Страдания среднего возраста

скачать книгу бесплатно


– От верблюда, – и я мрачно захлопываю коробочку.

О, мой кулон! А я только привыкла к мысли о том, что он у меня есть, и даже прикинула, куда и с чем я смогу его носить…

***

– Тарик, дорогой. Могу я-таки тебе что-то нашептать, дружище?

– Слушаю тебя, Яша, шепчи, друг, прямо в трубку шепчи.

– Я-таки подумал, что тот наборчик с рубинами, который ты просил меня почистить, тебе очень пригодится для некой дамы, и я-таки его почистил после магазинной пыли. Ха! За такую стоимость он мог умереть в той витрине, если бы не твоя щедрость! Надеюсь, дама стоила твоего корыстного бескорыстия?

– Ближе к делу, Яша! Что такое?

– Я-таки уже приблизился, да ты перебил. В один из моих ломбардов поступил чудесный кулон с того рубинового набора.

– Врёшь!

– Новости врут! А Яков Малевич говорит то, что знает. Рубиновая капля в окружении алмазных брызг на золотой цепочке. Сдал молодой парень.

– Паспортные данные?

– Я-таки догадался записать, Тарик, и ты пиши, дружище. Анатолий Алексеевич Малинин…

***

Закрыв бутик, мы вышли в холл торгового центра и синхронно покачали спины, отерев ещё руками поясницы. Ах, какими мы трое были двадцать лет назад! Даже Ленуся была хороша, а уж мы с Викусей – просто фемины. Как же сложно входить в новый статус, в котором в принципе существуют затекшие поясницы.

– Девки, а давайте в кафе посидим? – вдруг предлагает Ленуся, – я выпивку оплачу.

Мы с Викусей тревожно переглядываемся. В нашей троице Ленуся вечно на отшибе, не сложилось у нас с ней такой душевной дружбы, как с Викусей. Да и такие предложения не в духе вечно прижимистой Ленки.

– Да не коситесь вы. Никакой подставы. Ну, просто, хреново мне. Блин, столько лет втроём тряпками торгуем! Можете вы хоть раз мои сопли выслушать?

Мы переглядываемся снова и киваем. Спускаемся вниз и переходим дорогу. Кофейня уже опустела, и мы занимаем столик в дальнем углу зала. Коньяк, кофе, мартини, сыр и оливки, безе с эклерами, фруктовая нарезочка, и мы, склонившись голова к голове, тихо шепчемся о своём, о женском.

– Хорошо вам, сучкам, у вас всё сложилось, – начинает Ленуся, – у Вики этот Генка твой малохольный, девчонки, свекровь с огородом, ты, блин, дура, в мать-одиночку играешь, а сама то на море, то на турбазы ездишь с кавалерами. А мне, представляете, не везёт. Ну, нет у меня изюма какого-то, как у вас. Меняю мужиков, а они все какие-то пресные попадаются, словно их с детства не досолили, не доложили в них перца. Вот и не прикипела ни к кому. И вот наконец попался один.

– Ну, хоть не два, – пытается шутить Викуся.

– Да двух таких я бы не выдержала, – вздыхает Ленуся, – понимаете, мне уже тридцать девять, пора как-то устраиваться. Лёнчик скоро нас всех выгонит, наберёт молодых девок в бутик. А нам, старым кобылам, куда деваться?

– За себя базарь, – призываю я её к порядку, – особенно за кобыл.

– Ой, да ладно. Молодуха прямо! Короче, встретила я одинокого богатого мужика, и он, в принципе, открыт для брака. Ну, квартира там, машина, дом за городом с камином, ещё система автомоек и семья богатая, все на понтах.

– И в чём проблема? Жени его на себе, – сказала Викуся, втягивая в совершенный алый ротик зелёную оливку со дна бокала после выпитого мартини.

– А вот не знаю, – горестно вздохнула Ленуся, – стоит ли?

– Что не так? – коротко спрашиваю я.

– Понимаете, – вздыхает Ленуся, – он помешан на идеальности. Всё вокруг должно быть совершенным: идеально чистым, идеально белым, идеально красивым, идеально прожаренным, чёрт бы его побрал.

– Трудно соответствовать? – вздыхает Викуся со смешанными в равных долях злорадством и сочувствием.

– Да какое там соответствие, – махнула рукой Ленуся, замахивая полбокала коньяка, – я вкладываюсь в эти отношения, как банк в промышленную инвестицию, отдаю больше, чем могу. Я постоянно что-то решаю и организовываю, что-то придумываю, чтобы при наших встречах всё дышало романтикой, а сама выматываюсь так, что уже не могу этой долбанной романтикой насладиться!

– А как в постели?

Молодец, Викуся! Зрит в корень.

– Да хорошо, блин, в постели. Но я и в постели не могу уже расслабиться, всё думаю, как вовремя всё сделать. Скоро уже изображать начну, не смогу нормально расслабиться.

– О, господи! А может, накручиваешь?

– Ага! – огрызнулась Ленуся, – ездили на тех выходных в отель. Я поехала туда первой, сняла номер, приготовила свечи, лепестки роз, заказала ужин, музыку настроила, потом облизывала его всю ночь, ещё и расслабон в сауне устроила, с маслами всякими массажик, а он потом меня до дома подкинул и говорит у подъезда: «Всё было прекрасно, Леночка. Как всегда.» Дебил! Что он знает про мои «как всегда»? Как всегда я пашу, как лошадь! А пахать уже сил не осталось. Пожить хочется. А от всех этих приготовлений я устаю хуже, чем от вредных клиенток в бутике. Ей богу, девчонки. Я на нём, как на работе. Никакого кайфа.

Мы вздохнули.

– А ты как думала богатого мужика удержать? Это тоже работа. Это нечеловеческих усилий требует, если хочешь пожить по-человечески, – сказала я.

– А может пошлёшь? Ну, на кой такая каторга? – предлагает Викуся.

– Ага! Пошлёшь! Пошлёшь – потом не найдёшь! – стонет Ленуся.

Бе-едная! Нам с Викусей её почти жалко.

– А главное, девки, я всегда такие пресных и пресыщенных терпеть не могла, ну, таких вот, утончённых, а с этим же жить придётся, и себя от него прятать.

– А сможешь? Особенно годами? Себя прятать тоже работа, – говорю я.

– Да это-то у нас, у баб, в крови. Смогу. Тут весь вопрос в цене вопроса.

– Отдашься или продашься? – уточнила Викуся.

– Проблема в том, что отдаваться хочу я, ему это словно фиолетово, пресному типу! А вот продаться, да, очень хочу, но ведь цена – все выходные, будни и праздники всей оставшейся жизни!

– Ну, говорят, что соль – белая смерть, – философски замечает Викуся.

– А недосол ведёт к кретинизму, – огрызнулась Ленуся.

Мы переглянулись и прыснули. Выпив ещё раз за женскую солидарность, посоветовали Ленусе не дурить. Я напомнила им про страшную тень госпенсии.

– Изюма в тебе нет, это точно, – сказала я, – зато есть фунт инжира с финиками. Такое не каждый оценит. Если он оценил, всё не так безнадёжно. И не ставь себя в это приниженное состояние. Веди себя так, как в рекламе. Подумаешь, богач какой! Ведь ты этого достойна! Пусть радуется, что такому пресному пентюху в галстуке такая знойная баба досталась. Учи его ценить тебя. За тебя!