скачать книгу бесплатно
– Если честно, я об этом не думала.
– Ну, легенды гласят, что существуют четыре источника Дара, – сказала Хадиза. – Пророки получили силу первыми, Дар взора. И потом они вручили источники Даров тем, кого посчитали достойными.
– А кому они дали Чашу?
– Чашу дали женщине-лекарю. Она смогла воспользоваться этим Даром, чтобы лечить больных. В то время на город обрушился мор. Люди обратились к пророчице Бехезде, чтобы узнать, уйдет ли чума. Пророчество Бехезды гласило, что мор можно уничтожить, если у Алых врат будет пролита кровь невинной королевы. Женщина-врач сказала жителям города, что станет их королевой и пожертвует собой ради них. Они короновали ее на следующее утро. К ночи она умерла.
Эфира поежилась, несмотря на жар солнца. Она лишь смутно знала историю Жертвенной Королевы. Теперь она словно обрела новый смысл, королева напоминала ей о Беру и ее решении покинуть Эфиру и угаснуть самой.
– Сначала город думал, что жертва королевы была напрасной, – продолжила Хадиза. – Мор все еще бушевал. Они годами спрашивали Бехезду, что значило ее пророчество на самом деле. Но позже они узнали, что, когда их королева умерла, ее эша вернулась в страну и переродилась. Дети рождались с Даром крови, как у королевы. Ее смерть помогла создать новых целителей, так она стала Жертвенной Королевой.
Странно было думать, что собственный Дар Эфиры связан с этой королевой, первым человеком с Даром крови.
– А что насчет Короля Некроманта? Как он завладел Чашей?
– Через годы после смерти королевы, – ответила Хадиза, – у пророчицы Бехезды было новое видение. Она увидела ужасную войну: мертвые поднялись против живых, армия призраков, пронесшаяся через пустыню. А Чаша была центром грядущего хаоса.
– Войны Некроманта, – произнесла Эфира.
Хадиза кивнула.
– Да, когда Бехезда рассказала о пророчестве новым целителям, родившимся с эшей Жертвенной Королевы, они забрали Чашу и спрятали ее в храме за городом. Они назвали себя Дочерьми Милосердия. Если у ребенка обнаруживался Дар крови, Дочери Милосердия забирали его в тайный храм для обучения.
– Так прошло несколько сотен лет. Но, несмотря на все усилия Дочерей отследить рожденных с этим Даром, Дар крови распространился за границы пустыни. Но все же Дочери Милосердия хранили Чашу в безопасности, и казалось, что Войны Некроманта никогда не начнутся.
– Но это не так, – сказала Эфира. – Почему они потерпели неудачу?
– Через четыре сотни лет после пророчества Бехезды на обучение к Дочерям Милосердия пришел мальчик с Даром крови. Он был любопытным ребенком, а его способности росли день ото дня. Дочери Милосердия начали переживать из-за него и выгнали его из своих владений, бросив умирать в пустыне.
– Но он ничего не сделал. Они выгнали его просто из-за силы? – Неожиданно быстро Эфиру затопила горячая ярость. Этого она не знала про Короля Некроманта. Все, что Эфира знала о нем, произошло уже после того, как он объявил себя Королем Некромантом, когда уже был могущественным и ужасающим.
Хадиза с любопытством взглянула на нее.
– Он показал Дочерям Милосердия, что его Дар настолько сильный, что они не могли его контролировать. Они боялись мальчика, и этот страх заставил Дочерей сделать из ребенка изгоя.
Эфира осмотрела высохшую землю вокруг них. Она могла представить, каково было Королю Некроманту. Наедине с великой силой. Собственные родители Эфиры боялись ее, как и Дочери боялись Короля Некроманта. Но у Эфиры по крайней мере была Беру. До этого момента они никогда не была одна.
– Мальчик провел годы в пустоши, питаясь тем, что находил, – продолжила Хадиза. – Используя животных и растения, чтобы поддерживать жизнь. И медленно он начал выходить за границы своих сил, границы природы. Он научился воскрешать мертвых. Сначала не людей. Во время путешествия он питался эшей встреченных им людей и существ, забирая себе их жизни. Став достаточно сильным, он вернулся к Дочерям Милосердия и потребовал отдать ему Чашу. Он уже попробовал сладость силы, ему захотелось больше. Он использовал украденную у других силу, чтобы забрать Чашу. Дочери сами боялись ее использовать и не могли с ним тягаться.
Эфира сжала руки в кулаки и опустила по бокам. Она могла представить, какой силой обладал мальчик. Могла представить, как он использовал ее против тех, кто пытался его остановить. Она почти понимала.
– Остальное ты скорее всего знаешь, – сказала Хадиза. – Он объявил себя королем Бехезды, и с помощью силы Чаши поднял армию призраков для нападения на соседние города. Сопротивлявшихся убивали, а потом воскрешали в рядах его ужасной армии. В итоге он пришел к королевству Херат. У его армии был еще один эффект – она вытягивала жизнь из земель, чтобы подпитывать призраков, превращая землю в пустыню.
– Как его победили?
– Не победили, – ответила Хадиза. – Его остановили, потому что сила Чаши обернулась против него. Каждый созданный им призрак вытягивал капельку его силы, пока он не ослаб настолько, что Дочери забрали Чашу. Без нее его армия призраков пала. Пророки, которые обычно отказывались участвовать в делах смертных, решили сами его наказать за преступления.
– Почему Дочери просто не уничтожили Чашу? – спросила Эфира. – Зачем прятать ее?
– Никто точно не знает, что именно с ней сделали, – ответила Хадиза. – Я слышала много историй. И все они разные. И доказательств никаких нет. Некоторые люди считают, что Дочери ее уничтожили. Но, мне кажется, они не могли, ведь так они уничтожили бы собственную силу. Так что вместо этого они спрятали ее там, где никто ее не найдет.
– Никто, – повторила Эфира. – Кроме нас.
– Мой черед задавать вопросы, – сказала Хадиза, сужая глаза. – Я знаю, что ты что-то от нас скрываешь.
– Все, что я вам рассказала, – правда, – сказала Эфира. – Моя сестра…
– Я верю в это, – прервала ее Хадиза. – Но что-то ты недоговариваешь. И, если скрываемое тобой сулит беду Шаре и остальным… ну, лучше бы тебе надеяться, что это не так.
Она долго смотрела на Эфиру. Та не отвернулась.
– Поиски такой силы… могут убить, – наконец сказала Хадиза. – Так что лучше тебе быть уверенной, что оно того стоит.
Эфира сглотнула:
– Оно того стоит.
* * *
Убежище первого Короля Воров оказалось внутри руин того, что когда-то было огромной статуей. Теперь от нее осталась лишь ступня размером с дом и мусор. Она стояла посреди пустоши.
– Что это за место? – спросила Эфира.
– Это был монумент первым правителям этой земли, – сказала Хадиза.
– То есть еще до пророков? – переспросила Эфира. – Что он здесь делает?
– Никто в действительности не знает, – призналась Хадиза. – Нехемийская легенда гласит, что бог созидания разозлился на то, что люди пустынного города построили такой большой монумент не божеству. Согласно историям, он повалил статую и в ярости разбросал ее осколки по пустыне. Скорее всего ее уничтожил ураган или вроде того.
– Хороший такой ураган, – заметила Партения.
Эфира повернулась к Шаре.
– Твой предшественник построил здесь убежище?
– Не совсем, – ответила Шара. Она прижала ухо к огромному каменному ногтю на большом пальце и осторожно по нему постучала. – Это убежище существовало задолго до того, как его нашел Бадис. Он был просто последним его обитателем. Вот!
Она отошла от ногтя в тот момент, когда тот издал низкий рокот и начал открываться, обнажая лестницу, ведущую в темноту. Шара включила яркую лампочку на запястье и повела их вниз.
Через некоторое время ступени привели в огромные каменные покои. Тьма сменилась тусклым светом, когда Шара стала включать в комнате лампы.
Перед ними предстало освещенное помещение, похожее на мастерскую. В центре комнаты стоял огромный рабочий стол, окруженный высокими стеллажами. На полках творился бардак, книги лежали открытые на земле, страницы усыпали пол, словно по комнате прошелся дикий ветер. Тут же было три открытых деревянных сундука. Содержимое было разбросано вокруг них.
– Кто еще знает об этом месте помимо тебя? – спросила Нумир.
– Никто, – ответила Шара.
– Ну, тут явно кто-то что-то искал, – заметила Партения, присаживаясь у одного из сундуков, чтобы поправить его.
– Вопрос в том, – сказала Эфира с колотящимся сердцем, – нашли ли они это что-то?
– Возможно, кто-то из старой команды Бадиса вернулся в бывшее убежище? – спросила Нумир. Партения толкнула ее, не очень нежно. – Ой. Что?
– Они все мертвы, – сказала Шара, с грохотом роняя телескоп на землю.
По спине Эфиры пробежал холодок.
– Что, если… – Хадиза сглотнула. – Что, если тот, кто вломился в наше убежище, знал, что у Бадиса был ключ к нахождению Чаши?
Прежде чем Шара успела ответить, в комнате раздался глухой стук. И снова, но громче. Он доносился из задней части убежища.
Глаза Шары расширились, и она быстро пересекла комнату. Эфира отступила назад, положив руку на кинжал на поясе.
Шара взялась за ручку в каменной стене.
– Что ты делаешь? – прошипела Эфира. – Кто бы здесь ни был, он может быть опасен!
Шара закатила глаза.
– Расслабься, – она потянула за ручку, и дверь начала двигаться. – У Бадиса была причина выбрать это место как убежище. Именно в этой тайной комнате он хранил по-настоящему ценные вещи. Видишь ли, не так сложно найти потайную комнату, если знать, где искать. Он принял и другие меры. Как только ты попадешь в комнату, она не выпустит тебя, если ты не знаешь пароля.
Стена отъехала, открывая их взору стальную клетку.
– Мне показалось, я слышал голоса, – заметил мужчина за прутьями. – Не стоит надеяться, что вы пришли меня выпустить, не так ли?
Эфире понадобилось мгновение, чтобы понять, что она уже слышала этот голос раньше. Из теней вперед выступил человек, однажды попытавшийся ее убить.
Илья Алиев.
7. Джуд
Джуд быстро шел по крытому проходу. Не оглядываясь по сторонам, он пересек двор для тренировок паладинов и обошел хранилище с краю бараков.
Осмотревшись и убедившись, что никто за ним не наблюдает, Джуд скользнул за главный ряд бараков и направился к зданию аванпоста. Он не хотел объяснять, зачем навещает беженцев из Херата.
По просьбе принца Хассана, больше сотни хератских беженцев из Паллас Атоса вернулись в Керамейкос вместе с Орденом последнего света. И, хотя принц оказался не пророком – в действительности он оказался обманщиком, первым предвестником, упомянутым в последнем пророчестве, – Орден все равно учел его желание защитить беженцев. Решение, за которое Джуд был благодарен больше всего и по многим причинам.
Войдя внутрь, он почувствовал на себе взгляды хератцев. К нему подошла молодая женщина.
– Хранитель Слова, – приветствовала она его. – Что привело вас сюда?
При упоминании титула внутри Джуда все оборвалось. Он все еще оставался Хранителем. Но вчерашний допрос трибунала убедил его в том, что это ненадолго.
– Мне нужно поговорить с вашим целителем, – ответил он.
Она глянула на него, и Джуд почувствовал желание прикоснуться к плащу у горла.
– Конечно. Сюда.
Она повела его к небольшой лужайке, которую беженцы превратили в сад. Две женщины, обе по крайней мере раза в два старше Джуда, стояли на коленях в грязи.
– Секхет, – позвала женщина, приведшая Джуда.
Одна из хераток постарше подняла взгляд.
– Хранитель Слова хочет поговорить с тобой.
Целительница поковыляла к нему, на ее морщинистом лице было написано удивление.
– Чем я могу вам помочь?
– Я хочу кое-что с вами обсудить, – ответил Джуд. – Это… деликатное дело.
Кажется, она сразу все поняла, потому что показала второй садовнице, что вернется, и увела Джуда в крытую хижину на краю дворика. Когда дверь за ним закрылась, Джуд расстегнул плащ, позволяя ему соскользнуть с шеи на плечи.
Глаза целительницы расширились, но она ничего не сказала.
– Вы уже раньше видели такое, – сказал Джуд, касаясь пальцем бледных шрамов, разветвляющихся по горлу и ползущих к сердцу. – Или вроде того.
– Да, – согласилась целительница. – Однажды, когда свидетели захватили Назиру.
– Божий огонь, – сказал Джуд.
Целительница потянулась к нему.
– Можно?
Джуд кивнул, разрешая. Холодными руками она аккуратно отвернула ткань туники Джуда, чтобы посмотреть на шрамы. Она повернула его в одну сторону, потом в другую, изучая.
– Виденные мной ожоги от Божьего огня были… намного хуже, – сказала она ему. – Но узор шрамов такой же.
– Меня обожгло в Назире, – объяснил он.
– Мне жаль это слышать, – ответила женщина, убирая руки. Судя по всему, ей и правда было жаль. – Я видела, что он делает. Я видела боль людей. Я помогла пройти пациенту через худшую часть.
– В том-то и дело, – сказал Джуд. – Я не чувствую боли. Когда только проснулся – чувствовал, но теперь… ничего.
Целительница моргнула, глядя на него.
– Как правило, отсутствие боли – это неплохо.
Джуд сглотнул, поджимая губы.
– Когда боль утихла, я подумал, что мой Дар вернется.
В один из последних дней на корабле, прежде чем они вернулись в Керамейкос, Джуд проснулся и первым делом ощутил голод. Не тошноту от боли, не пустое жжение ожогов, не волны жара и холода. Он просто лежал в постели, в животе урчало, он рассмеялся от облегчения. Он вспомнил, как закрыл глаза и потянулся к своему Дару.
И ничего не почувствовал.
