скачать книгу бесплатно
После его отъезда Олег подступил к своей мачехе:
– Я немало добра тебе сделал, матушка. Вот и ты отплати мне тем же.
– О чём это ты? – с удивлением взглянула на Олега Манефа.
– Ты хотела, чтобы Игорь сел князем в Путивле, я сделал его князем, – принялся перечислять Олег. – Ты желала, чтобы Всеволод княжил в Трубчевске, и я дал ему Трубчевск. Тебе хотелось в Чернигов вернуться, и я взял тебя с собой, покидая Новгород-Северский.
– Чего же ты хочешь? – напрямик спросила Манефа.
– Игорь доверяет тебе и даже советуется с тобой, – осторожно начал Олег, – от тебя у Игоря нет никаких тайн. Ты могла бы поехать к Игорю в Путивль и выведать обиняками про…
– Про Изольду и Вышеслава? – усмехнулась Манефа.
– Да, – кивнул Олег, напряжённо глядя ей в глаза.
– Хорошо, – княгиня пожала плечами, – я сделаю так, как ты просишь. Только не думай, что Игорь глупее тебя. Мой приезд обязательно его насторожит.
– А ты отправляйся не сегодня иль завтра, а дней через десять, – сказал Олег. – Может, к тому времени Игорь что-нибудь разузнает о Вышеславе иль тот сам к нему пожалует.
– Пусть будет по-твоему, сын мой, – покорно произнесла Манефа.
Княгиню порядком утомляли и раздражали каждодневные злобствования Олега, который постоянно ругал своих дружинников, рыскавших в поисках беглецов, да только всё без толку.
Не нашёл Вышеслава и Бренк, ездивший ради этого в Киев.
…По прошествии десяти дней Манефа поехала в Путивль.
Агафья, полагавшая, что теперь, когда нет Изольды, супруг опять станет уделять ей внимание, была поражена тем, что Олег пожелал и её использовать в поисках Вышеслава. Но какую роль он ей уготовил!
– Отправляйся в Трубчевск, ко Всеволоду, – объявил Олег жене.
– Зачем это? – забеспокоилась Агафья.
– Затем, что видел я, какими глазами Всеволод поглядывает на тебя, наведываясь ко мне в гости, – ответил Олег. – По всему видать, присох к тебе младень. Да ты не красней, голуба моя! Это хорошо, что твоя краса Всеволоду кровь будоражит. Повелеваю тебе согрешить с ним в постели.
– Да в уме ли ты, милый?! – изумилась Агафья. – Не стану я делать этого!
– Станешь! – жёстко произнёс Олег. – Иначе посажу тебя в погреб к крысам.
Олег усмехнулся, видя, как передёрнуло Агафью при одном упоминании о хвостатых тварях, коих она до смерти боялась.
– Скажешь Всеволоду, что якобы едешь в Корачев к знахарке лечить свои женские хвори, это ведь по пути в Трубчевск, – заговорил Олег голосом, не допускающим возражений. – Задержишься на несколько дней у Всеволода в гостях. Думаю, он будет рад.
– Чего ты добиваешься, Олег? – спросила Агафья, испытующе взирая на мужа.
– Соблазняя Всеволода, постарайся выведать у него про Вышеслава с Изольдой. Может, Всеволод что-то знает о них, но не говорит из-за своей приязни к Вышеславу. Может, Всеволод что-либо слыхал о них от Игоря, ведь с ним он общается ближе, чем со мной. Уразумела?
– Уразумела, – холодно вымолвила Агафья: её переполняло презрение к мужу.
На другой день Агафья уехала в Трубчевск…
В конце лета в Чернигов из Киева прибыли посланцы Святослава Всеволодовича с наказом слать войско к Переяславлю, в окрестностях которого появилась большая орда половцев. Беспокоился Святослав за юного переяславского князя Владимира Глебовича и просил Олега выйти к нему на помощь. Сам Святослав в это время воевал с турово-пинскими князьями, вздумавшими идти под руку полоцкого князя, и помочь Владимиру Глебовичу ничем не мог.
Олег, разославший всю дружину на поиски Вышеслава и Изольды, в поход не пошёл, но приказал Игорю и Всеволоду вести полки к Переяславлю. Олег хотел и Ярослава Всеволодовича отправить вместе с Игорем и Всеволодом, но тот уже увёл дружину к Курску – стеречь от поганых свои рубежи.
Игорь и Всеволод без промедления устремились к Переяславлю. В их объединённой дружине было семьсот всадников. Но они опоздали: половцы, простояв три дня под Переяславлем, ушли к городу Баручу. Переяславские воеводы, видя многочисленность половецкой орды, не решились дать битву в открытом поле, хотя князь Владимир и рвался в сражение.
Игорь и Всеволод двинулись по следам степняков. Ещё издали они заметили в небе чёрный дым – это горел Баруч.
Среди обуглившихся развалин бревенчатых стен и домов лежали тела мёртвых русичей в белых портах и рубахах. Степняки сняли с убитых кольчуги, шлемы и сапоги. Примятая трава указывала, в каком направлении ушла степная конница.
– К городку Серебряному направились ханы, – переговаривались между собой немногочисленные переяславские дружинники, сопровождавшие северских князей. – Переяславль взять не смогли, так решили всё вокруг пожечь, злыдни!
– А какие ханы, известно? – поинтересовался Игорь.
– Двое их, старый и молодой, – отвечали переяславцы. – Старого зовут Кобяк, его орда кочует у самого Лукоморья. Из всех ханов это самый могучий. Молодого зовут Кончак, сын Отрока. Этот из донских половцев, кои часто порубежье наше грабят.
– Чего же мы медлим?! – воскликнул Всеволод. – Догоним нехристей и в куски порубим!
Но переяславцы напрочь отказались от этого:
– Мало нас для такого дела. И ваша дружина, други, невелика по сравнению с половецкой ратью.
– У одного Кобяка больше восьми тыщ конницы!
– И у Кончака тыщ пять, не меньше.
Остались переяславцы у сожжённого Баруча, чтобы предать земле тела павших христиан.
Игорь и Всеволод повели дружину к городку Серебряному, стоявшему на реке Супой. Туда прибыли под вечер.
Городок был сожжён дотла.
Вольный степной ветер далеко разносил запах гари и мелкие частицы пепла. Убитых русичей здесь было не меньше, чем в Баруче. Однако ни там ни тут не было мёртвых женщин и детей.
– Значит, полон гонят поганые, – угрюмо промолвил Игорь.
– Переяславцы говорили, что половцы разорили все сёла за рекой Альтой, – вставил Всеволод. – Да ещё эти два города… Чаю, немалый полон ведут за собой ханы.
Утром дозорные сообщили князьям, что половецкая орда разделилась: один из ханов двинулся к городу Голотическу, другой направился к пограничному городу Коснятину.
Игорь заметил, как загорелись глаза у Всеволода.
– Сам Господь внушил ханам мысль разойтись в разные стороны, – сказал Всеволод. – Коль навалимся дружно на одного из них, то другой уже не успеет на помощь.
– Мало у нас дружины, – с сомнением промолвил Игорь. – Даже на Кончака мало.
– Что же, так и уйдём бесславно? – уныло протянул Всеволод.
Игорь и сам горел желанием попытать счастья в сече с половцами, доселе не встававшими у него на пути. Когда ещё представится такая возможность?
– Ладно. – Игорь решительно сдвинул брови. – По коням!
Пустив впереди дозорных, братья устремились к Коснятину. От Коснятина было ближе до черниговских владений.
«Ежели не повезёт в битве, будем пробиваться к Сейму», – подумал Игорь.
Приближаясь к пограничной реке Суле, на которой стоял Коснятин, Игорь усилил дозоры, рассчитывая только на внезапность нападения.
Наконец дружина вышла к Коснятину.
Дозорные сообщили, что половцы готовятся к штурму и отпустили своих коней пастись в степь.
– Стало быть, не ждут нападения! – потирая руки, усмехнулся Всеволод. – Вот токмо кто там – Кончак иль Кобяк?
– Теперь уже неважно, – промолвил Игорь, надевая шлем с золотой насечкой. – Ударим порознь: ты – по стану, я – на поганых, что собрались близ городского вала. Когда освободишь пленных русичей, без промедления двигай ко мне. А там – как Бог даст!
– Держись, брат, я подоспею вовремя! – заверил Игоря Всеволод. Он был на удивление спокоен.
– Главное, не дать поганым на лошадей сесть, – заметил Игорь.
– Да одолеем мы их: хоть пеших, хоть конных! – самоуверенно бросил Всеволод, натягивая кольчужные перчатки.
Через тростниковые заросли пересохшего болота русичи в молчании двинулись туда, где дымили костры половецкого стана. Изредка всхрапывала чья-нибудь лошадь, иногда бряцала рукоять меча о край щита у кого-нибудь из дружинников. Шуршал тростник, раздвигаемый конной колонной. Дружинники ехали, соблюдая большие интервалы, с опущенными на плечо копьями. Княжеские стяги тоже были опущены.
Находившийся впереди Игорь, борясь с волнением, негромко повторял слова из известной всем припевки:
– «Эх, Коснятин-городок! Он не низок, не высок…»
Выбравшись на открытое место, русичи построились в боевой порядок и стали ждать своих дозорных, следивших за передвижениями половцев. Вот дозорные прискакали и поведали, что поганые двинулись на приступ.
– Это нам на руку, – ухмыльнулся Всеволод.
– «Эх, Коснятин-городок…» – повторил Игорь и дал шпоры коню.
– «Он не близок, не далёк», – весело продолжил Всеволод и взмахом руки велел поднять знамёна и копья.
Вылетев из-за косогора, русская конница распугала половецкие табуны и, разделившись на скаку на два отряда, помчалась на врага.
Дружинники Всеволода рассеяли нестройную конную сотню половцев, охранявшую табуны, и ворвались в стан, пестреющий разноцветными шатрами с закруглённым верхом. В самом центре стана в ограждении из составленных в круг повозок находились русские пленники. В основном это были женщины и дети. Охранявшая их стража была более многочисленна, но и она не устояла перед натиском трубчевской дружины. Половцы метались между шатрами, ища спасения, но всюду натыкались на мечи и копья русичей. Всеволод приказал никого из степняков в плен не брать.
Тем временем Игорева дружина, разделившись на сотни, врезалась в пешие половецкие толпы, скопившиеся возле крутых валов Коснятина. Валы эти охватывали городок в виде подковы, защищая его с трёх сторон. С четвёртой стороны была река Сула. Там стена проходила прямо вдоль обрывистого речного берега.
Именно потому, что городской вал представлял собой большой полукруг, половцы, устремившиеся на штурм с трёх сторон сразу, сначала не поняли, что произошло. Множество степняков продолжали карабкаться на вал, не ведая, что за его изгибом их соплеменники отбиваются от невесть откуда взявшейся колонны русичей. И только с высоты вала, а также с приставленных к стене Коснятина лестниц половцы вдруг заметили переполох в своём стане. Заметили они шлемы и щиты русских конников, которые, двигаясь вдоль вала, безжалостно орудовали длинными прямыми мечами.
Скатываясь вниз с валов, степняки всей массой устремились на Игореву дружину, стараясь прижать русичей к валу, лишить их подвижности. Степнякам, может, и удалось бы это, если бы не жители Коснятина, которые с дубьём и топорами выбежали из ворот города и ударили половцам в спину. Завязалась упорная битва.
На Игоря степняки так и бросались со всех сторон, стараясь обезоружить его и стащить с коня: князь для них – завидный пленник.
Оглохнув от звона мечей и гортанных воплей нападающих половцев, Игорь видел вокруг себя лишь сверкающие кривые сабли, скуластые лица, вражеские круглые щиты. Конь под ним храпел и дыбился. Рука Игоря ныла от усталости, но он продолжал сечь мечом направо и налево.
Но поганых всё так же много. А силы тают. Гибнут один за другим Игоревы гридни, изнемогая в неравной сече…
Вдруг со стороны половецкого стана будто вихрь накатился. Это налетела Всеволодова дружина. В битве сразу наступил перелом. Трубчевцы, которым их молодой князь показывал образчик храбрости и неудержимости, врубались в гущу степняков с такой неистовой яростью, что это лишило врагов мужества. Сбивая друг друга с ног и бросая оружие, половцы стали разбегаться кто куда. Русичи гнали и рубили их без пощады, устилая телами неприятелей широкую степь.
Половцы бежали к реке, бросались в неё, плыли к другому берегу, мешая друг другу.
Русичи стреляли по плывущим степнякам из луков.
Часть половцев, рассеявшись по степи, ловили своих лошадей. Бросая раненых и убитых, степняки уносились вдаль. Русичи на своих уставших конях уже не могли их догнать.
Игорь снял с головы шлем и, утирая пот со лба, оглядел поле битвы: победа была полная!
На всём пространстве между рекой и половецким станом лежали сотни поверженных степняков, особенно много их лежало у валов Коснятина.
«Эх, Коснятин-городок!» – радостно подумал Игорь, переполненный торжеством победителя.
От пленных половцев стало известно, что во главе орды, осадившей Коснятин, стоял хан Кончак. Самому хану удалось спастись, но многие его беи были перебиты. Пленные показали Игорю их тела. Оказалось, что одного из беев зарубил сам Игорь. Двоих беев уложил Всеволод.
Всеволод, вернувшийся из погони за убегающими врагами, предложил Игорю осмотреть половецкий стан. При этом у Всеволода был такой загадочный вид, словно он чего-то недоговаривал.
– Воистину, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь! – сказал Всеволод и хитро подмигнул брату.
– О чём ты? – не понял Игорь.
– Не о чём, а о ком, – многозначительно поправил Всеволод.
В лагере половцев хозяйничали дружинники, тащили из шатров всё, что попадалось под руку. Воины запрягали в половецкие повозки пойманных в степи лошадей, собираясь везти на них наиболее ослабевших от ран пленников и маленьких детей.
Игорь и Всеволод спешились у ханского шатра.
– Идём, – бросил Игорю Всеволод и скрылся в шатре.
Игорь последовал за братом.
В полумраке просторного войлочного жилища Игорь не сразу узнал человека, который сидел у потухшего очага. Судя по одежде, это был русич. Но когда тот вскочил на ноги и шагнул к Игорю, враз стали понятны таинственные намёки Всеволода: перед Игорем стоял Вышеслав.
– Вышеслав?! Друг мой! – Игорь стиснул Вышеслава в объятиях. – Как ты здесь оказался?
– Мы с Изольдой пробирались из Киева в Переяславль, – тихо ответил Вышеслав, – но у реки Альты нас полонили поганые вместе с купеческим караваном.
– А где Изольда? – спросил Игорь и в следующий миг увидел её, вышедшую из-за широкой спины Всеволода.
– Второй раз ты меня из беды вызволяешь, друже, – растроганно промолвил Вышеслав. – Изольда, поблагодари Игоря за наше спасение.
Молодая женщина приблизилась к Игорю и с поклоном произнесла слова благодарности.
Как выяснилось, Всеволод не зря укрыл Вышеслава с Изольдой в ханском шатре, который со всем содержимым по неписаному закону войны считался княжеской добычей.
