Позитивные изменения. Том 2, № 3 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 3 (2022)

The first point in this plan and an important tool is a theory of change – that is, a clear description of the intended relationship between activities and the results we hope to achieve. The theory of change explains the reasons why certain approaches are used and how these approaches will lead to the desired changes[16].

Working on a theory of change helps understand what problem the project is solving and, therefore, what its team intends to change. Usually at this stage the team makes a problem tree and highlights the big goal. The next step is to identify the assumptions, or conditions necessary to achieve these goals. Then comes the process of reverse mapping, that is, comparing and combining the results and compiling a list of external conditions and internal processes that are also necessary to achieve the goal. The process is completed with the identification of success indicators and activities, “interventions” that will help achieve the intermediate objectives and ultimately the goals.

First of all, the theory of change is necessary when planning activities. However, this tool is also worth “checking up” with at the growth stage, and possibly even after the closure of business – this will help to understand how the current state of affairs corresponds to the declared objectives, and what went wrong in the case of project closure.

The next step is to determine the indicators of social impact. It is worth noting here that Russia does not have a single standard or mandatory set of metrics to be assessed. Everything depends on the specifics of the social enterprise, its business model and development stage. For some social businesses, collecting and assessing 3 or 4 metrics is sufficient, while for others, with a more complex structure, 20 or even 30 quantitative and qualitative indicators may not be enough.

Russia doesn’t have a single standard or mandatory set of metrics to be assessed. Everything depends on the specifics of the enterprise, its business model and development stage.

The decision to conduct a social impact assessment for the first time and the desire to make this process a regular one are strongly influenced by the challenges in collecting data for analysis. Often organizations simply do not have sufficient time, money and human resources to interview beneficiaries and clients, systematize and analyze the information gathered. In this case, it may be advisable not to try to fit the entire evaluation process into a limited period of time, but to make it a daily or at least weekly part of the normal work process. Doing small things on a regular basis, such as compiling and analyzing questionnaires, will enable conducting impact assessment without major shocks to the team and budget.

The final stage is the publication and use of the data. Not all of the assessment results can be presented publicly – some of the indicators may remain for internal use. But as a rule, if an organization has done such work, it will want to share the results.

Whether or not to post the report in public domain is a matter for the project team to decide. But what you definitely shouldn’t do is create a report just for the sake of a report. This practice is unproductive. The report data can help answer many questions and should not be neglected. The work you’ve done will help you look at the organization from above and see what could have been done more efficiently, with fewer resources, and with greater benefit to clients and beneficiaries.

Another important question is whether you should compare your report with other reports? Once again, this is something to be decided individually, but it is worth remembering that social business is not homogeneous and works with very different problems and target audiences. Social entrepreneurs have different resources and are also territorially specific. If you decided a comparison is needed, it is better to analyze the reports of a particular organization in different periods of time and observe the activity in dynamics, to assess the changes that have occurred with it over time.

If you decided a comparison is needed, it is better to analyze the reports of a particular organization in different periods of time and observe the activity in dynamics.

The reasonable frequency of assessment depends on the resources available for such work and the maturity of the organization.

WHO TO LOOK UP TO

Social impact assessment can take a project to the next level and become a competitive advantage. So far few social entrepreneurs have taken this approach, but we already have someone to look up to.

A good example of an estimate is shown in Everland’s 2021 report. It is unique in that it presents not only the achieved results, but also the goals for the next year. The company indicates that in 2022 it plans to employ more than 500 people with disabilities and provide more than 800 new registrations on the platform[17].

This point should be highlighted separately, because often impact assessment reports only show the results achieved, with very few organizations showing their goals for future periods (which requires a lot of courage and a lot of preliminary work). “Impact measurement is a must. It helps develop the organization, work on internal efficiency and make processes cheaper,” emphasizes Everland co-founder Elena Martynova.

Another important factor to pay attention to is that the company reports cover a period starting from 2019, which allows you to trace the dynamics of its activity. For example, in 2019, the agency employed 84 people. By 2021 this number had grown to 390. Also, three years ago, the team noted that with the launch of the special testing and training platform, the cost of integrating a person into the work process dropped more than three-fold – from 120,000 to 36,000 rubles. Today that cost is probably even lower.

What else is important about the Everland example? Its hybrid nature. The social part of the project is represented by “Equal Opportunity Space” ANO, while the business component is represented by EVERLAND LLC. In its reports, the project combines both the experience of non-profit organizations regularly publishing performance data and the business metrics inherent in the commercial part of the project.

Social impact assessment can become a competitive advantage. So far few social entrepreneurs have taken this approach.

It is worth noting that assessment does not always have to be presented as a separate report. Instead, information about the social impact of the business can be published in the “About Us” section of the project website. That’s what the Bright City Children’s Center team, founded by Nadezhda Samoilova, did. These are the only kindergartens of the kind for children with special needs in St. Petersburg, which offer intensive correction, development, school preparation and socialization activities.

Their website states that in just six months, the center’s students improve their communication skills by 25 %, thinking skills by 23 %, and attention span by 42 %. The project also notes that over a year, more than 50 % of children exceed their parents’ expectations and even “hopeless cases” are not hopeless 97 % of the time[18].

Retrieved from: https://svetlyjgorod.ru/o-nas/ (accessed: 23.09.2022).

Currently the network has three children’s centers, and the project has good potential for scaling up, which allows the social effect to spread to other regions.

Another example is BuySocial, a platform that brings together products from social enterprises. BuySocial producers give jobs to people with disabilities and the elderly in remote areas; they care for nature and preserve cultural heritage, and donate profits to charity. The project team proudly states right on their website’s front page that in 2021 the company provided jobs for 452 people from vulnerable groups, sold more than 32,600 units of products from 41 social enterprises from 11 regions of Russia[19].

According to Lubov Ermolaeva, the project founder, the team conducts social impact assessment primarily to make sure they are still on the right track as a social business. For BuySocial, this is expressed primarily as the number of social enterprises to which they gave orders and their production volumes, and the number of people who received gifts and thus became consumers of products with meaning, on the other. The company also identifies deeper social effects: how its orders affect not only social enterprises and their financial performance, but also those people from vulnerable groups, for which the platform was created.

Regular, systemic impact assessment is a great tool for making management decisions, because as economist Peter Drucker said, you can’t manage what you can’t measure.

Another link in the chain of recipients of the assessment are the company’s corporate clients. Big and small businesses buying gifts from BuySocial are also interested in getting data on how they affect their surroundings. This, too, is an important point: when many organizations are integrated into such a chain, a mini-ecosystem is formed, and the overall social effect becomes greater.

Impact Hub Moscow, of course, is also involved in the evaluation work. In 2021, we evaluated the results achieved by the Start Different 2018–2020 program participants[20]. This work was done to determine future development of the program, identify growth points and expand the target audience. The main indicators we focused on were the number of people with disabilities employed, the number of beneficiaries and clients, and income. This goes to show that social effect can be measured not only for the entire business, but also for an individual project within an organization.

MANAGE WHAT YOU CAN MEASURE

For our part, we at Impact Hub Moscow are trying to increase the percentage of organizations that publish such reports and are actively fostering a culture of social impact assessment for both aspiring and existing social entrepreneurs. The first time they encounter this is at the screening stage for our training programs: in the application form, the entrepreneur must describe, among other questions in the questionnaire, the proposed solutions in terms of their impact on the target audience.

Next, we diagnose and collect indicators before and after the programs, as well as 6–12 months after the end of the programs. This helps not only to assess the social impact of participating projects, but also the impact of our work on their performance. In addition, all Impact Hub Moscow programs include a module on social impact. Participants elaborate theories of change for their projects, which helps them articulate their mission more clearly and use the theory of change for the monitoring and evaluation process.

In the near future, one of our main tasks is to develop an algorithm for incorporating social impact assessment procedures into the social entrepreneurs’ operations. These should be transparent and include tools that social entrepreneurs can use without outside expert support, embedding information collection and monitoring procedures into existing business processes.

One of the stages of the work is to create a matrix of indicators in relation to the project’s work area, development stage, and evaluation goals. The matrix of indicators is the right form for this stage, because as the business develops, the indicator set may change, and the number of indicators can either go up or down.

We think this tool will help social entrepreneurs to make impact assessment part of their day-to-day activities. A one-time social impact assessment by social entrepreneurs covers the area of growth and further development. Regular, systemic impact assessment is a great tool for making management decisions, because as economist Peter Drucker said: “You can’t manage what you can’t measure.”

Деньги есть, но нужна бизнес-модель: как социальному предпринимателю найти импакт-инвестора

Юлия Вяткина

DOI 10.55140/2782–5817–2022–2–3–29–34

Социальное предпринимательство в кризисные времена остается территорией возможностей. Эксперты отмечают, что предприятия, которые не закрылись в пандемию, более адаптированы к новым экономическим условиям. Импакт-инвесторы готовы продолжать поддерживать интересные проекты, деньги на рынке импакт-инвестиций есть. Большой спектр возможностей предоставляет и государство. Какие еще есть изменения и тренды развития социального предпринимательства, эксперты обсудили на открытии совместной акселерационной программы Росбанка и Impact Hub Moscow «Начни иначе» в сентябре этого года.

Юлия Вяткина

Редактор журнала «Позитивные изменения»

ЖИВУЧИЕ И ВЫНОСЛИВЫЕ

Как показывает исследование, проведенное Высшей школой менеджмента СПбГУ и Impact Hub Moscow, социальные предприниматели оказались в пандемию COVID-19 более живучими и выносливыми, чем микропредприятия и малый бизнес[21]. Практически никто не закрылся. Текущая экономическая ситуация в стране тоже вызов, но те, кто выстоял во время пандемии, сейчас более адаптированы к новым условиям, отмечают эксперты. Социальные предприниматели ежедневно решают оперативные задачи, у них часто нет времени остановиться и подумать о том, что и как можно улучшить и доработать. Пандемия как раз и стала той остановкой, которая дала очень серьезный рывок вперед. Этому есть объяснение: люди, которые работают в области социального предпринимательства, изначально пришли не только зарабатывать деньги, а решать социальную проблему. На них лежит большой груз ответственности, они не могут бросить своих подопечных, благополучателей, клиентов. И потому вынуждены искать какие-то пути и внутренние ресурсы, чтобы продолжать делать то, что они делают.

У социального проекта часто нет бизнес-модели и взгляда в будущее. А это значит, что опытный инвестор на такую заявку деньгами не отзовется.

То, что в пандемию и в текущей ситуации никто из соцпредпринимателей не закрылся, подтверждает и сооснователь проекта BuySocial[22] Любовь Ермолаева.

«Реакция на нынешний кризис похожа на то, что было в 2020 году. Вначале шок, а потом все перестраиваются, чтобы продолжать помогать людям из уязвимых групп, ради которых они работают. Кто-то столкнулся с какими-то временными финансовыми трудностями. Но, действительно, все 60 проектов, с которыми мы работаем, продолжают свою деятельность. Они связаны непосредственно с людьми из уязвимых групп и понимают, что в кризисной ситуации их подопечные еще более уязвимы. Конечно, они не могут их оставить и продолжают свою деятельность и миссию», – говорит Любовь Ермолаева.

«Нам это (не) нужно? Оценка воздействия социальных предприятий в России» В. Завгородней и И. Лактюшиной и статьи «Устойчивость в неустойчивом: как социальные предприятия выживают и адаптируются в VUCA-мире» Ю. Арай в этом номере журнала.

Однако, поскольку у BuySocial много корпоративных клиентов, сервис столкнулся с уходом международных компаний, но надеется, что российские и международные компании, остающиеся в России, будут продолжать поддерживать социальных предпринимателей. Платформа BuySocial сейчас перестраивает свою работу и сфокусирована на основном продукте – корпоративных подарках, делает ставку на маркетинговые и PR-инструменты, партнерство.

«Мы надеемся, что ESG-повестка, с точки зрения бизнеса, по-прежнему будет актуальна. Для тех, кто выходит, например, на азиатские рынки, она имеет значение. Продвижение социальных, экологических тем, в том числе через приобретение сувениров от социальных предпринимателей – это способ показать, что компания неравнодушна к тому, что происходит вокруг. И повысить лояльность своих клиентов, партнеров, сотрудников», – говорит Любовь Ермолаева.

ТРЕБОВАНИЯ К ИМПАКТ-ПРОЕКТАМ

«Кризиса на рынке импакт-инвестиций нет», – заявляет Ольга Рябова, независимый эксперт по вопросам социального предпринимательства, постоянный председатель Комитета «Future of Jobs» Саммита G20-Y, практикующий импакт-инвестор.

«Объемы средств частных инвесторов превосходят количество заявок, которые мы получаем. Это парадокс, который связан с неразвитостью рынка импакт-инвестирования. Не всегда люди, которые приходят к нам с заявками, понимают, что такое импакт-инвестирование, что разные инвесторы имеют в своем багаже разные инструменты», – говорит эксперт.

Например, Европейская ассоциация венчурного финансирования начинает свое знакомство с импакт-проектами с pro bono поддержки. И только спустя год переходит к стадии займов (с процентами либо без процентов). При этом часто pro bono оказывается даже более полезным для социальных предпринимателей, чем инструменты непосредственного финансирования, займы.

По словам эксперта, очень часто люди, которые подают заявку в клуб импакт-инвесторов, приходят с позиции скорее благотворительного проекта, чем с позиции социального предпринимателя. У такого проекта часто нет бизнес-модели и взгляда в будущее. А это значит, что опытный инвестор на такую заявку деньгами не отзовется. Потому что у бизнеса должна быть просчитанная финансовая модель, а задачей – решение социальной проблемы. Кроме того, часто заявители не думают о возможных мотивах импакт-инвестора, поэтому также не получают финансирование.

«В текущей ситуации поменялся не объем финансирования на рынке, а готовность и желание социальных предпринимателей искать финансирование, которое потом надо возвращать. Потому что помним: в кредит берем чужое на время, а отдаем свое навсегда. Заем – это очень ответственная история. Да, мы попросим отчетность, будем смотреть, как живет проект, потому что мы часто помогаем не только деньгами, но и экспертизой, связями, контактами. Деньги на этом рынке не закончились. Ушли одни импакт-инвесторы, но приходят те, кто занимался венчурными инвестициями, кому стала важна социальная составляющая», – говорит Ольга Рябова.

Заявка в клуб – не единственный способ заявить о себе как об импакт-проекте. Как уже отмечалось выше, многие импакт-инвесторы используют разные инструменты работы. Кто-то проводит специальные дни, так называемые speed dating, когда основатель любого проекта может записаться на встречу с импакт-инвестором один на один. Длительность встречи обычно не превышает 15 минут. Есть также варианты помощи pro bono.

ОЖИДАНИЯ ИМПАКТ-ИНВЕСТОРОВ

Отличие импакт-инвесторов от обычных инвесторов – в большей вере в проект, считают эксперты. Каким критериям должен соответствовать проект социального предпринимателя, чтобы ему поверили?

Для импакт-инвесторов, как бы это банально не звучало, важно то, как основатель проекта рассказывает о нем, с какими глазами и энергией. Также он хочет видеть команду, потому что «один в поле не воин». И пусть в команде не все являются высокопрофессиональными специалистами, зато они болеют за свой проект, не уйдут из него завтра. Дальше – важно понимание, почему вы делаете именно этот проект. Решает ли эту социальную проблему кто-то еще? Самый вредный совет – сказать, что вы единственные, кто занимается этой проблемой.

«Я бы советовала до прихода к импакт-инвестору провести с собой диалог. Если вы уверены, что вы единственные, почему вы одни? Чаще всего оказывается, что есть еще другие. Может быть, в других локациях, может быть, другими методами. Для нас это индикатор: если вы не знаете рынка, то как вы на него заходите? А рынок, в том числе, состоит из тех, кто решает проблему», – говорит Ольга Рябова.

Еще один индикатор – это слова, которые вы используете в речи. Например, вы говорите: «наши конкуренты на этом рынке…», «у нас нет партнеров, есть только конкуренты». Импакт-инвестору больше нравится, когда говорят: «наши партнеры», «с нами работают такие-то компании», «мы делаем это вместе».

Важный момент – понимание географии и масштабов, как вы хотите расти. Если вы намерены оставаться в конкретном месте, это тоже хороший ответ, главное, чтобы он был честный и понятный для инвестора.

Стоит также продумать ответ на вопрос, что произойдет, если вы получите деньги от импакт-инвестора? Какой скачок, какое изменение? А если вы не получите эти деньги, тогда что будет?

«Чем больше мы говорим на одном и том же языке, без умолчаний, тем больше вероятность того, что вы получите деньги. Чем больше мы, как импакт-инвесторы, проживем с вами в логике вашего проекта и его развития, тем больше мы в вас поверим. Если говорить про инструменты, я остановлюсь на доверии и честности», – говорит Ольга Рябова.

Когда импакт-инвестор решает отказать в поддержке проекта, часто он готов объяснить почему. И такой диалог позволяет проекту по-другому на себя посмотреть и понять, куда двигаться дальше.

ЧТО ДЕЛАЕТ ГОСУДАРСТВО

В последние годы государство очень активно смотрит в сторону социального предпринимательства. Появился федеральный закон, в котором закреплены понятия «социальное предпринимательство» и «социальное предприятие». Поэтому социальным предпринимателям стоит обратить внимание на большой спектр возможностей, который предлагается на федеральном и региональном уровне. Причем эксперты обращают внимание на субъекты РФ. Это налоговые льготы, бесплатная аренда, когда можно получить приличное помещение, информационная и рекламная поддержка, участие в выставках, поддержка от Корпорации МСП и Росмолодежи. Можно также обратиться в Центр инноваций в социальной сфере в своем регионе.

«Понятно, что в законодательстве есть еще над чем работать. Сейчас там нет социально ориентированных НКО, которые фактически тоже занимаются соцпредпринимательством. Я думаю, что изменения в закон – это дело ближайшего будущего. По крайней мере, коллеги по нашему сектору активно этим вопросом занимаются», – говорит программный директор Impact Hub Moscow Валерия Завгородняя.

Самое главное для социального предпринимателя – понять, какая поддержка ему нужна. Механизмов и инструментов у государства достаточно много.

«Согласно нашему опросу, очень мало кто смотрит в эту сторону. Не надеются на то, что кто-то что-то даст. Стараются развивать свои внутренние ресурсы. Но внешняя поддержка с точки зрения налоговых льгот, аренды, каких-то субсидий и продвижения, особенно на местах, – мне кажется, этим стоит воспользоваться», – добавляет Валерия Завгородняя.

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ VS СОЦПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО

По словам экспертов, огромное количество социальных предпринимателей вышло из некоммерческого сектора. Бывает и наоборот: бизнес открывает СО НКО, чтобы еще больше сосредоточиться на решении социальной проблемы. Появился тренд на гибридные формы ведения бизнеса, и за ними будущее, особенно в области инклюзии, уверены наши собеседники.

Возможно, реестры социально ориентированных НКО, поставщиков соцуслуг, реестр соцпредпринимателей в будущем сольются. У каждой организационно-правовой формы есть свои плюсы и минусы. Нужно искать ту форму ведения деятельности, которая подходит вам. Для начальной стадии проекта в области инклюзии НКО – хороший ресурс для роста. Когда у вас уже накоплена экспертиза, ее можно упаковать как продукт и монетизировать. В качестве примера можно привести инклюзивные мастерские «Простые вещи», инклюзивное кафе «Огурцы». Это не только благотворительность, но и бизнес. А если вы посмотрите на крупные некоммерческие организации, то увидите, что у них очень много коммерческих продуктов, которые помогают им жить. Кроме того, хорошие предпринимательские проекты получаются из волонтерских проектов. Дисциплина, команда и видение, каким образом можно улучшить свою деятельность – все, что нужно для старта.

Одним из трендов развития социального предпринимательства эксперты называют проекты для старшего поколения. Во всем мире, в т. ч. и в России, население стремительно стареет. По данным ООН, к 2050 году каждый шестой человек в мире будет старше 65 лет (16 % населения), по сравнению с каждым 11-м в 2019 году (9 % населения). Это значит, что продукты, которые социальные предприниматели будут создавать для людей старшего возраста и с особенностями здоровья, будут востребованы. Социальным предпринимателям нужно искать инновации, укреплять команду и идти в цифровой мир. Без этого, к сожалению, в будущем никак.

Любой бизнес может развиваться успешно и благополучно только в устойчивой благополучной среде. Весь мировой опыт показывает, что просто бизнес – это не цель. У бизнеса должен быть какой-то социальный эффект.