Козетта

Когда на таймере осталось тридцать минут Серафим вдруг увидел полоску света впереди.

– Я знала, что все будет хорошо! – радостно закричала Козетта и захлопала в ладоши.

Источником света оказался узкий проход, что вел в довольно просторный склеп с тремя массивными, покрытыми толстым слоем пыли саркофагами. По каменной усыпанной опавшими листьями лестнице беглецы поднялись наверх к ажурным воротам, – по счастью, не запертым, – и очутились на кладбище.

Водруженный над склепом ангел с печальным лицом, простер над беглецами свои большие мраморные крылья. А вокруг среди вековых деревьев теснились потемневшие от времени кресты, обелиски и скульптуры.

Меж тем безжалостный таймер начал отсчет последних пятнадцати минут. Это снова привело Серафима в состояние паники.

      Что же делать? Как быть с Козеттой? Если он сейчас вернется в свое время с ковчежцем, обратно его уже никто не отправит.

Решение созрело мгновенно.

– Козетта, жди меня здесь, я мигом.

Быстро глянув по сторонам, не видит ли кто посторонний, он снова спустился в склеп и подойдя к центральному саркофагу, попытался сдвинуть в сторону его крышку. Не сразу, но ему это удалось. Посветил внутрь фонариком и, убедившись, что между краем саркофага и укутанными в саван ногами его обитателя есть достаточно места, опустил туда рюкзак. Опустил и, чувствуя некоторое угрызение совести от сделанного, сказал негромко:

– Прости, брат, что тревожу твой покой, но мне надо помочь одному маленькому человечку.

Серафим снова придвинул крышку и поспешил к выходу. Выйдя из склепа, он присел рядом с Козеттой на корточки, так что его лицо оказалось вровень с ее лицом, и взял девочку за руки.

– Козетта, послушай. Сейчас мне надо уйти. Ненадолго. Но ты жди меня здесь. Хорошо?

– Хорошо, дядюшка Серафимушка, – пропела та ангельских голосочком и тут же спросила. – А ты не бросишь меня?

– Что ты, Козетта! Я обещаю тебе, что обязательно вернусь.

– Вот – питье, – он сорвал с пояса фляжку с водой. – Вот – еда. – он достал из кармана упаковку с питательными таблетки. – Эта особая, так сказать, волшебная еда. Если захочешь есть, съешь одну штучку. Вот так.

Серафим выдавил из упаковки одну из таблеток и положил девочке в рот.

– Можешь жевать ее или просто проглотить, но до вечера есть ты точно уже не захочешь.

Козетта покорно взяла фляжку и таблетки. Но сейчас они ее мало занимали. Глаза ее стали серьезными:

– Ты не бросишь меня? – снова повторила она.

– Нет. Я же обещал. Вот еще возьми фонарик.

– Ты что не вернешься до темноты? – спросила она и глаза ее стали набухать слезами.

– Не знаю, Козетта. Все может случиться. Вдруг я задержусь. Но ты ведь ты не боишься темноты?

Козетта отрицательно мотнула головой, но фонарь взяла.

– Только долго не держи его включенным, – Серафим показал ей, как включать и выключить фонарик. – Иначе сядет батарейка,…эээ… ну…как тебе объяснить…

– Он просто устанет гореть? – подсказала Козетта и хлюпнула носом.

– Что-то типа того..

Серафим глянул на таймер. Осталось лишь пять минут. Пора уходить, чтобы, не дай бог, не напугать Козетту своим внезапным исчезновением.

– Все – мне пора, – сказал он, вставая. – И не реветь, слышишь? А то не вернусь!

Козетта тут же отерла слезы и зябко поежилась. Заметив это, он снял камзол и накинул ей на плечи.

– Если вдруг будет холодно…

В камзол можно было завернуть наверное три Козетты. Его полы легли на землю подле нее, как два цветочных лепестка у ног Дюймовочки.

Больше всего Серафим боялся, что Козетта его окликнет. На сердце легионера словно навалилось с десяток могильных плит, и с каждым шагом их тяжесть только росла. Памятники и деревья сразу скрыли от него Козетту, но, только свернув на широкую ведущую к воротам аллею, Серафим решился, наконец, остановиться. Небольшую часовенку на повороте он запомнил, как ориентир. Таймер на руке тоненько пропищал: пошел отсчет последней минуты.

Вспомнив сколковские инструкции, Серафим опустился на колени и, упершись руками в камни дорожки, стал ждать «прихода». И только тут до него дошло, что он не знает названия кладбища. Похолодев от ужаса, легионер бросился по аллее в надежде кого-нибудь встретить, но было уже поздно…

Бросок во времени застал его около кладбищенских ворот, в которые как раз входила какая-то печальная процессия. Последнее, что Серафим увидел, это их вытягивающиеся от ужаса лица. Потом все закрылось синими всполохами и легионера швырнуло внутрь сколковской "сырницы".

За секунду до удара о металлический пол, Серафим почему-то вспомнил странного старика с фонарем и его слова про Пер-Лашез. «Так вот как называется кладбище», – то ли подумал, то ли прокричал легионер, нелепо, боком грохаясь в центр вогнутого круга.

11

– Что? Что случилось? Где ковчежец? – неожиданно нервно, почти истерически вскричал агент Жан, когда Серафим, кряхтя и охая от боли (ох, недаром сколковские инструктора советовали принимать «позу терминатора») выбрался наружу и стало ясно, что он вернулся с пустыми руками. – Ты не нашел его? Ты опоздал? Ну, говори же, черт тебя побери!

– Спрятан в надежном месте.

– Ну почему ты не забрал его оттуда?

– Не смог. Иначе я бы потерял его. Мне еще пришлось три часа добираться до места. Вернее его могли бы отобрать… Мне нужно еще немного времени, чтобы забрать его. Часов…э… шесть, не больше…

– Шесть часов? Да, ты с ума сошел! Я боюсь, его преосвященство не одобрит…

– Если у меня будет это время, я гарантирую, что ковчежец будет здесь.

Но тут присутствующий при разговоре сколковец отрицательно покачал головой:

– К сожалению, мы можем предоставить вам только три с половиной часа. И ровно через 110 минут, либо следующий возможный старт будет только через месяц. Все места расписаны… Так что решайте быстрее.

– Мне нужно созвониться с Парижем, – сказал агент, доставая из кармана мобильник.

– Звоните, у вас есть десять минут, чтобы принять решение. Не забывайте, надо еще подготовить таблетку.

Агент отошел в сторону, на ходу набирая номер. Вот, он возбужденно заговорил, эмоционально жестикулируя свободной рукой, потом вдруг резко замолчал, видимо слушая, что говорит трубка и, наконец, кивнув своему невидимому собеседнику , со словами «сейчас уточню», спешным шагом вернулся к сколковцу.

– А скидка будет? – спросил он, не убирая мобильный от уха

– Будет, – усмехнулся служащий. – Десять процентов.

– Будет. Десять процентов, – повторил агент в трубку. Почтительно выслушав хорошо различимое ответное кваканье, он с облегченным видом сказал. – Хорошо, мы согласны.

– Тебе хватит три с половиной часа? – повернулся он к Серафиму

– Маловато, конечно, но я постараюсь. Если только нано-таблетка не подведет и доставить меня именно в то место, которое мне нужно.

– Не подведет, – снова вмешался в разговор служащий. – Тем более, что у Вас уже есть привязка к конкретному временному континууму… Сейчас Вам надо в пройти со мной для уточнения точки возвращения. Как я понимаю, это имеет для Вас принципиальное значение.

– Да, принципиальное. Иначе мне не успеть…

– Только вначале Вам необходимо сдать все оружие… Не волнуйтесь, все необходимое Вы снова сможете подобрать себе непосредственно перед стартом…

После общения со сколковскими спецами у Серафима еще осталось минут тридцать свободного времени. Он решил выйти на улицу подышать свежим воздухом. Все мысли его в этот момент были о Козетте. А что, если сколковцы что-нибудь напутают и он промахнется во времени… Бог с ним с этим ковчежцем и премией, но что же будет с девочкой, если он вдруг не вернется в 10 августа 1792 года?

«Да, господин Бекетов, угораздило же тебя так попасть!»

Он сел на первую попавшуюся лавочку и обхватил голову руками.

– Что с Вами? Вам плохо? – раздался над ним встревоженный женский голос.

Серафим поднял глаза и, увидев загорелые девичьи колени, тут же вскочил.

Перед ним стояла та самая девушка, с которой он так неудачно попытался познакомиться, накануне броска в прошлое. На ней был коротенький светло-зеленый халат, а на голове – накрахмаленный докторский колпак. Тоже светло-зеленого цвета. Русые волосы забраны в тугой хвост. «Бонжур, мадмуазель,» – вспомнил он свое несколько развязное приветствие и последовавший за этим презрительный взгляд карих глаз. Но сейчас они смотрели на него с участием. И это было приятно.

– Нет, со мной все хорошо, – растерянно пробормотал он.

– Я – врач, если что, – сказала девушка. – Работаю здесь. А Вы, как я понимаю, один из этих… (она кивнула в сторону стартового центра) путешественников в прошлое?

Серафим хотел было спросить, как она догадалась, что он путешественник в прошлое, но тут же вспомнил про свой опереточный наряд.

– Ага… сколкер.. – ответил он и с ненавистью посмотрел на свои измазанные катакомбной глиной башмаки.

– Кто, простите?

– Сколкер…

Серафим улыбнулся.

– Ну, типа сколковский сталкер. Вы знаете кто такой «сталкер»? Ну, помните, братья Стругацкие, «Пикник на обочине»? Неужели не читали?

– А-а, знаю, знаю… Фильм, помнится, смотрела, да и брат у меня любитель такой компьютерный игры и книжной серии. Хотя я сама, честно говоря, фантастику не очень…

– Ну вот, там – сталкеры, а здесь – сколкеры…

Девушка хмыкнула.

– Забавно, – сказала она, но тут же приняв официально-деловой вид, добавила.– Ну, раз с Вами все в порядке, то мне пора идти.

– А могу я Вас еще увидеть?– вырвалось тут у Серафима.

– Увидеть?

Брови у девушки удивленно скользнули вверх, она еще раз, как-то оценивающе окинула легионера взглядом и, наконец, сказала:

– Да, пожалуйста. Вот наш медицинский центр…

Девушка кивнула на белое двухэтажное здание неподалеку от научно-исследовательского центра.

– А кого спросить? – бросил он уже вдогонку, глядя на тоненькие, просвечивающие сквозь халат бретельки лифчика на прямой спине.

– Меня Варварой зовут, – обернулась девушка и, блеснув улыбкой, добавила. – Варварой Петровной, сколкер…

У Серафим еще осталось немного времени, и по дороге в центр, он решил заскочить в небольшой расположенный рядом продуктовый магазинчик, чтобы купить чего-нибудь сладкого.

«Порадую Козетту,» – подумал он, подходя к стеллажам с конфетами. Выбрав из всего многообразия упаковку своего любимого «Мишки косолапого», он направился к кассе.

– Девушка, и вот его посчитайте, пожалуйста, – сказал он, ставя на ленту маленького резинового тролля, которого вдруг приметил на стойке рядом с кассой. У тролля были зеленые, стоящие торчком волосы. И хотя он улыбался, глаза у него оставались печальными…

Агент уже ждал его в фойе центра.

– Где Вас носит? – недовольно начал он. – Вам еще надо успеть подобрать оружие и пройти обязательный инструктаж…

Тут агент подозрительно покосился на конфеты в руке легионера.

– А это еще зачем?

Серафим мысленно порадовался, что еще в магазине догадался положить тролля в карман штанов.

– Надо, – коротко ответил он и резко сменил тему, сказав. – Ковчежец будет у Вас ровно через три с половиной часа.

– Хотелось бы, – буркнул агент мрачно. – Иначе точно останетесь без преми..

Он тут же осекся, наткнувшись на холодный взгляд легионера.

И вот Серафим снова находится посреди чуть вогнутого круга и по пищеводу скользит нано-таблетка…

12

Он оказался на том же самом кладбище, неподалеку от входа. По счастью, людей поблизости не наблюдалось, если не считать старика сторожа, что мирно дремал на складном деревянном стуле около ворот, поэтому «приход» Серафима остался незамеченным. Судя по стоящему в зените солнцу, был уже полдень.

Пробежав по главной аллее, Серафим свернул около знакомой часовенки, и, пройдя еще совсем немного, с облегчением увидел за деревьями и тесно стоящими обелисками распростертые крылья мраморного ангела, подле которого, помнится, он и оставил Козетту.

«А что если девочки здесь нет?– вдруг с ужасом подумал легионер. – Что, если она устала ждать и ушла? Или того хуже: ее забрали недобрые люди?»

С колотящимся сердцем прошел он последние шаги до ангела и едва не закричал от радости, когда увидел маленькую, закутанную в кожаный камзол фигурку, неподвижно сидящую на каменных ступенях склепа. Казалось, она спала, обхватив руками колени и склонив на них свою черноволосую голову.

– Козетта! – позвал он негромко, все еще не веря своим глазам и боясь ошибиться. Но то и вправду была она. Услышав свое имя, Козетта подняла голову. Лицо ее, которое показалась легионеру несколько осунувшимся, мгновенно просияло.

– Дядюшка Серафимушка! – закричала она, бросаясь ему на шею.

– Ну что, я тебя не подвел? Быстро вернулся? – спросил он, и притворно кашлянул, чтобы скрыть охватившее его волнение. Удивительно, как быстро, он успел привязался к этой маленькой французской девчушке из прошлого.

– Не подвел, – прошептала Козетта, еще крепче обнимая его.

Тут взгляд Серафим вдруг упал на свежий обелиск, которого здесь раньше не было, и на выбитую на нем дату смерти: 20 августа 1792 года. Но он точно помнил, что покинул Козетту десятого…

– Не может быть!…Сколько же ты ждала меня, Козетта? Неужели?.. Десять дней? Чем же ты питалась, девочка?

Козетта молча протянула ему упаковку таблеток.

– Ну, по крайней мере, я оказался на том же самом месте. В этом они не обманули…, – пробормотал Серафим, заворожено глядя на эту упаковку, в которой осталась только одна таблетка.

– Ты, наверное, голодна? Хотя, что я, дурак, спрашиваю…

Он достал из кармана хрустящий кулек с шоколадными конфетами.

– Совсем нет… Ну, если только самую малость, – пролепетала Козетта, глядя на все это великолепие все более расширяющимся от восторга глазами.

– Козетта, это конфеты. Мои любимые. Попробуй-ка.

Он разодрал пакет и протянул одну из конфет девочке.

– Ну, давай, разворачивай.

«Эх, садовая башка – надо было взять что-нибудь посущественнее», – подумал он, глядя как Козетта вначале осторожно откусывает и прожевывает кусочек конфеты, а потом с одобрительным хмыком запихивает в рот полностью.

– Ну что, вкусно?

Козетта только кивнула и протянула руку за новой конфетой.

– На, бери весь пакет. Только все сразу не ешь, а то живот заболит.… И вот еще…

Он вытащил из кармана игрушечного тролля. Девочка перестала жевать и восхищенно ойкнула.

– А кто это? – спросила она, наконец

– Это – тролль. Игрушечный. Тебе в подарок…. Ну, держи

– Мне?…Подарок?

Козетта, прижав к груди кулек с конфетами, осторожно взяла куклу. Провела ладошкой по зеленым волосам.

– Какой смешной… Какой хорошенький… А он добрый или злой?

–Конечно добрый.

– Но он же ведь тролль?

– Ну и что. Тролли ведь тоже разными бывают. Как люди…

– А как его зовут?

– Не знаю. Вот ты и придумай ему имя. Он же теперь твой… В общем, давай: ешь, играй, придумывай троллю имя, а мне надо кое-что здесь забрать....

Оставив Козетту, он спустился внутрь склепа и, подойдя к центральному саркофагу, уже рассчитанным усилием сдвинул крышку. Сунул внутрь руку, на мгновение похолодев от мысли, что рюкзака там нет. Но тот оказался на месте.

«Спасибо, брат, что присмотрел за моим грузом. Мир твоему праху», – сказал легионер тому, чей покой он снова нарушил и, вытащив рюкзак, задвинул крышку обратно.

Ну что ж, ковчежец у него, теперь пора было заниматься устройством судьбы Козетты.

Серафим глянул на таймер: он показывал три десять. Маловато конечно, но выбора нет. Приходится действовать в предложенных обстоятельствах.

Когда легионер выбрался из склепа с рюкзаком за спиной, кулек был пуст. На лице Козетты застыло выражение блаженство… Рот и руки перепачканы шоколадом.

– Ну, ты, и сладкоежка! – воскликнул легионер.– Как понравилось?

– Дядюшка Серафимушка! Спасибо тебе! Я ничего вкуснее этого никогда в жизни не ела! Только пить уж очень хочется… Это что, ангельская еда?

– Типа того…

Достав платок, Серафим и вытер Козетте рот и руки. Затем отстегнул от пояса флягу и протянул девочке. Та жадно прильнула к фляжке. Напившись, она похлопала себя по животу со словами:

– Фух, я кажется наелась так, что сейчас лопну.

– Не лопнешь, это я тебе обещаю. Ну, нам пора идти. У нас осталось слишком мало времени.

Легионер надел оставленный Козеттой камзол, закинул за плечи рюкзак с ковчежцем и, крепко взяв девочку за руку, зашагал по направлению к главной аллее.

– Дядюшка Серафимушка, куда мы идем? К тебе домой?

В ответ «дядюшка» промычал что-то неопределенное, но девочка и не думала отставать.

– Ты заберешь меня с собой, туда, где ты живешь?

Пора было говорить правду. Но только как объяснить шестилетнему ребенку, что ты из будущего, да так, объяснить, чтобы он тебе поверил?

– Козетта, послушай. Мой дом так далеко, что я не могу забрать тебя с собой. Поверь, я очень хочу, но не могу. Я могу попасть туда только один… Сейчас я хочу найти для тебя новый дом. Здесь, во Франции, в Париже…

Больше всего он боялся, что Козетта расплачется. Но она неожиданно улыбнулась лукавой улыбкой.

– Дядюшка Серафимушка, а я знаю, кто ты и почему не можешь забрать меня.

– И кто же? – удивился легионер

– Ангел. Ты – ангел. Ведь так? Ведь ты же специально прилетел ко мне? И конфеты ангельские принес… И этого доброго тролля, которому я пока не придумала имя и буду звать его просто Верт (зеленый). Ведь правда ты ангел?

Глядя в ее сияющие глаза, он не посмел сказать нет. Лишь неопределенно хмыкнул. Но Козетте, кажется, и этого было достаточно. Она радостно завизжала, а потом вдруг спросила:

– Только я не пойму, где у тебя крылья? Ты их прячешь?

– Угу, прячу…. Типа того. Они …э-э-э отрастают только в определенные моменты, когда надо улетать отсюда…

Они прошли мимо старика сторожа, что все также мирно дремал на складном деревянном стуле около ворот и оказались на небольшой площади. Сейчас на ней не было ни души, если не считать нескольких торговок с полу увядшими цветами. Торговки подозрительно покосились на Серафима и девочку.

Легионер не долго думая свернул на самую ближайшую улочку – ведь, по большом счету, сейчас это не имело никакого значения. Значение имело лишь только время, оставшееся у него. И времени этого с каждым мгновением становилось все меньше и меньше.

13

Он шел, рассеянно отвечая на вопросы Козетты и внимательно всматриваясь в лица встречных, особенно женщин, и мысленно молил Господа о том, чтобы на пути его встретилась добрая, способная позаботиться о девочке душа. Но на беду прохожих было мало, да и лица их, признаться, не внушали ему доверия.

Миновав пару грязных улочек, они оказались на просторной площади, посреди которой возвышался большой воздушный шар с плетеной корзиной для пассажиров. Покрытый тонкой железной сеткой, жирно отливающий на солнце своей шелковой кожей, он казался не рукотворным созданием, а неким фантастическим существом.

Около шара толпились зеваки. Какой-то седовласый господин в черном сюртуке приглашал публику подняться в небо и посмотреть на Париж с высоты птичьего полета.

– Всего одно экю, граждане! Всего одно экю за восхитительный вид, за небывалое приключение!… Абсолютно безопасно! Шар надежно привязан к земле канатом. Мои ассистенты держат все под контролем, и при помощи мощной лебедки опустят шар на землю!

При этих словах ассистенты – двое крепышей, в одинаковых зеленых жилетах, демонстративно ухватились за удерживающие шар канаты, а третий ласково погладил деревянный барабан ручной лебедки.

      Но желающих пока не находилось.

Увидев шар, Козетта восхищенно вскрикнула и замедлила шаг.

– Козетта, пойдем скорее, ты что, воздушного шара никогда не видела? – нетерпеливо потянул ее за руку Серафим.

– Душного шара, – восхищенно повторила та, а потом произнесла по слогам. – Ни-ко-гда…. Дядюшка Серафимушка, а что это?

– Для того, чтобы подниматься в небо и смотреть на землю с высоты, – объяснил Серафим.

«Господи, как все-таки трудно с этими детьми!»

– И я тоже хочу… на небо на душном шаре.. Дядюшка Серафимушка, ну пожалста…

Большие карие глаза с мольбой смотрели на легионера.

– Маленьким девочкам запрещено кататься на воздушном шаре. Вот когда вырастешь, тогда возможно…

Серафим ускорил шаг, и не обращая внимания на то, что Козетта при этом уже почти бежала, поспешно пересек площадь.

Неожиданно для себя они вдруг оказались во власти толпы, что с веселым шумом и криками текла куда-то вниз по улице. Козетту, чтобы не затоптали, легионер взял на руки и она, трогательно прижавшись к нему щекой, испуганно таращилась на теснящихся вокруг людей.

– Что случилось? Куда идут все эти люди? – спросил он у налетевшего на него оборвыша во фригийском колпаке. Вообще, легионер, заметил, что такие колпаки носит чуть ли не каждая вторая особь мужского пола. Оборвышу на вскидку было не больше пятнадцати лет, но вид он имел весьма важный.

– Эх, папаша, Вы что, не знаете? – нарочитым басом ответствовал тот и тут же восторженно затараторил.– Сегодня по приказу Конвента казнят изменников республики. Раскрыт очередной контрреволюционный заговор аристократов.

– Аристократов на фонарь! Смерть изменникам, да здравствует республика! – вскричал он под конец, и этот крик охотно подхватили в толпе.

«Только этого мне еще не хватало,»– подумал увлекаемый людским потоком легионер. Вокруг него теснились многочисленные треуголки, колпаки, изящные женские шляпки и просто взъерошенные головы возбужденных предстоящей казнью парижан.

Улучив момент и покрепче прижав к себе Козетту, он юркнул в первую попавшуюся на пути улочку. Узкая зажатая меж трех-четырех этажными домами она оказался неожиданно пустынной, если не считать какой-то торопливо шагающей впереди женщины. Впрочем, торопиться у нее получалось не очень, так как она вела за руки двух карапузов лет пяти. Женщина не походила ни на богатую даму, ни на простолюдинку. Аккуратное неброское платье, подобранная в тон ему шляпка. К тому же дети…

Кажется, она была той, кто ему нужен. Окрыленный надеждой легионер решительно последовал за женщиной. Грохот его тяжелых башмаков сразу же наполнил улицу. Женщина испуганно обернулась. Серафим отметил, что у нее приятное лицо с пухлыми румяными щеками. На вид, ей было не больше тридцати. Увидев легионера, женщина ускорила шаг. Однако с двумя малышами это оказалось не так-то легко.

– Прошу прощения, мадам, – начал легионер, нагоняя женщину и заглядывая ей в лицо. При этом он старался звучать как можно любезней. Та с криком отпрянула, один из малышей споткнулся и наверняка упал бы, если бы она крепко не держала его за руку.

– Не бойтесь! Я не сделаю Вам ничего дурного.

Но женщина, кажется, не слышала его. В поисках спасения, она лихорадочно завертела головой. Но на улице, кроме них, никого не было. Малыши испуганно захныкали.

– Прошу Вас, выслушайте меня!…

– Что Вам от меня нужно? У меня нет с собой денег, – залепетала она и вместе с детьми попятилась к стене.

– Мне не нужны Ваши деньги, – взмолился Серафим.– Просто выслушайте меня! Прошу Вас!

– Не бойтесь! Он хороший, – пришла ему на помощь Козетта и неожиданно строго прикрикнула на хнычущих карапузов:

– Да прекратите вы плакать!

Малыши тут же замолчали, испуганно таращась то на легионера, то на сидящую на его руках Козетту.

– Я слушаю вас, – едва слышно проговорила несчастная женщина, в этот момент белая как мел.

– Мадам, я вижу Вы любите детей….

Она настороженно смотрела на него. На лбу ее выступила испарина.

– Понимаете, я сегодня ухожу на… войну. А у этой девочки кроме меня никого нет… Вы не могли бы…

Женщина, наконец, поняла, что от нее хотят и протестующе замотала головой.

– Что вы, месье, у меня своих трое…. Сами едва сводим концы с концами… Так что…

Серафим чуть было не добавил: «я заплачу», но вовремя вспомнив, что у него нет денег, тут же прикусил язык.

«Эх, голова садовая, не догадался взять с собой местных монет. Хотя сомневаюсь, что они есть у сколковских костюмеров… Если только фальшивые. Хотя, у меня же есть перстень – подарок графа Куропатова »

– А если я Вам заплачу… Вот… перстень. Он стоит много денег…

Женщина посмотрела на перстень, потом на Серафима и девочку, снова на перстень. Видно было, что она колеблется, но потом вдруг решительно мотнула головой:

– Простите, нет….Не могу..

– Ясно, извините.

Серафим зашагал прочь, но не успели они с Козеттой сделать и пары шагов, как вслед донеслось:

– Месье, подождите! Месье! Я знаю, кто может Вам помочь. Слышите!?

Серафим остановился.

– Я знаю, кто Вам сможет помочь, месье, – повторила женщина, подходя к нему. – Вам нужен приют мадам Паради. Она берет таких вот малышек на воспитание. Тут недалеко…