скачать книгу бесплатно
– Я хочу попросить вас о помощи для моей хорошей знакомой. Ее зовут Элен, – продолжила девушка.
И я подумал, что уж закрутить интрижку с этой Элен мне никто не помешает.
– Скажите, что я должен сделать?
– Заберите ее с собой в Россию, в России она устроится лучше!
– А она согласна?
– Дада, конечно! Она хочет уехать в Россию! Мы говорили об этом! У нее готовы все документы, она только ждет удобной оказии.
– Что ж, если так, не вижу препятствий. Если ваша Элен не боится морских путешествий, я возьму ее с собой.
– Спасибо, вы замечательный! – Екатерина Семеновна на мгновение прильнула ко мне и коснулась губами моей щеки.
– Право, это пустяк.
Девушка протянула мне первую попавшуюся книгу в дорогом кожаном переплете, взяла меня за руку и потянула за собой. Мы вернулись в гостиную.
– Превосходная книга, – промолвил граф Воронцов.
Я взглянул на обложку и удивился, так как название и автор были на русском языке: «Фридрих Готлиб Клопшток. Смерть Адама».
– Папенька, граф Воленский согласился помочь Элен.
Граф Воронцов улыбнулся, а по лицу Новосильцева пробежала тень. «Хе-хе, – подумал я, – да ты, брат Николя, никак сохнешь по этой Элен!»
Екатерина Романовна удалилась в свои покои. Откланялся и Николай Николаевич. Прощаясь со мной, он незаметно постучал указательным пальцем по фолианту и шепнул:
– Не забудьте завтра похвалить: перевод сделала сама Екатерина Семеновна.
Мы с графом Воронцовым остались одни. Я думал, он не захочет ждать до утра и заговорит о делах. Но ошибся.
– Катенька хлопотала за Элен де Понсе? – не то спросил, не то констатировал граф. – Она хотела, чтобы просьба прозвучала из ее уст.
– Я не мог отказать ей, – ответил я.
– Я присоединяюсь к ее просьбе, – улыбнулся граф Воронцов. – Элен – француженка. Милая девушка. Виконтесса Элен де Понсе. Ее родителей обезглавили. А ей удалось бежать в Англию.
– Они были роялистами, – понимающе протянул я.
– Разумеется, – кивнул граф Воронцов.
Я представил себе девушку, воспитанную в достатке и неге, внезапно осиротевшую, оказавшуюся в чужой стране без средств к существованию.
– В России она устроится лучше. Я дам ей рекомендательное письмо, моему другу нужна французская гувернантка, – пояснил граф Воронцов.
– Но ведь Наполеон открыл Францию для роялистов, – сказал я. – Любой может вернуться, достаточно принести присягу на верность первому консулу.
– Тысячи французов так и поступили, – согласился граф Воронцов. – Но Бонапарт презирает законы. Он казнит роялистов, ссылает на острова по малейшему подозрению. И присяга не спасает. Виконтессу де Понсе можно понять. Ее родителей гильотинировали.
– Будьте покойны, ваше сиятельство, я позабочусь о ней, – пообещал я графу Воронцову.
– Вы сделаете богоугодное дело. Она не станет обузой. Надеялась, что вы не откажете, и уже приготовилась к отъезду. И кстати, – хозяин дома понизил голос, – она действительно прехорошенькая.
Он заботился о других, еще не зная о собственной судьбе. Мне стало совестно, словно не российский император, а я лишил его имений.
– Семен Романович, – промолвил я, – я привез неприятное для вас известие. Вы уж простите великодушно, но молчать до завтра не представляется возможным.
Граф Воронцов взял меня за руку и по-дружески сжал ее.
– Не волнуйтесь, Андрей Васильевич, – вымолвил он. – Я все знаю. Новости часто опережают официальные депеши.
– Значит, вы знаете?
– Знаю, – улыбнулся он. – Его величество изволили конфисковать мои имения. Ничего страшного. Императоры приходят и уходят. Россия остается. Россия дала, Россия забрала. Все хорошо. Мой сын на службе в Преображенском полку. Дочь… дочь выйдет замуж. Все будет хорошо. – Он взял меня под локоть: – А теперь пойдемте. Вам необходимо отдохнуть.
Его слова звучали спокойно, без пафоса. Он никого не винил и не питал злобы, а его дочь встречала гостей с фрейлинским шифром на груди.
Лакей проводил нас к моим апартаментам. Граф вошел следом за мной и жестом велел слуге оставить нас.
– Мы управимся со всеми формальностями за день. Вы могли бы отправиться в обратный путь завтра же вечером. Но в свете случившегося стоит отложить выезд на послезавтра. Не стоит путешествовать в темное время суток.
– Все же не представляю, как я покину Лондон, не дождавшись результатов расследования! – покачал я головой. – Если бы несчастье случилось со мной, Артемий бы не бросил меня.
– Понимаю ваши чувства. – Граф Воронцов по-дружески сжал мой локоть. – Но другу вы уже не поможете. А вам нужно торопиться. Помните, война России с Англией может начаться в ближайшие дни. Вы должны обогнать войну и – кто знает – возможно, предотвратить ее!
Глава 3
Перед сном я думал об этой девушке, Элен де Понсе. Воображение рисовало юную виконтессу, вынужденную добывать средства к существованию мытьем посуды. Я пытался отмахнуться от черных мыслей, но поневоле задавался вопросом: каково это – пережить страшную трагедию, казнь родителей, – и содрогался от ужаса. Но я спал в богатом доме графа Воронцова, а где коротала ночь эта девушка, не знал. Я думал о том, как выполню поручение императора, непременно буду вознагражден и предстану перед маменькой и папенькой, обласканный царской милостью.
А она? Какими надеждами тешилась она? Надеждой на то, что неизвестный российский посланник согласится доставить ее бесплатно в Санкт-Петербург? И удастся из посудомоек выбиться в гувернантки?
Потом я вспомнил свою кузину Елизавету Дмитриевну. Ее матушка графиня Мария Никаноровна Неверова рассчитывала выдать Лизу замуж за меня. Мои родители полагали, что это будет отличная партия, но – слава богу! – оставляли последнее слово за мной.
Я представлял себе Лизу на месте юной виконтессы. Какое отчаяние охватило б ее, случись ей осиротеть и попасть в чужую страну! Какое унижение испытывала бы она, оказавшись перед выбором – служить посудомойкой или гувернанткой! И какой благодарностью воспылало бы ее сердце, если бы молодой граф предложил ей руку и сердце…
Утомленный дорогой и треволнениями, спал я крепко, но даже во сне чувствовал гарь в воздухе. Проснулся поздним по лондонским меркам утром. Но в тяжелой от духоты голове стоял образ очаровательной виконтессы.
– Вот и вы! – Граф Воронцов встретил меня с радушной улыбкой. – Я приказал не беспокоить вас, пока не проснетесь сами. Вам нужен был отдых.
– Одного не пойму: как вы живете здесь? Этим воздухом невозможно дышать! – сказал я.
– К этому быстро привыкаешь. Всему виной туманы, они задерживают в воздухе дым. А так в России топят камины и печи куда больше, чем здесь, – объяснил Семен Романович.
Появился Новосильцев и с напыщенным видом вставил реплику:
– Воздух в России лучше, но атмосфера удушлива.
Николай Николаевич обратил на меня вызывающий взгляд.
– Ждете, что я буду протестовать? – усмехнулся я. – Напрасно. В нашем государстве много недостатков. Но это не мешает служить ему. И тем более я не склонен идеализировать другие системы. Будь то английская, французская, да хоть какая.
– Друзья мои! – воскликнул Семен Романович. – Решительно, вы найдете в лице друг друга прекрасных собеседников. Николай, будь так добр, составь Андрею Васильевичу компанию. Я распоряжусь, чтобы накрыли стол. Для тебя это будет ланч, а для Андрея Васильевича – первый завтрак. Только не слишком горячитесь! К чаю вы должны закончить политические дебаты, чтобы не докучать даме. С минуты на минуту приедет мадемуазель де Понсе.
Я почувствовал усиленное сердцебиение и отступил в угол, куда не доставал свет из окна, – не хотелось, чтобы собеседники заметили, как покраснели щеки.
А про себя отметил, что совершенно потерял рассудок из-за виконтессы: еще ни разу не видел ее, а уже краснею при упоминании ее имени.
– Господа, прошу вас в гостиную, – пригласил нас граф Воронцов. – А я должен оставить вас на пару часов. Отъеду по делам. Николай, прошу тебя представить Элен графу.
– Семен Романович, признаться, я рассчитывал, что мы немедленно приступим к делу, – напомнил я графу Воронцову о цели своей миссии.
– Несомненно, мой друг, – улыбнулся он. – Груз прибыл из Бирмингема еще два дня назад и поступил на хранение в банк. Именно туда я и направляюсь.
– Я должен поехать с вами.
– Вы напрасно потеряете время, – возразил граф Воронцов. – Я распоряжусь, чтобы произвели необходимые приготовления и назначили appointment[3 - Appointment (англ.) – свидание.]. Тогда-то мы с вами и приедем в банк. Вы будете присутствовать при упаковке и пломбировании.
– Право, мне неловко, что всю волокиту вы взваливаете на себя, – подумав и придя к выводу, что так действительно разумнее, сказал я.
– Друг мой, оставьте мне, старому дуралею, возможность хоть немножко еще послужить России. А вам не помешает выкроить время для очаровательной барышни.
Он рассмеялся, а я почувствовал, что краска с новой силой залила мои щеки, но отступить в тень уже не мог. Впрочем, смеялся граф Воронцов вполне добродушно.
– И самое главное! – спохватился я. – Скажите, нет ли новостей от полиции?
– Пока нет, – с тяжелым вздохом промолвил граф Семен. – Полиции нужно время.
– Даже если не дождусь поимки преступников, я хотел бы знать о том, как продвигается розыск.
– Я приглашу инспектора Салливана, – ответил граф Воронцов.
Он уехал, а мы с Новосильцевым остались в гостиной. Лакеи сновали вокруг, накрывая стол. Вошел мистер Блотт с подносом. Я заметил суету в холле, оттуда донесся женский голос.
– А вот и мисс де Понсе приехала, – заметил Новосильцев.
«Heus-Deus[4 - Heus-Deus! (лат.) – Эй, Бог!]! – воскликнул я мысленно. – Пан или пропал! Великая любовь или большое разочарование!» И с замиранием сердца вышел я в холл, увидел ее и… почувствовал удар молнии в груди.
Она была очаровательна! Белокурая девушка лет восемнадцати стояла, скромно потупив взор. На ней было аккуратное синее платье, сшитое, насколько я мог судить, по английской моде, но явно более подходящее простолюдинке, нежели виконтессе. Почувствовав мое присутствие, она подняла голову, и наши взгляды встретились. Я был заворожен глубиной ее карих глаз. Несомненно, она догадалась, что я и есть тот человек, который отвезет ее в Россию. Она смотрела на меня с покорностью и благодарностью, как бы вверяя свою судьбу мне.
Я не сомневался, что она ответит взаимностью, и ликовал, представляя себе, как она расцветет, когда я закажу ей наряды, достойные королевы, а старые платья она раздаст прислуге.
Рядом с нею стоял лакей. Похоже, он да и мистер Блотт заметили, какое воздействие произвела на меня встреча с девушкой. Однако их лица хранили невозмутимое выражение.
Я улыбнулся, вознамерившись вопреки этикету представиться ей сам. Ее четко очерченные губы дрогнули в ответной улыбке. И вдруг раздался окрик:
– Николь! Что ты встала столбом!
Послышались быстрые и четкие шаги, и из боковой комнаты вышла женщина лет двадцати пяти, не меньше. Ее черные волосы были уложены в прическу, – уверен, на укладку она потратила целое утро. Она сбросила легкую шубку на руки лакею и подтолкнула девушку, побуждая ее к действию, насчет которого, очевидно, распорядилась ранее.
– Николь! Шевелись! Шевелись давай! – повторила дама.
Девушка опустила голову и быстро прошла в глубину дома. Я слегка посторонился, и синее платье из тарлатана[5 - Тарлатан – недорогая хлопчатобумажная ткань.] мимолетно коснулось моей руки. Ее госпожа заметила меня и, выдав лучезарную улыбку, воскликнула:
– Ах, простите! Я не видела вас! Эти слуги бывают такими несносными! Вы, должно быть, граф Воленс?
Не успел я поправить ее, как из-за спины раздался ироничный голос Новосильцева:
– Воленс-Ноленс!
– А я виконтесса Элен де Понсе, – щебетала дама. – Граф Саймон сказал, что вы отвезете меня в Россию. Это очень мило с вашей стороны!
Она подала мне руку, я коснулся губами ее запястья. Дама пошла вперед, увлекая меня за собой.
– Здравствуйте, мистер Николя, – поприветствовала она Новосильцева.
– Доброе утро, мисс Элен, – ответствовал он и, повернувшись ко мне, спросил: – Что-то случилось? Вы как-то странно выглядите!
– Нет-нет, ничего, – поспешно ответил я.
А виконтесса де Понсе смерила меня торжествующим взглядом. Похоже, эта напыщенная гусыня решила, что я сражен ее чарами!
Она расположилась в кресле, откуда-то явился черный кот, которого накануне едва не пришиб мосье Каню. Животное потерлось мордой о ноги виконтессы, и она взяла его на руки.
– Нуар, Нуар, – проворковала виконтесса и, взглянув на меня, спросила: – Скажите, граф, в чем заключается ваша миссия?
– Я должен предотвратить войну, – сказал я с некоторым сарказмом.
– Да? – Виконтесса несколько растерялась. – А как вам погода?
– Погода? – переспросил я и, бросив взгляд на Новосильцева, ответил: – В России удушливая, а здесь отвратительная.
– Знаете, граф, – доверительным тоном произнесла виконтесса, – в Англии на вопросы о погоде принято отвечать «fine, very fine[6 - Fine, very fine (англ.) – прекрасно, очень прекрасно.]».
– Благодарю за подсказку, – промолвил я, – но, полагаю, вам нужнее изучить российские обычаи, чем мне английские.
– Я слышала, что с вашим другом случилось несчастье, – неожиданно серьезным тоном сказала мадемуазель де Понсе.
– Его убили, – ответил я.
На лице виконтессы де Понсе ни единый мускул не дрогнул. Впрочем, чего я ждал от женщины, родителей которой гильотинировали!
– Не могу простить себя, – добавил я. – Это была моя вина.
– Ваша?! – изумилась она.
– Именно. – Я кивнул. – На подъезде к Лондону на нас напали грабители. Я настоял на том, чтобы дать им отпор. Одному из них я прострелил руку.