Счастливая Женька. Начало

– Ты знаешь, мама ведь Гарика вначале прогоняла, – продолжала Женя, – Как только не называла его и меня … Но он выдержал, с Божьей помощью, не иначе… Через какое-то время гнать перестала, но, тем не менее, не разговаривала. Гарик продолжал в том же духе, ходил в магазин, в аптеку. И все ей рассказывал, о малыше, об Ане, обо мне. Иногда он привозил её к нам.Вот так постепенно и осторожно начали разговаривать друг с другом. Когда мне удалось договориться насчет подработки, и я стала искать няню, она возмутилась. Я поняла, что мама возвращается, когда она перестала быть равнодушной. Когда она выговаривала мне, что я напрасно списываю её, приглашая чужих людей к младенцу, я едва не заплакала от радости и облегчения. Презрение и безразличие, надеюсь, ушли. И остались в прошлом, так же, как и больницы. Людмила смотрела на эту маленькую женщину и не узнавала её:

– Женя, а как же ты смогла вернуться к работе, ведь насколько я знаю… Женя рассмеялась и малыш засмеялся вместе с ней, отчаянно колотя по столешнице несчастным блюдцем, – Меня оттуда выставили, это ты хотела спросить? Людмила замялась, – Я имела в виду, что… Женя, всё ещё улыбаясь, накрыла её руку своей, – Да нормально все, Люд…Я имею в виду, какая разница, уволили меня по статье, или это я написала заявление, – Женя умыла ребенка, и глядя на Людмилу, присела с ним к столу, – Ушла я по собственному желанию, – продолжала она, – Или просто не вышла, так как снова отправилась в запой. В моем случае, это не важно. Результат всегда один и тот же: через какое-то время приходится все начинать сначала. Исправлять все то, что наворотила за это время, понимаешь? Искать новую работу, восстанавливать отношения, зарабатывать деньги. Я называю это зализывать раны. До следующего раза. Пока хватает сил. У меня их уже оставалось совсем немного. По этой причине я и оказалась в сообществе.

Женя приготовила ребенку бутылочку с молоком и уложила его в кроватку. Глядя, на ребенка, Женя сказала:

– Три раза в день обязательно пьет козье молоко, берем у одной женщины. Гарик каждое утро до работы едет сначала за ним. Потом будто вспомнив что-то, добавила:

– Так вот, я пришла к Ирине Анатольевне, своей бывшей начальнице и все ей рассказала. У меня и цели тогда не было, на работе восстановится, я просто делала 9-й шаг…

– ??? – Людмила, округлив глаза, смотрела на неё. Женя вздохнула:

– Ты знаешь, что мы с Гариком выздоравливаем по 12-шаговой программе?

– Людмила кивнула и Женя продолжала, – А девятый шаг – это возмещение ущерба, – глядя на Людмилу, Женя воодушевилась, – Так вот, я пришла извиниться за тот ущерб, что нанесла ей, пациентам, репутации клиники. Ты знаешь, сколько раз я подводила её: опаздывала, не выходила на работу, являлась с перегаром, умудрялась лечить зубы, будучи нетрезвой. Если бы я только могла, я бы пошла к каждому из тех людей! Я постаралась объяснить, что не делала этого нарочно. Или по какому-то злому умыслу. Рассказала о своем заболевании, и о том, что стала выздоравливать и каким именно образом это делаю. Спросила, чем я могу быть ей полезной. А она долго смотрела на меня, качала головой и вдруг заявляет: «Выходи на работу, хотя бы на пару дней в неделю», представляешь? Невозможно рассказать, что я тогда почувствовала. Наверное, примерно, тоже, что и Гарик, когда разговаривал на этутему со своим отцом. Людмила задумалась, а потом сказала:

– Да, знаешь, такой шаг не помешало бы делать всем нам… Хотя бы время от времени. Евгения улыбнулась, накрыла пеленкой спящего ребенка и обе женщины тихо вышли из комнаты.

– А почему бы и нет, – продолжила Женя, когда они вернулись на кухню, – Наша программа очень терапевтична. Это я тебе, как врач говорю. Многие наши утверждают, что она вообще решает любые проблемы. И тому есть множество примеров. Людмила недоверчиво посмотрела на неё:

– Ты веришь в это? – спросила она. Женя без улыбки, тихо ответила:

– Я в это не верю, я это знаю. Как и то, например, что не всегда все проходит так легко и замечательно, как в моём случае с Ириной. Есть люди, которыммоё, в частности, употребление принесло несоизмеримо больший вред. Это мама и, конечно, дочь. Вообще, ближайший круг, родители и дети – это наиболее уязвимые и страдающие люди. Им возмещать ущерб я буду до конца жизни.

Людмила узнала, что Гарик по-прежнему, работает на стройке. И кроме этого, вместе с приятелем они выполняют заказы по мелкому ремонту. Рассказала, что они хотят открыть группу поддержки зависимых людей у них, в Михайловске. И что, уже есть человек шесть местных, которым приходится ездить в Ставрополь на группы. Она вытерла мокрые руки и вздохнула:

– А это сложно, понимаешь? – взглянула она на Людмилу, – У пьющего человека, кроме долгов ничего нет. Ему уже, как правило, никто не верит, и нигде его видеть не хотят. Даже в нашей книге прямо говорится, что алкоголики малопривлекательная публика. А значит, пока он не станет трезветь, денег ему взять негде. Без поддержки он не справится. Такой поддержкой может стать группа, а её в Михайловске нет. Вот и получается замкнутый круг. Но мы уже отправили документы в Москву, сейчас ищем помещение, – Женя, наконец, присела, и отхлебнула чай.Людмила молчала, переваривая услышанное, а затем, сказала:

– Это так здорово, Женя… И не только то, что вы делаете, хотя это, безусловно, очень важно, а то, как вы изменились! Ты сама-то замечаешь? – Ты и выглядишь по-другому совершенно… Я тебя не видела такой, – Люда покачала головой, – Нет, конечно, чувствовалось в тебе всегда некая сила, потенциал, но уж очень глубоко все это былозапрятано, – она улыбнулась и развела ладони, – У меня просто нет слов, какие вы молодцы!

Неожиданно для себя, Людмила осталась у Жени дольше, чем планировала. Вечером пришел с работы Гарик. Откуда-то прилетело спонтанное решение жарить шашлык. Уйти было невозможно. Женя говорила, одновременно разделывая мясо, и начиная чистить овощи:

– Мясо хорошее, свиная шейка, – комментировала Женя, – Поэтому долго мариновать не будем, – объявила она Людмиле, которая сидела тут же, с Альбертиком на руках, – У насвсе соседи внизу жарят, никаких проблем. Оставайся,Люда, посмотри, какой вечер чудесный.

Гарик и Женя смеялись, болтали, перебивая друг друга, и в целом, вели себя так, будто только что освободились из заключения. Женя сама призналась, что знает, для обыкновенного человека, их бьющая в глаза, кипучая энергия выглядит немного странно. На самом деле, они с Гариком просто наверстывают упущенное время.

Сидели долго, расходиться никому не хотелось. Говорили обо всем на свете. Людмила подумала, что давно ей не было так уютно и хорошо. Никакой спешки, беготни и нервотрепки. Никаких звонков, отсроченных платежей и командировок. Нет, они ездили, конечно, отдыхать с Алексеем Игоревичем. Но её муж предпочитал дорогие, желательно, европейские курорты. И сопутствующий им повышенный уровень комфорта. Они с ним выезжали не реже трех раз в год. Людмиле там не нравилось. Она кожей чувствовала свою неприкаянность и отчужденность. Все ей казалось ненатуральным и фальшивым, начиная от улыбок и экскурсий и заканчивая дутыми акциями и едой. А этот вечер, ей напомнил почему-то одновременно студенческие годы и родную Грачевку.Эта теплота и душевность, ощущение единения со всеми, с собой, с Вселенной,была,оказывается, давно знакома ей. Но почти забыта. А ведь тоже самое она чувствовала, в ту пору, когда студентами они ездили «на картошку» и вот так же собирались у огня. Или когда вся её семья усаживалась на веранде в их большом и теплом родительском доме. – Да, точно, – вспоминала Людмила, – была такая же добрая атмосфера, как сейчас. – Почему это, интересно? – думала Людмила, – Ведь мы не родственники и не старые друзья? – Они тоже настоящие, – вдруг осенило её, – Такие, какие есть, ничего из себя не корчащие и не воображающие, – размышляла она, наблюдая, как Гарик, снимает ножом мясо с шампуров.Он, заметив её взгляд, улыбнувшись, произнес:

– Если бы мне, год назад сказали, что я буду с удовольствием жарить, а потом есть шашлык без всякого коньячного сопровождения, я бы ни за что не поверил, – он посмотрел на аппетитные кусочки в руках женщин и усмехнулся, – Это в лучшем случае…

– А в худшем? – невинно задала вопрос Женя, откусывая сочное, источающее невероятный аромат, мясо. – М-м-м-м, – якобы, в изнеможении, прикрыла она смеющиеся глаза, – Гарик подмигнул ей и ответил:

– А в худшем, я бы послал автора этой идеи далеко и надолго.

Иногда подсаживались соседи. Беседовали, шутили, о чем-то спрашивали. Одна пара, муж и жена интересовались, что они решили с квартирой. Когда они ушли,Женя рассказала, что эти люди не только её хорошие знакомые, но и постоянные клиенты. И они знают,что она мечтает о собственном кабинете. А в соседнем доме как раз продаётся однокомнатная квартира. Женя вздохнула:

– Люда, ты не представляешь, какой это отличный вариант, – Женя взяла из коляски малыша, которого Аня прикатила к ним, – Первый этаж, отличное расположение, удобный подъезд. Гарик добавил:

– В новом доме, с ремонтом. Людмила с удивлением переводила взгляд с одного на другого, – И в чем тогда дело? Продайте Лизину и купите эту. Повисло тяжелое молчание, затем Женя тихо сказала:

– Это квартира Альберта, Люда. Как раз тебе, я думала, не нужно объяснять, что это значит. Людмила абсолютно серьезно ответила:

– Боюсь, что все-таки нужно, – она пересела ближе к Жене, – От той квартиры нужно избавиться, ты ведь понимаешь? Ты и сама говорила, что никогда не сможешь ею пользоваться… У тебя есть генеральная доверенность на неё, вот и продай. Женя помотала отрицательно головой, – Альберт вырастет и сам решит, что с ней делать. Людмила всплеснула руками, – Неужели ты думаешь, он захочет хотя бы войти туда? Женя отвернулась, глядя куда-то вдаль, – А почему нет? – пожала она плечами, – Малыш ведь не знает родного отца, для него это что-то абстрактное…И потом, это наследство его матери. Короче, я не могу её продать, и хватит об этом. Людмила помолчала, а затем согласно кивнула, – Хорошо, но есть же и другие варианты: ипотека, потребительский кредит, взять в долг, наконец, можно. Люда посмотрела на обоих, и спросила:

– Может, стоит поговорить с твоим отцом, Гарик? – заметив, что он собирается возразить, она поспешно добавила:

– В любом случае, выход есть. Подумайте, не спешите отказываться.

Расставались тепло, с чувством взаимного удовлетворения. Гарик, к тому времени, уехал на собрание.Поздним вечером Женя задумчивым и долгим взглядом провожала отъезжающую машину Людмилы.

Через пять месяцев, в январе 2012 года, Алексей Игоревич и Гарик стояли на улице и изучали, на первый взгляд, ничем не примечательную вывеску. Светодиодная надпись гласила «Dental House».Отец Гарика едва заметно сморщил нос, – В общем-то, неплохо, но, во-первых, мягко говоря, не оригинально, а во-вторых, ну, что вас так тянет всех на эту иностранщину? Его сын, Гарик, рассмеялся, – Да, ладно, пап, хорошее название. Это маркетинговый ход, понимаешь? Ну, так уж исторически сложилось, что наш человекбольше доверяет заграничному качеству, – Гарик отошел на несколько шагов и оттуда посмотрел на вывеску. Судя по всему, результатом он остался доволен, так как, поддразнивая отца, весело спросил:

– А как бы ты назвал зубоврачебный кабинет? «Русский витязь»?Или «Добрый доктор Женя»?

– Ладно, не умничай слишком, – Алексей Игоревич и Гарик направились к дому, – Скажи лучше, как твоя учеба?

– Да вроде бы неплохо, трудно, конечно, но пока справляюсь, – ответил Гарик.

– Это вы правильно решили, сын, – Алексей Игоревич, остановился у двери подъезда, – Семейный бизнес, что может быть лучше, ты – зубной техник, она стоматолог. Нажимая кнопку вызова лифта, Гарик произнес:

– Да это идея Жени, она все обдумала и подсчитала, – улыбаясь, рассказывал он, – Оказалось выгодней научить меня, чем платить регулярно более, чем значительную сумму технику со стороны. Алексей Игоревич улыбнулся в ответ:

– Ну, я всегда говорил, что умная жена, это большая удача.

– Уверен, ты знаешь, о чем говоришь, причем из личного опыта, – парировал его сын, – Я так хотел открытие кабинета приурочить к её дню рождения, 13-го, в пятницу! – Гарик засмеялся, а потом вздохнул, – Но чуть-чуть не успели… Но не из-за меня, я с ремонтом и мебелью давно управился, пожарники кота тянули за все детали… Онизашли в квартиру, где навстречу им, с помощью Ани, в светлом ореоле кудрей, вышел малыш, и, увидев Гарика, зашелся от радости, топая к нему. Из кухни выглянула Женя, – Ну, как, Алексей Игоревич, посмотрели кабинет? Вам понравилось? – Конечно, – хохотнул он, – А больше всего понравилось оборудование, которое я же и поставил. Повесив дубленку, он уже серьезно добавил, – Давсе замечательно, поздравляю, Женечка! Значит с понедельника на работу? – Да, – выдохнула она, семь кругов ада прошли с этим кабинетом, но теперь уже все, наконец-то. Из комнаты послышался глухой звук и сразу же за этим – детский плач. – Опять упал, – забегая в комнату и поднимая всхлипывающего Альберта, сказала Женя. Он уже ни за что не хочет сидеть, а ходит ещё плохо, – успокаивая ребенка, добавила она.

– Через две недели год ему, скоро бегать начнет, – вставил Гарик, – Видишь какой активный, как тёща с ним будет управляться, неизвестно. Я говорил, что нужно брать няню, но Зинаида Евгеньевна против категорически, – Гарик пожал плечами, – Уверяет, что справится. Женя возразила, – Родная бабушка, ну, или прабабушка, – поправила она себя, – Лучше чужой тети… Тем более, ещё рано судить, время покажет, – Посмотрим, как у нас все будет, с работой, с малышом. Например, в этом районе, есть отличная ясельная группа, частная, конечно, но туда деток с полутора лет берут. Алексей Игоревич, подхватив ребенка и усадив его на колени, примиряющее сказал:

– Всё уляжется, дорогие мои, разберетесь обязательно, – он повернулся к Жене, – Медсестру нашла? А что с квартирой этого парня? – спросил Алексей Игоревич, кивая на мальчика,и вручая ему игрушечный красный автобус.

– Есть медсестра, очень хорошая девочка, работали вместе с ней, лет пять назад, – в дверь позвонили, Гарик пошел открывать, а Женя продолжила, – Онас радостью согласилась, а квартиранты все те же, что Людмила нашла,семейная пара, мы очень довольны, спасибо вам. Алексей Игоревич кивнул.

– Я рад, что мы хоть как-то помогли, деньги вы же брать отказались у нас, не в долг, ни как. Женя, вставая с дивана, ответила:

– Отказались, Алексей Игоревич, мы же говорили вам, что должны сами, это тоже часть нашего выздоровления. А ипотеку постараемся закрыть досрочно, ничего, – Женя улыбнулась ему, прислушиваясь к разговору в коридоре, – Мы справимся! Вернувшийся Гарик сообщил, что нужно ехать в Ставрополь. Приходили ребята с группы, им стало известно, что в наркологии лежат два человека из Михайловска. Женя тут жесказала, что едет тоже, так как мама сейчас будет у них и присмотрит за детьми. Алексей Игоревич слушая их с заметной тревогой, не выдержал:

– Дети мои, а зачем вам в наркологию? Что вы там делаете? Гарик с Женей, переглянувшись, улыбнулись:

– Беседуем, делимся опытом своего выздоровления, поддерживаем, – ответила Женя. Гарик добавил:

– Несем весть, так сказать, это двенадцатый шаг нашей программы, как и другие, обязательный, – он глянул на отца, который явно мало, что понял и сказал:

– Ты слышал, что сейчас там лежат двое наших, михайловских, – терпеливо, как ребенку, пояснил он, – И когда лечение окончится, им будет необходима поддержка… И мы расскажем, что помощь есть…Реальная, эффективная, бесплатная… – Что в нашем городе наконец-то появилась группа«Точка возврата» – вставила Женя. Отец Гарика улыбнулся, – Точка возврата? – переспросил он, внимательно глядя на сына, – Вот это название мне нравится! Вот это – то, что надо! Снова раздался звонок в дверь. Альберт, с радостным возгласом, опять потопал в коридор. Аня, догнала его и старалась взять за руку, которую тот, яростно протестуя, вырывал, энергично отстаивая личную независимость и автономность. Алексей Игоревич, посмотрел на Женю и тихо сказал:

– Я вот думаю, ребятки, что какие вы молодцы, – голос его предательски дрогнул, – А тебе спасибо, Женя… Великое спасибо тебе, девочка…Женя ужасно смутилась, да так, что замахала руками:

– Что вы, что вы, Алексей Игоревич! Без Гарика, я бы ничего не сделала… Вы знаете, сколько он для группы, для ребят делает!? В кабинете евроремонт – своими руками! А мебель, представляете? Он же сам проектировал и собрал!! А как он со срывниками, как с новичками работает. У него ведь уже пять или шесть подспонсорных, ну это те, которых он по шагам проводит. Он слушал и кивал, а затем упрямо повторил:

– Я понял, Женечка… Спасибо тебе за все, – он крепко сжал её руку, – Спасибо тебе за… Игоря…

В комнату вошел Гарик с Зинаидой Евгеньевной, которая поздоровавшись со всеми, громко, с места в карьер начала:

– Женя, я ж сколько раз говорила, что ножницы бери и чикай вслед за дитем, режь путы, – и обращаясь, непосредственно, к Алексею Игоревичу, тут же показала, как именно это следует делать, – Сколько раз им объясняла и показывала! Вот так, от мой золотой, подбадривала она Альбертика, – Гляди, как шагает уже, – малыш, хохоча и смешно подкидывая левую ногу, убегал от бабы Зины, которая, под общий восторг и аплодисменты, наклонившись, шла за ним, и «чикала» в воздухе ножницами.

27

Добрый вечер! Меня зовут Евгения и я алкоголик. Мне 46 лет и большую часть своей жизни я пила. Первый раз я пришла на собрание группы анонимных алкоголиков в конце января 2011 года. Ничего не поняла и решила, что вы кучка чокнутых сектантов, но все же раза три я присутствовала. Однако вскоре родился мой внук и я запиласнова. Да ещё и прихватила с собой мужа за компанию, а он в то время, только начинал идти по шагам. Вдвоём же интереснее… Тем более внук родился! Хотя, честно говоря, я запивала и по гораздо меньшему поводу. А чаще всего мне и повод-то нужен не был.Особенно в последние годы моего употребления. Последний мой запой окончился всего за несколько дней до ухода моего сына… До его самоубийства… В тот день или вечер, когда мой ребенок задумал такое сотворить, когда он решил, что это единственный выход, я опять мучилась похмельем или шла в магазин за бухлом.

19 июня 2011 года я опять пришла на собрание группы анонимных алкоголиков. А сегодня,20 июня 2016 года, милостью Божьей, я выступаю в этом огромном красивом зале. И ещё сегодня ровно пять лет, как я не употребляю алкоголь. Когда-то мне представлялось невероятным, что можно жить счастливо без него. Такие истории казались мне не слишком правдоподобными. Я много раз давала обещания бросить пить. И часто искренне верила, что легко это сделаю… Стоит только захотеть. Но вот беда, как раз желания завязать у меня настоящего и не было. Я лежала в дурке, в наркологии, со мной занимался психолог, и везде мне говорили: «Главное, ты должна сама захотеть бросить пить!» Чаще всего, я кивала головой, думая при этом, – Какие же вы наивные! Как раз это для меня и представляет самую большую трудность! Если у меня отсутствует желание пить, о чем разговор, дамы и господа, мне ничего не будет стоить покончить с этой дурной зависимостью. В том-то и дело, что мне нравилось употреблять алкоголь. Он был моим другом и советником. Я нуждалась в его поддержке всегда. В горе, или в радости, в унынииили эйфории. Я прибегала к нему, когда страдала или тревожилась, когда боялась или ненавидела, когда любила или разочаровывалась. Мой второй муж, пока мы были женаты, говорил, что никогда не ревновал меня. Это было лишнее, так как изменить ему я могла разве что со стаканом. Так он рассказывал своим друзьям, и это было правдой.

Но однажды наступило прозрение. Я поняла, что алкоголь никогда не был мне другом. Он не был даже приятелем. Он разрушал все, что было мне дорого. И делал это методично и последовательно. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Теперь мне известно, что алкоголизм делает человека одиноким. Это его наивысшая цель. Он будет нашептывать, что твой супруг ничтожество, бездельник и круглый дурак. Твой начальник, будучи клиническим идиотом, все же бесцеремонно на тебе ездит. А те люди, которые будут пытаться остановить тебя, разумеется, двуличные подонки. Я была уверена, что окружена врагами и завистниками. Я упивалась мыслью, что меня никто не понимает, зато все, кому только не лень, используют. Как можно было оставаться такой слепой? Я не знаю. Как и не знала, что ответить своей матери, которая видя меня опять нетрезвой, то в растерянности, то в ужасеспрашивала: «Ты же только на днях подыхала от интоксикации! Ты что забыла? Как же ты можешь снова пить?!» Что ответить на это? Что это определенная форма безумия? Да, конечно. Что так проявляется наша аллергия на спиртное? Возможно. Что сразу же после первой рюмки открывается тяга невероятной силы? Безусловно. Я изучила свою болезнь досконально, как врач и как пациент. Я знаю о ней все, что известно на сегодняшний день науке. К тому же прошла этот путь сама. Я видела проблему зависимости, так сказать, изнутри. Я знаю, как меняется биохимия мозга у алкоголика. Я в курсе тех патологических изменений в деятельности внутренних органови структуре личности, которые ожидают пьющего человека в зависимости от стадии болезни. В докладе Всемирной организации здравоохранения, сообщается, что алкоголь убил больше населения, чем СПИД и туберкулез вместе взятые. Данные за 2016 год свидетельствуют, что от алкоголизма в России страдает более 5 миллионов человек. А смертность от употребления спиртосодержащих напитков в год, составляет полмиллиона жителей страны. Также известно, что только 5% алкоголиков выздоравливают. Ну и что дальше? Кому стало легче от этих цифр? Ведь сама природа алкоголизма так до конца и не изучена. Почему один человек становится алкоголиком, а другой, при прочих равных условиях, нет? Если кому-нибудь из вас это известно, скажите. У меня же нет однозначного, конкретного ответа. Но я знаю, что выход есть. И что больше не обязательно умирать от хронической, прогрессирующей, смертельной болезни, имя которой – алкоголизм. Я помню, как пять лет назад, я впервые сказала, – Здравствуйте, меня зовут Женя, я алкоголик…, – и заплакала… Но вместе с этими слезами, я почувствовала невероятное облегчение. Чтобы начать избавляться от проблемы, её следует обозначить. Говоря проще, назвать словами. По возможности, кратко и точно. Именно этого я очень боялась долгие годы. Я засовывала голову в песок, как страус и никак не хотела или не могла признать очевидное. Когда-то мой отец искренне желал, чтобы я заболела любой другой, пусть самой опасной болезнью, лишь бы не этот, по его словам, позор.

Я очень благодарна группе и сообществу в целом, за то, что здесь я узнала, что не виновата в своей болезни. Раньше я искренне была уверена, что я выродок, недочеловек. Моральный урод, одним словом.Мне намертво было вбито в голову, что это то, чего нужно стыдиться и бояться, то, что нужно прятать, зашторивать и маскировать. Ведь это позор! Дочь, жена, мать – алкоголичка! Но больше я не хочу это скрывать и замалчивать. И не буду в ужасе шарахаться как от чего-то постыдного и срамного. Я не обхожу брезгливо пьяных людей, когда вижу их на улице или в транспорте. Потому что знаю, что я – одна из них. Меня не веселят ролики о нетрезвых мужчинах и женщинах, которые ведут себяв опьянении безобразно, уродливо и нелепо на потеху толпе. Мне не смешно, так как я знаю, какая боль и трагедия стоят за этим. И сколько близких им людей пострадало от их употребления. Уверена, что их родителям, детям, мужьям и женам тоже совсем невесело.

И я больше не плачу, когда напоминаю себе и вам, кто я есть. Я точно знаю, что если работа будет угрожать моей трезвости, я оставлю такую работу. Если человек, который рядом со мной будет являться угрозой для моей трезвости – значит, мне не по пути с ним. Слава Богу, что это не так. Мне посчастливилось заниматься любимым делом и идти по жизни и выздоравливать с человеком, которого вы все хорошо знаете. Те люди, которым он помогал с самого начала, уже сами давно являются наставниками. Вот этот человек, который сидит во втором ряду и приветственно машет рукой. Это мой муж Гарик. Благодаря ему я пришла в сообщество второй раз и остаюсь в нем до сих пор. Это благодаря ему сегодня в моем родном городе есть группа поддержки зависимых людей. За окном видна детская площадка. Там носится белокурый пятилетний малыш. Это ребенок моего сына Дмитрия. Мой внук. Только сына уже нет, а он есть. Когда-то его мать, о поступках которой я нелицеприятно высказалась, так как нам они казались странными, ответила мне: «Не думаю, что вас это касается». Так оно и было на самом деле. Меня не слишком что-то заботило в то время. Кроме меня самой, пожалуй. И моего личного покоя и комфорта. И хотя невестка оставила своего ребенка в четырехмесячном возрасте, она была порядочнее меня. И уж точно, гораздо честнее. По крайней мере, она не старалась никого ввести в заблуждение по поводу своей исключительности. Не вешала лапшу о своих выдающихся качествах. И в двадцать лет имела смелость называть вещи своими именами. Сегодня я хочу заявить, что мой внук растет в любви, принятии и абсолютной трезвости. Благодаря нашей программе я и муж уже несколько лет не курим. Настолько программа универсальна и эффективна. Надеюсь, что для своей шестнадцатилетней дочери я стала, наконец, человеком, которому можно доверять. И опыт которого чего-нибудь да стоит.