скачать книгу бесплатно
Каменные образы богов, застывшие вдоль стен на постаментах, казалось, с одобрением наблюдали за работой кузнеца. Боги Семи Путей, богини Семи Вод и Безликие, покровительствовавшие всем ищущим – путешественникам, учёным и первооткрывателям, – таинственно улыбались, словно предвкушая некое важное событие.
Великий Зоа?р – воин и кузнец, Отец огня и металла, был серьёзен и невозмутим. А Сёстры-близнецы, одновременно прекрасные и ужасающие Эле?ма и Куолу?ма, как и всегда, смотрели на мастера глазами любящих матерей.
Не раз мастер Двейг взывал к богам за помощью, и ответ не заставлял себя долго ждать. Но сегодня одних лишь молитв, заклятий да двух человеческих рук было маловато. Давно пора было взять себе помощника, тогда, глядишь, от притока молодой силы и огонь в горниле запел бы по-новому. Но Кай Двейг привык работать в одиночестве. Уже многие годы только он да древние боги ступали в священное пространство кузницы.
Среди жителей ближайшей немноголюдной деревни достойного подмастерья не сыскалось. Мужчины Предгорья славились крепким здоровьем и сильными руками, но для того, чтобы работать в Доме Стихий, одних лишь только рук было мало. И потому придирчивый Кай Двейг, знавший секреты идеальных сплавов и умевший с ними работать, всё ещё ожидал идеального ученика, которым когда-то стал он сам для своего мастера.
Давно почивший Э?ски До?груж, ученик векового деда Ва?нга То?тта, который был подмастерьем ещё у самого эльфа Алин-Ал-Каби?ра, любил пошутить, что не хранители Путей, Ветров и Вод, а сами подземные боги послали ему мальчишку. Чумазого и исхудавшего Кая мастер обнаружил в одном из мешков с железной рудой, которую торговцы оружием поставляли кузнецу для выполнения их заказов.
Эски Догруж своей находке даже не удивился, ибо во всём полагался на волю богов Стихий, Отцов и Матерей своего края. Железо – так железо, мальчишка – так мальчишка. Одно другому не помешает, благо лишний рот был ему не в тягость.
Оказалось, что отец Кая, чьё имя тот никогда не упоминал, человек, слабый телом и духом, за позорные деяния был сослан со всей семьёй на Кодимские рудники. Там и родился у его жены сын, как поговаривали злые языки – вовсе не от отца, а от самих горных демонов, ибо рос мальчик статным и сильным не в пример родителю.
Однажды маленького Кая постигло несчастье: единственный человек, который был ему дорог во всём белом свете – его милая матушка, – заснула и больше не проснулась. В то же день мальчик и сбежал. А спустя время, после долгого и тяжёлого путешествия оказался в доме кузнеца.
Эски Догруж был рад смышлёному подмастерью. Кая же зачаровало новое ремесло. В звоне наковальни и в гудении огня он слышал особенную песнь. Через некоторое время он уже не мог представить жизни без этой музыки и жара.
Выросший на рудниках, Кай слышал легенды о Дымной горе и легендарной кузнице, которую возвёл чародей Алин-Ал-Кабир у самого источника Звёзд. Одни говорили, что кузнец был эльфийского происхождения, другие – что в венах его текла кровь дракона, хозяина Дымной Горы.
В те времена и до сей поры мастерству Алин-Ал-Кабира не было равных даже среди умельцев Бунджуу?га и Серботъйо?га. Гномы и тролли Западного края отлично разбирались в топорах и молотах, а цверги делали прекраснейшие ювелирные украшения, уступавшие изяществом разве что работе древних сидов Востока.
Были среди этих народов и настоящие чар-кузнецы и маги-ювелиры, способные вложить в изделия необычные свойства, раскрывающие для своего носителя силу металла и камня. Но только Алин-Ал-Кабир сумел выковать три знаменитых меча: светозарный О?льтин для И?ндра хранителя Востока, льдистый Войг для Кизэ?я защитника Запада и жемчужный Гьюль для его супруги – прекраснейшей Гюзэли?н.
Легенда гласила, что в сплавы для тех мечей мастер добавил частицу каждого из героев: кровь стала тем компонентом, что перенёс личную силу воинов и хранителей в их оружие. Оттого каждый меч имел собственный неповторимый, как и личность его хозяина, оттенок стали: золотой Ольтин, синий Войг и перламутровый Гьюль.
Но самое удивительное заключалось в том, что сплав, из которого ковались мечи, сочетал в себе свойства, что в обычной природе железа противоречат друг другу. Материал был плотнее и в то же время легче обыкновенной стали. Он был твёрже алмаза, но при этом оружие сохраняло гибкость и упругость ивовой ветви.
Лезвия те при надлежащем усилии можно было согнуть в дугу, после чего оружие вновь принимало изначальную форму без какого-либо ущерба. Однажды заточенное, оно больше никогда не нуждалось в точильном камне. Узор металла был бесподобно красив и напоминал древние руны, откуда и пошло его название.
Алин-Ал-Кабир подробно описал весь технический процесс изготовления рунической стали, да так и не успел повторить величайшего эксперимента вместе с учеником. Старый мастер ушёл к Единому и богам, оставив записи и горн Вангу Тотту, что стал учителем Эски Догружа.
То были хорошие кузнецы и достойные последователи Алин-Ал-Кабира, но никто из них так и не сумел раскрыть секрет основателя Дома Стихий. Теперь Каю Двейгу оставалось лишь гадать да угадывать, был ли заключён недостающий компонент в чудесной руде, в крови героев, в особом пламени или же в духе самого чар-кузнеца…
За размышлениями да за работой день пролетел, и подкралась ночь. Солнце ушло с небосвода, а без его благословения кузнец никогда не работал, как и его предшественники, считая это дурным знаком. Мужчина снял перчатки и фартук, убрал инструменты и опустился на колени, чтобы возблагодарить богов. Мастер Двейг поклонился Стихиям и поднялся на ноги. Едва различимый шелест заставил его обернуться к дверям.
– Не зверь и не птица ты, ибо дух твой силён. Не нечисть и не демон горный, ибо нет им входа в мою кузницу. Но и люди в неё не приглашались… – обратился он к вошедшему. – Так кто же ты?
– Я не зверь, не птица, не демон и не человек, – тихо произнёс незваный гость, выходя на свет. – Прошу простить меня. Давно я не видывал столь мастерской работы и, залюбовавшись ею, забыл о своих манерах…
Несмотря на то, что мастер Двейг был мужчиной широкогрудым, недюжинного роста и силы, на незнакомца, что вышел из тени дверного проёма, он взирал снизу вверх, не без опасения, но и с любопытством. За его плечами он приметил длинную рукоять меча. Металл крыловидной гарды отливал золотым блеском.
– Давненько такие, как ты, не бывали в наших горах, – прищурившись, сказал кузнец.
– Ты встречал подобных мне? – лёгкое удивление послышалось в низком голосе незнакомца.
– Я научен чуять силу в горной породе, – усмехнулся в бороду Кай Двейг, сложив на груди могучие руки. – А о таких, как ты, и читал немало… Да будет тебе известно, что основатель сей кузницы ковал для подобных тебе оружие, – произнёс он с гордостью. – Так что же ищешь ты в здешних краях, о путник?
– Признаться, когда я вижу редкий самородок, то не могу отказать себе в удовольствии взглянуть на него ближе, – незнакомец склонил голову в знак уважения. – Возможно, в скором времени и у меня будет для тебя работа, кузнец. Ну а пока мне нужно пополнить силы. Прошу, позволь мне напиться из родника, что бьёт в одной из твоих пещер, и провести ночь в горной обители…
– Догадываюсь, что не простые пещера и родник тебе понадобились, – мастер Двейг задумался. – Что ж, от просящего я не отворочусь. Я пропущу тебя к священному Источнику Звёзд. Ведь именно он тебя интересует? Если понадобится, я предоставлю тебе и пищу, и кров, – с нескрываемым интересом он вновь глянул на рукоять меча. – Однако я попрошу кое о чём и тебя, о путник…
– Это справедливо, – улыбнулся мужчина в чёрном, кивнув в знак согласия.
Путь наверх застилали густые туманы. Влажность была такой, что уже через двадцать шагов вся одежда промокла до нитки. Свет факелов беспомощно плясал на белых клубах пара, не в силах проникнуть вглубь. Достаточно было сделать лишь один неверный шаг, ступить на сыпун или на скользкий камень, чтобы сорваться вниз. Однако чернобородый кузнец хорошо знал дорогу. Впереди всё чётче вырисовывалась, выступая из дымки, отвесная стена, а посреди неё – тёмный провал пещеры.
Кузнец и мужчина в чёрном приблизились ко входу и застыли на пороге. Пещера напоминала огромную шахту, ведущую в жуткие и тёмные недра горы. Даже белые щупальца тумана с опаской отступали перед этой пропастью.
– Если позволишь, я останусь здесь на всю ночь, – тихо вымолвил путник. – Обещаю, что не сделаю ничего дурного священному источнику.
– Да как бы с тобой самим ничего худого не случилось, – усмехнулся мастер Двейг. – Источник этот будет древнее всех нас вместе взятых, и уж что-что, а обидеть его ещё никто не сумел…
– Рад слышать, что ты это понимаешь, – устало кивнул путник. – Я осознаю всю важность священного места, а также и то, что не смогу заслужить твоего доверия в столь короткий срок. Просьба же твоя требует немалых сил, восполнить которые я могу лишь здесь.
– Горы не прощают слабости, а ложь – это слабость, – проговорил кузнец. – Так что мне будет достаточно одного твоего слова.
Он поклонился и ушёл, оставив незнакомца в одиночестве. Выждав, пока кузнец исчезнет за стеной туманов, мужчина в чёрном затушил факел. Даже в самой тёмной ночи ему было достаточно света, чтобы видеть, и пламя огня лишь слепило приспособившиеся к тьме глаза.
Некоторое время странник осторожно спускался по крутому скату гигантского коридора, пока не оказался в величественном зале. Пещеру наполняло сияние, невидимое обычному глазу при свете пламени или солнца. Высокие каменные своды переливались миллионами живых искр, словно ночное небо в ясную погоду. Россыпи голубых и жёлтых звёзд порхали в вышине, выхватывая из темноты слоистые складки стен и огромные сосульки, что свисали с потолка и вздымались из-под земли подобно древним клыкам замурованного в скале чудища.
Кое-где каменные глыбы соединялись в диковинные колонны или сложные фигуры, как будто древние герои и невиданные животные застыли в оковах вечного сна. Кто знает, возможно, так оно и было. Немногие смельчаки, пожелавшие испить живой воды, знали правила этой магии. Теперь у их окаменевших ног, невзирая на время года, расстилались вечнозелёные ковры мхов, и раскрывали узорчатые веера папоротники. Среди растений журчали тонкие нити ручьёв.
Следуя вдоль воды, странник осторожно прошёл в глубь пещеры – туда, откуда родник брал начало. Он опустился на один из камней у самого источника и, прикрыв глаза, оказался в пространстве, напоенном ещё большим светом. Мужчина вошёл в переливающуюся золотом реку и погрузился в её живительное сияние.
Чтобы пополнить силы, ему не нужно было пить живой воды. Его магическое тело было достаточно крепким сосудом, способным самостоятельно вобрать недостающую витали.
Утолив жажду, странник подумал о той, которая нарекла себя Дженной. Он ощутил, что девушка была уже вне опасности. Она спала. Но была слишком слаба и уязвима. К тому же она выбрала не самое подходящее место для ночёвки. Мужчина чувствовал близость тех, кто мог бы причинить вред его младшей сестре.
Он находился слишком далеко, чтобы защитить её физически, но он мог помочь иначе. Пускай это станет чрезмерной близостью, которую он не допускал со своими сёстрами. Девушка не помнила себя, а значит, оставалась человеком. И она нуждалась в его защите.
Искушение, подкреплённое врождённым чувством долга и словом, данным жрецу, взяло верх. Мужчина окружил девушку своей силой, словно заключил в объятия. Он позволил мелодии их дыхания вновь слиться воедино. На короткое время он разрешил себе забыть об одиночестве.
6 Серый волк
Она проснулась на рассвете, вновь здоровая и полная сил. Наёмница приоткрыла глаза и, удостоверившись, что небо, лес и она сама на своих прежних местах, снова зажмурилась, не желая расставаться с чудесным сновидением. Там, во тьме под её веками, солнца было больше, чем наяву. А тень, в которую она упала, на этот раз приняла её и защищала от обычных хищников.
С благодарностью и неким тайным трепетом девушка подумала о той силе, что вытянула её из ледяного омута смерти. Неведомый хранитель оберегал её сон всё это время. Она почти физически ощущала его присутствие и тепло от прикосновения его рук…
Дженна начала было снова проваливаться в приятную дрёму, как вдруг услышала тонкий конский визг. Это был истошный «и-и-и», а не обычное ржание испуганной кобылы. Девушка припомнила, что перед тем, как свалиться в обморок, она всё же успела привязать лошадь к дереву, и теперь, если кто-то решил её сожрать, деваться несчастному животному было некуда.
Сон как рукой смахнуло. Схватив оружие, наёмница выглянула из тени и увидела огромного волка. Чуть пригнувшись к земле, он неспешно подбирался к Марте, но, почуяв на себе ещё один взгляд, обернулся. Его бледно-жёлтые выцветшие глаза неприятно блеснули. Да, волк видел девушку даже в тени…
Хищник был явно немолод. Под серой шерстью угадывались следы боевых шрамов. Тёмная морда пестрела седыми волосами. Но, что самое удивительное, волк был один – изгнанник, отшельник или… Один из тех священных зверей, что были когда-то учителями убийц – серых волков?
– Уходи, – тихо сказала ему Дженна, используя тайное наречье, на котором она общалась с лисами.
Волк потянул носом, мотнул косматой головой и с невозмутимым видом сделал шаг по направлению к наёмнице.
– Уходи, – более требовательно повторила девушка.
Хищник снова шагнул вперёд.
– Ты мой брат, и я не хочу нашей ссоры… – предупредила Дженна громче.
Успев заметить, как напряглись мускулы зверя, наёмница отпрыгнула в сторону, прежде чем волк настиг её. Похоже, что промах его раззадорил. Он свирепо оскалился, обнажив жёлтые клыки. Из глубин его пасти раздался приглушённый, хриплый рык.
– Я убью тебя, – услышала Дженна. – Я разорву тебя в клочья, сумеречная лиса. Я сделаю это за всех моих братьев и сестёр…
– Я не понимаю, о чём ты говоришь! – крикнула Дженна. – Мы с тобой ходим единой тропой. Оставь меня, прошу…
Она напружинилась и снова увернулась от его прыжка. Наёмница понимала, что противник пока лишь пугает её, не нападая всерьёз. Она, как могла, пыталась сохранить дистанцию между ними, внимательно следя за каждым его движением.
– Люди открыли на нас охоту… – ответил волк, медленно кружа вокруг девушки. – На нас и на наших учеников. А лисы, вместо того чтобы объединиться с нами против людей, предпочли остаться в тени…
– Против людей? – удивилась наёмница. – Вообще против всех людей? Да о чём ты говоришь, серый волк?! Нам позволено убивать лишь некоторых, самых пропащих…
– Да-а, – рыкнул зверь. – Та-ак нам и ответили твои братья и сёстры! Твои – не наши… Знай же, лиса, что мы не родня вам с тех пор… – он оскалился. – Мы ваши лютые враги! И наши тропы закрыты для вас!
– Что бы ни случилось между волками и лисами, прошу, остановись, – взмолилась Дженна. – Я не могу убить тебя…
Волк бросился на неё снова. На этот раз, предугадав движение девушки, он поймал её и повалил на землю. Дженна вывернулась, рубанула саблей по рёбрам противника, но зверь перехватил её руку. Жёлтые клыки вонзились в ткань куртки и предплечье наёмницы. Она взвыла от боли и выронила оружие.
– Ты убивала, я чую, – как будто усмехнулся волк. – Ты убивала многих, но так и не научилась… убивать! Ты глупая, трусливая, бесполезная лисица! И теперь умрёшь!
Он стиснул челюсти, с силой мотнул головой, разрывая стёганую ткань вместе с укрепляющими её внутри металлическими пластинами, кожу и мясо под одеждой. Если бы не куртка, волк попросту оторвал бы девушке руку. Дженна взвыла от боли, свободной рукой пытаясь добраться до глаз врага, ударила коленями ему в живот.
Немыслимо чтобы зверь-учитель напал на кого-то из наёмников! Им строжайше запрещалось убивать друг друга, но, видимо, кое-что из истории кланов новичкам не рассказывали. Однако так просто сдаваться наёмница не собиралась.
– Ошибаешься, – прошипела Дженна, сжимая пальцы левой руки на могучей шее хищника. – Ты старая, злобная падаль… Прошло твоё время… Это тебе давно пора сдохнуть!
Наёмница шумно вздохнула и закрыла глаза, заставив себя на время забыть о боли. «Нужно оборвать нить, что поддерживает жизнь», – вспомнила она слова тролля. Нащупав во тьме питающую зверя артерию жизненной силы, она вонзила в неё ногти и резко дёрнула. Канал оказался хрупким, он порвался легко, точно сухой прутик. Волк издал сипящий звук, словно захлебнулся, разжал челюсти и бездыханный повалился на землю.
Рыча от гнева и боли, Дженна выбралась из-под туши и бросилась к своим вещам. Пальцы на правой руке шевелились. Это означало, что сухожилия остались целы. Однако кровь стремительно заливала рукав.
Помогая себе зубами, девушка стянула куртку, схватила котомку и вытряхнула её содержимое на землю. Отыскав мази и бинты, она туго перевязала жгутом плечо, обработала и перебинтовала разодранное предплечье.
– Правая рука! – в сердцах воскликнула она. – Ах ты, старый хрен! Правую руку чуть не перегрыз! – она вернулась к трупу волка и со всей силы пнула его ногой. – Погань плешивая! Я не умею убивать? Ну, спасибо за урок, – Дженна достала нож, упала на колени и левой рукой принялась перерезать волку горло. – Только попробуй вернуться ночью, – сквозь зубы процедила девушка, ожесточённо вонзая остриё между шейных позвонков. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – снова и снова, пока ей ни удалось перерубить их. – Блохастый, выживший из ума ублюдок, – прорычала она, отирая с лица брызги крови. – Теперь-то мне ясно, почему выход в тени был закрыт!
Неподалёку зафыркала лошадь, напоминая о себе.
– Ты не понимаешь! – обернувшись к ней, крикнула девушка. – Мы должны быть на одной стороне! Мы же все связаны…
Марта тряхнула гривой и принялась бить копытом. Ей было вполне достаточно и того, что они обе остались живы, а всё прочее казалось не столь уж и важным. Хотя кобыла была не прочь поскорее убраться от останков этого жуткого серого зверя. Его запах пугал животное. Он был неправильным.
* * *
Ему снился прекрасный сон. Он нёсся сквозь лесной сумрак, бежал быстрее ветра и тише ночного зверя. Травы ласкали его лицо, влажные листья щекотали ладони и стопы, нити божественных соков, камня и земли – наполняли голову бесчисленными ароматами, манили и опьяняли.
Он бежал так стремительно, словно вновь оказался в детстве. В тех временах, когда его волосы ещё не потеряли золотистый оттенок, тело не познало сломанных костей, порванных связок, перерезанных мышц, а в душе жила слепая безграничная любовь и вера.
Тогда он только учился охотиться… Детство. Радостное, беззаботное, босоногое детство. Давно оно не возникало в его видениях, но сейчас, когда его щека прижималась к мягкой и тёплой женской плоти, он снова ощутил себя маленьким мальчиком. Женская грудь всегда напоминала ему о матери.
Чёрное поветрие рано забрало всех его родных, большую счастливую семью: батю, братишек и сестёр. Его деревню поглотил огонь. Тогда рассыпалась прахом его вера в лучшее, его мечты и надежды.
Время давно стёрло из его памяти лицо матери. Но оно сохранило образ любящей, пахнущей коровьим молоком и свежим хлебом женщины. Подсознательно он всегда стремился к таким женщинам. Как будто их близость возвращала ему… нет, не воспоминания о матери, но то ощущение радости, которое было доступно лишь детству.
Странно, но его первая любовь совсем не походила на мать. Скорее уж она была её противоположностью. Тем не менее это была первая и последняя в его жизни настоящая любовь.
Мужчина облизнул пересохшие от выпивки губы, покрепче прижал к себе бёдра спящей в его объятьях подруги и снова погрузился в сновидения.
Он бежал по лесу. Его человечьи конечности не могли соперничать в скорости с волчьими. Он сильно отстал от собратьев и решил напиться воды. И у ручья он увидел её. Совсем ещё юное создание: девочка с длинной косой пепельного цвета и большими серыми глазами.
Ничего особенного в ней не было, самая обычная девочка. Но её глаза и запах —цветочный нечеловеческий аромат – будто зачаровали его. Удивительно, но появление полуголого паренька девочку не напугало. Она дружелюбно улыбнулась и протянула ему пирожок. Рядом с ней стояла корзина, полная вкусных гостинцев.
– Я несу пирожки для своей учительницы, но могу поделиться с тобой, – сказала она на языке, который знали лишь его братья и сёстры.
– Ты лиса? – спросил он.
– А ты волк, – улыбнулась она.
Ещё много раз они встречались в том горном лесу. Её красный плащ навсегда остался в его памяти. Он пах выпечкой и долгими разговорами, а затем – их ласками. Но потом пришла болезнь, и всё закончилось… Любимая предала его, бросила, когда он так нуждался в поддержке. И его любовь обратилась ненавистью.
– …Сучка, – болезненно простонал сквозь сон мужчина.
– …Прекрати называть меня сучкой, – огрызнулась его подруга. – Старый кобель…
Он спал. И ему снился бег. Этот бег, лёгкий и быстрый, словно полёт птицы, наяву он больше не мог себе позволить. Но иногда во сне ему удавалось проникнуть в сознание одного из собратьев-зверей, стать как бы молчаливым наблюдателем внутри чужого тела. Только это умение и спасало его от безумия все пятнадцать лет заточения.
Вот и теперь, сложно было сказать наверняка, снилось ли это ему, или он и вправду бежал сквозь лес, только в зверином обличье. Стволы елей мелькали перед глазами, под лапами пружинили мхи. Мужчина узнавал эти ели, мхи, весенние цветы и каменные глыбы, то там, то тут прорывающие усыпанную хвоей и остатками снега лесную почву. Это была территория серых волков.
Это был его дом. Здесь жила его новая семья, которую он обрёл, потеряв человечью стаю. Звери-учителя приняли мальчишку, как собственного волчонка. Они подарили ему не только знания сьидам, но и свою заботу.
Похоже, что в этой части леса хозяйничал только один старый волк. Прочие стаи, мусорщиков и даже нечисть он в свои владения не допускал. Зверя вёл голод. Самый сильный голод застигает перед рассветом. Он следовал за запахом. Тёплый лошадиный запах щекотал ему ноздри. Лошадиный и ещё чей-то: сладкий, но болезненный – аромат смерти. Такой больше пришёлся бы по вкусу падальщикам.
Вначале он увидел коня. И только потом – его хозяйку. Девушка вышла из тени. И тогда гнев скрутил ему нутро сильнее голода. Несмотря на её пугающий запах, он изнемогал от желания впиться ей в горло. Но вначале волк хотел поиграть, подразнить жертву. Старый хищник желал посмотреть, как его добыча будет себя вести…
Девушка была ловкой, но всё же недостаточно быстрой. А сам волк был стар, но не так уж и умён. С ужасом наёмник наблюдал, как жизнь его собрата утекает сквозь руки незнакомки. Не сталь клинка и не острые клыки оборвали жизнь зверя, но простое прикосновение мягких человеческих пальцев.
Никогда прежде он не умирал во сне. Никогда он не умирал так. И это было страшно. Уже просыпаясь и находясь в своём теле, Луко Лобо вдруг понял, что за запах не смог распознать старый волк…
– Сука! Сука! Сука! – взвыл наёмник, неистово барабаня кулаками по земле.
Женщина, спавшая рядом, подскочила и с размаху влепила ему оплеуху.
– У-у! – обиженно взвыл Луко, потирая покрасневшую щёку.
– Вот уже полгода, как ты потерял след! – воскликнула она. – Полгода мы бесцельно бродим по лесам и деревням! Полгода ты, как собака, только и делаешь, что жрёшь, совокупляешься и дрыхнешь по двенадцать часов кряду! – женщина презрительно сощурила серые глаза и принялась застёгивать блузку. – Знаешь, для преступника, заключившего договор с полицией и не сумевшего выполнить свою задачу, ты начал вести себя слишком нагло! И запомни, я почётный мститель, а не самторийская сука! – поморщившись, предупредила она уже сдержаннее. – Ты в окружении солдат, Луко. Одно неверное движение, и мы…
– Ты не понимаешь, она уби-ила его! – простонал наёмник, с отчаяньем тряхнув седой головой. – Она убила волка! Голыми руками, эта сучка…
