Индексация

– Смотрите предыдущий ответ…

Максим чувствовал, что он играет в пинг-понг с бесчувственной стеной: равнодушной и жёсткой. Он понял, что пробить её невозможно и встреча директоров ни к чему не привела.

Смысла сидеть в кабинете директора Лиговского «ПГБ» и приводить какие-то аргументы, он больше не видел.

Резко поднявшись, Максим Сергеевич Пахомов, глядя прямо в глаза господину Старовойтову, сказал:

– Мой отец часто говорил мне одну фразу: «Сын, как бы не сложилась судьба, как бы она тебя ни била и ни склоняла, всегда оставайся человеком! Человечности нельзя научиться, она передаётся с генами от родителей, как и агрессия. Будь человечным и справедливым и передай это своим детям!» – развернувшись, Максим пошёл к двери.

За ручку двери, ему не дал ухватиться возглас Старовойтова:

– Стойте!

Что-то изменилось в интонации директора. Потом была продолжительная пауза.

– Что вы можете знать о человечности? О справедливости? – Иван Яковлевич неспешно поднялся со своего кресла и подошёл к окну, уставившись в него невидимым взором. – Об этом легко рассуждать людям, которые не пережили настоящих потрясений в жизни.

Максим, стоя у двери, повернулся к директору завода лицом и внимательно слушал.

– Я лишился человечности, да и чувств тоже, два года назад, когда судьба, как вы говорите, склонила меня в три погибели. – Старовойтов замолчал, как бы мысленно перенесясь в то время.

На его скулах заходили желваки, и он с усилием выдохнул через нос.

Максим молчал, боясь чем-то отвлечь человека, собирающемся с мыслями.

– Вы теряли близких людей когда-либо, притом неожиданно и бесповоротно? – По тону вопроса, Максим понял, что Старовойтов искал какой-то поддержки и солидарности.

– К сожалению, да.

И Максим рассказал о гибели родителей в авиакатастрофе два года назад.

Иван Яковлевич внимательно выслушал, всё ещё стоя у окна, а когда Максим закончил, то подошёл к телефону и нажав вызов секретаря, сказал:

– Наденька, организуйте нам, пожалуйста, лимончик, шоколад. Ну вы поняли. Спасибо.

Затем он снова подошёл к окну и бросил Максиму:

– Да что вы стоите? Присядьте.

После того, как секретарша удалилась, принеся с собой на подносе нарезанный лимон, плитку шоколада и суджук, Старовойтов достал из шкафа литровую бутылку виски Chivas Regal:

– Давайте помянем родителей, Максим Сергеевич. Они и оттуда наблюдают за нами и помогают здесь, в этой жизни.

С этим Макс не мог не согласиться. Он мысленно и благодарил их, и извинялся перед ними за то, что пришлось рассказать о них постороннему, в общем-то, человеку.

После этого, Иван Яковлевич, достал из своего письменного стола листок и передал его Максиму:

– А это, собственно, та самая справедливость, о которой вы говорили.

Максим ожидал увидеть всё что угодно: какой-то циркуляр, приказ или даже дополнительное соглашение, но не стихи.

Однажды осенью, гуляя в парке,

Средь златолистных тополей,

Увидел две прижавшихся фигуры

Друг к другу, пожилых людей.

Ведомый беспокойной мыслью,

Я подбежав спросил: «Чем Вам помочь?»

В ответ услышал: «Всё отлично!

Встречаем внуков и единственную дочь.»

Тут старики наперебой защебетали,

Какая славная у них семья,

Как внуки учатся, что им задали,

Что можно делать, ну а что нельзя.

Успехи дочери, что на работе

Карьеру делает на радость им,

Всегда в делах, в круговороте,

Не поступаясь лишь одним. –

В кругу семьи собраться вместе

Почувствовать тепло души.

Всё обсудить: и новости, и вести

И просто помолчать в родной тиши…

Я, попрощавшись, тихо отошёл.

Услышал сбоку незнакомый голос:

«У них давно уж нету никого -

Авария. Машина. Тормоз…»

И тут, до Максима дошло, что творилось на душе у этого человека. Какую боль он испытывал, потеряв в одночасье дочь и внуков. Почему его понятие справедливости и человечности растворилось, как утренняя дымка над морем. Их просто некому было больше передавать.

– Вчера, моей Наденьке, исполнилось бы 30 лет, а внукам-близнецам было бы уже по девять. – Взгляд Старовойтова был пустым, как будто он пребывал не в этой реальности. – Жена не смогла справиться с болью и сейчас она в клинике, а я…, что я?.. Я отдаю себя работе, чтобы только забыться и как-то отвлечься от тягостных дум.

Теперь уже Максим, не проронив ни слова, налил в стаканы виски, и они не чокаясь выпили…

Два «родственника» сидели уже три часа рассказывая и вспоминая, слушая и сопереживая. Иван Яковлевич давно так ни с кем не разговаривал, а тут практически с незнакомым человеком, он изливал душу, освобождая её от тяжести гнёта.

И хотя их сближала эта тема, они через какое-то время снова переключились на рабочие вопросы.

– Что ты думаешь, я слепой и ничего не вижу, – вопрошал Старовойтов у Максима, с которым перешёл на «ты» на половинном уровне жидкости в бутылке. – Для иностранцев у нас созданы все условия: бытовки – пожалуйста, субподряд – пожалуйста, Wi-Fi – пожалуйста. Они разве что сосиски не жарят на мангале. У них условия договоров, как «небо и земля» с твоим. Скажу больше, мало того, что им платим в валюте, так они ещё и 50% аванс получают, не приступив даже к работе. А работают кто? Такие, как вы, только уже за копейки и в статусе «шабашников», – так Старовойтов называл субподрядчиков по цепочке.

Максим видел на территории завода иностранных подрядчиков. Безусловно условия, для них созданные разительно отличались от тех, в которых работала его фирма.

– Скажу тебе Максим и то, что, в принципе, не должен говорить, но мне плевать – Иван Яковлевич понизил голос. – Нас заставляют так поступать! Создавать невыносимые условия для работы отечественных подрядчиков и обеспечивать режим наилучшего благоприятствования иностранным подрядчикам и фирмам с их долей участия.

Зачем это надо, директор «ПГБ» не знал, а вот кому это надо он знал точно.

По каждому заключённому контракту, наверх в головное предприятие «ПромГаз», ежемесячно уходил отчёт.

По рассылаемым внутренним циркулярам, требовалось докладывать «наверх» о суммах выписанных штрафов, сроках выполнения этапов работ и причинах их отставания от графика, какие меры приняты, какие санкции наложены. Притом, это касалось в основном взаимоотношений с отечественными подрядчиками.

Иван Яковлевич, как руководитель завода, построенного ещё во времена Союза, смог перестроиться на новые, рыночные методы управления, а вот в душе, в душе он был патриотом.

Он с болью отмечал, что в последнее время отечественных подрядчиков становилось всё меньше, зато доля иностранных неуклонно приближалась к 50% от общего числа фирм, оказывающих подрядные и ремонтные услуги.

– Могу дать тебе ещё один совет. – Иван Яковлевич проникся доверием к Максиму, хотя в этом, возможно, было виновато спиртное, которое обильно оросило вчерашние дрожжи. – Судись с нами! Чёрт с ним, что вашу фирму концерн включит в перспективе в чёрные списки на электронных торгах. Такая у них политика – «Кто слишком умный, тот таскает не алюминий, а чугуний!»

Последняя фраза означала, что если есть недовольные политикой «ПромГаз» подрядчики, которые отстаивают свои интересы в суде, то в дальнейшем концерн не имел с такими фирмами никаких хозяйственных взаимоотношений.

– Что ты теряешь? – не унимался Старовойтов, – только то, что больше не будет таких «подрядных мышеловок», не будет унижения, не будет нервов, не будет убытков. Найдутся другие заказчики, которые предпочтут работать с тобой, а не с иностранцами.

Логика была железная и Максим это понимал. Уже сейчас, с учётом всех штрафов и ещё предстоящих расходов, ЗАО «Промышленная изоляция» по этому контракту вошла в зону бесприбыльности. А когда нет прибыли, тогда получается только работать за еду.

С директором Лиговского «ПГБ», Максим расстался пусть не друзьями, но на хорошей ноте. Понимание было достигнуто, хотя от этого мало что зависело:

– Я человек подневольный, – сказал Иван Яковлевич Старовойтов. – Против течения плыть бесполезно, всё равно снесёт. Буду артачиться – снимут, желающих на моё место, хоть отбавляй. А мне до пенсии всего ничего, да и жену не оставишь. Так что, Максим Сергеевич, ты уж меня извиняй.

Тем не менее, через пару дней его прораб на участке производства работ Лиговского «ПГБ» доложил о том, что доступ к туалетам на территории завода у них открыт и даже можно питаться в заводских столовых, хотя и за свои деньги.

Глава 4. Бабочка – это животное насекомое

Жизнь – трагедия для тех, кто живёт чувствами,

и комедия для тех, кто живёт умом.

Жан де Лабрюйер

Воскресенье, 06 мая 2018 года

«Завтра мы, наконец-то встретимся!» – от волнения у Макса перехватывало дыхание. – «Завтра он впервые прикоснётся к ней, пусть даже робким поцелуем в щёку, или простым рукопожатием, ощутит запах её волос, услышит её голос… Завтра…»

Мысли скакали в голове влюблённого, уже не молодого человека, как жеребцы на ипподроме: «А что, если?», «А если, она?», «А вдруг, я?», «Может быть?..»

Максим Сергеевич Пахомов был обычным человеком, с его слабостями, склонностями, страхами и переживаниями.

Его нельзя было назвать ранимой натурой, но эмоциональной и творческой личностью точно. Романтизм, скорее всего, уходил корнями в детство, с его музыкальным прошлым. Его мама, Лилия Владимировна, всегда говорила:

– Если научишься хорошо играть на каком-нибудь инструменте, все девочки твоими будут.

Максим, однако, быстро забросил, привитый к нему мамой баян, как несовременный инструмент, которым «кадрить» девчонок на улице не получится и быстро освоил шестиструнную гитару с её септ аккордами и баррэ.

У него был отличный слух, настолько, что даже в шуме и гаме, он мог свободно настроить «в хлам» расстроенную гитару, а красивый лирический баритон сводил с ума не одну девичью душу.

Тогда же, он впервые начал писать стихи и подбирать к ним музыку на гитаре. Слова, как и музыкальное сопровождение не отличались профессионализмом, но это было его, родное и уникальное – зеркало его юношеского состояния и мировоззрения.

В институте и стройотряде – Макс был центром внимания противоположного пола. Никогда ещё в его недолгой, молодой жизни на него не было устремлено столько восторженных женских глаз: красивых и печальных, влажных и красноречивых, вызывающих и покорных.

Но выбрал он одни – вызывающие…

Десятилетний брак с Ириной продержался в основном благодаря стараниям Максима. Нельзя сказать, что этот семейный союз был основан на глубоких чувствах любви – нет. Вначале, отношения строились на страсти, свойственной молодым людям с повышенным либидо. Физическое преобладало над духовным.

Но рутинность бытия, рано или поздно побеждает. Она притупляет даже самые острые чувства, ретуширует радость секса, заволакивает едким дымом очаг семейного счастья.

После безуспешных попыток завести ребёнка, который бы обострил, раскрасил и вдохнул новую жизнь в отношения супругов, брак был обречён на забвение.

Привычка, как последняя стадия после страсти и любви в семейных отношениях, долго не отпускала Максима.

Он помнил этот период, когда, как побитый и мокрый пёс вернулся в родительский дом, где его поддержали и не дали окончательно упасть духом. Помогла также работа, которой он отдался сполна, чтобы только почувствовать себя живым, востребованным и перспективным.

Тогда, ровно на 10 лет, от Максима ушёл беспечной походкой моряка романтизм, с его розовыми очками.

И вот теперь он возвращался. Да ещё как! С накопленным десятилетним, нерастраченным запасом: вдохновляйся – люби, влюбляйся – люби, сгорай – люби, страдай – люби, чувствуй – люби!

И если Максим был обычным человеком, то женихом он был весьма завидным, по провинциальным меркам – точно!

Помимо трёхкомнатной квартиры, доставшейся ему от родителей, Максим имел гараж, куда ставил свой, практически новый Subaru Forester, поскольку почти всё время ездил на служебной машине. Вклад в банке насчитывал несколько миллионов рублей: частично отложенной заработной платы и премий за время работы в ЗАО «Промышленная изоляция» и 2-х миллионов рублей, полученных в качестве компенсации при гибели родителей в авиакатастрофе.

В холостяцкой квартире Макса, после смерти родителей был сделан евроремонт, кроме одной комнаты – родительской. Максим решил оставить всё так, как было при них, чтобы иногда, в минуты ностальгии он мог заходить туда, как раньше и общаться с ними, пусть и мысленно.

Также, хорошая перспектива по судебным искам с Лиговским «ПГБ» и налоговой инспекцией, давали все основания полагать, что Сикорский подарит часть акций своему приемнику на директорском кресле.

Что делать холостяку, отдыхая иногда от работы?

Друзья были все женаты и имели кучу семейных обязательств. Нечастые дружеские встречи, обычно сводились к двум темам: рыбалке и посиделкам в гаражах. Причём последняя тема, обычно превалировала и состояла из распития горячительных напитков, купленных на «заначки».

Оставалась сестра, которая всегда была рада приезду Максима в их загородный коттедж: хоть в будний день, хоть в праздничный. Но и у неё была хроническая занятость на работе, особенно в последнее время, когда персонала станций скорой помощи катастрофически не хватало, ввиду маленькой зарплаты и большой текучести кадров. Сестра работала там, как говорится «по совести, а не по принуждению». Деньги у них в семье зарабатывал Вадим, её муж, – предприниматель и хозяин рынка строительных материалов.

Сестра много раз пыталась познакомить брата, то со своими более молодыми подругами, то коллегами, но все её попытки были безуспешными. Макс был непреклонен. Он, даже, чтобы не обнадёживать потенциальных невест, придумал свою отворотную версию о неразделённой и единственной любви, которую будет ждать всю свою жизнь.

И, кажется, дождался…

Всё начиналось буднично. Макс был зарегистрирован в социальной сети «Поделись!», которая насчитывала несколько миллионов пользователей и в которой выкладывались посты на различные темы.

Тематика: от автомобилей и как их ремонтировать до психологических тестов, определяющих черты характера человека, от ситуационных семейных проблем и способах их разрешения до описания экскурсий и путешествий участников сообщества.

Информация была разная, подчас противоречивая, но там каждый высказывал свою точку зрения, комментируя и оценивая, ставя лайки или дизлайки.

Аккаунт в социальной сети, Макс завёл чуть более года назад, где разместил краткое резюме и свою фотографию за рулём, только что купленного кроссовера. Там он выглядел клёво – в тёмных очках «под Тома Круза» и с трёхдневной тёмной щетиной (разве что без палочки-зубочистки).

Не прошло и часа, как к нему в «гости» стали массово заходить пользователи, в основном женского рода и предлагать «дружить».

Как новичок, Максим принимал в «друзья» всех. С ними затесались распространители, рекламщики и спамеры. Через определённое время, освоившись на проекте, Макс начал их массово удалять, также, как и наиболее активных дам, с их настойчивыми вопросами и намёками на продолжение знакомства, но уже в реале.

С Ланой, он познакомился случайно.

Как-то на глаза, Максиму попался пост об отдыхе в Египте. Писала его, судя по аватарке, молодая женщина. Она была очень красивой.

«Ну вот, очередной, «божий одуванчик», прячет свою личину за прекрасным образом», – подумал Максим.

С аватарки на него смотрела ни много ни мало известная актриса и топ-модель – Шарлиз Терон. Но приглядевшись внимательнее (фото было мелкое), Макс понял, что это реальная фотография реального человека.

Пост был аккуратно оформлен и структурирован. Фотографии были сделаны на высоком профессиональном уровне. Язык написания был доступен читателям и что особенно понравилось Максиму, без грамматических ошибок. Он терпеть не мог, когда женщина имела плохой почерк или допускала множество ошибок.

Максиму вспомнился случай, когда сестра, знакомя его с очередной «невестой», представила симпатичную девушку. В разговоре, чисто случайно, они затронули тему коммунистической партии Советского Союза и её генеральных секретарей. Девушка, до этого молчавшая и внимательно слушавшая разговор, вставила такую реплику про Леонида Ильича Брежнева:

– А что, он ещё живой?

Внимание к симпатичной девушке у Максима растаяло так же быстро, как и её, оставленный без ответа, вопрос.

Макс не мог оставить без оценки пост о Египте и выразил свой респект автору в комментарии:

«Спасибо за интересный рассказ и чудесные фотографии. Написано с душой и с позитивом», – Макс был искренен.

Через некоторое время, автор поста, ответила ему, что рада, что ему понравилось и всегда готова помочь сориентироваться в выборе отелей в Египте, поскольку отдыхает там 2 раза в год и является завсегдатаем «красноморских» курортов. Смайлик в конце предложения, лишь подтверждал её позитивный настрой к общению.

После этого первого их контакта, Максим добавился в «друзья» и уже отслеживал все последующие посты Ланы, у которой было только одно имя под аватаркой, а в резюме значился один лишь город проживания – Москва.

Публикуя свои посты, Макс уже ждал её комментария и, в свою очередь, ждал её сообщений, чтобы комментировать их. Когда это происходило, то после комментария, следовал подкомментарий. И так по кругу. Их ветка общения с каждым разом, становилась всё длиннее и напоминала диалог двух людей, которым уже не интересна сама тема поста – им интересно общаться друг с другом.

В переписке Макс не пытался остроумничать, у него это выходило, как-то, само собой. Он юморил и зачастую использовал нарицательные значения слов, что, несомненно отличало его от многих иных комментаторов – «сухарей». Как он позже узнал, именно это обстоятельство, привлекло внимание Ланы к нему.

Примерно через месяц после такого общения, Макс сделал первый шаг, чтобы поближе узнать друг друга. А что было ему терять? Он предложил Лане составить портрет каждого из них, исходя из тех немногих данных, почерпнутых от недолгого общения и уже имеющихся постов.

Лана охотно согласилась на этот эксперимент, но с одним небольшим условием: никаких имён, фамилий и точных данных, поскольку её муж довольно известная личность, являющаяся правительственным чиновником. Было бы опрометчиво с её стороны делиться фактически с незнакомцем своей личной информацией, которую, кто знает, как он может использовать.

Условие было вполне обоснованное, тем более Макс и сам знал, сколько в интернете сейчас развелось мошенников и спамеров, «охотников за сенсациями», рекрутёров и просто непорядочных личностей.

Вообще, ранее, Макс всегда скептически относился к общению в интернете, в частности, к знакомствам. По этому поводу у него даже был стишок:

Так уж устроен человек –

По психологии пройдёмся:

Общения словесных рек,

Чрез сайты ищет и знакомства.

Так, проще стало заводить

Друзей, по взглядам схожим.

Сложнее даже суп сварить,

Иль кашу, предположим.

Спустя неделю в переписке,

Знакомы будто сотню лет.

Не потому ли стали близки,

Что ноши обязательств нет?

Знакомства будут интересны

В «букетно-сладостный» этап:

Реалии не так чудесны,

На смену лайкам придёт храп!

Найдётся куча «закавычек», -

Знакомый опустил в письме.

Приверженец дурных привычек

Таких, как в страшном сне.

Знакомиться «вживую» надо:

Общаться, узнавать, смотреть,

Дружить не в качестве проката,

А так, как можете уметь!

Составленный Ланой портрет Макса, практически полностью соответствовал действительности, за исключением, может быть, мелких деталей. У Макса даже мелькнула мысль, что она какая-нибудь провидица, или работает в спецслужбах, имеющих доступ к любой информации. Настолько точно она нарисовала его психологический портрет и описала вехи жизненного пути, что Пахомову стало как-то не по себе. С другой стороны, ему это польстило, так как её вниманием он, всё-таки, завладел.

Написать её портрет, как казалось Максу, тоже не составит особого труда.

Судя по размещённым ею обзорам, она много и часто путешествовала: Париж, Рим, Берн, Вена, Прага, Барселона, Лондон, Стамбул, Каир, Амстердам, – далеко не полный перечень её заграничных вояжей.

Если обратить внимание на бриллиант в один карат на кольце ручной работы, выполненного из золота 750 пробы, идеальный маникюр, прекрасное состояние кожи и длинные, натуральные, здоровые, шикарные волосы, доходящие до талии, можно предположить, что она не работала, её обеспечивал богатый муж, или же она была любовницей, ещё более богатого «старого перца». Этот вопрос, Максим обдумывал дольше остальных, остановившись всё-таки на варианте с «перцем».

Касательно детей, Максим предположил, что у неё есть один ребёнок.

Портрет Ланы в видении Макса был готов. К нему, для «затравочки» он присовокупил, что она не совсем счастлива.

«Художник» и психолог из него оказались никакими. Хотя в чём-то и он был прав.

Лана была к своим тридцати семи годам, вполне состоявшейся женщиной. Красива, умна, образована, богата.

В первый раз она рано вышла замуж. Тогда ей только исполнилось восемнадцать лет, а уже в девятнадцать она родила красавицу дочку. Дети быстро рождаются, у любящих друг друга родителей. А Лана и её первый муж – Сергей, любили друг друга до умопомрачения. Их познакомили родители, которые, в свою очередь, познакомились на отдыхе в Сочи.

Самое яркое чувство в жизни любого человека – это первая любовь, с её романтикой, страстью, буйством красок и, даже в какой-то степени, безалаберностью. Молодёжь не задумывается над последствиями: для них существует только здесь и сейчас. Их подхватывает торнадо чувств и эмоций, затянув в свою воронку, полностью подчинив себе. Нет сопротивления, нет страха, нет ума…

Беременность и рождение дочери Вики, стало для молодой супружеской пары не только неожиданным сюрпризом, но и первым испытанием на прочность, которое они практически преодолели. Сергей, коренной москвич, будучи старше Ланы на пять лет, был молодым специалистом. В то время модно было становиться либо экономистом, либо юристом. Сергей выбрал экономику.

Он целыми днями пропадал на работе, рассчитывая нормы, составляя сметы и формируя отчёты, а затем ещё оставался допоздна, составляя бизнес-планы на продажу. Спрос на них был достаточно высок, поскольку народ массово рвался в предпринимательство, после непредсказуемых для бизнеса лихих 90-х.

Заказчик обычно представлял идею в общем виде, а Сергей должен был дать ей экономическое обоснование, рассчитать риски и вывести финансовый результат. Платили за такую работу немного, но всё же это позволяло молодым держаться на плаву, даже в таком дорогом для жизни городе, как Москва.

Через пять лет, Лана заочно закончила институт по специальности «Иностранный язык». Она свободно говорила на двух языках: немецком и английском, а также практиковалась на арабском.

Немецкий язык, Лана освоила первым. Её отец был военный и они несколько лет прожили в Германии. Тогда же у неё проявилась любовь к фотографии.

С помощью родителей была приобретена «двушка» в одном из спальных районов столицы – Фили – Давыдково. Сергей, продолжал упорно и много работать. Они даже планировали заводить второго ребёнка, но… Однажды утром, он не проснулся – острая коронарная недостаточность.

Что испытала молодая двадцатипятилетняя женщина сложно было представить. Остаться одной с шестилетней дочерью в огромном, не родном городе, было страшно. Постоянной работы не было, поскольку Лана полностью полагалась на мужа, занимаясь воспитанием дочери. Немногочисленные подработки переводами не могли закрыть все потребности бюджета семьи. Бабушки и дедушки старались помогать, но родители Ланы были далеко – в Ростове-на-Дону, откуда были родом, а родители Сергея были и вовсе пенсионерами.

– Не расстраивайся, родная, пробьёмся как-нибудь, – увещевали родители Ланы. – Ты у нас молодая, красивая и умная женщина, а с такими качествами всё ещё может устроиться. В крайнем случае, переберёшься к нам.

Но Лана не хотела как-нибудь, как не хотела покидать столицу с её неисчислимыми возможностями и перспективами. Её натура бойца как раз и проявилась после смерти Сергея. Она была похожа на героиню известной саги «Унесённые ветром» – Скарлетт О’Хара.

Но в отличие от той же Скарлетт, она не стала думать о жизни завтра, а сконцентрировалась на дне сегодняшнем.