скачать книгу бесплатно
– Пешкин, это Корнеев. Человечка мне пробей одного. Зайцева Кристина, двадцать восемь лет. Живёт в доме № … по улице… Квартиру там посмотри, родственников, место работы… Ну, в общем, не мне тебя учить. Сам взрослый мальчик. Да это не она, это с ней сделали. Ранили её тяжело. Да ничего толком не знаю. Сейчас там врачи колдуют. Прогнали. Пока им все карты в руки. Вот увезут беднягу в больницу, тогда и начнём работать. Пальчики снимем, кинологов пригласим.
Больше мы почти не разговаривали, прислушиваясь к происходящему на лестничной площадке. Дверь в квартиру была распахнута настежь, и в прихожей стоял лейтенант, чтобы отслеживать ситуацию и предупредить начальство, когда им можно будет приступать к своей работе.
Мне показалось, что прошла целая вечность. Потом в квартиру заглянул «разбойник».
– Всё, алес!
– Увозите в больницу? – С надеждой спросил Корнеев.
– Да, какое там… Не вытащили.
Он со злостью ударил кулаком по дверному косяку.
– Блин! Молодая, красивая! Какой гниде понадобилось такое сделать?
И обращаясь к Корнееву, сказал:
– Слышь, майор, найдёте гада, будь другом, звякни, вот мой телефон. Я его своими руками урою.
Полицейские колдовали над местом преступления до глубокой ночи. Мы с женой сидели на диване, прижавшись друг к другу. Бони умудрился протиснуться между нами. Вдруг Вера прошептала:
– Ещё к кому-то «Скорая» в наш подъезд приезжала. Что же за вечер-то такой?!
– Может, это за телом. Ну, перевозка специальная, – пробормотал я.
– Да нет, с сиреной и маячком. Это к тяжёлому больному или раненному.
– А ты полагаешь…
– Не знаю.
Утром в нашу дверь кто-то осторожно постучал. На пороге стояла соседка из квартиры напротив, Надежда Петровна.
– Доброе утро, Саша. Тьфу, какое доброе. В общем, здравствуйте. Верочка не спит?
– Нет.
– Позовите её, пожалуйста. Её помощь нужна.
Жена уже вышла в прихожую, зябко кутаясь в шаль.
– Надюша, привет. Что там? Да ты проходи, не через порог же говорить.
– Верочка, попробуй с Васькой поговорить. Он сейчас у нас. Его Женька скрутил. Васька руки на себя наложить пытался. Ночью ведь у Лили инфаркт случился. До больницы не довезли.
До меня не сразу дошло, что «Васька» это полковник Сазонов. Да, его же зовут Василий Иванович. Как-то я отупел.
– Да что же это… Прямо одно к одному, – всхлипнула жена, но тут же постаралась взять себя в руки.
– Сейчас приведу себя в порядок, а вы пока тащите Василия сюда. Усаживайте на диван. Саша, сядешь с одной стороны, а Женя с другой. И держите его покрепче. Не справимся – придется спецмашину вызывать. А не хотелось бы.
Я прошёл следом за Надеждой в её квартиру, и мы вдвоём с Евгением привели полковника Сазонова к нам. Вид у мужика был безумный. Впрочем, неудивительно.
Вскоре из ванной появилась Вера, собранная и свежая, блин, как утренняя роза.
Она взяла стул и села напротив дивана.
– Ну, что, поговорим? Для начала предлагаю всем перейти на «ты» и называть друг друга просто по имени. Никто не против?
Василий попытался рвануться, и мы с Евгением буквально повисли на нём. Сдавшись превосходящим силам, полковник мрачно спросил:
– Ну что? Уговаривать меня будешь, как маленького? Утешать?
– Не собираюсь. Что я тебе скажу? Что всё хорошо? Что все живы и здоровы? Мы же с тобой взрослые люди, и знаем, что это не так.
– А что же ты хочешь?
– А ты?
– Сдохнуть.
– Мне тебя пожалеть? Или сесть рядом с тобой и похныкать? Не дождёшься. Ты мужик. Настоящий. С большой буквы. Да, всё очень плохо. Но ты выдержишь.
– Зачем?
– Хотя бы для того, чтобы поймать эту сволочь, которая где-то ползает по миру и коптит небо своим поганым дыханием.
– Как я его поймаю? Смеёшься? Никаких зацепок! Эксперты с кнопок лифта сняли такую мешанину, что лучше не упоминать. Полицейская собака след не взяла. И, конечно же, никто ничего не видел и не слышал.
– Можешь мне не верить, но сейчас в этой комнате находится существо, которое точно знает убийцу, и никогда его не забудет.
Это в стиле моей супруги. Она умеет высказать какой-то парадокс, и пока его перевариваешь…
Это было много лет назад.
У меня был брат-близнец Лёша. Мы были очень близки, но при этом были очень разными. Я был очень тихим и спокойным: учёба, рисование, книги. А Лёшка постоянно оправдывал своё школьное прозвище – Флибустьер. Его как магнитом притягивали опасные приключения. Дрейф на льдине по Москве-реке в семь лет, Бог весть где, найденная боевая граната, брошенная в костёр – в десять лет, единоборство с озверелым алкоголиком, попытавшимся поднять руку на Леночку, первую Лёшину любовь – в четырнадцать. Он получал травмы, но не сворачивал с опасного пути. Окончив лётное училище, брат стал лётчиком-испытателем.
Это произошло прямо у меня на глазах на авиашоу. Маленький серебристо-алый самолётик Лёши вошёл в пике и не вышел из него, на полкорпуса ввинтившись в землю.
Я смотрел на это и тупо глотал воздух, не имея возможности вдохнуть. Я просто забыл, как надо дышать.
Мы тогда с Верочкой только поженились. И вот она, в ту пору ещё студентка, вдруг сказала мне что-то совершенно неожиданное. Пока я озадаченно пытался понять сказанное женой, способность дышать как-то сама вернулась ко мне. Нет, горе не стало менее острым, но организм как-то перещёлкнулся и приспособился жить с этим горем.
Вот и сейчас Вера заявила, что среди нас находится тот, кто знает убийцу. Мы все, включая полковника, огорошено уставились на неё.
Потом Сазонов неуверенно спросил:
– Ты это серьёзно? Среди нас есть кто-то, кто знает эту мразь?
– Да. Видишь ли, сильные эмоции не просто так возникают у человека. Насколько мне известно, Кристине нанесли множество ран.
– Двадцать три, – глухо пробормотал полковник.
Он уже не пытался вырваться, а подавшись чуть вперёд, буквально впитывал слова Веры.
– Сам подумай, для того, чтобы нанести молодой красивой беременной женщине двадцать три удара ножом надо дойти до крайней степени озверелости. А это значит, что в организме убийцы произошёл запредельный выброс норадреналина. К сожалению, нам этот запах недоступен, а вот Бони, запомнил убийцу на всю жизнь.
– Это как? – Спросил Василий.
Мышцы него расслабились, и теперь он просто слушал, а Вера продолжала плести словесные кружева:
– Для животных запах норадреналина – это запах опасности, и собственный запах носителя этой опасности впечатывается в мозг.
– Но ведь ищейка след не взяла, – неуверенно возразил Сазонов.
– Я точно не знаю, но, кажется, реаниматологи применяют какие-то адреналиновые препараты. К тому же на месте преступления потопталось много людей, весьма взволнованных. От перепуганной насмерть акушерки, до реаниматолога, который нам чуть дверь не вышиб от злости на убийцу. Запахи их эмоций забили запах убийцы.
– Но как я найду убийцу? Ведь Бони не сможет мне ничего сказать.
– Не сможет. Он, возможно, смог бы опознать его при встрече, но я даже не представляю, как они могли бы встретиться. Но если Бонапарт смог унюхать мерзавца, значит, ещё кто-то мог заметить и запомнить эту дрянь. Пусть бессознательно. У животных на жизнеобеспечение работает восемьдесят процентов мозга, у нас значительно меньше. Но агрессора и человек может почувствовать. Пусть и не по запаху. Понимаешь, норадреналин, хоть и быстро распадается, но не за минуту из организма выводится. К тому же за ним следует резкий выброс адреналина. А это значит, что кто-то мог заметить человека с резкими беспорядочными движениями, расширенными зрачками, вспотевшего на морозе, в конце концов! Убийца не воспользовался вторым лифтом. Он не мог дожидаться его рядом с умирающей женщиной. А это значит, он спускался по лестнице! С двенадцатого этажа! Кто-то мог его увидеть, услышать. Мы будем искать этого «кого-то». В доме, во дворе.
Мы с Верой женаты уже очень давно, но я до сих пор не могу понять, КАК она это делает. Ведь никаких уколов, таблеток, гипноза. Да и слова-то говорила самые обыкновенные. Даже не посочувствовала мужику разом потерявшему всю семью. А с Сазоновым реально что-то произошло. Он несколько минут просидел молча, глубоко дыша, потом сказал:
– Ну, вот, что, мужики, не будем девочек больше напрягать. Пошли ко мне, перетрём.
– Уверен? – Спросил Евгений насторожено.
– Да.
Мы спустились в квартиру Сазоновых. Здесь царил полнейший бедлам: разрытая постель, какие-то клочки ваты, шприцы и распахнутая, несмотря на мороз, балконная дверь.
Евгений бросился к этой двери, быстро закрыл её и встал перед ней.
Василий горько усмехнулся:
– Женька, не боись! Больше прыгать не буду.
Он предложил нам сесть у стола, прикрыл дверь в спальню с неприбранной постелью и следами отчаянных попыток врачей спасти Лилию Альбертовну. Потом сходил на кухню и принёс бутылку коньяка и три стопки. Плеснул в каждую понемногу и сказал:
– Ребята, по граммульке – и всё. Головы нам нужны ясные. Будем думать, как найти эту сволочь.
Мы выпили. Немного помолчали. Потом я, неожиданно для самого себя сказал:
– Ребята, он был в тёмном. Точнее, в чёрном и матовом.
– Почему? – Строго спросил Василий.
Я почувствовал себя неловко, сжался, но потом заговорил быстро и сбивчиво:
– Семь часов вечера. Народ массово возвращается с работы. Люди забирают детей с продлёнки, из детского сада, заходят в магазины. Я знаю. Мы с Бонькой всегда в это время гуляем. Народу, как на демонстрации. Двор освещён неплохо. Ещё снег свежий выпал. Белый. Яркий. Человека в окровавленной одежде не могли не заметить, а ваши коллеги, я уверен…
– Прошерстили, как следует, – буркнул Евгений.
– Человека в окровавленной одежде заметили бы! Но если она матово-чёрная, то при таком освещении, да ещё в метель с двух-трёх метров не разглядишь. Конечно, если специально присматриваться…
– Да кто же к нему присматривался! Действительно, вечер, люди спешат по своим делам, да и погодка не располагает, – вздохнул Василий.
– Хочу дополнить портрет нашего фигуранта, – сказал Евгений, – у него руки, наверняка в крови были по локоть.
– Значит, он прятал их в карманы! – Крикнул я.
– А ещё глубокий капюшон! – Подхватил Евгений. – Он артерию перерубил, кровь ему на морду наверняка попала.
– Так… Кое что вырисовывается. Остаётся самая малость – найти окровавленную куртку чёрного цвета с капюшоном. Только где? – Василий обхватил голову руками.
Что-то меня сегодня понесло. Может, коньяк виноват?
– Убийца живёт недалеко, – предположил я.
– Почему?
Глаза Василия буквально буравили меня.
– На улице в рассеянном свете фонарей, в такую погоду, да с расстояния два-три, а то и пять-десять метров, он мог остаться незамеченным, но в транспорте в час-пик…
– Эх, так широко ребята не охватывали, – вздохнул Евгений.
– Я позвоню в управление транспортной полиции. Пусть хоть навскидку проверят, – сказал Василий.
– А я попрошу ребят дать информацию по телевидению, – добавил Евгений.
– А ещё я с Мансуром переговорю. Возможно, убийца сбросил нож где-то неподалёку, – задумчиво произнёс Василий.
Тут я опять немного отвлекусь и расскажу о Мансуре. Это наш дворник. Человек удивительный! Он сумел, буквально стать заботливым хозяином нашего дома и двора. К нему бегут ребятишки, потерявшие ключ, к нему обращаются бабульки с просьбой донести сумки. Когда нас с Верой свалил с ног тяжёлый грипп, а дочь с семьёй отдыхала в Египте, Мансур неделю гулял с Бонапартом, носил нам продукты из магазина и лекарства. Мансур – благородный и надёжный человек, и, разумеется, не откажется помочь.
Но я, честно говоря, не был уверен, что разговор с ним даст какие-то результаты. Наверняка, полицейские уже расспросили дворника. Но мы не в праве были упускать хоть какой-либо шанс.
– С Мансуром поговорим обязательно, – сказал Евгений, – теперь давай подумаем, кто мог напасть на Кристину. Я почти уверен, что никто из наших не мог.
– Однозначно, – согласился Василий.
Я неуверенно пожал плечами. Я не очень хорошо знаю соседей, хотя представить кого-то из них, как там Вера сказала: «в крайней степени озверелости», я, пожалуй, никого не смогу.
– Но если это чужак, как он попал в подъезд? – Спросил я. – У нас же домофон.
– Не домофон, а кодовый замок, – поправил меня Евгений.
– А какая разница?
