путь Пушкина», изд. АН СССР, 1950, стр. 47, 98, 156 и др.

20

В доме Бронникова жил Пущин в Ялуторовске, куда приезжал в 1853–1856 гг. Е. И. Якушкин для свидания с отцом, декабристом И. Д. Якушкиным.

21

Сообщения И. И. Пущина о том, как он осуществлял свое обещание Е. И. Якушкину, – в письмах к Н. Д. Пущиной и Е. И. Якушкину за 1858 г. № 225, 226, 228, 242 и др.

22

П. И. Пущин имел орден Андрея Первозванного.

23

В рукописи было: «бесится до неистовства», зачеркнуто.

24

Мать Александра I – Мария Федоровна; жена его – Елизавета Алексеевна.

25

Следующая фраза не появилась в 1859 г. в печати по вине цензуры.

26

В. Ф. Малиновский был «бледен как смерть» и волновался потому, что вынужден был читать не свою речь, забракованную министром А. К. Разумовским за ее прогрессивное содержание, а речь, составленную И. И. Мартыновым по приказанию министра в реакционном духе.

27

Пущин ошибочно толкует награждение Куницына как признак благоволения к нему Александра I (см. вступительную статью, стр. 9.)

28

Все ссылки такого рода в тексте принадлежат Пущину и оставляются в настоящем издании в таком же виде, как они расположены в рукописи. Однако Пущин, приводя в своих Записках стихотворения Пушкина, отступал в некоторых случаях от публикации Анненкова. Так, в стихотворении «19 октября 1827» (стр. 85 наст, издания) У Анненкова (т. II, стр. 436) так же, как и в издании Академии наук СССР, – «помочь» вместо «помощь», «в краю чужом» вместо «в стране чужой».

29

Да, сударь! (франц.)

30

Устарелый термин: сразу.

31

Здесь и дальше Пущин ссылается на первое критическое издание Сочинений Пушкина (1855–1860) под редакцией П. В. Анненкова, которому И. И. передал некоторые свои материалы. Стихотворение «На лире скромной»…» написано в 1818 г.; в издании АН СССР печатается с заглавием «К Н. Я. Плюсковой».

32

При публикации Записок в 1859 г. рассказ о непристойном поведении царского брата, Константина Павловича, в день торжественного акта по случаю открытия Лицея был сильно изменен. В начале абзаца прибавлены слова «великий князь». В тексте «Атенея» он не «щекотал и щипал» сестру, а «шутил и смеялся с нею». Гурьева он назвал не «моськой», а «маской».

33

Сколько угодно, без ограничения (франц.)

34

В Дерпте не было журнала; вероятно, статья напечатана в Германии.

35

Весь дальнейший текст до конца абзаца («Роскошь помещения… плебеями») не был пропущен в печать в 1859 г.

36

Лицейский врач Пешель обозначен в рукописи Пущина только буквою «П.». Лицейский служитель Сазонов за два года службы в Лицее совершил в Царском Селе 6 или 7 убийств.

37

Пушкин – «К императору Александру I» (1815). Пущин привел стихи о героических подвигах русских солдат в Бородинском сражении 26 августа 1812 г. и в сражении 17–18 августа 1813 г. при селении Кульм в Чехословакии, где благодаря русским войскам союзники нанесли сильное поражение войскам Наполеона I.

38

Впоследствии это стихотворение было Пушкиным переработано и озаглавлено: «К студентам». В стихотворениях Пушкина, посвященных Пущину целиком или отдельными строфами, выявлены взаимоотношения друзей и любовь поэта к своему лицейскому товарищу. Они дополняют характеристику личности Пущина, отраженной в его Записках и письмах. В стихотворении «К студентам», имеются еще следующие строки, относящиеся к Пущину:

С тобой тасуюсь без чинов,Люблю тебя душою -Наполним кружку до краев,Рассудок, бог с тобою!..

39

В окончательной редакции – заглавие: «В альбом Пущину» (1817), текст несколько изменен.

40

В автографе еще: «Мой стих никак», зачеркнуто.

41

П. И. Бартенев – в статьях о Пушкине-лицеисте («Моск. ведом.», 1854). П. В. Анненков – в комментариях к Сочинениям Пушкина. Стих. «Роза» – 1815 г.

42

Следующий абзац написан Пущиным на отдельном листе с пометой: «Дополнение к 6-му листу» (основного текста Записок).

43

Переводы Пущина представляют собой интересный образец его литературного слога, который не только хвалила M. H. Волконская, но признавал хорошим и сам Пушкин. Приведу из них два небольших отрывка.

В статье «Об эпиграмме и надписи у древних» (из Ла Гарпа) читаем:

«В новейшие времена эпиграмма, в обыкновенном смысле, означает такой род стихотворения, который особенно сходен с сатирою по насмешке или по критике; даже в простом разговоре колкая шутка называется эпиграммою; но в особенности сим словом означается острая мысль или натуральная простота, которая часто составляет предмет легкого стихотворения. Сие наименование само по себе означает не что иное, как надпись, и оно сохранило у греков свое первоначальное значение… Последняя есть одно из прекраснейших произведений в сем роде: состарившаяся Лаиса приноси г зеркало свое во храм Венеры с сими стихами…» (переведено с французского, напечатано в «Вестнике Европы» за 1814 г., т. 77, № 18, сентябрь, отд. «Искусства», стр. 115–119; подпись: «Перевод – ъъ». Стих, о Лаисе и зеркале в тексте Пущина переведено Пушкиным). В статье «О путешественниках» (из сочинений Лафатера) Пущин писал:

«Путешественники по должности… Что может быть человеку драгоценнее точного понятия о тех предметах, которые он желает исследовать? Путешественники по удовольствию… Удовольствия составляют жизнь человеческую. Наслаждаться – значит уже жить. Приятность есть цель бытия… Собирайте все, что согласно с расположением вашего сердца… Ученые путешественники… Мудрец умеет найти выгоду во всем умственном… Человек производит все изо всего. Он должен наслаждаться всем, и все должно служить к его усовершенствованию… Педант есть не что иное, как служитель ученого… Это скупец без удовольствия… Путешествующие с намерением описывают свои путешествия… Много требуется мудрости и ума, чтоб написать путешествие хорошо, сообразно с истиною и единственно для себя… Я и не думаю требовать, чтобы все, которые пишут путешествия, смотрели на предметы с одной точки зрения и описывали оные одинаким образом… Напротив, ожидаю, прошу и даже требую, чтоб каждый смотрел на вещи собственными глазами… Мы желаем видеть описания подробные, разительные, начертанные искусною рукою и где бы не было пустых мыслей, частых повторений и безумной лести…

Повторяю свое мнение и рад говорить вечно, что легче найти квадратуру круга, нежели средство написать путешествие сообразно с истиною и скромностию, не введя в замешательство себя самого или какого-нибудь другого честного человека» (переведено с немецкого; напечатано в «Вестнике Европы» за 1814 г., т. 78, № 22, ноябрь, отд. «Изящная словесность», стр. 77–96; подпись:).

Упоминаемые в конце комментируемого отрывка «тетради Корфа» – рукописные сборники лицейских стихов Пушкина, которыми пользовался Анненков для своего издания.

44

В Сочинения Пушкина, изд. АН СССР, не введено.

45

История с гоголь-моголем произошла в сентябре 1814 г. В журнале «Лицейский мудрец» (1815, № 3) об этом – «Письмо к издателю»; по сходству «Письма» с текстом Записок К. Я. Грот полагает, что оно принадлежит Пущину («Пушкинский Лицей», СПб. 1911, стр. 291).

46

В публикации 1859 г. это слово пояснено: «то есть выдавали».

47

В изд. АН СССР – с заглавием «Воспоминание (к Пущину)» (1815). В Записках приведено полностью, с мелкими отличиями в знаках препинания.

48

Остальных строф не помню; этому с лишком сорок лет. (Примеч. Пущина.)

В изд. АН СССР – 1814 г. Пущин по памяти неправильно приписал первое 4-стишие Дмитриеву. Это начало оды Д. В. Давыдова «Мудрость». 4-й стих – неправилен; у автора: «и просили Мудрость вон» (Денис Давыдов, Полное собр. стихотворений, ред. В. Н. Орлова, 1933, стр. 77).

49

П. А. Вяземский заявляет по поводу этого стихотворения: «Едва ли Пушкина, окроме двух последних стихов, все прочее довольно («Стар, и новизна», VIII, 1904, стр 34). Включено в изд. АН СССР (т. I, 1937, стр. 283) с некоторыми разночтениями по другим спискам; отнесено к 1814–1817 гг.

50

Без подготовки, с листа (франц.).

51

Имеется в виду публичный акт 8 января 1815 г. Упоминаемое дальше стихотворение Пушкина написано в 1814 г

52

Начало стих. «К Маше» (1816), сестре А. А. Дельвига.

53

Стихотворение – 1814 г. У Пущина неточность: «Канта «кузеной».

54