скачать книгу бесплатно
«Чудеса, не?» Сердце Сержа трепетало. Богатство, новая работа, насыщенная жизнь, под боком почти что симпатичная женщина, а на подходе его будущий «подрощенный» ребенок. Все это счастье свалилось на него в одночасье, неизвестно почему и непонятно за что. Там, наверху, наверное, просто устали смотреть на Серегины мытарства и злоключения, и, в ответ на его решение взяться за ум, тут же проявили встречную инициативу.
"Бог целует и намерения", – вспомнил он подслушанную где-то фразу.
– Что ни говори, а есть все-таки Бог, – рассуждал он по дороге домой, – есть. Не захлебнуться бы сейчас мне от счастья, с ума бы только не сойти…
Домой он вернулся на такси, навьюченный коробками, пакетами, тюками и разнокалиберными плечиками. На голове у него неловко сидела фетровая шляпа, под мышкой свесила деревянные копыта каурая лошадка.
– Обмыть бы надо обновки-то, – подкатил к нему вечно бухой Игорек – завсегдатай двора и постоянный спутник его бурной молодости. Он сидел на лавочке и зорко отслеживал оперативную обстановку с тайной надеждой опохмелиться.
Тем же вечером темно-вишневый "шевроле" Анжелы затормозил возле подъезда Сержа.
Из огромного "джипа" вышли двое – она и еще какой-то жилистый мужичок юго-восточной наружности, вооруженный рулеткой и блокнотом. Азиат, едва успевая, семенил за Анжелой, которая, подгоняемая любовью, незаметно для себя перешла на рысь.
– Сейчас я тебе покажу объект, Бахром, – объясняла она на ходу работнику, даже не глядя в его сторону, – а ты уже сам смотри, что тут можно сделать, случай запущенный, конечно, но не безнадежный.
Через минуту ее лёгкие каблучки уже стучали по лестничной площадке перед квартирой суженого. Дверь в его обитель была приоткрыта. Странно. Из квартиры доносилась громкая музыка и разнузданный дикий смех. Приказав своему спутнику обождать в коридоре, Анжела неуверенно прошла внутрь помещения. То, что она увидела там, заставило ее в изнеможении сесть на стул и схватиться за сердце.
В прокуренной кухне дым стоял коромыслом и гулял отчаянный мат, по комнатам в обнимку с бутылями бродили непонятные человекообразные тени и бормотали что-то нечленораздельное. На тахте, завернутый в простыню, словно римский консул в тогу, полулежал ее будущий супруг и самозабвенно щипал за голые ягодицы радостно скалящуюся молодую плебейку.
Увидев Анжелу, Серж с сожалением выпустил добычу из рук и пьяно ухмыльнулся.
– О, Анжи, пррривет, а мы тут с корре-шами по-помолвку на-шу празднуем, не дрейфь, присоединяйся.
Анжела хотела что-то сказать, но ей вдруг стало трудно дышать, и она в ответ только несколько раз схватила губами воздух. Прогоняя наваждение, Анжела махнула пышным хвостом золотистых волос и, пошатываясь, вышла на улицу.
– Эй, да ты все не так поняла, праздник ведь у нас. Забыла? Помолвка, мальчишник…
Путаясь в надетых задом наперед штанах, Серж побрел за невестой, не теряя надежды ее удержать, разобраться, объясниться.
И он уже почти ее нагнал, да только три литра «Балтики» и пол-литра "Столичной", как назло, сделали свое дело. В самый что ни на есть неподходящий момент.
Почувствовав вдруг непреодолимое желание вывернуться наизнанку, он оставил свое преследование и свернул в туалет, где в расколотой раковине его уже ждало старое эмалированное корыто…
Чур меня
Под утро депутату Государственной Думы шестого созыва Тяпкину Герману Степановичу приснился дурной сон. Впрочем, поначалу он показался ему вовсе не дурным, а скорее даже занимательным.
Мужчине привиделась его теща – приснопамятная Маргарита Поликарповна, которая на тот момент уже лет десять как покоилась в черте Котляковского некрополя, что на юге Москвы. Предстала она перед ним в простом домотканом крестьянском платье и в затертых галошах на босу ногу. Рядом с ее силуэтом чернело неработающее окошко кассы Московского метрополитена. У нее за спиной, повиснув в воздухе, раскачивалась, как бы от ветра, прозрачная дверь с белым трафаретом «Выхода нет».
– Чем обязан, мама? – поежился он, ибо утром в метро было весьма прохладно.
– Сегодня у тебя ответственный день, Герман, – подойдя поближе, сказала она ему, строго глядя в глаза, точно так же, как в золотую пору его молодости, – рассмотрение законопроекта о повышении пенсионного возраста наших граждан.
В ответ зять кивнул, не отводя от нее недоверчивого взгляда.
– Ну да, есть такое дело, а к чему вы это, собственно, ведете? – инстинктивно насторожился он.
– Ты непременно должен проголосовать против, слышишь? – покойница поправила на голове ситцевый платочек и, многозначительно прищурившись, добавила: – Иначе тебя в преисподней черти на сковородках жарить будут, Гера.
– Какие еще черти? Скажете тоже, мама. Ада нет. Вы же меня сами в этом не раз убеждали, помните? – попытался он было возразить нечаянному видению.
– Вот потому-то я и здесь, – Маргарита Поликарповна недовольно поморщилась и махнула рукой в сторону двери.
– Где это здесь? – удивленно переспросил Герман и проснулся.
Стирая с лица липкий пот, Тяпкин с трудом попал ступнями в тапочки и потопал на кухню. Там он залпом запустил в себя один за другим два стакана ледяной воды и наконец перевел дух.
– Нет, приснится же чушь такая. На дворе двадцать первый век. Эх, мама, мама… Стоп, а откуда тогда она узнала, что сегодня предстоит голосование по пенсионной реформе, а? – депутат вздрогнул и сел на стул. Мало того, у нее, как и раньше, явно прослеживаются левые политические взгляды. А если это не такая уж и чушь? И там взаправду что-то есть? Он посмотрел на сковороду, забытую с вечера на конфорке, и поежился. Вот если бы точно знать.
Неожиданно ему на ум пришла спасительная идея – надо пойти попытаться доспать, все едино четыре утра, а там, как повезет, может, и удастся прояснить с тещей данный деликатный вопрос. «Хотя какой теперь уже сон…» – начал было сомневаться Герман.
Однако не успел он сомкнуть веки, как ему опять явилась покойная родственница. Сейчас она была одета в строгий деловой костюм от фабрики «Большевичка», на лацкане которого висел значок «Почетному энергетику города Саратова».
– Ну что, Гера, надумал?
– Да я и рад бы, но, в сущности…
– Не увиливай от ответа, ты же знаешь, что я это не люблю.
– Ну да, – смутился он. – Как будто там от меня что-то зависит. Ничего. Голос единицы, знаете ли, тоньше писка. Решение все равно уже принято. И кому сдался в таком разе этот мой оппортунизм?
– Он сдался в первую очередь тебе, Герман.
– Откуда вам знать, Маргарита Поликарповна, что мне нужно? – депутат даже не заметил, как начал по привычке раздражаться. – И потом, как вы себе все это представляете? К черту партийную дисциплину, значит, да? А карьера, а две ипотеки, а уважение, вы об этом хотя бы подумали, мама? Ну конечно же, нет! Куда уж вам. Вы же, как его, призрак, фантом, дух. Легко советовать, когда тебе уже все без надобности, – тут он осекся, – извините за прямоту, конечно.
Теща в ответ только сурово качала головой. Он понял, что ничего от нее на повышенных оборотах не добьется. Нет, тут надо попытаться договориться, прийти к консенсусу, так сказать.
