Открывашка в другие миры

– Я готов.

– Отлично, – кивнула Катя, и сделала знак Рику подойти. – Рик у нас спец по обороне. Конечно, все ты сразу не запомнишь, и подвигов я от тебя не жду, но парочку приемов освоить успеешь. Собрались?

Увидев нашу общую готовность, она хлопнула в ладоши:

– Ну, поехали!

***

За последующие 3 часа ребята выжали из меня все соки. Попеременно меняясь, они в буквальном смысле «вколачивали» в меня знания, заставляя бесконечное количество раз повторять те элементы, которые, по мнению Поли, должны были не позволить сподвижникам Скворцовой сделать из меня инвалида. А в частности суметь дать отпор  Клещу, без противостояния с которым, я был уверен, эта операция не обойдется.

По окончании тренировки, задыхаясь и обливаясь потом, я в бессилии рухнул на маты, пытаясь привести пульс в норму. Члены команды, ожидая, пока я переведу дух, разошлись по разным углам зала, и я с завистью отметил, что никто из них даже не запыхался.

– Ну что разлегся, Пермиков? – усмехнулась Катя, опускаясь рядом. – Задали тебе ребята жару?

– Ох, не привык, Катюша, я к таким нагрузкам… – проговорил я шепотом, чтобы никто нас не услышал.

– Даа? – притворно протянула Поля, ущипнув меня за бок. – А мне вот ночью так не показалось!

– Ну, так то было развлечение иного рода, – улыбнулся я, и незаметно прочертил линию указательным пальцем по месту, где из-под ее майки торчала полосочка голой спины, от чего по ее нежной коже пошли мурашки.

– Держи себя в руках, Андрей! – шикнула Катя, вскакивая с мата. Ох, как мы боимся, что о нас подумают! Так уж и быть, не будем пока выдавать наш маленький секрет.

Кряхтя, я поднялся следом.

– Ну что, кадет, передохнул? – громко спросила Поля своим поставленным капитанским голосом. Вернулась в прежнюю роль. Ну-ну.

– Так точно! – отчеканил я, подыгрывая.

– В таком случае, ребята, вы еще до двух потренируйтесь, – обернулась она к команде, –  а ты, Пермиков, бегом в душ, и со мной к Николаю Ивановичу. И будь, пожалуйста, одет по форме… По ВСЕЙ форме! Да чтоб без этих твоих фокусов с носками!

Я начал было кривиться, но под ее строгим взглядом послушно перестал. Все же не тот сегодня день, чтобы выпендриваться. Носки так носки. Красные – так красные. Уж эту неприятность я как-нибудь переживу.

***

– Проходите, Андрей Викторович, присаживайтесь! – кивнул Стержень, поднимаясь со своего кресла, чтобы пожать мне руку. Рядом с ним по-прежнему сидел Честных, который со вчерашнего дня, казалось, даже не переодевался. Вид у обоих был усталый, красные глаза свидетельствовали о проведенной ими бессонной ночи. – Не смотрите так на нас сочувственно, молодой человек, – перехватил мой взгляд директор. –  Подготовка к любой операции требует времени, которого, как вы знаете, увы, у нас нет. Да и вы двое, я смотрю, тоже не сильно отдохнули.

– Мы только с тренировки, Николай Иванович, – ответила Поля, не дав мне открыть рот.

– И как успехи?

– Ну, уложить противников я, может, и не уложу, но покалечить им себя уже не дам, – улыбнулся я, пожав плечами.

– Что ж, это радует. Вы нам нужны целым и невредимым.

– Спасибо на добром слове. Вот только, боюсь, у наших врагов иное мнение.

Взглянув на Катю краем глаза, я заметил, как она резко помрачнела. Переживает ведь! А с виду вся такая деловая! Честных и Стержень тоже не пылали оптимизмом. Все понимали, что меня ждет, когда я снова окажусь в цепких лапах Клеща и компании. К моему глубокому сожалению, осознавал это и я. И ведь сам добровольно согласился вернуться назад. Ну не идиот ли?

– Итак, Андрей Викторович…– начал директор, но я его тихонько перебил:

– Можно просто Андрей.

– Хорошо. Андрей, – слегка смутившись вздохнул Стержень, и продолжил: – Детали операции я расскажу позднее, а пока Леонид Аркадьевич изложит суть.

Развернувшись боком, чтобы получше видеть всех, Честных заговорил:

– Поскольку в предыдущий раз за вами проследили из бара, нами принято решение начать оттуда.

– То есть?

– Ближе к ночи мы перенесемся в то заведение, где вы, под видом пьяного, произведете небольшой показательный шум. Это необходимо для того, чтоб люди Лизы вас заметили. На случай нежелательного внимания со стороны других посетителей, я буду рядом и прикрою, если это будет нужно. Но мы почти уверены, что и за баром, и за вашей квартирой тщательно следят. Брать в людном месте, думаю, вас побоятся. А вот дома, скорей всего, стоит ждать гостей.

– Не проще ли мне сразу заявиться на квартиру?

– Нет, не проще. Застав их врасплох, вы сделаете себе только хуже. Пока террористы будут собираться с мыслями, пройдет время, за которое вам могут нанести непоправимый вред, а это вряд ли в ваших интересах.

Да уж!…

– Нам надо, – продолжил Леонид Аркадьевич, – чтобы Скворцова, узнав о вашем появлении, успела мобилизовать команду. Не думаю, что второй раз они станут тянуть кота за хвост. Скорей всего вас сразу постараются заставить открыть портал в штаб Лиги. Поэтому необходимо, чтобы вся их шайка оказалась в сборе. Ваша задача узнать, где люди Скворцовой хранят химическое оружие, и любым возможным способом оказаться рядом с ним.

Ну-ну, легко сказать… – подумал я, а вслух проговорил: – Ну, хорошо, допустим, это у меня получится. Что будет дальше? И как я передам необходимую информацию лиге?

– Мы поместим на вас специальное устройство, по которому сможем отловить ваш уникальный след, – вмешался директор. – И Леонид Аркадьевич, когда наступит время, по этому следу откроет портал для вашей команды, которая и проведет всю дальнейшую работу по изъятию оружия и аресту преступной группы.

Я с недоверием уставился на заместителя:

– Вы – тоже Открыватель??

– Мои способности, в отличие от ваших, очень узкого спектра. Я не умею открывать проходы в другие параллели, только в свою родную Пятую.

Тут я совсем оторопел:

– Так это что же получается, мы – земляки? Но как вы оказались здесь? И почему не стали развивать способности?

– Когда-нибудь я расскажу свою историю, Андрей, – грустно улыбнулся заместитель. – А пока могу сказать, что кроме вас только я из всех наших проводников открываю портал на Землю и обратно за долю секунды. Каждый известный мир имеет свое особое магнитное поле, и только у выходцев из определенной параллели получается открывать переход моментально. Другие специалисты вынуждены затрачивать на это действие гораздо дольше времени, а в нашем случае мы не имеем права идти на подобный риск. ОШ-11 привязывается не только к Открывателю, но и к тому миру, в котором они с ним завязались.

Так вот почему у меня сразу не получалось с лучом! Прибору просто требуется время для настройки на определенную волну. Совсем другое дело, если эту волну он уже знает.

– А что за устройство слежения, о котором вы говорили? – задал я беспокоящий меня вопрос.

– Их будет несколько. Поскольку вас, скорей всего, будут обыскивать, мы поместим на вас 2 явных микрочипа, и 3 скрытных. Два обнаружат сразу, один скрытный тоже, думаю, быстро. Может даже найдут и четвертый, но дальше Скворцова точно искать не станет.

– Откуда такая уверенность? И почему этих приборов нужно именно пять?

– Елизавета знает, как мы работаем, – вступил директор в разговор. – Раньше мы всегда пользовались тремя чипами. Я думаю, что Лиза будет ожидать от нас перестраховку, и на всякий случай поищет еще четвертый. А когда найдет – это принесет ей должное удовлетворение, после чего она прекратит свои поиски.

– Но почему вы так уверены, что Скворцова сразу свяжет меня с Лигой?

– Андрей, – сказала Катя, – она же видела, как ты неправильно использовал прибор, а значит, точно знает, что твое спасение – может быть делом только наших рук. Поэтому и проверять станет по полной программе.

Представив эту «проверку» мне снова стало нехорошо. Но я, как мог, старался держать лицо.

– А как вы узнаете, в какой момент нужно открыть портал? – спросил я у Честных.

– Сигналом будет фраза "Волчья лига". Как только вы ее произнесете, в дело вступим мы.

–То есть вы также сможете слышать все, что будет происходить?

– Не совсем так, Андрей. Но это вам уже профессор объяснит.

Пока я формулировал свой следующий вопрос, директор поднялся с места и обвел всех взглядом:

– Ну что, теперь, когда основные проблемы обговорили, самое время навестить доктора Носова. А после уже проработаем детали.

– А к доктору нам обращаться обязательно? – промямлил я, начиная подозревать что-то нехорошее.

– Он разместит на вас устройства. – Видя в моих глазах неподдельный страх, Честных усмехнулся. – Не переживайте, Андрей, это не больно. Хотя в некоторых моментах, полагаю, может быть не слишком приятно. Но я уверен, что вы справитесь.

Поскольку все трое выжидающе смотрели на меня, молча сглотнув слюну, я обреченно поднялся.

– Ай, ладно… к доктору, так к доктору. – Наигранно беспечно пожав плечами и всем своим видом стараясь бодриться, от ожидания возможной предстоящей экзекуции я тихо внутренне передернулся.

Нет, все-таки я точно идиот…

Глава 28. День накануне операции. Часть вторая.

Доктор Носов встречал нас в лаборатории, той самой, в которой когда-то работала Лиза Скворцова. Со слов директора в эту часть корпуса имели право проходить лишь сотрудники с особым уровнем допуска, который из всех нас был только у самого Николая Ивановича. Даже Честных, судя по его заинтересованному и напряженному выражению лица, оказался здесь впервые. Пропустив начальство и Полю вперед, я скромно терся позади их спин, в надежде отсрочить обещанные мне «не совсем приятные» процедуры, и делая вид, что внимательно рассматриваю выстроенные на полочке в ряд пузырьки с разноцветными жидкостями. Однако долго любоваться склянками мне не дали. Решительно потянув меня за рукав, директор торжественно произнес:

– Позвольте вас познакомить: доктор медицинских наук – Носов Федор Степанович. А этот молодой человек – наш новый Открыватель, Пермиков Андрей Викторович, тот самый, о котором я рассказывал.

Представляя нас друг другу, Николаю Ивановичу пришлось говорить, слегка повысив голос, из чего я сделал вывод, что у доктора, возможно, проблемы со слухом, и нарочито громко поздоровался:

– Раз знакомству, Федор Степанович!

Пожимая мне руку, Носов расплылся в улыбке, которая почему-то показалась мне подозрительной:

– Очень приятно, молодой человек, только не стоит так кричать, я пока еще прекрасно слышу! Можете звать меня просто Профессор, ни к чему эти Степановичи, сразу чувствую себя стариком.

– Как скажете, – пожал я плечами, с легкой долей недоверия присматриваясь к его хитреньким глазам. Ну, явно какую-то гадость дед замыслил, и я чувствовал, мне это не понравится.

– Прошу прощения, доктор, но я вынужден вас поторопить, – сказал директор, скромно кашлянув. – Наше время, к сожалению, сегодня очень ограничено.

– Что ж, в таком случае, прошу! – взмахнул рукой Носов, жестом призывая нас следовать за ним. Сделав несколько шагов вперед, профессор повернулся, и строго взглянул на Полю: – А вам, девушка, лучше пока подождать здесь, поскольку процесс размещения оборудования будет несколько…хм… интимным.

Ну, спасибо, док! Вот знал же, что ничего хорошего от вас ждать не стоит!

Краем глаза взглянув на Катю, я заметил, как резко вспыхнули ее щеки:

– При всем уважении, доктор, Пермиков мой подчиненный, и вы ничего не сделаете с ним без моего личного присутствия, – отчеканила она с каменным выражением лица, и у меня на душе резко потеплело. Вот что значит «настоящий капитан»! Такая в беде не бросит!

Директор Катино заявление никак не прокомментировал, а Честных позволил себе легкую усмешку, никому лично не адресованную. Сама Полесова, не моргая, буравила глазами Носова, и, в конце концов, профессор сдался.

– Ну, хорошо! Если вы так хотите…

Дружной гурьбой мы прошли в небольшую комнату, обложенную кафелем, по обстановке очень напоминающую операционную. Стоящее по центру гинекологическое кресло приковало меня к месту. Судорожно сглотнув слюну, я с трудом заставил себя отвести от него взгляд, понадеявшись, что этот агрегат здесь приготовлен все-таки не для меня.

– Вы давно облегчались, молодой человек? – буднично спросил профессор, и суть его вопроса даже не сразу до меня дошла.

– Я… э… ну не так, чтобы очень, – ответил я осторожно. – А почему вы спрашиваете?

– Когда был последний прием пищи? – проигнорировал Носов мою реплику, делая пометки в блокноте.

– Утром, на завтрак! – я начал заводиться.  – Для чего нужна вся эта информация?

– Проблемы со стулом? – не моргнув глазом продолжил профессор.

– Нет у меня проблем!

– У вас сейчас выбриты интимные зоны?

Вот тут уже я взорвался:

– Ну, знаете, это переходит все возможные границы!

– Пермиков! – рыкнул на меня директор, и я, осекшись, закрыл рот. – Мы только время сейчас тратим!.. Позвольте каждому заниматься своим делом. Если Федор Степанович спрашивает подобные вещи, значит, так нужно! Это понятно?

– Так точно, – процедил я сквозь зубы, пытаясь заставить себя успокоиться. В конце концов, Стержень прав. Пока это всего лишь вопросы, мало ли зачем доку эти знания?

– Когда у вас последний раз был половой контакт? – невинно уставился на меня Носов своими глазенками, и я почувствовал, что густо краснею.

Боясь случайно сболтнуть лишнего, я медлил с ответом. Честных и Николай Иванович в ожидании буравили меня глазами, но тут положение внезапно спасла Поля, сказав за меня:

– Вчера. После вечеринки всегда кто-то с кем-то зависает, вы же знаете.

Катины слова  прозвучали так буднично, словно она говорила о чистке зубов.

– Молодой человек, барышня изложила нам точную информацию о вашем ночном времяпрепровождении?

Не успев ничего сформулировать, я тупо кивнул, но для профессора этого оказалось достаточно. Остальные вопросы были простые:

– Урологические заболевания есть?

– Нет.

– Горло, уши не беспокоят?

– Нет.

– Зубы?

– Только если по ним бьют.

– Изжога, запоры, повышенное давление?

– Не страдаю.

– Что ж, – усмехнулся доктор, захлопнув блокнот и, обведя всех взглядом, сосредоточил его на мне: – пока все складывается весьма неплохо. Можем начинать.

Поняв, что легкая прелюдия закончилась, я сглотнул подступивший к горлу тревожный ком.

– Вы не голодны? Или же вас мучает жажда?

Я отрицательно помотал головой:

– Меня мучает только ожидание неизвестности. Что вы со мной собираетесь делать?

– Я спрашиваю потому, – хмыкнул профессор, – что следующее принятие пищи может быть весьма нескоро. Однако, в целях безопасности операции, а также вашей собственной, с момента как вы покинете лабораторию, не советую ни пить, ни есть. Туалет и душ вы посетите сейчас, после чего от испражнений на время придется тоже отказаться. Пройдите  и сделайте все необходимое! – махнул рукой доктор на смежную с операционной дверь. – Свою одежду оставьте за ширмой.

Ну, вот и начинается то, чего я втайне боялся. Раз меня хотят раздеть, да еще и заставляют перед этим помыться, значит, точно потом будет какая-то гадость.

Наружу рвалось много разных слов, но я благоразумно решил их оставить при себе. Все равно это уже ничего не изменит.

Под сочувственными взглядами начальства я обреченно проследовал в душевую и, заперев за собой дверь, начал раздеваться.

***

На водно-туалетные процедуры пришлось потратить не меньше получаса, так как профессор, из-за двери раздавая указания, велел мне довести себя до идеальной чистоты и «пустоты» организма. А поскольку сам организм с перепугу зло артачился, то пришлось еще и прибегнуть к некоторым уловкам, дабы Федор Степанович был полностью мной удовлетворен.

Выходить голым к начальству я был не готов. Поэтому, насухо вытершись и обернувшись полотенцем, я покинул душевую, всем своим видом олицетворяя смирение.

– Вот это вы напрасно, Андрей. Снимайте и садитесь, – указал профессор на кресло, и я почувствовал, как под спасительной махровой тканью ниже пояса у меня все испуганно сжалось.

Директор, Леонид Аркадьевич и Поля, замерши полукругом у стены, смущенно прятали глаза. И только док, черт бы его побрал, разглядывал меня с нескрываемым профессиональным интересом.

Наплевав на все возможные приличия, я быстро скинул полотенце, и плюхнулся в кресло, поежившись от охватившего тело холода операционной.

– Не волнуйтесь, Андрей, я постараюсь все сделать быстро и как можно менее болезненно.

Ну, спасибо, успокоил!

– Начнем, пожалуй, с внешних и легко обнаружимых датчиков, – пробормотал себе под нос Федор Степанович, раскрывая коробочку с маленькими едва заметными гранулами. – Наклоните, пожалуйста, голову, – скомандовал он, и я послушно подчинился. И ради этого мне надо было раздеваться догола?

– Первый жучок мы расположим в волосах… Вот таааак, готово! – протянул профессор, и я почувствовал легкий укол в затылке. Ну что, вполне терпимо. Если так пойдет и дальше, то, похоже, опасения мои были напрасны.  

– А теперь, откиньтесь, пожалуйста, назад, и постарайтесь не шевелиться.

Запрокинув голову, я замер, краем глаза следя за действиями доктора. Подхватив пинцетом вторую гранулу, он приблизил его к моему носу:

– Это уже будет немного неприятно. Если внезапно захотите чихнуть, постарайтесь все же сдержаться, иначе все придется начинать заново. Я постараюсь, чтобы прокол вышел не резким… Не дышите!

Набрав в грудь воздуха, я затаил дыхание, приготовившись стерпеть укол. Но когда доктор протолкнул свой чертов пинцет мне чуть ли не в переносицу, которую при вживлении чипа будто обдало огнем, я расчихался так, что вылетевший из носа микроскопический шарик искало по полу все мое начальство во главе с самим профессором. И только я угрюмо сидел в кресле, стараясь унять естественную реакцию своего организма на проделанную с носом экзекуцию. В результате, подсадить жучок удалось только с третьей попытки, после чего мне окончательно стало ясно, что радоваться начинал я зря. С каждым последующим разом все будет только хуже, тем более что свободных естественных отверстий на моем бедном теле осталось еще немало.

– Какое ухо у вас лучше слышит? – улыбаясь, словно ребенку, поинтересовался Носов.

– Да без разницы, крепите уже! – буркнул я, без команды повернувшись к нему правым боком.

Вопреки моим ожиданиям, тут снова оказалось все не так страшно, только слегка кольнуло в ушной раковине. Наверно, этот датчик тоже должны сразу обнаружить. Ну и ладно. Главное, чтоб мой мучитель не полез мне в…

– Пах откройте ваш, пожалуйста, – скромно попросил профессор, не иначе мысли мои прочитал!

Я снова начал закипать.

– А вот тут уж, доктор, знаете, идите-ка вы на…

Закончить искусно выстроившуюся в голове незатейливую фразу не позволил директор.

– Андрей, я попрошу вас сделать то, что просит Федор Степанович. Возможно, этот элемент люди Скворцовой обнаружат, но если нет – он может спасти вашу жизнь.

– Да я скорее сдохну в этом кресле, пока он (я зло ткнул пальцем в доктора) будет издеваться над моим… телом! – быстро заменил я рвущееся наружу естественное название полового органа, которое почему-то при всех произнести постеснялся. Хотя если док все же решит осуществить задуманное, матов в моем исполнении они еще наслушаются.

Стержень стрельнул глазами мне куда-то за спину, и в тот же миг, почувствовав легкий толчок в шею, я стал вяло съезжать с кресла, ускользающим сознанием ловя дальше только отголоски разговоров: «помогите подержать…»,  «барышня, вас не затруднит…», «да, иногда, бывает, кровоточит, орган-то нежный…». От последних слов я, кажется, окончательно отключился. А когда очнулся, обнаружил, что лежу на кушетке, заботливо прикрытый простыней. С опаской заглянув под ткань, я с облегчением убедился, что с «нежным органом» вроде как все нормально, по крайней мере, у меня нигде ничего не болело.

– О, очнулся наш герой! – усмехнулся доктор, подходя ко мне. – Ну, как ощущения, молодой человек? Голова не кружится? Горло не болит?

– Ну, кажется нормально… – прохрипел я, тут же почувствовав, что связки у меня как раз саднят.

– Небольшое ощущение покалывания – это нормально. Главное, старайтесь беречь шею. У вас в гортани вшит главный жучок.

В глазах у меня снова слегка потемнело, но я заставил взять себя в руки и сесть.

– А… там? – задал я мучивший меня вопрос.

– А там, Андрей, ваша страховка. Ходить в ближайшее время в туалет нельзя. Но если будет сильно беспокоить, постарайтесь додержаться хотя бы до попадания в место назначения.

– Понятно.. Запихнули все-таки… – насупился я, но тут Честных положил мне руку на плечо и легонько сжал:

– Придется потерпеть, Открыватель. Во имя главной цели. Если все пройдет по сценарию, то долго мучиться вам не придется. По крайней мере, хочется на это надеяться.

– А уж как я на это надеюсь, Леонид Аркадьевич! – в сердцах воскликнул я, с опаской поднимаясь. При этом действии нигде, слава богу, не кольнуло, и я, наконец-то, смог немного успокоиться. Чувство страха после пережитых процедур отпустило, сменившись на легкий, но противный мандраж. – Признайтесь, это вы меня сзади вырубили? Как вы это сделали?

– Будет желание – научу, – усмехнулась Поля, выходя вперед и задорно вздергивая свой веснушчатый носик.

Ах, ты ж зараза рыженькая! Ну, держись у меня потом, так отшлепаю, что мало не покажется!

– Ты как, кадет? Живой?

– Вашими молитвами, – ответил я, окончательно приходя в себя.

– Отлично, – резюмировал директор, протягивая руку доктору и крепко ее пожимая. – Спасибо, Федор Степанович. Инструкции по безопасности я Открывателю дам сам.

– Хозяин-барин, Николай Иванович! – махнул ему профессор, начиная терять к нам интерес.

– Одевайтесь, Андрей. Дальнейшее обсудим по дороге, – директор мельком бросил взгляд на часы и нахмурился. – До вашего с Леонидом Аркадьевичем старта остается один клайс.

100 минут. И Стержень только что запустил обратный отсчет.

Переглянувшись с Полей и увидев, как сосредоточенно и серьезно стало ее лицо, я окончательно понял: шутки кончились.

Что ж… Пора покончить и со всем остальным!

Глава 29. Возвращение блудного пленника.

Я сидел за стойкой бара и следил пьяными глазами за монотонными действиями Честных, невозмутимо протирающего и без того чистейшие бокалы. Зам. директора у нас сегодня выступал в роли бармена, да какого талантливого! Эх, если б видели коллеги, что он вытворял, какие сочинял коктейли, как жонглировал бутылками – обзавидовались бы! И хотя Леонид Аркадьевич здесь был только в качестве моей страховки, дабы убедиться, что меня заметили нужные люди, он справлялся с выделенной ему ролью просто безупречно.

Перекатывая в руках пухлый стакан с добрыми 100 граммами коньяка, я до чертиков хотел напиться. Однако, делать это было мне категорически запрещено. Поэтому из-за вживленного в мои голосовые связки жучка, прикладывался я к спиртному лишь для вида.

Как объяснил мне Стержень перед отправлением, чип тонко реагировал на любые действия с гортанью, будь то еда, питье, спазм или кашель, и начальство возлагало большие надежды, что его не обнаружат раньше времени. А когда мне потребуется вызвать подмогу, я должен лишь напрячь горло определенным образом и произнести заветную фразу, на чем моя миссия благополучно завершится. Главное теперь, чтоб ожидания не разошлись с реальностью.

Красивого прощания с Полей, о котором я мечтал, не случилось. Нервное напряжение, охватившее всю команду накануне нашего перемещения, невольно передалось и мне. Не то, чтоб я испытывал такой уж сильный страх, но волноваться стал изрядно. Каждый из ребят считал своим долгом дать мне совет, пожелать удачи, похлопать по плечу или пожать перед отправкой руку. Стержень до последнего продолжал раздавать указания, которые мой бедный мозг уже не мог в себя вместить. А Катя вдруг решила прямо в общем коридоре научить меня еще какому-то приему, который я, конечно же, не только не освоил, но даже и не попытался запомнить. Ну какая, в самом деле, самооборона! Перед смертью, как известно, не надышишься… Хотя, думать об этом и вовсе не стоило. И только Честных, надо отдать ему должное, сохранял ледяное спокойствие, вставляя свои реплики четко, метко и исключительно по делу.