Перерождение

скачать книгу бесплатно


Саврасов посмотрел в сторону палаток ученых, потом в сторону города.

– Или делают вид, что лечат, – предположил он.

– Винбург здесь наверняка не только из-за купола и угрозы заражения, – продолжил капитан. – Его явно интересуют жители. Мы проследили: как только появился Винбург врачи стали чаще посещать жителей.

– И все будут думать, что это он о них заботится, – Саврасов усмехнулся. – Что ты обо всем этом думаешь?

– Хм, зная то, что мы знаем, можно предположить, что Винбургу поручено проследить: не раскрылся ли секрет министерства. Или есть другой вариант, куда интереснее, – капитан загадочно смолк.

– Например? – Саврасов был в восторге от Малина, но виду не показывал.

– Что если в министерстве не знали об испытаниях и вообще не собирались их проводить до готовности вакцины? Ведь главный вирусолог страны профессор Данилевский утверждал, что лекарство крайне опасно в его нынешнем виде. Предположим, что, несмотря на это, Винбург решил приступить к тайным испытаниям. Ведь в прошлом он сумел провернуть подобное, еще не будучи министерским чиновником. Он переселяет в Химград людей больных гриппоном и начинает испытания. А когда создается комиссия по выявлению допущенных нарушений в ходе разработки вакцины, Винбург решает замести следы.

Саврасов округлил глаза и глянул на осмелевшего капитана.

– Ты полагаешь, что взрыв это дело рук Винбурга?

Капитан осекся. Но, вспомнив первый год работы у Саврасова, выпрямился и, посмотрев ему в глаза, кивнул головой и добавил:

– Вы помните, что менее года назад министр Терен инициировал проверку? – Малин всеми силами пытался подавить дрожь в голосе. Он мысленно себя успокаивал, что делает все правильно. – Ведь это из-за профессора Данилевского все тогда началось. Хотя он сам никогда не обвинял Винбурга в проведении незаконных испытаний. Но выступал с резкой критикой поспешного желания Винбурга приступить к ним.

Саврасов слегка кивнул головой в знак одобрения. Ему нравились версии капитана и то, как он их изложил. Не зря он сделал его старшим в группе по Винбургу.

– И в чем же заключается твой незаконный план?

– За Винбургом надо установить слежку, – не колеблясь, выдал капитан.

– Продолжай, – Саврасову нравилось напористость Малина.

– Причем не только слежку: мы и так знаем каждый его шаг. Нужно поставить жучки.

Саврасов был поражен. Но его лицо расплывалось в довольной ухмылке. Неожиданно он получил то, чего хотел.

– Я этого не слышал. Но мы будем слышать с кем и о чем говорит наш специальный гость, – майор несколько раз кивнул.

Капитан был собой доволен. Авантюра, которую он затеял, удалась. И великий федерал Саврасов дал свое благословение. Он направился к машине со спецоборудованием чуть ли не вприпрыжку, стараясь не привлекать излишнего внимания.

Максим был весьма доволен. За целый день это первое что заставило его гордиться собой. Нестандартный ход. Малин молодец! Саврасов хвалил капитана, глядя ему вослед. Он сделает все идеально, как и всегда. Жучки будут поставлены в нескольких местах, включая и самого Винбурга. На этой мысли глаза майора блеснули. Малин был дотошным, как и сам Саврасов, а, значит, и жучки будут смастерены так, что никто не поймет, что они были установлены профессионалом. Тени на отделе не будет – это главное для Саврасова. Догадки и подозрения Винбурга будут бездоказательны. Малин осторожен и аккуратен. Максим успокаивал свое чутье. Он желал знать, что именно привело сюда Винбурга. В глубине своих мыслей Саврасов не согласился с доводами Малина о причастности чиновника к взрыву. Они казались ему пусть и имеющими право на жизнь, но все же домыслом. Он отнес их в категорию «возможностей». Тем более до официальных версий еще далеко. А вот гений Винбурга сейчас меньше чем в двухстах метрах. Он вынужден с ним считаться, как и с тем, что Министерство науки России занимает одно из главенствующих мест в управлении государством.

II. ДЕРЕВНЯ

Глава 3. Пробуждение

Большой электронный циферблат на стене неярко заливал зеленкой небольшую комнату. На его гладком полированном экране мутно виднелись цифры: четверть двенадцатого ночи. Несколько раз поморгав, Кир посмотрел по сторонам. Слабого света часов хватало лишь на то, чтобы едва проникнуть за середину мрака комнаты. Справа, в метре от себя, он едва разглядел еще одну кровать. На ней кто-то спал.

Окончательно придя в себя, Кир попробовал приподняться, чтобы лучше осмотреть комнату, в которой он находился. Но стоило ему сделать небольшой упор на руки, как все тело содрогнулось, словно от разряда током. Острые колики пронзили грудину и мышцы сжались в судороге. Кир заскулил. Изо всех сил он пытался сделать вздох, но спазм все больше сковывал его.

– Погоди, – справа донесся мужской тяжелый бас.

Кир не мог повернуть голову и посмотреть на незнакомца, но слышал, как тот включил ночник и что-то достает из прикроватной тумбы.

Через пару минут к правой руке Кира подошел седовласый мужчина. Он положил шприц на тумбу рядом с кроватью и начал резкими движениями готовить руку соседа к введению иглы. Нащупать вену было не сложно, а вот проткнуть скованную спазмом кожу, напротив. Кир вскрикнул.

На лице седовласого даже не дернулась и морщинка. Он ввел до конца препарат и осторожно вынул иглу. Еще с минуту незнакомец смотрел на Кира без отрыва. Глаза седовласого искрились зеленым. Он внимательно осматривал своего пациента: проводя взгляд от лица на руки и снова на лицо. В зеленоватом оттенке ожоги Кира были похожи на кожу ящерицы, лишенную матового блеска. Когда же седовласый вновь взглянул в глаза Киру, то смог прочитать единственный вопрос: «Что со мной?». Но он не собирался на него отвечать.

– Через тридцать минут тебя начнет отпускать, – прохрипел незнакомец. – Если не будешь сопротивляться спазму, то лекарство подействует быстрее. Хотя поначалу будет больнее.

После этих слов седовласый скрылся с глаз. Кир остался наедине с потолком. Боли не оставляли бедолагу около часа. Он не мог заставить себя расслабиться и позволить волне спазма сойти на нет. Лекарство действовало медленно, с трудом пробираясь в ткани, пораженные судорогой. Постепенно боль ушла, дыханию ничто не мешало и Кир смог безболезненно пошевелить конечностями. Когда же его ноги коснулись холодного пола, на циферблате часов было уже пять минут второго. И в эту же минуту Кир впервые увидел свои обгоревшие руки, покрытые сплошным багрово-черным ожогом. Он смотрел с ужасом на свои пальцы, вернее на то, что от них осталось. На некоторых из них кусками была оторвана кожа, а оба мизинца были ампутированы.

Кир медленно встал с кровати. Его немного шатало. Ноги отозвались колкой болью. Кир посмотрел на них. Он видел только обгоревшие пальцы, выглядывающие из-под халата. Кир огляделся. Он хотел увидеть себя. Но в комнате не было зеркал. Лишь три койки и столько же тумб. Он поднес руку к лицу и осторожно дотронулся до него. Но ничего не почувствовал. Тогда он прикоснулся к щеке всей ладонью и провел ею, но никаких ощущений.

– Лицо у тебя тоже сожжено, – знакомый хриплый голос прервал тишину комнаты. Седовласый стоял у входной двери на крыльце дома. – И волос у тебя тоже нет, если тебя это интересует.

Кир смотрел на незнакомца, не находясь с ответом. Он лишь медленно провел по голове рукой, словно ища доказательства сказанному. Тем временем седовласый достал из широких синих штанин пачку сигарет, а из кармана легкой хлопчатой куртки зажигалку. Несмотря на быстрые движения рук, Кир заметил широкие полосы, тянущиеся по тыльной стороне правой ладони.

– Пойдем, это надо перекурить, – предложил он. Кир нахмурился. – Твое пробуждение, – пояснил незнакомец.

Кир решил присоединиться, хотя к курению тяги не ощущал. Он медленно вышел на крыльцо. Холодная ночь ранней весны неприветливо встречала шатунов. Небо, затянутое плотным покрывалом туч, тревожилось далекими вспышками грозы. В звенящей тишине отчетливо слышалось, как неподалеку гудят трансформаторы. Деревня была погружена в глубокий и тяжелый сон. Ее одинаковые незатейливые домики с плоскими крышами были похожи один на другой. Некоторые отличались наличием двух или трех комнат, но таких было не больше трех на небольшую улочку. Ни в одном доме на окнах не было ни штор, ни занавесок. В пустых глазницах мерцал тусклый зеленый. В доме напротив он на мгновение стал более ярким, после чего вернулся к прежней бледности.

Кир посмотрел на своего соседа. Тот тем временем спокойно делал очередную затяжку и медленно выпускал дым, уходивший за ветром вглубь деревни. Две белые полосы предстали во всей красе. Они не ровными линиями, переплетаясь, оплетали пальцы, спускались по тыльной части к кисти и исчезали в тени рукава куртки.

– Раз уж ты потревожил мой сон, то я позволю тебе поговорить со мной, – незнакомец заметил любопытный взгляд Кира, приковавшийся к его правой руке. – Я не очень-то люблю разговоры, но без этого мне, скорее всего, не уснуть. Так что валяй – задавай вопросы.

Кир задумался: о чем же спросить, о чем узнать прежде всего? В голове вертелось столько мыслей: как он сюда попал, что с ним произошло, что это за странное место и препарат, который ему ввел его сосед, а эти белые полосы – краска, оставшаяся на руках, или что хуже? И лишь один вопрос смог выбиться вперед, на который он не мог найти даже примерного ответа:

– Кто я?

Седовласый ухмыльнулся, – он явно ожидал другого.

– Видишь ли, парень, этого тебе сам господь Бог сказать не сможет. Даю руку на отсечение, что данные о тебе в небесной книге сгорели так же, как и твоя кожа.

Кир понурил голову. Он смотрел на руки.

– Да не волнуйся ты так, скоро кожа восстановится, – седовласый говорил с ухмылкой, – если, конечно, нашу болезнь принять как чудо исцеления.

– О чем ты? – Кир сделал шаг в сторону от незнакомца.

– О, видимо твоя культура общения также выгорела? – съязвил сосед.

– Кто вы? И что это за место? Как я сюда попал? – затараторил Кир.

– Да ты оживился, – нахмурился седовласый, – значит, все же какая-то память в тебе осталась. Обычно беспамятные не такие активные.

Кир терялся, но продолжал смотреть на собеседника.

– Меня зовут Таш. Я что-то вроде главного среди здешних, – он запнулся, подбирая необходимое слово, – среди здешних обитателей. Находишься ты в Деревне. Это резервация для больных «белой язвой».

– Резервация? – переспросил Кир.

– Когда будешь разглядывать себя в зеркале в душевой, обрати внимание на язвы, что по всему твоему телу, – сухо произнес Таш. Он затянулся в последний раз и выкинул окурок в урну, стоящую возле двери. После чего сильно задрал рукав куртки и выставил напоказ правую руку, демонстрируя ороговевшие белые пигментные линии, тянущиеся от пальцев к локтю.

– Это язвы?

– Что-то вроде того, – безразлично ответил староста.

– И у меня такие есть? – Кир потянулся к рукам, но ничего кроме ожогов не увидел.

– Откуда они?..

– Ожоги-то? Тебя уже доставили сюда такого. Откуда не знаю. Сказали, что зовут Кир, – седовласый пальцем указал на зеленую бирку на халате, на которой большими буквами было написано «3456.КИР.5.566.8.».

– Я не знаю этого имени, – вырвалось у Кира.

– Не знаешь или не помнишь? – Таш пристально смотрел на беспамятного соседа.

Кир помотал головой, не находя верного ответа.

– А что значат цифры? – Кир рассматривал бирку, проводил по ней пальцами, пытаясь ее нащупать.

– 3456 – это твой порядковый номер, – после этих слов Кир с удивлением посмотрел на соседа. – Да, головешка, нас тут много, – Таш продолжал смотреть Киру в глаза, пытаясь что-то уловить. – 5.556 твой адрес, где ты сейчас: номер круга и дома. А восемь – это диагноз, который тебе поставили.

– Может быть это какая-то ошибка? – у Кира дрогнул голос.

– Да нет. Твоя восьмерка означает, что ты близок к последней стадии заболевания. Двенадцатибальная шкала. Но с учетом того, что других надписей у тебя нет и бирка зеленая, ты ничем другим не отличился, – последнюю фразу Таш произнес для себя.

Кир развернулся к улице спиной и медленно сполз на корточки, держась за голову.

– Кто же я? – тихо произнес он.

– Завтра тебе придется идти в лабораторию…

– Идти? – перебил Кир.

– За тобой заедут. Думаю, что-то ты сможешь узнать уже завтра. Но мой тебе совет: особо не надейся. Мы для них лишь подопытное мясо, – Таш глубоко зевнул. Потирая глаза, он добавил, – ну вот и сон вернулся.

Седовласый вошел в комнату и, готовясь лечь на кровать, добавил:

– Лекарство не даст тебе уснуть. Потрать это время на воспоминания, – после чего Таш накрылся тонким одеялом.

Кир остался наедине с ночью. Голова гудела от мыслей, от услышанных слов, от увиденного. Он сидел на полу, опершись о перила и рассматривая руки. У края рукава халата он увидел белую полосу. Отодвинув его, Кир обнаружил, что все предплечье исполосовано белыми образованиями, разными по ширине. Некоторые из них соединялись и переплетались, образуя рисунок, больше похожий на сеть. Кир скинул часть халата с другого предплечья и увидел ту же картину. Вскочив на ноги, он быстрым шагом направился в комнату. Он искал ванную.

Дверь в нее находилась рядом с третьей кроватью, которая была застелена. Кир вошел в комнату, попутно нащупывая выключатель. Раздался щелчок. В осветившейся комнате стоял незнакомец. Кир дернулся назад, но уткнулся в стену, остановившую его. Мгновение он стоял, оцепенев. Еще несколько минут он не мог заставить себя отойти от стены, понимая, что перед ним не незнакомец. Напротив входной двери ванной комнаты висело большое зеркало в человеческий рост. В нем отражался высокий худой мужчина в синеватом халате до пола с полностью обгоревшей багрово-черной кожей. Кир смотрел на себя, медленно подходя к зеркалу. Оказавшись в метре от него, он стал искать клипсы халата, молнию или веревки, на которых он был застегнут. И чем дольше он ерзал руками по халату, тем дерганее становились его движения. Как вдруг раздался звук отлепленной застежки-липучки. Кир замер на мгновение, но уже через секунду он расстегнул все застежки, идущие от правого плеча до пояса. Халат медленно сполз на пол, обнажив истерзанного хозяина, больше походившего на горелый кусок дерева в виде человека. По всему телу нитями тянулись белые жилки. Они словно белые веревки, прошивающие черную ткань, оплели все тело Кира. Самые широкие полосы были на ногах и на спине. Казалось, что их огонь не коснулся совсем, аккуратно обступив и даже не опалив. Яркие на фоне шершавой, покрытой алыми заплатами кожи, они расползались по всему телу.

Кир замотал головой из стороны в сторону. Он сделал шаг назад. Запнулся о халат. Схватив его и одевая на ходу, он вылетел из дома на улицу. Он бежал мимо домов не желая останавливаться. Прочь, прочь от того, что видел в зеркале. Этого не может быть! Так не должно быть. Бесконечная тропа не выпускала его. Куда бы Кир ни бежал всюду одно и то же. Те же дома, те же пустые зеленоватые глазницы окон и безмолвное черное небо. Он жадно хватал ртом воздух, словно цеплялся за другую невидимую жизнь, которая где-то там за домами.

Кир остановился; осмотрелся. И слева, и справа, улица плавно поворачивала и терялась в ночи. В темноте он нашел улочку между домами, ведущую в неизвестность. Слабый прохладный поток воздуха струился по земле, незаметно касаясь ног Кира. И он рванул ему навстречу. Он ничего не ждал, он ничего не видел, но ему нужно было найти место, где бы не было домов-клонов и не кончающихся улиц, уходящих в бесконечность. Кир проходил между домами. Они казались ему такими огромными. Он смотрел вверх и не видел где начинается крыша. Стены уходили ввысь и, растворяясь, сливались с мраком. Он продолжал идти, ускоряя шаг. Воздух становился холоднее и дул сильнее. Что-то твердило внутри Кира, что он уже почти на свободе, что все это скоро закончится. Но дома шли за домами, улицы сменялись улицами. В какой-то момент Кир, обессилив, остановился у одного из домов. Он смотрел вперед – кромешная тьма. Дома уходили вдаль и пропадали в ней. Кир обернулся назад – лишь темень. Даже бледный зеленый свет, исходивший из всех окон куда-то исчез. Отдышавшись, Кир пошел дальше. Он не желал возвращаться в дом, где очнулся. Не желал видеть странного Таша, который явно не испытывал ничего хорошего к нему. Вдруг откуда-то справа раздался треск, и непонятный звук по нарастающей промчался мимо Кира. Он ускорил шаг. Через несколько метров он оказался за последним кольцом зданий.

Впереди кромешная тьма и шорох листвы. Свежий холодный ветер ерошил деревья и врывался в круги деревни, бурным потоком пролетая по узким улочкам. В голове Кира пронеслась шальная мысль, что в лесу можно хорошо спрятаться. Никто не найдет, а потом он выйдет на трассу и доберется до города. Но стоило ему подумать об этом, как Кир осознал, что ему на ум не приходит ни одно из названий. Он не помнил даже в какой стране находится. Он сделал шаг на пути к лесу, потом еще, пока его шаг не стал уверенным и твердым. И желания останавливаться у него не было. Все это лишь дикий кошмар, который должен закончиться.

Кир продолжал бежать, цепляясь за землю ногами, будто вырываясь из крепких лап, затащивших его в этот кошмар. От мыслей он уже ничего не слышал: ни ветра, ни шелеста листвы. Не услышал он и слов, доносящихся откуда-то из глубины ночи. Лишь резкий толчок справа и сильный удар о землю.

Кир лежал и не шевелился. Лишь черная земля у самых глаз и тьма под домами, спиной стоявшими к забору, на крепкий невысоких угловых опорах. Он не знал, как поступить и решил не делать никаких движений. Кир даже не нашел в себе сил посмотреть на того, кто сбил его с ног.

– Да что с тобой такое? – молодой парень, лет 16—17, одетый в светло красный спортивный костюм с банданой на голове встал на ноги. – Тебе жить надоело? – он только сейчас заметил, что Кир лежит недвижим.

Каро наклонился к бегуну.

– Ты живой там? – он прислушался; дышит. – Ты уж извини, что я тебя на землю повалил, но ты бежал прямо на забор, а он под напряжением. Эй… – Каро попытался дотронуться до Кира, но тот резко повернул голову и спросил дрожащим голосом.

– Как под током?

– Ну да, – не ожидая такого вопроса, Каро не нашел других слов.

– Это же резервация, а не тюрьма, – Кир попытался встать. Каро подал ему руку.

– Так, значит, правду говорят, что ты контуженный, – сделал вывод юноша-спаситель.

– Что? – не понял юмора Кир.

– У тебя амнезия. Это пройдет, – Каро с опаской смотрел, как Кир медленно идет вперед, пытаясь разглядеть забор.

Сделав несколько шагов в темноте, Кир щурился. Плетеные прутья 20-метрового забора мутной едва заметной нитью висели среди черноты.

– Ты же не будешь прыгать на него? – Каро стоял справа от Кира и внимательно следил за каждым его движением.

Кир не собирался прыгать на забор. Он понурил голову и закрыл глаза.

– Несправедливо, – едва слышно произнес он.

Каро повернул его в сторону домов и, держа за плечи, повел прочь от границы, защищавший внешний мир от этого. Он провел его через внешнее кольцо домов и вывел на слабоосвещенную улицу между кругами-секторами.

Они шли рядом, не говоря друг другу ни слова. Холодный застывший воздух цеплялся за кожу. Каро вздрогнул: по телу пробежали мурашки. Он посмотрел на Кира, тот шел в одном больничном халате и, казалось, вообще не замечал холода.

– Мы кстати соседи по дому, – Каро наскучило долгое молчание.

Кир очнулся и посмотрел на паренька, на худощавом лице которого сияла беззаботная улыбка.

– Я Каро.

– Кир, – он в ответ слегка кивнул головой.

– Как ты оказался возле забора? Ведь ты был в отключке, когда тебя привезли, – Каро посмотрел на спутника.

– После разговора с соседом мне стало как-то не по себе…

– Таш это умеет, – Каро снисходительно вздохнул. – Не обращай на него внимания. Он тут главный и поэтому, наверно, очень суровый. Пугать новичков у него получается лучше всего.

– Он сказал, что все, кто живет здесь, смертельно больны, – Кир смотрел на паренька глазами побитой собачонки.