скачать книгу бесплатно
– …И злость, – вдруг добавил Катан.
– Что? – удивилась девушка.
– Я не рискнул делиться с моими созданиями сферами таких чувств, как злость и страх, – пояснил Катан. – Так что они бесстрашные и добрые…
– О, но твоя Прима не показалась мне такой уж доброй, – усмехнулась чародейка. – Она как будто сердилась из-за того, что мы нарушили её уединение!
– Прима скорее бесчувственна. Она была первой из выживших творений… Тогда я вообще не закладывал в них какие бы то ни было эмоции. Больше других чувственности досталось Третьей…
– Поэтому Первой не интересно с другими куклами?
– Скорее всего. Но… – Катан нахмурился. – Если честно, Дженна, я очень удивился, когда она согласилась с твоей мечтой о собаке. Я никогда не мечтал о собаке или о кошке.
– Так может быть, в твои скворечники всё-таки прилетели пташки? – улыбнулась чародейка.
– Возможно, чудеса иногда случаются, – согласился Катан, вновь посмотрев на черепаху. – Даже с магами…
* * *
В один вечер произошло чудо, которое заставило Дженну глубоко задуматься над словами учителя. Чародейка как раз подходила к лестнице, ведущей на танцевальные террасы, когда с ней поравнялась Эльтирцэ.
С момента переезда на Фалассию Дженна редко встречала придворную даму во дворце, а с тех пор, как они с Катаном стали любовниками, кукла и вовсе пропала. В отличие от прочих, она не посещала ни танцевальные занятия, ни балы, ни театральные представления. Чародейка забыла про неё, пока не увидела у лестницы.
Эльтирцэ больше не пыталась подражать Дженне. Она была в чёрном парике и одета в вышитое розами ярко-синее платье. Эти алые цветы напомнили чародейке ночь, когда она, убегая из тронного зала, нечаянно задела куклу. Та упала, рассыпав букетик роз, сорванных в саду Катана…
В следующий миг Эльтирцэ, не поздоровавшись с Дженной и даже не подняв на неё глаз, сделала шаг вперёд, сильно толкнув девушку плечом. Спустить с лестницы бывшую наёмницу оказалось не так уж и легко, но сама Третья потеряла равновесие и кубарем покатилась вниз.
Мельком Дженна успела заметить, как неестественно вывернулась шея придворной дамы и, точно ватные, трепыхаются и бьются о ступени её руки. Благо, тени на Фалассии встречались чаще, чем на Элибрэ, а свет факелов делал их глубже и насыщеннее.
Воспользовавшись коротким замешательством, пока ещё гости бала не успели осознать, что произошло, чародейка шагнула на сумеречную тропу, подхватила изломанную Эльтирцэ на руки и поспешила прочь.
Где-то в одной из пустых дворцовых комнат Дженна вышла из тени. Она осторожно усадила Эльтирцэ на пол перед собой и осмотрела поломки. Вправить руки было просто, но вот шея пострадала сильнее. Голова куклы свесилась набок, отчего та стала походить на очень красивого и нарядного ожившего мертвеца.
– …Оставь меня, – всхлипнула Эльтирцэ. – Позволь мне умереть…
– Боюсь, это не в моей компетенции, – с сочувствием ответила чародейка. – Да и не в твоей… Ты же знаешь, что…
Заглянув в синие глаза Третьей, Дженна вдруг умолкла. Она всё поняла. Она вспомнила, что не только ночью толкнула придворную даму, но и до того, у дворцовой лестницы, когда спешила в свою библиотеку. Чародейка была измучена болезнью и порядком озлоблена на себя, на Катана и на весь мир.
Однако гораздо более сильную боль она причинила Эльтирцэ позже…
– Прости, Эль, – прошептала Дженна, поддерживая голову куклы в правильном положении. – Маэстро никогда не будет твоим… И дело не во мне. Просто вы… разные. Очень разные…
– …Я знаю, – зло ответила кукла, вырвавшись из рук чародейки. – И всё-таки мы были вместе… Маэстро обещал сделать для меня сына! Он был так добр, пока ты… ты всё испортила! Ты нарушила ход игры! Из-за тебя изменился император! В храме Всеблагой Тейи властвует жрец! Даже природа уже не та, что раньше! Солнца стало меньше, а дождей больше! И маэстро…
Она запнулась и расплакалась. Слёз не было – видимо, из-за поломки придворная дама потеряла свойства живого человека, но звук, который издавала её склонённая на плечо голова, сильно напоминал плач.
– …И твой творец счастлив, – закончила Дженна. – Не так ли? – она тяжело вздохнула. – Одного я не понимаю, Эль: почему его счастье не радует тебя? Вы же связаны… Ни дух, ни демон в тебя вселиться не могли – Миркир и Льос Катан закрыл… Я так понимаю, он сделал это именно для того, чтобы тонкие сущности не тревожили его кукол… Так что с тобой случилось?
Вместо того, чтобы снова поправить положение куклы, Дженна сама склонила голову к плечу.
– …Ты, – прошипела кукла. – Ты мне не нравишься.
– И ты что же, – произнесла Дженна, – сердишься на меня?
– Сержусь, – подтвердила Эльтирцэ. – Я ненавижу тебя, противная Мудрица!
– Но это же великолепно, – улыбнулась чародейка. – Ты не понимаешь, но это прекрасно, – невзирая на вялое сопротивление куклы, Дженна обняла её, прижав к груди, словно та была непослушным, несчастным, обиженным ребёнком. – То, что ты сердишься, ненавидишь… то, что ты толкнула меня. Это замечательно…
Эльтирцэ прекратила сопротивляться и тихонечко взвыла, содрогаясь в приступах плача.
– Маэстро починит тебя, – говорила ей чародейка, снова и снова гладя куклу по волосам и по спине. – Он создаст тебе сына, дочку, много сыновей и дочерей… Просто напомни ему… Всё будет хорошо, милая Эль. Всё будет даже лучше, чем было.
– Нет, я не верю тебе, – шептала фрейлина.
– Поверь… – улыбалась Дженна. – Ты – его любимое детище… Ты – его чудо…
4 Чудо или чудовище
Не бойся тьмы, хоть и страшна на вид.
«Божественная комедия». Поэма Данте Алигьери.
Вечерний воздух трепетал от пения скрипок, переливчатого смеха и полных оттенками радости голосов. Яркие ароматы горных трав, дворцовых клумб и надушенных причёсок разливались вдоль террас фалассийской резиденции. Лёгкий шёлк и тяжёлая парча, тонкое кружево и полупрозрачный газ юбок шелестели по мраморным плитам.
Раз, два, три, четыре – отбивали ритм каблучки. Прыжок. Смена ноги. Лёгкий взмах рук. Сближение, отдаление. Шаг. Шаг… напоминающий журавлиную походку. Высокий прыжок. Кружение. Поклон. Взмах. Смена партнёров. Шаг, шаг…
Раз, два, три, четыре – негромко постукивал своим посохом Первый министр, наблюдая за танцующими. Предсвадебный бал был в самом разгаре, но главные его герои всё ещё не появились. Катан огляделся и прислушался. Где же Дженна, Лион и Джилия?..
Шаг, шаг, шаг, шаг. Прыжок. Смена ноги. Тик-так, тик-так – подпевали скрипкам дворцовые часы… Тик-так, тик-так… И вдруг тишина.
Музыка стихла. Танцоры застыли на месте, словно фигуры на игральной доске. Катан услышал, как на долю мига замерли перед боем колокола курантов. На этот самый крохотный миг кукольнику показалось, что остановилось его сердце.
Затем медленно, уверенно и неотвратимо, как само течение времени, часы пробили десять вечера. И будто что-то переменилось в воздухе.
На противоположных лестницах, которые вели на террасы, появились две ослепительно красивые пары. По толпе прокатились встревоженные шепотки. Подданные определённо растерялись. Они не знали, куда им смотреть и кому кланяться: своему императору или же его невесте. Оба шли с разных сторон…
Его Величество Лион Великолепный, одетый в пурпур, с золотым змеем на груди, вёл под руку высокую изящную синьорину. Её узкое платье, казалось, сшитое из рыбьей чешуи, переливалось драгоценными камнями всех оттенков озёрной глади. На грудь ниспадали нити жемчуга. Украшения и наряд незнакомки были великолепны, но больше всего привлекал внимания её нисходящий до самого пола шлейф прямых белоснежных волос.
С противоположной стороны приближалась будущая властительница Лалинги. Сегодня Джилия распустила волосы, так что все могли любоваться её густой буйной гривой цвета горчичного мёда. Княжна была облачена в платье закатных оттенков. Лиф с глубоким вырезом был расшит перьями. По подолу юбки, точно по озарённому светом заходящего солнца небу, летали синие ласточки.
Юноша, который вёл под руку Джилию, был статен, словно король. Его голубые глаза возбуждённо сияли. Волосы, точно тёмное золото, волнами ниспадали на плечи, покрытые коротким белым плащом. На синем камзоле незнакомца серебром был вышит расправивший крылья журавль.
Под оглушительную тишину пары сошли на террасу и двинулись навстречу друг другу. Синьорины ступали плавно, опустив ресницы, с лицами, хранящими выражение достоинства и невозмутимости. Их кавалеры шли, важно подняв головы и смело глядя вперёд.
На губах мужчин сияли улыбки победителей. Оба считали себя таковыми. Оба гордились собой, словно мальчишки. Первый министр встретил пары лёгким поклоном и окинул холодным тёмным взглядом бывшую русалку.
«Прелестная работа, – мысленно сообщил он кому-то. – Так вот что ты делала в моих сновидениях. Вот что ты искала и нашла… Ну что же, браво…»
Проходя мимо мага, император чуть повернул голову.
«Я снова пошёл против твоей воли, Мудрец, – говорила его ухмылка. – Я добился своего, а ты оказался не властен надо мной…»
Король Змей небрежно вскинул руку, подавая знак. Главный скрипач поднял смычок, музыканты взялись за свои инструменты. Преклонившие колени вельможи, присевшие в поклоне придворные дамы и гости бала продолжили танец.
Раз, два, три, четыре – стучали по полу каблуки. Будто ничего и не произошло. Прыжок. Смена ноги. Лёгкий взмах рук. Сближение, отдаление. Шаг. Шаг… Высокий прыжок. Кружение. Поклон.
Взмах. Смена партнёров. Словно бы никто и не заметил, что император и его невеста танцуют с другими. Шаг, шаг… Смена партнёров. Шаг… Смена партнёров.
Джилия рука об руку с Дэзертом проплыли мимо Катана. На миг девушка подняла ресницы, но на дядюшку взглянуть не осмелилась.
– Прости, – беззвучно прошептали её губы.
За границей пляжа высоко к небу поднимались янтарно-изумрудные сосны. Неровная полоса суши пестрела тёмными спинами валунов, под защитой которых отдыхали большие фалассийские черепахи. Золотистый песок искрился в последних лучах заходящего солнца.
Дженна лежала на берегу, и мерно накатывающие волны были её бальным платьем. Волны лизали ступни и омывали бёдра. Прохладная морская вода немного заглушала боль, усмиряя языки пламени, терзавшие чрево девушки.
Одна из черепах подползла к воде и улеглась неподалёку от Дженны. Её блестящие чёрные глаза смотрели с сочувствием.
Пена бурлила и шипела, скользя вдоль ног чародейки и окрашиваясь в алый… Грудь её вздымалась в судорожных вздохах. Тело била дрожь.
Откинув голову и изогнувшись струной, Дженна плакала. Она выла тихо и протяжно, как раненая волчица. И тёмная лента крови тянулась от неё по песку вдоль всего пляжа.
За день до этого.
Занималась заря. Шелестели накатывающие на гальку волны. Кричали чайки, щебетали побережники, покрякивали черноголовые плавунцы.
Они встретились ранним утром на побережье Синеффо. Странный союз: дитя другого мира, пустынный дух в теле рукотворной куклы, сын Грага, дочь Богены и плотоядная озёрная дева. Пятеро заговорщиков, двое из которых мнили себя лютыми врагами, воссоединились в это утро ради осуществления революции.
Они шли против воли того, кто играл их судьбами. Они шли против самой природы. И ярко-малиновый шар, поднимающийся над горизонтом, был их знаменем, будто сама богиня любви Иликия, восходящая на небеса из вод озера.
Дженна была полна решимости. Она досконально изучила записи своего учителя. На протяжении многих дней она была свидетелем его экспериментов, его провалов и открытий. Чародейка выучила каждый рисунок, каждый иероглиф. Она знала всё, что было нужно, и даже больше…
Читая записи Катана, Дженна содрогалась, вспоминая подвалы жрецов в Самторисе. Её учителю удалось сделать то, чего не добились высокопоставленные служители Единого… Он не только собирал куклы, но соединял живую материю с неживой и сращивал различные её виды.
Вначале Катан возвращал утраченное по крупицам. Он милостиво даровал калекам рукотворные органы, которые благодаря искусным заклинаниям становились как живые. Затем, познав мёртвую воду и получив ключ к трансформациям, кукольник стал заменять одни части тел на другие. Ноги он менял на хвосты, руки – на крылья…
Далее некромант вознамерился сотворить кокон для развития жизни из самого её зародыша. Счёт невыношенных женщинами эмбрионов, которые он использовал в своих опытах, шёл на сотни. Во благо матерей или в одержимости своей маг отодвигал неминуемую смерть плода, но так и не добился его успешного развития.
Один провал некроманта ничему не научил. Его помыслы соперничали с деяниями богов! Катан жаждал, чтобы сам Творец наделил его кукол своим дыханием, своим духом. И всеми силами он искал возможность осуществить замысел.
Катан – жрец бога Мудрости Катхауэт – искал ответ в молитвах, но нашёл его далеко за гранью своего мира. Поиски увенчались успехом, и на этом записи обрывались…
– Дженна, – произнесла Джилия. – Солнце поднимается, пора начинать… Расскажи, что нам делать?
– Мудрице нужна наша сила, – ответил за чародейку Его Величество. – Согласно Закону Творца каждое действие требует силы. И если сейчас мы все, так или иначе задействованные в этом странном союзе, по доброй воле не принесём жертву, то нам придётся заплатить в будущем…
– Что за жертва? – насторожился Аликс. – Дженна, об этом ты нас не предупреждала…
– По доброй воле с нас не возьмут ничего из того, что бы мы не смогли отдать, – успокоила его Джилия, взяв любимого за руку. – Таковы правила магии. Жертва – лишь красивая фраза. На самом деле мы вносим вклад. Мы делаем это для того, чтобы в будущем достойно ценить полученное…
– Слишком много слов, – резюмировал Аликс. – Перейдём к сути.
– Каждый из нас получает выгоду, – продолжил император. – Я обретаю Лилио, ты, Журавль, – Ласточку. И посему мы должны поклясться беречь и ценить обретённое счастье… Если всё пройдёт успешно, мы закрепим союз с возлюбленными в храме богини Иликии в выбранный день и час, одновременно… – он поднял глаза к небесам. – Клятва, обладающая могучей силой, станет той жертвой, которую принесёт каждый из нас пред ликом Творца.
– Я согласна… – кивнула Лилио.
– Допустим, – присоединился Аликс.
– Постойте, – подняла руку Джилия. – Не все из нас обретают выгоду! Кое-кто идёт наперекор своему учителю, своему, – она вздохнула, – возлюбленному! Разве же это не ущерб? Что ты молчишь, Дженна?
Чародейка безмолвствовала, глядя в голубую даль озера Синеффо.
– Дженна, – повторила Джилия. – Зачем тебе всё это?
– …Почему ты думаешь, что я не получаю выгоды? – усмехнулась девушка, не оборачиваясь. – Разве удовлетворение амбиций мага – не выгода? Разве я не следую записям своего наставника, не иду его же собственным путём?
– И чем ты готова пожертвовать ради того, чтобы мы обрели любовь? – не унималась княжна. – Своим счастьем? Счастьем дядюшки?
Дженна нахмурилась. Она и сама без конца думала об этом. Вопрос был понятен, как и ответ на него. Однако если первое она могла выразить в словесной форме, то второе находилось за гранью разума – в сфере предчувствия…
Чем больше чародейка размышляла об этом, тем отчётливее ощущала, что не удовлетворение амбиций и не глупый бунт против учителя был целью происходящего, но жертва. Самым важным было не воссоединение двух пар, но рождение…
Дженна никогда бы не пошла против Сет! Некое творение было важно для мира. Но что это было? Девушка знала и не могла облечь в слова.
– Я готова пожертвовать своим счастьем, – кивнула чародейка, встретив взгляд Джилии. – Ради счастья всего Сет. Я не могу объяснить этого. Но я так чувствую.
– И этого довольно, – ухмыльнулся Лион Великолепный. – Приступим же! – он сел на колени рядом с русалкой и протянул ей свою могучую руку. – Клянусь тебе, Лилио, что возьму тебя в жёны пред ликом богини Иликии. Мы скрепим наш союз, когда луна исчезнет и вновь обретёт свою полноту. Ровно в тот час и в тот миг.
– Клянусь тебе, возлюбленный мой Дэзерт, что возьму тебя в мужья пред ликом богини Иликии, – прошептала русалка, сжимая руку императора. – Мы скрепим наш союз, когда луна исчезнет и вновь обретёт свою полноту. Ровно в тот час и в тот миг.
– Клянусь тебе, моя дорогая Ласточка, что возьму тебя в жёны пред ликом богини Иликии…
Аликс, встав на колени перед княжной, слово в слово повторил клятву. Джилия ответила ему тем же.
– …Я стала свидетелем ваших клятв, – тихо вымолвила Дженна. – Пред ликом богини Иликии, пред ликом Единого я клянусь помнить о них, – чародейка протянула к обеим парам руки. – Я забираю себе силу ваших обещаний и замыкаю её на действии, которое ведёт к исполнению желаемого. Да будет так, – она отвернулась от друзей, повернувшись лицом к русалке. – А теперь уходите. Оставьте нас с Лилио наедине…
Раз, два, три, четыре. Прыжок. Смена ноги. Лёгкий взмах рук. Сближение, отдаление. Шаг. Шаг… Высокий прыжок. Кружение. Поклон. Взмах. Смена партнёров. Шаг, шаг… Пары танцевали под мелодичную музыку.
Солнце скрылось за горизонтом, уступив место новорождённому месяцу. Ночь была тёмной, но свет многочисленных ламп разгонял сгустившийся мрак. Пламя огней отражалось в отполированном до блеска почти чёрном камне фалассийского дворца.
Переливались шелка и атлас платьев. Развевались ленты, вплетённые в волосы. Струилось кружево. Две ослепительно красивые пары царили над балом.
Король Змей и король Журавль смеялись и веселились, не замечая друг друга. Они, как будто получив то, что давно жаждали, совершенно позабыли о своей вражде. Однако оба, не зная того, были связаны друг с другом своим противостоянием, как связаны лишь пламя огня и порывы ветра.
Их дамы кружились в танце, не зная устали. Обе были прекрасны, но не походили друг на друга, как земная твердь и водная стихия: загорелая и пышногрудая Джилия в ореоле тёмных волос и бледная изящная Лилио, прячущая русалочьи глаза под белоснежными ресницами.
Катан следил за русалкой, точно заворожённый. Ни красота, ни певучий голосок, ни грациозная пластика её движений и даже ни идеально выполненная работа его ученицы не интересовали мага.
