По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны

Тех, кто отказывался ехать, немцы расстреливали. Остарбайтеров отправляли на самые тяжелые работы: мужчин на военные заводы и шахты, девушек – на фермы немецких крестьян. На рукавах восточные рабочие должны были носить унизительную повязку с надписью «Ост».

Вспоминает Соня Токаревская: «Нас повезли под Берлин. Там еще были промежуточные лагеря. Ну, это все по дороге. А были мы за 20 километров от Берлина, небольшой городок Цоссен. И в двух километрах от этого Цоссена был «дабен дорф», он считался трудовым лагерем. Но я бы сказала, что он, скорее, был ближе к концлагерю. Работай, работай, работай. Не дай бог, присядешь. Могли прикладом получить».

Перед началом летнего наступления 1942 года вермахт получил 700  000 новых солдат. Дивизии дали и союзники Германии – Венгрия, Румыния, Италия. Гитлер разделил их на две группировки. В задачу одной входило наступление на Кавказ. Целью другой стал Сталинград. Это была фатальная ошибка Гитлера.

6-я армия генерала Паулюса начала наступление. С середины августа 1942 года в летных заданиях немецких летчиков было написано одно слово – Сталинград. Авиация поддерживала наступавшую на город пехотную дивизию, в составе которой одной из рот командовал капитан Хорст Цанк: «Целью немецкого наступления были Сталинград и Кавказ. Я участвовал в этом походе, который начался в июне 1942 года. Я прошел от Белгорода до Шебекино, где и был ранен».

23 августа 1942 года в Сталинграде под бомбежкой погибла семья Альберта Бурковского: «В этот день началась страшная бомбежка. Еще они за Волгой, а уже бросают бомбы, как раз в Волгоград попадают. Только отбросали все, следующие партии заходят. Город превратили в полные развалины, то есть ничего живого, ни одного дома нет».

Волжский город был превращен в руины. Погибли десятки тысяч мирных граждан. Казалось, выжить в этом аду было невозможно и падение Сталинграда неизбежно.

23 августа 1942 года, когда Сталинград погибал под ударами немецких бомб, в доме Павлова родилась девочка. Ее звали Зинаида Селезнева. Вот ее рассказ: «Бабушка с дедушкой жили в доме Павлова. Они работали дворниками. Когда началась бомбежка, мама побежала к ним туда. И там случились роды. Как рассказывали защитники дома Павлова, они делились со мной своими портянками на пеленки. У мамы пропало вообще молоко. И вот все 58 дней без воды, в голоде, в холоде мы выжили».

Танковые колонны немцев вышли на окраины Сталинграда, прорвав оборону советских войск. Однако самые тяжелые испытания ждали вермахт в городе.

Здесь оборону держала 62-я армия. Немцы вынуждены были по несколько раз захватывать одни и те же позиции. Город был завален телами советских и немецких солдат. Уличные бои перерастали в рукопашные схватки.

День 23 августа был самым тяжелым для города. Были разрушены нефтяные баки, которые находились на высотке на берегу Волги. Нефть разлилась и потекла к реке. Волга горела, а в это время шли переправы.

В начале сентября командующим 62-й армией был назначен генерал Василий Чуйков. 12 сентября вермахт начал новый, как считал Паулюс, заключительный штурм города. 13 сентября через Волгу переправилась дивизия Героя Советского Союза генерала Радимцева. Капитан Глущенко привел его в ставку Чуйкова. Он вспоминает: «Меня Чуйков направил на переправу встретить Радимцева, указать им направление и доставить на командный пункт. Когда мы шли с ним, нас сопровождали два солдата, одного даже убили. А мы вдвоем добрались. Чуйков его обнял, поцеловал, говорит: «Спасибо тебе, что ты пришел». Теперь мы дадим немцам».

В страшных боях, когда за день погибали целые полки, дивизия Радимцева остановила сентябрьское наступление врага.

Альберт Бурковский стал сыном полка в дивизии Радимцева. Вот что он помнит: «У нас в день в полк прибывало 500–600 человек, к вечеру оставалось три человека. Это мясорубка была, самая настоящая».

Летом 1942 года вышел самый жесткий документ военных лет – приказ № 227, известный как «Ни шагу назад». Теперь отступление приравнивалось к преступлению против Родины.

Для укрепления дисциплины во всех армиях стали создавать штрафные роты для солдат и штрафные батальоны для офицеров. Чтобы штрафники и другие части, шедшие в наступление, не дрогнули, за их спинами выставляли заградительные отряды НКВД. На Сталинградском и Донском фронтах за четыре месяца было задержано 140  000 бойцов. Из них 1100 было расстреляно.

В августе 1942 года на Калининском фронте создается группа из нескольких десятков летчиков-штрафников. Командовал ею летчик-испытатель Иван Фёдоров. Большинство его подопечных попали в штрафбат за убийство: «Трое за то, что повара в котле сварили. Лучшие продукты дают гвардейцам и платят больше, чем всем остальным. А тут подметками кормят, и все. Они его два раза предупредили. А моряки и летчики два раза только предупреждают. А третий раз это уже все, хана».

Летчики группы Фёдорова бесстрашно сражались и били лучших асов люфтваффе. Многие штрафники были представлены к высшим правительственным наградам. Все преступления им простили.

Вспоминает Иван Фёдоров: «Иногда в прицел возьмешь самолет фашистский, только нажать на гашетку – и он будет сбит. И смотришь, а он уже взорвался, его уже штрафники у меня из-под прицела взяли. И мы сбили поэтому 519 самолетов».

И Сталин, и Гитлер понимали, что здесь, в Сталинграде, решается дальнейшая судьба войны. С Кавказа под Сталинград перебрасывали все новые дивизии вермахта. К осени 1942 года численность немецких войск под Сталинградом достигла 600  000 человек.

Мы должны были отстоять Сталинград. Известен лозунг того времени: «За Волгой для нас земли нет».

Генерал Паулюс хорошо осознавал опасность расположения своей армии и предлагал отвести ее от города. Но Гитлер категорически отверг его предложение. Тем временем советское командование разработало операцию «Уран», целью которой было полное окружение и ликвидация Сталинградской группировки.

Удар советских войск по ненадежным частям союзников, румынам, привел к катастрофе. Через несколько дней 300-тысячная группировка немцев оказалась в котле.

Гитлер пообещал народу Германии и своим генералам, что деблокирует армию Паулюса. На прорыв была брошена танковая группа «Дон». Но это уже не могло спасти положение. Немцы стали пытаться вырваться из котла.

Гитлер присвоил маршалу Паулюсу звание фельдмаршала и отдал последний приказ: держаться до последнего. Но, издавая эти приказы, фюрер уже знал, что армия Паулюса обречена.

Тем временем советские части начали операцию «Кольцо» по ликвидации Сталинградского котла. Мощными ударами он был разбит на несколько очагов сопротивления. Армия Паулюса медленно агонизировала.

В городе начались зачистки. В одном из отрядов шел чеченец Мата Радуев: «Когда нас перебросили в Сталинград, город уже был разделен на сектора. Мы зачищали набережную и наткнулись на один подвал. Мы сразу почувствовали: что-то здесь не чисто. Поднимаем люк, там немцы, которые начали стрелять. Погибло восемь наших. Часть немцев из этого подвала мы убили, остальные сдались в плен. Всего мы поймали около 800 человек».

Тысячи немецких солдат, предоставленных сами себе, пытались спастись. Но это было практически невозможно. Впервые за всю Вторую мировую войну немцы несли такие колоссальные потери.

В феврале Паулюс отдал приказ о капитуляции Сталинградской группировки. В плен попало около 100  000 немецких солдат и офицеров.

Самого Паулюса отправили в Москву. Сталин рассчитывал сделать из него такой же символ, как сделал Гитлер из Власова.

Глава 3

Лоб в лоб

По улицам разрушенного Сталинграда бредут немецкие военнопленные – остатки 22 дивизий непобедимой 6-й армии вермахта. Командующий фельдмаршал Паулюс, гордость рейха и один из разработчиков плана «Барбаросса», в Берлине объявлен погибшим. Паулюса допрашивают и тщательно охраняют. Вместе с высшими генералами его штаба фельдмаршала доставляют поближе к Москве, на секретный спецобъект.

Оттуда почти ежедневно на имя Сталина идут отчеты о ходе обработки Сатрапа – такой оперативный псевдоним присвоен Паулюсу. У Сталина свои виды на любимца Гитлера. Вождь намерен добиться «покраснения» Паулюса, чтобы явить миру еще одно доказательство преимущества советского образа жизни.

Марина Кирина, переводчица МИДа, была поражена комфортными условиями, созданными для гитлеровского фельдмаршала: «С Паулюсом мы работали в таком просветительском плане, специально никаких допросов, а просто чтобы создать ему настроение. У него была очень хорошая обстановка, большая палата, рояль ему сохранили, его собственный адъютант, свой повар. Никому не делались такие уступки».

Пехотный капитан Хорст Цанк служил в армии с 1939 года, прошел Польшу, Францию, Украину. Как и фельдмаршал Паулюс, он стал одним из 110 000 немцев, попавших в плен в ходе операции «Кольцо», завершившей разгром немецких войск под Сталинградом, и с 1943-го по 1953-й находился в советском плену. Вот что он рассказывает: «Под конвоем русских солдат мы шли несколько дней, почти ничего не ели. Среди нас были больные и слабые. Я шел в колонне, в которой было 150 человек. Нельзя было отставать, тех, кто не мог идти, русские расстреливали. Вот такая была дорога в лагерь, в Дубровку под Сталинградом».

Это была самая большая партия немецких военнопленных с начала войны. Разместить их было негде, кормить нечем. Пешие колонны, которые конвоировались на сборные и пересыльные пункты, растягивались на километры. В директиве военного совета Донского фронта даже указывается, что это нарушает порядок в тылу и мешает войскам.

Хорст Цанк вспоминает: «Уже в Дубровке я обнаружил, что не могу натянуть сапоги. Обморозил ноги. Русский врач сказал, что нас отправят в госпиталь. Там в подвале из 30 офицеров, с которыми я туда попал, в живых остались только трое».

Рядовой Красной армии Александр Ефимов был призван в начале 1943 года, через полгода в боях под Брянском попал в плен. Совершил побег. Затем снова плен. Этапирован в Освенцим, освобожден в 1945-м. Вот его рассказ: «Вы знаете, каждое воскресенье там, в Освенциме, вешали. Главврач Освенцима Менгеле, слышали про такого? Менгеле, Рудольф Менгеле, был красивый мужчина. Он был одет в парадную форму, и палка у него была, заостренная на конце. И вот одному он выколол глаз этой штукой. Тот заорал бешеным криком, тогда Менгеле его стал колоть куда попало и в конце пристрелил».

Александр Ефимов попал в плен во время контратаки, отстреливаясь до последнего патрона. В немецком плену находилось около 6 000 000 советских солдат и офицеров. Более 3 000 000 из них погибли. Еще до начала боевых действий гитлеровское командование полагало, что счет захваченных в плен советских солдат и офицеров пойдет на миллионы. Большинство из них должно было умереть.

Уже осенью 1941-го в главном концлагере рейха и учебном центре СС Заксенхаузен была осуществлена так называемая «русская акция» – расстрел 18 000 солдат и офицеров Красной армии.

Пленных подкашивала изощренная система пыток, болезни, каторжный труд, холод, голод. В специальных блоках на советских узниках испытывали новые виды ядов, химических веществ, в том числе газов. С особой педантичностью и изощренностью проводились медицинские и психологические эксперименты.

В лагерях под управлением СС, которые зачастую являлись дочерними предприятиями крупнейших германских концернов, таких, как «Фарбен», до 1945 года исправно функционировал настоящий конвейер смерти. Чтобы умереть, узники ждали в очереди, их вызывали по номерам. В каждом отсеке были репродукторы.

Вспоминает Николай Кюнг, с 1943 года узник концлагеря Бухенвальд:

«Что это за номер? Это вызывали заключенных, которым пришла очередь в крематорий идти. И все знали, что, как назовут твой номер, значит, завтра утром надо идти к воротам, третье окошко. Там дежурный смотрит твою фотографию – и 140 шагов до крематория».

А вот что вспоминает о своем пребывании в советском плену капитан Хорст Цанк: «Я пробыл в Дубровке до лета 1943 года. Затем на госпитальном пароходе нас отправили в Вольск. Мы плыли по Волге, и это было незабываемо. Койки с чистым бельем, за нами хорошо ухаживали. Я скажу так: в отличие от Дубровки это были два лучших, незабываемых дня за все время моего плена».

Капитан Цанк провел некоторое время в офицерском лагере в Суздале, а потом в Елабуге. После расформирования лагеря все офицеры в чине до капитана включительно попали в обычные рабочие лагеря. Штаб-офицеры и от майора и выше были размещены в особом лагере.

В советский плен попали 3 000 000 немцев. Около 1 000 000 погибло. Режим, который существовал в советских лагерях, был далеко не сладким, и не все могли его выдержать. Но он мало чем отличался от условий, царивших в советских местах заключения, в зонах Главного управления лагерей – сталинского ГУЛАГа.

В 1943 году секретным приказом НКВД вводятся новые нормы питания немецких военнопленных. В полтора раза больше хлеба, больше овощей. Возвращается в рацион мясо, животные жиры. Рацион теперь дифференцируется по званиям, тяжести исполняемых работ и состоянию здоровья. Эти нормы все еще недостижимы в блокадном Ленинграде.

Работа заключенных в ГУЛАГе

Говорит капитан Хорст Цанк: «Врачебная комиссия разбила нас на группы по состоянию здоровья. Я был освобожден от работы. Никто не голодал и не умер. Кашу нам давали утром и вечером, а днем суп. В сутки мы еще получали по 600 граммов хлеба.

Кусок хлеба, 600 граммов. Разделишь его на три части и думаешь, когда же съесть».

Хлебная норма Елены Белоконь, которая работала на киностудии, не отличалась от пайка немецкого военнопленного. Столько же хлеба получали и советские кинозвезды, с которыми ей довелось встретиться в переполненной ранеными и беженцами Алма-Ате. С 1941 года здесь работают Пудовкин, Андреев, Целиковская и многие другие известные актеры и режиссеры.

В построенном перед войной Дворце культуры размещался главный съемочный павильон, в котором Кадочников и Черкасов создавали свои лучшие роли. И хотя столицу Казахстана стали называть советским Голливудом, знаменитые фильмы, помогавшие людям верить в победу над врагом, создавались отнюдь не в голливудских условиях. Елена Белоконь вспоминает, например, что свет для кино давали только после полуночи. В остальное время всю электроэнергию отдавали заводам, работающим для фронта.

Вспоминает Раиса Оранышева, художник-гример на картинах «Иван Грозный» и «Парень из нашего города»: «Шли эшелоны, очень быстро разгружались, и тут же начинались съемки. Три павильона больших, в которых шла работа, иногда использовали не по назначению. Вот фильм «Парень из нашего города», я смотрю – лестница, а под лестницей жили семьи эвакуированные, за занавеской. Так тоже бывало».

Фильмы, выпущенные в дни войны, навсегда останутся в истории кино, как и популярные боевые киносборники, вернувшие на экран любимых довоенных героев из «Чапаева» или «Юности Максима». В новых короткометражках они призывали на борьбу с врагом.

Но все же главное достижение русского Голливуда в Алма-Ате – это историческая драма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», ставшая одним из самых значительных событий мирового кино. О дотошности и требовательности Эйзенштейна ходили легенды. Скидки не делались ни на войну, ни на эвакуацию, ни на бедность реквизита. Мастера побаивались.

Вспоминает Раиса Оранышева: «Приходил он на студию очень рано, раньше всех. Сначала все оббежит – он буквально бегал, так быстро ходил. Оббежит все цеха, а потом уже приходит смотреть, как гримируют Черкасова. У него уже готова была сцена, уже раскадровка была, буквально. Он приходил на съемочную площадку и не думал вообще, не выдумывал, как снимать, что снимать, он уже все знал заранее. Заранее был готов к съемкам».

К съемкам всегда были готовы и 252 оператора советской военной кинохроники, запечатлевшие лицо войны на пространстве от Баренцева до Черного моря. В боях погиб каждый пятый. Именно фронтовая документалистика принесла отечественной кинематографии первый «Оскар». В 1942 году награды американской киноакадемии был удостоен фильм режиссеров Леонида Варламова и Ильи Копалина «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой».

В Америке он шел под названием «Москва наносит ответный удар», и в кинотеатры, где шла картина, выстраивались огромные очереди. Необычайный интерес американцев к фильму объясним – там рассказывалось о первом поражении Гитлера после его стремительного рейда по Европе. Все помнят бурную овацию, которой участники церемонии вручения «Оскара» наградили советских документалистов и дипломатов, пришедших получать премию.

Этот первый «Оскар» доставил в Москву легендарный фронтовой кинохроникер Владислав Микоша, добравшийся до Америки вместе с северными конвоями. Сейчас статуэтка хранится в Московском музее кино. Она – за героизм солдат и мужество операторов.

А в тылу и на фронте с нетерпением ждали встреч с любимыми артистами и новыми фильмами. Киноконцерты, комедии, высмеивающие врага, и фильмы, воспевающие героев, – главные жанры не только советского, но и немецкого кинематографа военной поры.

И хотя большинство картин так или иначе было связано с войной, по обе стороны фронта они воспринимались как весточка из далекой мирной жизни. И в этом смысле кино воюющих стран похоже одно на другое.

Немецкая киноиндустрия выпускала и пропагандистские фильмы для русских. Однако в какой-то момент «фабрика грез» Третьего рейха уже ничего не могла поделать с катастрофическим упадком веры в гений фюрера и непобедимость германской армии.

20 июля 1944 года совершено покушение на жизнь фюрера. Заговор группы недовольных Гитлером военных созрел в Штабе главного командования сухопутных сил. Возглавил заговорщиков полковник Клаус Шенк фон Штауфенберг, подложивший бомбу в ставке фюрера «Волчье логово» в Растенбурге. Взрыв прогремел в ходе совещания, как раз во время обсуждения положения на Восточном фронте. Месть Гитлера, который оказался лишь слегка ранен, была ужасной. Заговорщики были найдены, подвергнуты пыткам в гестапо и предстали перед зловещим «народным трибуналом». В число подозреваемых попал и генерал Шнайдер, оказавшийся среди 7000 арестованных.

Последствия взрыва в «Волчьем логове» Гитлера

Сын генерала Шнайдера, Герб Шнайдер, был призван в германскую армию в 1944 году, воевал на Западном фронте. Он вспоминает: «После 20 июля 1944 года мой отец, генерал Шнайдер, по приказу Гитлера был отстранен от командования дивизией и изгнан из действующей армии. Он якобы участвовал в заговоре против Гитлера. Его и еще несколько человек арестовало гестапо».

Полковник Штауфенберг и еще три офицера были расстреляны в день покушения по приговору военно-полевого суда. Большинство заговорщиков погибли во время массовой резни в казематах берлинской тюрьмы Плоцензее. Некоторых из участников заговора задушили. Их тела, как мясные туши, подвесили на огромных крюках. Всего приведено в исполнение свыше 200 смертных приговоров. Генералу Шнайдеру удалось избежать печальной участи лишь потому, что он занимался «оружием возмездия» вместе с конструктором «Фау» Вернером фон Брауном.

Говорит Герб Шнайдер: «После вмешательства министра Швеера и других людей из министерства вооружения отец был отпущен и пожелал вновь отправиться на фронт. Он получил под командование пехотную дивизию. После этого снова был тяжело ранен. А затем еще до окончания войны вернулся домой».

Как ни странно, но здоровье Гитлера, пожалуй, больше всех волновало в эти дни именно Сталина. Тот опасался, что в случае гибели нациста № 1 союзники быстро заключат сепаратный мир с новым руководством Германии и выйдут из войны.

Между тем еще совсем недавно именно по указанию Сталина советские спецслужбы разработали собственный план ликвидации фюрера. К этим сверхсекретным операциям предполагалось привлечь самую знаменитую кинозвезду Третьего рейха и любимицу Гитлера, русскую актрису Ольгу Чехову. В Москве связь с одной из диверсионных групп, нацеленных на Гитлера, поддерживалась оперативным работником НКВД Зоей Зарубиной. Руководителем группы являлся брат Чеховой, бывший белый офицер, а позднее – известный советский композитор Лев Книппер.

Вспоминает Зоя Зарубина: «Учитывая, что он родственник Ольги Чеховой, которая была, как мы знаем, в фаворе у Гитлера, был один из вариантов заброса его вместе с женой-разведчицей – якобы он перебежчик».

Предполагалось, что легенда сработает. Лев Книппер, автор знаменитой песни «Полюшко-поле», брат Ольги Чеховой, поджидающий в одном из городов поближе к фронту доблестные войска вермахта, должен был заинтересовать Берлин и через сестру подобраться к Гитлеру.

Вспоминает Зоя Зарубина: «Они ждут, когда сдадут город. И город три раза переходил из рук в руки, но так его и не сдали. Их привезли обратно. И уже тогда Сталин решил, что, в общем-то, если заниматься террором в отношении Гитлера, то это, может быть, принесет больше пользы им, чем вреда».

Осенью 1942 года в оккупации на захваченной территории Советского Союза оказалось примерно 55  000  000 человек. Для большинства это стало трагедией. Новый порядок обернулся жестоким насилием. Уклонявшихся от работы в интересах рейха вешали, расстреливали, заключали в концлагерь.

Жительница поселка Сиверский в Ленинградской области Серафима Озаренкова была арестована как неблагонадежная. Пройдя жернова гестапо, она стала инвалидом. Вот ее рассказ: «Они так воспитаны были, эти СС. Они же очень жестокие были люди. У них никакой жалости не было. Они не понимали, ребенок ли это, старый ли это человек, или молодой. Нет, им приказывали, они должны – кто как мог, у каждого свои обязанности были, тот так и делал.

Такая плетенка у них была, гестаповец на руку надевает и плетеным они с двух сторон бьют. Стул был, на этом стуле сидишь, руки и ноги прикрепляются. И гестаповец поворачивает какую-то педаль, и ты получаешься вниз головой, а спина у тебя вся открыта».

Для большинства из тех, кто оказался под немцами, мир не делился однозначно на подпольщиков и полицаев. Люди просто стремились выжить. Между тем смерть подстерегала на каждом шагу. За то, что коммунист, цыган или еврей. За то, что пустил кого-то переночевать или не то сказал. За поломку телеги, принадлежащей рейху.

В целях борьбы с партизанским движением проводились карательные и устрашающие акции, массовые расправы и казни. За убитого партизана и немца в заложники брали не менее 50 человек из числа мирных жителей. Партизаном могли назвать каждого – за малейшее ослушание, за косой взгляд.

Вспоминает Евгений Фёдоров, в годы оккупации житель поселка Сиверский, Ленинградской области: «Сюда привозили, потом расстреливали. Здесь лежат целые партизанские семьи. Сюда свозили захваченных патриотов со всего Ленинградского фронта. После пыток тех, которые не соглашались сотрудничать с немцами, вывозили сюда и расстреливали в затылок. Полные окопы трупов были».

Офицер военной контрразведки Дитер Клавон служил в 1-й казачьей кавалерийской дивизии вермахта, которая была предназначена для борьбы с партизанами. Он рассказывает: «Одно дело, когда ты видишь врага в лицо. И совсем другое, когда ты даже не знаешь, где он. Это уже не война в классическом понимании. Основной задачей было победить партизан. Что означало, во‑первых, освободиться от их преследования, а затем, пожалуй, вытеснить их с той или иной территории. У русских была своя тактика. Они знали, как с нами сражаться. И были к этому готовы».

В помощь подразделениям СС и СД все чаще выделяются регулярные войска. В специальном приказе Гитлер отмечал, что действия партизанских отрядов на Востоке стали крайне опасными. Партизан запрещено называть партизанами. Предписывалось именовать их бандитами. Только жестокость и насилие, убеждены в столице рейха, могут гарантировать надлежащий порядок и безопасность. В ответ на репрессии партизанское движение к 1943 году приобрело небывалый размах. Рейды по тылам противника, «рельсовая война» и операции, препятствующие угону населения в Германию, становятся настоящим кошмаром для командования вермахта и оккупационных властей.