Сквöзь этö окнö я не вижу зäкäт

– А что было потом?

– Если честно, я слабо помню. Я была в большом потрясении от произошедшего. Помню лишь то, что не говорила несколько дней. Мои родители не стали читать мне нотаций, хотя по отцовскому взгляду было видно, что ему есть, что мне сказать. Начала говорить я только с полицейским. И какого было моё потрясение, когда я узнала, что никакого Михаил Стённрода не существует. Единственное, что я знала, так это машина, на которой он уехал, и его лицо, но фоторобот никак не мог передать истинные черты его лица. И его отпечатки пальцев на мне не нашли, ведь он был в перчатках! Говорил, что так ему водить легче, а то якобы мозоли появляются! – я и не заметила, как начала переходить на крик, – И знаешь, что? Эти идиоты его так и не нашли!

Наконец я замолчала. Мори явно не знал, что мне ответить, поэтому решил продолжить сидеть молча.

– Но я его видела, – продолжила я, – В смысле, после всего этого. Конечно, мне понадобились недели, чтобы вернуться в нормальный распорядок дня. Мне казалось, что все вокруг осуждают меня. Само собой, газетные заголовки только и кричали о том, как богатенькую дурочку обманул какой-то русский паренёк с шведским именем! Я долго не выходила из дома, и лишь когда всё стихло, вышла погулять.

Это так жестоко. Одно дело просто обокрасть человека, а другое – влюбить жертву в себя. Моё сердце заледенело, я стала равнодушна ко всему. И вот однажды я гуляла по спальному району, где мы когда-то жили. Было темно, я была совсем одна. Но вдруг я услышала, как он звал меня по имени. Я посмотрела в сторону, откуда донёсся его противный голос. Сначала я никого не увидела, но потом пригляделась. За густым кустом виднелся силуэт. Я сразу узнала его. Я начала кричать, быстро позвонила в полицию, но стоило мне вновь повернуться в его сторону, как… он исчез.

Полицейские не приняли мои слова всерьёз, якобы это был плод моего воображения. Меня отправили на лечение в больницу после того, как в каждом человеке я начала видеть его лицо.

Понимаешь, он не просто аферист, он убийца. Он убил всё человечное, что было во мне, понимаешь!? И у меня такое чувство, что я уже никогда в жизни не смогу полюбить кого-либо. Я боюсь любви, потому что я боюсь вновь испытать эту боль. После всего, что я для него сделала, он бросил меня как половую тряпку! У нас с ним были общие шутки, мы придумывали русско-финские матерные слова, какие-то смешные выражения, у нас словно был свой маленький мирок! Я помню, как мы вместе рисовали картины, как мы танцевали в баре, как пели дуэтом караоке. Я так любила его. Я дарила ему подарки, выслушивала, когда ему было плохо… Ты думаешь, он всегда был идеальный? Вовсе нет, с ним было очень непросто. И я прощала ему всё! И когда он мог пропасть на несколько дней, и когда обманывал меня, когда уходил без объяснений. Ведь… любые отношения – это не просто, и я это знаю! Но я так любила его, что теперь никогда в жизни не смогу полюбить.

Я вновь разрыдалась, а Мори взял меня за руку. И снова почувствовала его прикосновение, словно он был живым.

– Прости, – промямлила я, – Прости, что снова расплакалась.

– Нет, Вы правильно делаете. Плачьте, не нужно ничего держать в себе. Не знаю, утешат ли мои слова Вас, но в своей жизни я повидал много плохих и хороших людей. У каждого были свои причины переступить черту, каждому из нас есть что рассказать. И куда бы нас не привела жизнь, плохих людей всегда наказывают.

– Не всегда. Его же не арестовали.

– Это лишь вопрос времени. Рано или поздно его поймают. Души таких людей гниют после смерти.

– Его душа уже гнилая… В те дни я была совсем одна. Карин пыталась поддержать меня, но я прогнала её. Больше она не приходила ко мне. Долгие месяцы я молчала, совершенно одна, взаперти. Я сама заперла дверь в душе, чтобы ко мне никто не пришёл. Я закрыла занавесками окна, чтобы не вглядываться в происходящее вокруг. Совершенно одна, запертая внутри себя. И, наверное, это стало образом жизни. Прошло пять лет, а ощущения всё те же.

Мори явно хотел поддержать меня, но всё ещё не знал, что сказать. Чему бы нас ни учила жизнь, но помочь другу словом, в тяжёлый момент так никто и не научился.

– Но тогда я кое-что поняла. Кое-что очень странное. Мне всегда казалось, что надежда – это самое дорогое, что у нас есть. Надежда помогает нам не сдаваться, успокаивает нас в трудный момент. Когда он бросил меня на обочине, я несколько месяцев надеялась, что это всего лишь глупая шутка. Я не выпускала из рук телефон, ждала звонка, думала, что он вернётся, извинится, и я вновь прощу его. Но когда эта надежда наконец умрёт, мне станет гораздо проще.

– Сначала я думал, что это с нашим обществом что-то не так, что-то не так с людьми. Потом я пришёл к мысли, что что-то не так на самом деле со мной, но я продолжал винить в этом общество. Ближе к концу я начал понимать, что я – такая же безумная часть этого общества, ровно как и Вы. Вы простите, я совсем не умею поддерживать людей в трудных ситуациях. Я такой же человек, как и Вы, только мёртвый. Призраки – не философы, мы не познали истину бытия, мы лишь заперты здесь, в мире живых. Но, – Мори положил свою ладонь и на мою вторую руку, – Я хочу, чтобы Вам стало лучше. Помните, как бы тяжело нам ни было, это лишь очередное испытание. Посмотрите на Ваши ошибки с другой стороны и улыбнитесь им, ведь только благодаря им Вы стали тем, кем сейчас являетесь.

– Мори, – перебила я его.

– Да?..

– А ты был хорошим или плохим человеком?

– Я?.. Хорошим или… плохим? Знаете, смотря для кого. У меня были и враги, и друзья. Одни говорили, что я само зло, другие – что я ангел.

– А почему так? Ты сделал что-то плохое?

– Не совсем, точнее… Это сложно сказать. И, если честно, я не очень хочу говорить об этом.

– Я тоже не хотела, но я же рассказала всё.

– Да, но я просто ещё не готов. Просто знайте, что вокруг меня ходит много разных сплетен. И многое из этого неправда. Но помните – люди всегда ошибаются. Что бы они про вас не говорили, почти всегда это неправда. Они будут видеть друг в друге только собственные ошибки, они готовы предать друг друга… Сколько бы хорошего вы ни делали, запомнят только плохое. Стоит дать им причину усомниться в вас, как они начнут вас презирать. Стоит вам один раз обидеть их, как вы станете их главным врагом.

– С тобой так и случилось? Ты дал им причину усомниться в себе?

– Можно сказать и так…

Глава 7

Второй этап отбора в команду по пессапало ничем не отличался от моей обычной тренировки в Хельсинки. Нас было всего четырнадцать, кто смог пройти первый этап, так что нас разделили на две команды, и мы играли друг против друга.

В мою команду попал Кости, и, на удивление, мы неплохо сыгрались вместе. Кайса увидела в нас двоих большой потенциал. Признаться, мне даже понравилось играть с моим новым другом.

Когда игра подошла к концу, тренер собрала всех на объявление результатов. Выбрали всего пятерых, и, само собой, я была среди них. Я была уверена, что смогу пройти, но вот чему я действительно удивилась, так это решению Кайсы взять Кости в команду. Его счастью не было предела, ведь это, можно сказать, была цель его жизни. Услышав своё имя, он сначала несколько раз переспросил, а затем выбежал из зала, чтобы поплакать.

Первое, что я сделала, когда вышла из зала, так это позвонила родителям. Услышав, что меня взяли в команду, родители сразу же повелели мне приехать домой. Было уже около пяти вечера, но родители всё равно настояли на моём приезде.

Само собой, это сильно расстроило Кости, ведь он снова пригласил меня отпраздновать это событие.

– Да ладно тебе, какие предки! – сказал он, подслушав мой разговор с родителями, – Тебе же не десять лет. Пошли отметим, ведь мы теперь играем в одной команде, прикинь! Это самый счастливый день в моей жизни, это… это просто волшебно!

Мне стало очень стыдно, что я не могла составить компанию Кости в такой знаменательный для него день.

– Эх, очень жаль, – плакал тот, – Мне бы совсем не хотелось пить пиво в одиночестве сегодня.

– А как же общежитие? Я думала там каждую субботу вечеринка.

– Так мне не с кем тусоваться. У меня совсем нет друзей, понимаешь? К тому же я не люблю большие компании. Да ты не переживай, ничего страшного, я привык…

– Ладно, давай так, ты поедешь со мной, – с дуру ляпнула я, после чего ударила себя по губам.

– Что? – переспросил Кости.

Я хотела было отказаться от своих слов, но, уловив на себе поникший взгляд друга, решила продолжить.

– Мне одной скучно будет мотаться в Хельсинки. А что, разве плохая идея? Возьмём с собой Карин, я поговорю с родителями, а потом отметим результаты в гостевом домике.

Глаза Кости засветились от счастья. Он крепко обнял меня, а потом завопил на всю Академию.

Когда я рассказала Карин о своей идее, первое, что она мне ответила, было:

– Ты что, сдурела?

– А что такое?

Карин отвела взгляд, чтобы убедиться, что Кости не слышит наш разговор, и только потом продолжила.

– Что твои родители подумают, когда ты приведёшь его в дом?

Я посмотрела на ковырявшегося в носу Кости.

– Да они же сразу выгонят его! – крикнула Карин, – Тем более для твоих родителей теперь каждый парень, стоящий рядом с тобой, аферист!

– Во-первых, Кости не мой парень и вряд ли когда-нибудь им станет, во-вторых, я просто не могла ему отказать! Родители настояли на моём приезде, а я не могла бросить его в такой день…

Карин помотала головой.

– Да ты бы видела его! Мне просто стало его жаль…

– Слушай, – Карин положила свою ладонь мне на плечо, – Я понимаю, что ты хочешь ему помочь, но не стоит идти на такие безумства.

– И что ты предлагаешь мне делать? Попросить Кости уйти? Оставить его у нас дома, а самим поехать в Хельсинки?

Карин села на диван.

– Я не знаю. Парня действительно жаль.

В тот же самый момент у меня зазвонил мобильник. Звонили родители.

– Ну что, Луми, – донёсся мамин голос, – Ты уже выехала?

– Да, точнее, я выезжаю, – нервно ответила я, – Я приеду, но не одна.

– С тобой приедет Карин? – порадовалась мать.

– Не только. Ещё и Кости.

– Какой ещё Кости? – недоверчиво спросила она, – Это что, твой новый ухажёр?

– Нет, ты что, он просто друг. Он очень добрый и хороший! Он тебе точно понравится. Он это, играет со мной в одной команде по пессапало.

Маму это явно не радовало.

– А ещё он парень Карин, – соврала я.

– Что?! – пробурчала шёпотом подруга.

– А, ну с этого и надо было начинать, – рассмеялась мать, – Хорошо, мы будем ждать вас троих.

– Давай, пока… – ответила я и повесила трубку.

– В смысле парень Карин? – повторила подруга, – Ты совсем что ли?

– Прости, иначе бы не разрешили! – всё защищалась я, – Да какая им вообще разница! Они его даже не запомнят. Просто, прошу тебя, подыграй мне!

Сначала я пожалела, что решила взять этих двоих с собой, но, когда мы начали все втроём подпевать под радио, смеяться и рассказывать друг другу забавные истории, на душе сразу же стало легче.

Мы прибыли в Хельсинки всего через пару часов. Наш семейный дом находился в районе Эйра. Это был огромный трёхэтажный особняк жёлтого цвета в стиле северного модерна. Увидев его, Кости потерял дар речи, и пока мы с Карин встречали прислугу, он всё никак не мог насмотреться.

– Вообще, этот дом достался в нам наследство от прадедушки, – рассказывала я Кости, – Почти сразу после обретения независимости, дела моего прадедушки ухудшились, и ему пришлось сдавать в аренду некоторые комнаты. Моя мать росла, пока здесь ещё был постоянный раздражающий её шум. Дедушка мой разбогател и выкупил это здание.

Мой дом ничем не отличался от других особняков богатеньких семей: та же лестница у главного входа, ведущая наверх, та же кухня, что располагалась слева, и огромная столовая с игровой в правой стороне. Стены моего дома никогда не были голыми – моя матушка просто обожала картины и ковры. И хотя выглядело это сумбурно, безвкусно и некрасиво, мы уже давно смирились с её предпочтениями. К тому же, Карин сама постоянно рассматривала эти уродливые ковры, а моя мать наслаждалась тем, что кто-то ещё разделяет с ней её пристрастье.

«Гостевым домиком» мы называли спальни в одном из коридоров третьего этажа. Это были самые дальние комнаты от кабинета отца, кабинета матери и их спальни. Только в этом коридоре разрешалось беситься, веселиться и кричать во всё горло: никто тебя не услышит. Моя комната так же располагалась на третьем этаже, правда в противоположной стороне от гостевых номеров. После экскурсии по дому мы как раз направились в неё.

Моя комната довольно большая: кровать, на которой при желании может поместиться человек девять, рабочий стол, музыкальный уголок с двумя гитарами, пианино и скрипкой, игровая, уголок для чтения с огромным книжным шкафом. Так же из моей комнаты вели две двери: одна в гардеробную, другая в ванную комнату.

От изумления Кости едва стоял на ногах. Он скрючился как вопросительный знак, плотно прижав локти к груди. И так постоянно смущённый неуверенный в себе юноша явно чувствовал себя несколько растеряно.

– Стоп, – заикнулся он, – А кем работают твои родители?

– Моей семье принадлежат несколько кампаний: деревоперерабатывающая корпорация, две текстильные фабрики. Также он акционер фармацевтической кампании, которая приносит ежемесячно тысячи евро в семейный карман. А, ещё у нас свои нефтяные вышки в России.

– Ничего себе! И этим всем заправляют твои родители?

– Да, но… Скорее просто отец. Мама раньше была адвокатом, но последнее время она только и делает, что пьёт вино в игровой.

– Будь у моего мужа столько денег, я бы так же жила, – подметила Карин.

– Всё это – не отцовские кампании. Всего добился мой дедушка, отец матери. Я его никогда не видела, но мне говорили, что он был умным и очень добрым человеком. Мать моя тоже умная женщина, но она не хотела продолжать семейный бизнес, боялась, наверное. За всё взялся отец, он сейчас всем заправляет. Но и хорошо, наверное, у него определённо талант. Ну и свои заморочки, куда ж без них.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Куралан Кюлямяки (фин. Kuralan Kylämäki) – ферма-музей, хозяйство на которой ведётся в духе 50-х годов.

2

Песапалло (фин. pesäpallo) или Финский бейсбол —командная спортивная игра, национальный вид спорта Финляндии.

3

Туомиокиркко (фин. Tumiokirkko) – кафедральный собор. Здесь имеется ввиду Turun tuomiokirkko, кафедральный собор в городе Турку.

4

(перевод с фин.) Когда я покидал свой дом, сгустились тучи, Когда я покидал свой дом, сгустились тучи. И мир уготовил мне самый горький удел из всех, И мир уготовил мне самый горький удел из всех.

5

И здесь, в чужих, незнакомых компаниях, моя печаль не исчезнет, И здесь, в чужих, незнакомых компаниях, моя печаль не исчезнет. Пока дикая роза не расцветёт на краю моей могилы, Пока дикая роза не расцветёт на краю моей могилы.

6

Je me cache (с фр.) – я прячусь

7

Kissankoti (фин.) – Кошкин дом