Исцели меня

– Можно задать вам вопрос? – осмелилась я, зная, что, возможно, сейчас поступаю неправильно и неэтично.

– Конечно, я тебе никогда не отказываю в беседе со мной, – спокойно ответил он.

После того как я увидела его другим, меня еще больше стало раздражать это наигранное спокойствие.

– Это все не то, у меня вопросы личного характера, – продолжаю я говорить, удивляясь своей наглости.

– Ну что ж, спрашивай, это для меня будет что-то новенькое, постараюсь быть честен с тобой, – также спокойно отвечает он.

Он сдерживает улыбку, и очень жаль, что я не вижу его глаз. Смотря с высоты нашего джипа на рядом стоящие машины, которые так же, как и мы, стоят в пробке, я мысленно формулирую свой вопрос. По крайней полосе быстро проехал темно-синий «фольксваген» седан с тату белого барса на переднем левом крыле, и у меня болью защемило в сердце, я абсолютно забыла, о чем хотела спросить. Я провела пальцами по стеклу, как будто трогала его удаляющуюся машину, и разочарованно сжала пальцы в кулак, когда она скрылась за поворотом.

– Анастасия, я жду, – вернул меня в реальность Александр. Я обернулась к нему и тут же за ладонью скрыла свои влажные глаза. – Вода в холодильнике, можешь попить, если тебе стало плохо, – заботливо сказал Александр, словно понял, что я видела призрак из прошлого, и ловко длинными пальцами откинул крышку черного бокса между сиденьями.

Я достала прохладную маленькую бутылочку с газированной водой и приложила к виску, чтобы остудить захлестнувшие чувства.

– Лучше?..

– Угу… – шепнула я, собираясь с мыслями, которые на миг растворились в бутылке с ледяной водой. – Я наблюдала за вами, когда мы обедали в кафе и прогуливались вместе, и заметила, что на вас обращают внимание девушки, меня бесстыдно распирает любопытство, – я сделала умышленную паузу, – а у вас были девушки? – наконец спросила я и открыла прохладную воду.

– Конечно, то, что я священник, еще не означает, что я перестал быть мужчиной, – просто ответил он, а меня кольнуло изнутри, вспомнив, как Максим в порыве ревности произнес точно такую же фразу про Александра.

– Я никогда не видела вас с девушкой, – смутилась я.

– А тебе не надо это видеть, я ведь в первую очередь твой наставник. В отличие от тебя, мне не надо сохранять свою девственность, моя работа развивать и поддерживать свою духовность. – От этой фразы я поперхнулась водой, он язвительно ухмыльнулся: – Ты сама хотела этого откровенного разговора, поэтому я с тобой говорю как со взрослой.

– Я думала, что вам запрещено иметь связь до брака, – произнесла я и раздраженно закрутила крышку бутылки с водой и закинула ее обратно в холодильник.

– Все совсем не так… мне сложно пока объяснить, как устроена моя жизнь, поверь, я бы хотел когда-нибудь поведать историю своей жизни, только немного при иных обстоятельствах.

– Вы любили? – вырвался из меня очередной неожиданной вопрос.

– Да, я знаю, что такое любовь, – совершенно спокойно отвечал он, сдерживая улыбку. И мне хочется набраться смелости и снять с него очки, чтобы увидеть, как ответили его глаза.

– А сейчас у вас есть девушка?

– Зачем ты спрашиваешь об этом? – удивился он.

– Чисто по-дружески я бы хотела, чтобы у вас была личная жизнь, может, тогда вы перестанете меня гиперопекать…

– Если я скажу, что у меня есть девушка, поверь, я не перестану тебя гиперопекать, потому что это моя работа. Твоя миссия – спасать людей, а моя – это ты, невзирая на мою личную жизнь, – тактично вывернулся он и выдержал паузу, чтобы убедиться, что мои каверзные вопросы закончились. – Будет справедливо, если ты ответишь на мои вопросы. Как у тебя с личной жизнью дела обстоят?

– Никак, вы же знаете, – со смехом ответила я, удивляясь глупости данного вопроса.

– Конечно, знаю, но я не знаю, что у тебя творится в голове, – напирает он, а я уже жалею, что затеяла весь этот разговор.

– Если вы решили навести порядок в моей голове, где же мне найти место для себя?

– Значит, он еще живет в твоих мыслях, – разочарованно отметил он, как будто должен был сказать про себя, но проговорился вслух.

Мне стало неприятно, что мы говорим о самом больном для меня.

– Давайте сменим тему, – вежливо произнесла я.

– Давай…

– Я хочу свою «мазду» назад, – твердо сказала я и упрямо посмотрела на Александра.

– Анастасия, за этот год мы поднимали эту тему миллион раз, и я скажу тебе НЕТ, – возмущается он, повышая голос.

– Почему?

– Она связывает тебя с прошлым, а ты реабилитируешься от пережитых чувств, а эта машина точка прикосновения с твоим прошлым. Впрочем, что я тебе объясняю, я как попугай каждый раз говорю эту фразу, а ты как баран поднимаешь эту тему вновь.

– Вообще-то, это – папин подарок, – сказала я, надув губы. – Мне неудобен ваш «крузер», он белый и все на него постоянно пялятся, к тому же неповоротливый, как большая калоша. Я на «мазде» могу спокойно спрятаться в любом переулке, не привлекая внимания.

– Твоя «мазда» – голубая, не менее приметная, чем «крузер», – усмехнулся Александр, – а ты капризная, любой другой с большим удовольствием хотел бы иметь такую машину, – он замолчал, обдумывая мои доводы. – Кстати, эта машина – наследство моего дедушки, не оскверняй ее, пожалуйста, обидными словами, – вежливо попросил он.

– Ваш дедушка ездил на этой машине? – очень удивилась я, представляя седовласого старца, разъезжающего на большой шикарной белой машине.

– Что ты, глупая, – засмеялся он, – она куплена на часть дедушкиного наследства, поэтому очень мне дорога. Не каждый мужчина позволит ездить на своей любимой машине посторонней девушке, поэтому не пыхти. Я тебе уже давно предлагаю продать «мазду» и купить что-то подходящее.

– Нет и нет. Это папин подарок, – резко перебила я его.

– А еще это память о нем, – подхватил он мою фразу, – твоя твердолобость неисправима, – покачал он головой.

За всеми этими спорами я не заметила, как мы добрались до церкви. Александр остановился у церковных ворот и замер, смотря через лобовое стекло на купола церкви. Потом словно очнулся от забвения и приобрел свой обычный серьезный вид.

– Можно я сегодня одна поеду на работу? – тихо спросила я, надеясь на его понимание и недавнее хорошее расположение духа.

Он снял очки и посмотрел на меня задумчивыми карими глазами.

– Тебе можно доверять?

– Почему вы об этом спрашиваете именно сейчас, я ведь до сих пор с вами, – удивилась я, стараясь сделать вид, что не понимаю о чем он.

– Я знаю гораздо большее, чем ты хочешь скрыть от меня. И не уверен, что, если он встретится на твоем пути, ты откажешься от встречи. Твои чувства еще свежи, как будто ты познакомилась с ним только вчера, – с грустью произнес он и тяжело вздохнул.

Я посмотрела внимательно на него и нехотя улыбнулась.

– Это не так, я во многом остыла к нему, просто воспоминания еще клокочут внутри меня. Я обещаю, что справлюсь со своими чувствами и выкину все воспоминания о нем не только из головы, но из своего сердца, – произнесла я, и мне стало больно от своего вранья, но я сдерживаю искреннюю улыбку.

– Я тебе верю, Анастасия! – с облегчением произнес он и улыбнулся. – С меня ужин сегодня вечером.

– Хорошо, – кивнула я.

Мы вышли из машины и он с легкостью передал мне ключи.

– Большая калоша? – усмехнулся он, с любовью глядя на свою машину.

Я ответила смехом и села за руль этой истинно мощной мужской машины и пожалела, что так грубо обозвала ее, ведь мы оба поняли, что я искала оправдания, чтобы вернуть свою машину, в которой мне уютно и комфортно. Посмотрев в зеркало, я увидела, как Александр смотрит мне вслед и мило улыбается легкой красивой улыбкой.

– Что же сегодня произошло? После парка в вас появились перемены, и я боюсь признаться в том, что вы проявляете ко мне нездоровый интерес, – сказала я вслух, и меня передернуло от представленного.

Я надавила на газ, стараясь быстрее уехать от Александра и своих догадок.

Он

Торопясь на встречу с Димоном, я думал о времени, которого у меня было очень мало. Для встречи он выбрал местечко, которое делит свой статус между элитным кафе и дешевым ресторанчиком, и я догадываюсь, что Дима предпочел это заведение из-за большого ассортимента мясных блюд.

Я зашел в кафе и словно очутился на одной из европейских улиц, где в разном порядке стоят круглые столы, застеленные плотной бордовой тканью. Стены украшены рельефным потертым, сколотым молочным кирпичом с бордовыми вставками, имитируя облицовку здания, пол, вымощенный кирпичами, также придает впечатление, что я на улице. Только точечный свет и низко висящие абажуры из бордовой ткани над столами выдают, что я нахожусь в здании, а не на улице.

Дима сидел около большого окна, которое снизу задекорировано все тем же кирпичом, и увлеченно ел бифштекс. Пройдя внутрь, я обратил внимание, как бармен, стоящий за деревянной стойкой, кивнул в мою сторону худенькой девушке в форме официантки. Я прошел к Диме и тихо сел напротив него.

– Димон, привет, – строго произнес я.

Друг, подняв голову, растекся в улыбке и сразу протянул мне руку.

– Макс, привет, ты совсем потерялся, – сказал он с восторгом и отодвинул от себя свое кушанье.

– Да, ты прав, в последнее время я очень люблю это делать, – бодро произнес я, поглядывая на часы. – На ловца и зверь бежит, я хотел с тобой встретиться, да ты своим звонком меня опередил.

Дима вопросительно посмотрел на меня и затих во внимании.

– Здравствуйте, меня зовут Настя, я сегодня обсуживаю ваш столик, – вежливо произнесла худенькая официантка, которая от порога провожала меня взглядом. У меня разом защемило сердце и в глазах стало темно. – Что будете заказывать? – спросила она, покручивая длинными пальцами карандаш, занесенный над блокнотом.

– Черный кофе, – строго произнес я.

– Что-то еще желаете? – переспросила она, мило улыбаясь.

– Нет, просто черный кофе, – рявкнул я. Из-за чрезмерной назойливости меня начинает наполнять злость и я ритмично стучу пальцами о стол, желая чтобы это неожиданное воспоминание убралось подальше.

– Мне ничего, – быстро добавил Димон, сразу поняв происхождение моего гнева, он старался тактично избавиться от присутствия официантки. – Если что, мы вас пригласим, спасибо.

Она кивнула головой и задумчивая пошла к барной стойке.

– Впрочем, давай перейдем сразу к делу, – произнес я, посмотрев на часы. – Ты в курсе, что я теперь работаю с отцом. Он давно хотел прикрыть свой тыл и сменить подрядчика, подозревая, что ему впаривают некачественные строительные материалы. Может, это его предрассудки, а может, дело и правда обстоит так, но, подвинув нужных людей, мы открыли свою фирму по обеспечению наших строительных объектов материально- техническими ресурсами. Первое время от такого количества договоров, актов, смет и прочего делопроизводства у меня голова шла кругом, и мне было совершенно некогда, прости.

– Макс, да я понимаю, – ухмыльнулся Дима, не теряя внимательности.

– Спасибо, друг. Мое время проходило очень быстро. Впрочем, я сейчас могу долго рассказывать, с чем за последнее время мне приходилось работать, но я пришел сюда не для этого. Суть в том, что я сильно нуждаюсь в помощнике. Отец мне предложил пару опытных кандидатур, но меня насторожило слово «опытных». Я хочу, чтобы мой помощник работал и одновременно учился рядом со мной плечом к плечу, я хочу, чтобы рядом со мной был человек, которому я доверяю больше чем себе. Я тебе предлагаю работу, – произнес я, улыбнувшись.

Дима открыл рот от удивления.

– Макс, ты рехнулся. Ты хотя бы экономист, а я учился на филфаке, это две параллельные вещи, – тут же возмутился он.

Для меня это была ожидаемая реакция, и я выдержал паузу, чтобы он пришел в себя.

К нам подошла официантка Настя, скромно поставила кофе передо мной, я внимательно посмотрел на нее, пытаясь на миг увидеть в ее зеленых глазах свой любимый мудрый янтарный взгляд, и резко отвернулся в сторону. Подождав, когда она уйдет я повернулся к Диме, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит, но друг с сочувствием смотрит на меня.

– Я понимаю… – продолжаю говорить я. – Но и ты поверь мне, что я имею некоторую базу с института, но на практике работает только голова. У меня огромное количество поставщиков, из которых мне нужно выбрать качественный товар и заключить договора. То, что касается выбора, я могу опереться на опыт отца и провести мониторинг рынка, соотнести цену и качество. С юридической точки на нас работает целый отдел, а вот вести переговоры мне нужен помощник, потому что иногда словом нужно погладить по шерстке, а иногда красиво послать, и именно здесь пригодится твой филфак. Что касается остального, ты по ходу обретешь опыт, освоишь некоторую базу. Старых и опытных учителей практиков на фирме отца предостаточно, и после пойдем на расширение. По нашим с отцом обоюдным замыслам, мы хотели бы в будущем иметь свой подряд с услугами монтажа, а в этом нам может помочь твой брат – Игорь.

– А если я скажу, что я люблю журналистику, – нерешительно сказал Дима, не шевелясь от услышанного.

– Пожалуйста, люби. В свободное от работы время ты можешь быть фрилансером[5] и спокойно работать журналистом. Поверь, нам не помешают связи в прессе. Я тебе здесь и сейчас реально предлагаю заработать на жизнь. Обучишься сам, обучишь надежного своего преемника, а на заработанные деньги, пожалуйста, хоть целое издательство покупай. Кстати, издательство – это тоже бизнес и в опытных руках довольно неплохой, – произношу я, снова поглядывая на часы: до встречи с очередным поставщиком у меня остается всего час, и мне не терпится уговорить друга.

– Я в шоке. Я думал, что ты костюм для красоты напялил, а оказывается, за ним скрывается умная и сильная личность, – съязвил он.

– Димон, не льсти мне, я знаю, что ты с Викой выходишь на новый уровень отношений, пусть мое предложение будет одним из подарков на вашу свадьбу. На это место целая очередь, а мне нужен ты, – настаиваю я.

– Вот именно, очередь спецов, а вдруг я налажаю, и мы прогорим, – наконец-то он выдал истину его переживаний.

– Гореть так вместе, у меня за спиной база и опыт фирмы моего отца, и сейчас мы организуем отличный симбиоз семьи Морозовых. Мы с первого класса вместе, в горе и в радости ты мне подставлял свое плечо. Мне сейчас хреново, как никогда и я хочу, чтобы близкий человек, чтобы мой друг был рядом, – с горечью произнес я, и моя боль, которую я стараюсь похоронить в себе, силится выйти наружу.

– Ты про нее? – осторожно спросил он.

– Да… Димон. За нескончаемой работой и этим дорогим костюмом мне все еще очень плохо, – от прилива жалости к себе, перемешанной с хронической болью, я делаю паузу. – Я ей дал слово, что найду в себе силы простить своего отца, и я сделал это. Сейчас я каждый час стараюсь думать о работе, чтобы забыться, и не могу, – закрыв глаза, я увидел ее образ.

– Макс, год прошел, тебе надо жить дальше… – тихо сказал Дима, стараясь меня утешить.

– Пф… – выдавил я с иронией. – Я не хочу жить…

– Макс, ты… ты чего? – заикаясь, в испуге воскликнул Дима.

– Все в порядке, я не к тому, что я пойду вешаться или бросаться с крыш, я к тому, что моя жизнь мало похожа на жизнь без нее, это так, всего лишь существование… – Я посмотрел в сторону, на миг представляя ее улыбку и ямочки на щеках. – Пусть будет так, пока ее не найду.

– А-а-а, – с облегчением сказал он, но недоверие в нем осталось. – Ты думаешь, что-то изменится, когда ее найдешь?

– Как прежде не будет, возможно, мне этого и не надо, – с тоской вздохнул я. – Я лично, глядя в ее глаза, хочу услышать, почему она ушла. Как трус, отделалась всего лишь письмом, так не поступают любящие люди.

– Ты до сих пор следишь за ее домом?

– Да, получаю круглосуточный отчет. Знаешь, у нее довольно странные родители, они абсолютно верны друг другу, каждый занимается своей работой. Со стороны посмотреть – идеальная семья, но они вообще не парятся, где и с кем их дочь, и меня это просто убивает. Их ребенка нет уже год, ни писем, ни звонков, ни каких-либо тайных посещений.

– Морозов, ты больной! Ты в реальном времени следишь за целой семьей, причем Климов – известный юрист. Ты с ума сошел?

– Да… что касается ее – я болен. Я до сих пор объезжаю церкви в надежде найти ее или этого долбаного Александра. За этот год ее машина нигде не фигурировала, как будто она исчезла. Настя, как призрак, появилась в моей жизни и так же ушла, – с сожалением сказал я и глянул на часы.

– А я и не подозревал что ты однолюб, почему-то всю жизнь думал, что не повезет твоей жене…

– А я и сам не подозревал. Знаешь, когда я работал над колонкой, очень много читал про грехи, карму, что небо слышит нас и отражает наши желания, и все наши плохие поступки возвращаются нам бумерангом, впрочем, как и хорошие. И я узнал на себе, как больно терять человека, которого любишь. Я знаю, что меня любило много девчонок, а я играл с их чувствами, как кошка с мышкой, и смеялся. Теперь мне не смешно. – Я резко ударил себя кулаком в грудь: – Сейчас у меня вся душа болит, потому что мне, кроме нее, никого не надо.

Я замолчал и почувствовал на себе любопытные взгляды. Дима молчал, преданно слушая мою жалобу.

– Сейчас я обрел новый статус, меня окружают элитные, шикарные девушки, но мне нужна ее простая скромная красота и большое доброе сердце.

– Просто у этих элитных нет дара, – добавил он.

– Я полюбил ее не из-за дара. – Я задумался, пытаясь понять, что первое меня в ней привлекло. – Я не знаю за что…

– Это и есть любовь, у нее нет оправдания, – печально произнес Дима. – Дай сутки на размышление, завтра я все тебе скажу. Петрович знает, что у него директор строительной фирмы работает в рядовых журналистах? – ухмыльнулся он.

– Более того, он знает, что я хочу переманить к себе одного из лучших его сотрудников, – добавил я смеясь. – Сегодня к нему домой завезу свою последнюю статью про чудотворную икону и ухожу. Я развил свою колонку, на мое место ставят Машку. Честно, мне будет не хватать всей этой мистики и бесконечных жалоб на сверхъестественные силы.

– Я помню, как ты орал на всю редакцию… – улыбаясь произнес Дима, впадая в ностальгию. – Много изменилось с тех пор. Я рад, что ты так круто поднялся.

– Не говори так… Я тебя зову, чтобы мы вместе поднялись на новый уровень, возможно, тогда моя пародия на жизнь станет чуть ярче.

– Тогда пообещай мне, что ты попытаешься завести хотя бы легких роман, клин клином вышибают. Я за тебя реально боюсь.

– Ладно, я постараюсь, – уныло соглашаюсь я.

– Тогда завтра я прощаюсь со своей редакцией, и мы переходим на новый уровень, – серьезно сказал Дима, тыча в меня указательным пальцем.

– И надо на прощание погудеть в нашем баре рядом с редакцией, – весело подхватил я, вспоминая, как хорошо мы там проводили время.

– Хорошо, брат, – сказал Дима.

Я посмотрел на часы, время катастрофически поджимало, а моя новая работа не терпит опозданий.

– Спасибо, друг. Сейчас мне уже пора, завтра созвонимся, – бодро произнес я, довольный Диминым решением, отодвинул холодный кофе от себя и встал из-за стола. Посмотрев в сторону официантки Насти, я положил зеленую купюру на стол. – Это на чай вон той хорошенькой девушке, – сказал я Диме, показав на девушку. Дима улыбаясь, одобрительно покачал головой.

Встреча с одним из представителей моих, возможно, будущих поставщиков прошла в обычном режиме. Каждый менеджер, в том числе и эта милая девушка, уверяет, что их продукт самый качественный. Но, как зачастую бывает, не каждый менеджер видел свой товар в лицо и тем более проверял качество. Я пообещал рассмотреть ее предложение, но положительного ответа пока не дал. Девушка растерялась, как видно, она думала, что заключит договор с моей фирмой, а я поставил ее в зону ожидания.

Ближе к концу переговоров позвонил отец и попросил заехать в ресторан одного знаменитого отеля на важную встречу. Мне очень хотелось поехать домой, открыть ноутбук и пробежаться по сайтам некоторый фирм и почитать кое-какие правовые документы, чтобы не выглядеть профаном, но отказать своему отцу и партнеру по бизнесу я не мог.

Я пришел в один из богатейших ресторанов города. Соответственно, это было большое светлое помещение с высоким потолком, свет преломляется от хрусталя и наполняет помещение сиянием, стены расписаны репродукцией картин пейзажами цветущих итальянских двориков, яркой набережной трассой и осенней аллей. Я мало что понимал в живописи, но восхитился яркостью красок. Узкие вытянутые окна наполовину закрыты белой драпированной тканью, и, судя по сверканию, инкрустированы яркими кристаллами. Между выставленных для фуршета столов собралось большое общество красиво одетых людей, они разбились на небольшие группы, ведя различные беседы. Некоторые покидали общество одной группы и с любопытством присоединялись к другой. Я мысленно поругал своего отца, что он не предупредил меня, для такой вечеринки я бы оделся иначе. Ко мне подошла девушка в вечернем, но при этом официально-строгом платье с золотой табличкой администратора на груди и вежливо улыбнулась.

– Извините, но ресторан закрыт для гостей… – начала она.

– Морозов Максим Анатольевич, меня ожидают, – серьезно произнес я.

– Прошу пройти, – ласково сказала она, указывая открытой ладонью на зал.

Меня удивляла вся это излишняя официальность, куда проще было быть журналистом, ходить в футболке и джинсах и искренне улыбаться людям. Первым делом я начал искать своего отца, и мой взгляд пересекся с взглядом очень красивой длинноволосой брюнетки в длинном красном коктейльном платье в пол, сияющем не хуже штор на окнах. Она зацепилась за меня взглядом и больше не выпускала из виду. Под ее длинными ресницами играет роковой огонь и пылает неутолимая страсть. Сделав небольшой глоток шампанского, она прикусила ярко-алую пухлую нижнюю губу, облизав ее. Лукаво улыбнувшись, она повернулась в другую сторону, вероятно, показывая свою неприступность и демонстрируя оголенную спину, но при этом легкими движениями руки провела по длинной шее вверх, как бы поправляя прическу. Мне стало смешно от таких явных жестов соблазнения. Я посмотрел прямо и увидел отца в сером строгом костюме. Он вел беседу со своим заместителем, я пошел к нему, и в то же время это роковая красотка меня опередила. Я прошел мимо, кивнув отцу головой, показывая, что я прибыл на мероприятие и подошел к одному из столиков. Взяв в руки бокал с шампанским, я сделал небольшой глоток кислой пощипывающей жидкости и сморщился, ловя себя на мысли, что не отказался бы от прохладной бутылочки пива.

– Анатолий Сергеевич, я рада видеть вас в добром здравии. Познакомите меня с вашим новым молодым партнером? – мягко произнесла брюнетка моему отцу, и я почувствовал на себе ее лукавый взгляд.

– Вероника, я тоже рад вам, но не могу познакомить вас с ним, потому что догадываюсь о целях вашего знакомства, а Максим Анатольевич без пяти минут как женат на очень чудесной девушке, – вежливо ответил ей отец.

– Может, он сам решит, что он хочет в жизни, – фыркнула девушка, недовольная таким поворотом.

– Я вас предупредил, чтобы его отказ не был для вас неожиданностью, – со всей серьезностью заявил он.

Мне было приятно от того, что он так яростно защищает Настю, будто его спасение родило между ними родственную связь.

– Здравствуй, сын, – подходя ко мне, произнес отец и подал мне руку.

Я охотно ответил на его рукопожатие.

– Привет. К чему ты меня позвал? Мог бы предупредить, что здесь светская вечеринка, – ухмыльнулся я и проводил взглядом Веронику, которая грациозно прошла в другой конец зала и продолжала пожирать меня взглядом.

– Тебе пора показываться на людях, вести переговоры, светские беседы, заводить друзей…

– Вернее всего, знакомых, приобретенные здесь отношения вряд ли можно назвать дружескими, скорее льстиво-корыстными, – добавил я и отставил кислый напиток подальше.

– И все же часто полезными, – уточнил он. – Тебе надо приходить на такие вечера вместе с Настей, весть о том, что Морозов- младший в бизнесе, очень быстро разнеслась, и хищницы вышли на охоту.

– Я слышал, ты спас меня от одной, – съязвил я, показывая на Веронику.

– О-о, это вряд ли, она видит в тебе выгодный союз как со стороны брака, так и со стороны бизнеса, – сурово произнес он, от этой мысли я поморщился. – Я бы хотел видеть с тобой только Настю.

– Папа она еще в Америке.

– Но София, ее мать, давно вернулась и практикует в России. Может, ты чего-то не договариваешь? И мама задает много вопросов о ней, о вас. Ты держишь нас в непонятном неведении, – ворчит отец себе под нос.

– Отец, все очень просто. У нее выгодное предложение поучиться у лучших американских специалистов и не только. Она очень часто выезжает в Европу. Поверь, я очень люблю ее и сильно скучаю, но каждый из нас решил уделить время карьере. Представь, что это для нас обоих испытание…