скачать книгу бесплатно
Записки о Новгороде
Глеб Пудов
В предлагаемой книге автор раскрывает своё понимание Великого Новгорода и его «пригородов», их культуры и искусства, значения в истории России. По мере необходимости приведены краткие исторические сведения о тех или иных событиях, храмах, людях.The author reveals in this book his understanding of Veliky Novgorod and its «suburbs», their culture and art and their significance in the history of Russia. The brief historical information about certain events, temples and people is provided.
Записки о Новгороде
Глеб Пудов
Фотограф Глеб Пудов
Фотограф Анна Пышинская
© Глеб Пудов, 2022
© Глеб Пудов, фотографии, 2022
© Анна Пышинская, фотографии, 2022
ISBN 978-5-0053-8520-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Предлагаемая книга, как явствует из её названия, посвящена истории и культуре Великого Новгорода и его «пригородов». В некотором смысле её можно считать продолжением книги «Новгородские письма», изданной немецким издательством Stella в 2016 году. Раздел, касающийся непосредственно Великого Новгорода, был дополнен и частично переписан; добавлены самостоятельные разделы про культуру городов, ранее находившихся в новгородских владениях и входящих в орбиту культурного влияния Новгорода.
У читателя, предварительно заглянувшего в оглавление, возникнет вопрос: почему выбраны именно эти города и монастыри? Новгородские владения были настолько обширны, что объехать их полностью нет никакой возможности. Автор выбрал лишь те города и монастыри, в которых, по его мнению, новгородская цивилизация проявила себя наиболее ярко, выпукло, концентрированно.
Надо подчеркнуть, что эта книга вовсе не задумывалась как путеводитель-vademecum или учебник по истории Великого Новгорода. Подобной литературы сегодня достаточно. Предлагаемая книга — попытка в форме путевых записок, перемежающихся стихами, раскрыть своё понимание Великого Новгорода, его культуры и искусства, его значения для истории России, а также зафиксировать впечатления от посещений этого города. По мере необходимости автор приводил краткие исторические сведения о тех или иных событиях, храмах, людях, но эта информация имеет исключительно вспомогательный характер. Таким образом преследовалась цель создать необходимый исторический фон, дать ощущение достоверности описываемого.
Замечания и наблюдения, высказанные автором в этой книге, субъективны, они отражают лишь его точку зрения, не претендуя на большее.
Глава 1. Новгород
О путешествиях
«Я считаю великим счастьем, какое только может выпасть в этом мире человеку.., если ему представится удобный случай предпринять отдалённое путешествие…»
(Адам Олеарий)
Удивительно, какой исцеляющий эффект имеет дорога! При наличии любимых мелодий и не очень осложняющих жизнь спутников все беды кажутся лишь усмешкой судьбы и не более того. Проносящиеся мимо фрагменты действительности внушают мысль об относительности всего происходящего и почти не нарочно намекают на существование вечности. Эти же фрагменты свидетельствуют о разнообразии реальности и сообщают жизни видимость большего богатства и глубины. Всё оставленное позади неизбежно помещается в ряд подобных явлений, и таким образом лишается ядовитого жала. Жизнь вновь начинает улыбаться, её горизонты расширяются, и вот — постепенно осознание счастья «просто-существования» заполняет душу. Какой же исцеляющий эффект имеет дорога!..
Кажется, что такое состояние «между всего» наиболее органично для человека. Разумеется, если он хочет уподобиться хомяку, то может преспокойно жить в своей норе и глядеть на мир с привычной точки зрения. Мир станет удобным и «домашним», но в жизнь войдёт страх лишиться уюта. Если же homo всё же хочет быть sapiensом, то «пункт наблюдения» необходимо менять как можно чаще. И это вовсе не призыв к хроническому бродяжничеству. Имеется в виду не только «настоящая» нора и «настоящие» путешествия: норой может быть религиозная система, а путешествием — хорошая книга.
Однако книги — теория. А теория без практики, как известно, — ничто. Поэтому дорога имеет не только исцеляющий, но и познавательный эффект. Нет большего счастья, чем быть здоровым и иметь возможность познавать планету, на которой оказался волею переменчивых судеб!..
История города грандиозна
В знакомом кафе — знакомый до слёз капучино,
картины на стенах, царящий над всем абажур,
сидит у дверей всё тот же несчастный мужчина,
мурлычет в приёмнике сонный французский «тужур».
Гляжу за окно. Там — улица: дети играют,
мамаши смеются над слабостью вечных мужей,
и, собственно, — всё. «С приветом из местного рая».
Из этого рая виновных не гонят взашей.
Такие строки пришли мне в голову, когда я сидел со своим капучино в кафе, которое располагается недалеко от новгородского вокзала. Это уже сложилось в традицию — здороваться и прощаться с Новгородом, глядя из окна на прохожих. Поклон святой Софии, поход по музеям, сидение на берегу Волхова — потом, чуть позже, сначала — кофе.
В тот очередной приезд я чётко осознал, сколь многим обязан Новгороду. Дело даже не в минутах эстетического наслаждения, получаемого при взгляде на новгородские памятники, и не в почти вселенском покое, в который здесь погружалась моя издёрганная душа, а в лёгком ощущении возможности рая в земных условиях, намёке на Небесное, относительности земной реальности. Именно это ощущение всякий раз возникало у меня, когда я появлялся в Новгороде. Смею утверждать, исходя из моего жизненного опыта, что это многого стоит. Как следствие, у меня возникло желание отблагодарить город, давший мне так много. И я решил написать о нём небольшую книгу. Простые записки, без претензий на место в мировой литературе. Быть может, кого-нибудь они подвигнут приехать в Новгород и полюбить его всем сердцем.
Кроме того, по моему мнению, никакие художественные фильмы, никакие интерактивные проекты, ни даже достижения археологии и других наук не могут дать такого верного представления о чужой жизни (тем более, давно минувшей), как честные записки очевидца. Эти соображения также стали одной из причин, побудивших меня взяться за перо.
Начнём, как говорится, ab ovo.
История города грандиозна. Начало её относится к IX веку. Считается, что несколько укреплённых городищ соединились в один город, новый город. В конце X столетия, когда в Новгород пришло христианство, появились первые храмы. В 1045 году был заложен каменный храм святой Софии на месте сгоревшего деревянного. С тех пор и до сего дня храм святой Софии остаётся сердцем Новгорода.
Шведский историограф Юхан Видекинд писал (уже в XVII веке):
«Много веков для людей был Новгород чуду подобен.
Мощью своей даже Рим был ему равен едва ль.
Властью, богатством гремя, знаменитый строеньем обширным.
Сильный в бою, процветал в торге с Европою он».
Господин Великий Новгород был главным специалистом по русско-европейским связям (любой культуре противопоказан монолог). До основания Санкт-Петербурга именно Великий Новгород был для России «окном в Европу», хотя в случае с древним городом это было, скорее, не окно, а дверь или даже триумфальные ворота. И масштаб этой деятельности был таков, что в некоторых западноевропейских географических руководствах, вышедших в свет в XVI веке, именно Новгород, а не Москва назван главным городом России[1 - Кстати, впервые Новгород был назван Великим лишь в 1408 году.].
Новгород был достойным соперником Москвы.
В конце концов, за свои сепаратистские устремления он был сурово наказан царём Иваном Васильевичем, по словам Э. А. Гордиенко, «испытывавшим к Новгороду двойственное чувство». Он продолжил дело предшественников, которые «твёрдыми ногами встали на Новгородскую землю». Некоторые историки сегодня отрицают утверждение о положительном значении завоевания Новгорода Москвой, которое сложилось в советской историографии. Р. Г. Скрынников писал: «нет оснований рассматривать падение Новгорода и торжество московской централизации как торжество исторического прогресса. По своему уровню новгородская политическая культура не уступала московской и даже превосходила её». Историк подчёркивал то колоссальное значение, которое имело для дальнейшего развития России это событие: «Насилие над Новгородом заложило фундамент будущей империи России, стало поворотным пунктом в развитии её политической культуры. Демократические тенденции потерпели крушение, уступив место самодержавным».
После своего падения Великий Новгород ещё долго источал мощные культурные импульсы. Температура культуры здесь всегда была близка точке кипения.
Новгородец мог из всего сделать произведение искусства: из книги, ложки, меча, дома, лодки. Даже свою жизнь некоторые люди сумели превратить в шедевр. Какие же слова более всего подойдут для описания новгородской культуры и искусства? Воспользуемся словами искусствоведа В.Н.Лазарева: «большая простота и выразительность», «народный характер», «фольклорные мотивы», «полнокровность», «крепость и почвенность», «глубокая искренность», «сила эмоционального воздействия».
Башня Кукуй в декабре.
Кажется, именно присутствие Новгорода (в период его расцвета, конечно) у большинства ключевых событий русской истории и культуры породило одну из причин его вечной притягательности для учёных и туристов – он провоцирует на вопрос: «А что если?». А что если Александр Невский проиграл бы свои битвы немцам и шведам? А что если бы берестяные грамоты открыли на 50 лет раньше? А что если бы монголо-татары дошли до Новгорода? А что если бы Феофан Грек не поехал в Новгород? А что если бы победила не Москва, а Новгород? и т. д. и т. д. Разумеется, применительно к истории любого более или менее крупного города можно задавать подобные вопросы. И всё же ответы на них не будут так значительны (в некоторых случаях — фатальны) для русской культуры.
Подчеркнём жирной чертой: Новгород относится к «узловым» городам русской цивилизации.
По замечанию историка и археолога В. Л. Янина, город имел отношение и к зарождению Киевской Руси как государства, и к «обретению государственного могущества» Московской Русью. Местные музейщики считают (и вполне справедливо), что в России на роль исторической столицы может претендовать именно Новгород.
Вообще, если рассматривать его на фоне русской культуры, то он — вечен, и является для неё чем-то вроде градообразующего предприятия. А если саму отечественную культуру сравнить с храмом (да будет позволена такая синекдоха!), то Новгород — одна из дверей, ведущих в алтарь.
Трудно представить какую-нибудь сферу древнерусской культуры, в которой бы город на Волхове не имел никакого отношения. Вообще трудно представить какую-либо область древнерусской действительности, откуда бы не выглядывала умная новгородская физиономия: торговля, географические открытия, войны, прикладное искусство, книжное дело, образование, каменное и деревянное зодчество, законодательство, ереси etc.
Причину этого точно назвал искусствовед В.Н.Лазарев: «Божество новгородца — деятельное божество».
Кстати, ереси впервые на Руси появились именно в Новгороде. Здесь вновь нашла выражение та неугомонность, которая заставляла купцов постоянно искать новые пути, зодчих — добавлять что-то своё в традиционные схемы и композиции, ушкуйников – упорно выходить за пределы обжитой Ойкумены.
Великий Новгород – не только логово местных викингов, но и центр религиозной культуры. В кипящем море всеобщей торговли[2 - Английский мореплаватель Ричард Ченслер назвал Новгород «рынком целой Империи», а дипломат и одновременно «родоначальник европейских сказочников о нашем отечестве» Сигизмунд Герберштейн считал его «величайшим торжищем всей Руссии».] находились небольшие островки благочестия. И сегодня в новгородских монастырях хорошо думается. Под залатанными куполами и крестами царит глубокая тишина. Слышно иногда, как листья падают на песок, и невидимый дятел где-то отбивает свои загадочные ритмы.
Во все времена монастырей в Новгороде и его окрестностях было очень много. Иногда иностранные путешественники называли совершенно фантастические цифры. Например, о числе монахов когда-то давно польский учёный и врач Матвей Меховский писал, что в Антониевом монастыре находится тысяча человек, в Юрьеве — семьсот, в третьем — шестьсот, в четвёртом — четыреста. В это трудно поверить, но явное наличие повода для таких цифр заставляет задуматься. Кстати, В. О. Ключевский подсчитал, что когда в Киеве в конце XII века было пятнадцать монастырей, в Новгороде в то же время их было двадцать.
Ещё один весьма знаменательный факт…
Древнюю новгородскую архитектуру, очень «погрешив» против строгой научности, можно назвать проявлением архитектурного импрессионизма. Если архитектура — это музыка в камне, то новгородская — это, скорее, живопись в скульптуре, или, по словам искусствоведа П. П. Муратова, «освобождение духа, образующего форму из инертного и бесформенного вещества». Люди, строившие посадские храмы, не особо почитали строгую симметрию. От этого общее впечатление от их произведений выиграло. Только в XVIII веке «чертёжность» сознания сделала барабаны гранёными, ввела «образцовые» планы построек, выпрямила улицы городов. Новгородские архитектурные шедевры появились на свет до XVIII столетия. Один великий учёный-филолог писал, что «жёсткая точность и полная законченность произведений противопоказана искусству». То есть автор должен оставлять в своих произведениях место для сотворчества со стороны воспринимающего, чтоб последний мог домыслить, додумать, дочувствовать. Это обогащает как произведение, так и зрителя. В образе новгородского храма достаточно простора для внутренней работы воспринимающего. Как любое произведение высокого искусства, новгородский храм пробуждает мысли и чувства, даёт импульс духовному развитию.
Пожалуй, ни в одном русском городе нет настолько тесной связи между миропониманием местных жителей и его внешним проявлением в архитектуре. Посадские храмы — своеобразный групповой портрет купцов, ремесленников и лихих новгородских ушкуйников[3 - По этому поводу вспоминается прекрасная фраза Г. И. Вздорнова: «Новгородское искусство, в отличие от искусства других русских земель, обладало поразительной конкретностью, и нигде художники так часто и много не воспроизводили местные этнические типы или предметы материальной культуры».], на которых жаловались римские папы и монгольские ханы. И. Э. Грабарь писал: «Одного взгляда на крепкие коренастые памятники Новгорода достаточно, чтоб понять идеал новгородца…», это — «сила, и красота его — красота силы. Не всегда складно, но всегда великолепно, сильно, величественно, покоряюще». Э. А. Гордиенко писала ещё более убедительно: «Архитектура, в силу специфики своих выразительных средств, материальных затрат и обязательного вовлечения разных социальных слоёв в исполнительский процесс, есть наиболее полное выражение общественной воли, стремящейся к постижению мира. В ней открывается всё пространство бытия, его закономерный порядок, принятые условности и неизбежные противоречия».
Кремль весной.
Как кажется, в новгородской архитектуре наиболее очевидно проявился тот факт, что творчество — гораздо более физиологический процесс, чем мы привыкли думать, наделяя его такими явлениями и персонажами, как вдохновение и музы. Творчество так же естественно и необходимо для человека, как сон, принятие пищи, творение себе подобных и т. д.
Это —нормальная деятельность.
Новгородская архитектура насыщена содержанием. Речь идёт не столько о сюжетах росписей (это лишь один аспект), сколько о самих постройках. Их суть многопланова. С одной стороны, любой храм есть отражение исторической ситуации, в которой он создавался, с другой – храм как произведение искусства несёт в себе образ. Иногда он служит для наилучшего выражения некой идеи. Эта насыщенность содержанием вполне органично сочетается в новгородских храмах с хозяйственно-бытовой функцией. Поразительно удачное взаимодействие духовного и материального.
Один известный русский искусствовед писал: «Новгородский художник крепко стоит на земле и в то же время мысль его взвивается в поднебесье».
Новгородские храмы удивительно музыкальны. В этих неуклюжих на первый взгляд закомарах, пилястрах, нишах отражено типично новгородское понимание гармонии. Несмотря на видимую «эскизность» деталей, каждая из них «работает» на образ, добавляет свой звук в общую симфонию.
Заметим, что не только храмы, но и весь Новгород музыкален. Чуткое ухо композитора уловит в его звуках «черновики» кантат и симфоний. Хрустальный звон льда на реке, шелест камышей в болотах, крики грачей и скворцов, «облетающих высокие тополи», мощные «песни» колоколов, — всё это просится на бумагу, быть записанным в виде нотных знаков.
Вследствие особой самостоятельности образа новгородские храмы легко сравнивать с чем-либо. Например, церковь Спаса на Ковалёве подобно раку вцепилась в землю. Хочется верить, что никаким обстоятельствам истории уже не убрать её со своего места. Никакой «благодетель», желающий приобщить Россию к благам европейской цивилизации, не сметёт её с лица земли.
Кстати, о «благодетелях».
В Новгороде становится особенно очевидной смехотворность писаний европейских путешественников прошлых веков, дружно «хоронивших» Россию и её народ. Теперь этих визитёров давно нет, а Новгород остаётся, цветёт и пахнет на зависть «западным партнёрам».
О семье
Три аспекта особенно поражают в новгородских храмах и монастырях.
Primo — сложность их «биографий». Одной из самых удивительных в этом смысле можно считать церковь Андрея Стратилата, находящуюся в Детинце. По сути, это — расширенный придел другого храма, построенный на месте его винтовой лестницы. И такое бывает.
Церковь Андрея Стратилата (XV век).
Другие церкви превращались в жилые дома, спортивные школы, склады. Сегодня им постепенно возвращается первоначальное назначение. Здесь же хочется добавить и другое. Древние церкви, как любые другие живые организмы, переживают на протяжении своей жизни многочисленные добавления и потери. Иногда их сочетание приводит к совершенно монструозным образованиям, фантастическим смешениям врождённых и приобретённых черт, представляющим головоломку для искусствоведов.
Поэтому реставраторы, и вообще все, кто работает с произведениями искусства, должны давать своеобразную клятву Гиппократа: «Не навреди!» Как говорили мудрые римляне, primum non nocere[4 - Прежде всего – не вредить (лат).].
Secundo, — продуманность вплоть до мельчайших деталей, что отмечается почти всеми, кто изучал новгородскую архитектуру. Например, археолог и историк архитектуры М. К. Каргер писал про церковь Фёдора Стратилата: это «законченное, глубоко продуманное художественное произведение». Поэтому впечатление «тяпляпистости», которое может возникнуть при взгляде на местные храмы, остаётся лишь первым впечатлением, исчезающим при дальнейшем знакомстве с новгородской архитектурой.
И третье — «монолитность», узнаваемость стиля архитектуры Великого Новгорода и уверенная последовательность его развития. При этом надо учесть, что храмы строились на фоне непрекращающихся войн, усобиц, пожаров, эпидемий, ересей, — крайне редко «бысть тишина в Рустеи земли»[5 - Одних только крупных пожаров («с бурею и вихрем, по воде огонь хожаше и много людии истопи в Волхове») с XI по начало XVIII века было в Новгороде более сотни!]. Именно названные катастрофы часто были поводами для строительства. И потому — как это ни цинично прозвучит — способствовали развитию художественной жизни.
Искусство — искусством, бедствия — бедствиями.
Любая частность конструкции, любой орнаментальный мотив сохранялся в общей «копилке», и затем развивался и использовался зодчими. На многих церквях можно проследить развитие того или иного элемента декора, композиционного приёма.
Это — очень преемственная архитектура.
Вл. В. Седов писал, что в Новгороде «последующие памятники оглядывались на предыдущие, а одновременные „перекликались“ друг с другом, создавая атмосферу особой архитектурной традиции, настроенной на переживание местных форм и отбор самых удачных из них».
Кроме того, новгородская архитектура удивительно «очеловечена», даже «семейна». Некоторые периоды её развития можно охарактеризовать во вполне «домашних» терминах. Матерью архитектуры Новгорода, безусловно, является собор святой Софии (отец, очевидно, в Киеве). Её сыновья – первое поколение гигантов: Георгиевский собор Юрьева монастыря, Николо-Дворищенский собор и собор Рождества Богоматери Антониева монастыря. Это – основа местной архитектуры, предки всех будущих сооружений. Следующие поколения уменьшились в размерах, стали скромнее и проще по внешнему виду. Это произошло после того, как князей в XII веке отправили «на выселки». Самым «новгородским» и одновременно самым известным и представительным стало поколение, рождённое во II половине XIV — начале XV века. Это — родные братья: церкви Фёдора Стратилата, Спаса Преображения на Ильине улице, Рождества Христова на Красном поле, Иоанна Богослова на Витке, Рождества Богородицы на Михалице, Петра и Павла в Кожевниках и др. Затем новгородская наследственность была разбавлена московской кровью (церкви святых жён-Мироносиц, Бориса и Глеба в Плотниках, святого Прокопия и др.). В эту пору появились даже двойняшки, но не близнецы: церкви Филиппа Апостола и Николая Чудотворца. Хотя кровосмешение порой давало неплохие результаты, история новгородской архитектурной семьи заканчивалась. «Новгородскость» в архитектуре города, как и боярская республика, «истощилась», постепенно сошла на нет, и не могла противостоять московскому «вливанию». Остаётся добавить, что племянники и двоюродные братья новгородских церквей и храмов проживали в Пскове, Старой Руссе, Ладоге и других городах.
Чем объясняется появление всех отмеченных особенностей и качеств новгородской архитектуры? Среди множества факторов одним из главных представляется то «умение определять художественные возможности, заложенные в функциональных и конструктивных особенностях зданий», о которых писал историк архитектуры П. Н. Максимов, и конечно, умение «использовать эти возможности при помощи простейших приёмов».
В каждом явлении человеческой жизни, будь то экономическая, общественная, промышленная или другая сфера, есть свои вершины. Они характеризуют не только высшие достижения, но и нечто самое типичное, знаковое, всегда узнаваемое. Это есть то, без чего нельзя представить существование того или иного явления. В художественной жизни то же самое. Например, для архитектуры Новгорода такими вершинами, лучше сказать, опорными точками являются собор святой Софии, Георгиевский собор Юрьева монастыря, Спасо-Преображенская церковь на Нередице, церковь Николы на Липне и церковь Федора Стратилата. Разумеется, у каждого могут быть своё мнение на этот счёт, но для меня представить Новгород и его пригороды без этих построек невозможно.
Если далее следовать предложенной версии, то и культура Великого Новгорода (в целом) тоже имеет опорные точки. «Каркас» местной культуры образуют: собор святой Софии, икона Богоматери Знамение и фрески церкви Спаса Преображения на Ильине улице, два кратира Братилы и Косты, и, пожалуй, Остромирово Евангелие.
Опять же подчеркну, что у каждого может быть своё мнение по этому вопросу. На мой взгляд, если временно забыть обо всей новгородской культуре, искусстве, вообще истории, и увидеть только эти памятники, то представление о Новгороде сложится вполне адекватное.
Про Пасху и деревья
Человеку религиозному в Новгород лучше ехать на Пасху.
Это — особенное время. Десятки храмов перекликаются друг с другом колокольным звоном. Народ с раннего утра стекается в церкви. Прихожан так много, что большинство толпится у входов, а не заходит внутрь. Люди обнимаются, целуются и сообщают друг другу замечательную новость. В это время в церквях так душно, что лица становятся красными, пот течёт по лицу.
Но никто не уходит.
Сотни ликов одобрительно смотрят со стен и сводов, на металлических связях блестят живые цветы, огонь свечей отражается на серебряных окладах и позолоте икон. Лучи света из барабанов протягиваются на платки женщин подобно телеграфным проводам, связывающим небо и землю, Бога и человека. Благостное настроение царит в приходах.
Новгород — очень уютный, домашний город.
Обычное мегаполисное чувство, заставляющее быть всегда настороже, в Новгороде исчезает. Возможно, это происходит из-за того, что «приметы эпохи» во многих местах этого города стёрты. То есть зелёные аллеи и старинные переулки, некоторые из которых старше многих городов, порой не имеют «признаков» того или иного столетия. Их обстановка могла быть такой же и XII, и в XV, и в XX веке. Этот хронологический вакуум заставляет ощутить себя путешественником во времени (нечто подобное я чувствовал в Ростове), которому вполне возможно увидеть, например, князя Александра Невского. И при этом не героизированно-кинематографического героя — создание нашей государственной идеологии, а вполне реального политического и военного деятеля.
Новгород не кичится своей древностью. Простота поведения города по отношению к гостям завораживает. Именно в этой простоте проявляется сила, уверенность Великого Новгорода и колоссальная значительность его истории и культуры.
В Новгороде просторно.
Куда ни глянь, границ не видно. Как в физическом, так и — особенно — в культурном смысле. Целая Вселенная. По отношению к своим «филиалам» Новгород продолжает оставаться тем солнцем, вокруг которого кружатся его спутники. В вихрь своей культуры Новгород захватывает архитектуру, живопись, прикладное искусство. Чем ближе к «солнцу» «спутники», тем более близки их культура и искусство. И это «солнце» не потеряло свою силу и сегодня, оно продолжает распространять влияние не только на находящееся вблизи, но и на многие — весьма отдалённые в географическом и хронологическом смысле — сферы жизни страны.
Как справедливо писал один известный учёный, «каждый памятник новгородской старины агитирует за русскую культуру».
О том, как много сделал Великий Новгород для культуры Руси и Европы благодаря своей самостоятельности, рассуждал академик Д.С.Лихачёв (в числе прочего: охранял северо-западные границы, сохранил культуру во время и после монголо-татарского нашествия, стал городом Предвозрождения и проч.).
Но независимость имела важное значение для культуры самого Новгорода. Именно благодаря этой самостоятельности, чреватой сепаратизмом, Новгород и стал таким, каким мы его знаем и каким восхищаемся. Художественное своеобразие его памятников, достижения в разных областях жизнедеятельности стали возможны только благодаря «самостийности». Что стало с Новгородом после присоединения к Москве? Постепенно растворился в «общерусскости». Таким образом, вопрос о роли самостоятельности Новгорода для собственной культуры, кажется не менее важным, чем вопрос о роли самостоятельности Новгорода для русской и общеевропейской культуры.
