скачать книгу бесплатно
Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях
Елена Помазуева
Это только кажется, что быть в сказке колдуньей просто, а когда силу только-только получила от своей бабушки, попробуй с ней совладать! Идешь мир спасать с семью братьями-богатырями от загребущих рук Чернобога, да на каждом шагу женихи путаются. То князь с колдуном попадутся и замуж зовут, а то Светлобог с Чернобогом спорят, кому я достанусь. Да и Горыныч в первых рядах, конкурентов раскидывает. А как понять, кто он, тот самый, единственный?
Елена Помазуева
Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях
В оформлении обложки использованы фотографии с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.
Глава 1
– И поцеловал он ее в уста сахарные, взял на руки, сел на коня и поскакал, – медовым голосом закончила рассказ моя бабушка.
Именно это место мне больше всего нравилось: «Поцеловал в уста сахарные». При этих словах невольно открывала рот и мечтательно смотрела в окно за спиной у бабули.
– Ай! – вскрикнула я, потому что Матвейка дернул за косу. – Бабушка, меня Матвейка дергает! – нажаловалась на обидчика.
– Ах ты ж, баловник! – сказала бабушка, старая клюка взлетела над русой головой обидчика и бумс по затылку.
– Бабуль, больно же! – возмутился парень.
– Не задирай Веселинку, – отозвалась бабушка, глядя на свою прялку.
– Бабуль, а можно нам тарелку посмотреть? Там сейчас новости с последних боев будут передавать, может, батю покажут? – басовитым голосом спросил Святослав.
– Еще чего! – возмутилась бабушка, – Смотреть, как мужики друг другу носы разбивают!
– Не мужики, а богатыри, – пробурчал Святослав.
Он у нас старший, вместе со Святополком – они близнецы. Все мои братья рождались парами, только мы с Матвейкой двойня. Так что братьев у меня ровно семь. И все старшие, даже мой Матвейка на несколько минут.
Отец очень гордится сыновьями, богатыри ему на смену. А бабушка меня ждала. Мама моя давно приняла силу своей бабушки и стала природной ведьмой, а мне бабушка свою передаст. Поэтому ее мальчишки не интересовали, она считала, что женщины в роду – главная сила, ее стержень, крепость.
Ведьмы в нашем роду все природные, женщины сразу же рождались с талантом. Никогда ученых не было. Слышала от своей бабушки, что можно выучиться на ведьму. Вот тогда они называются учеными. Да только талант их идет не из души, не из природы, а от ума, да заклинаний, потому ворожба у них злая получается. То мор напустят, то сглаз накликают. Бегут люди за помощью к природным ведьмам.
– Бабуль, а как мог богатырь, держа свою невесту на руках, на коня взобраться? – хитро подмигнув остальным братьям, спросил Доброслав.
– Вырастишь – поймешь, – сообщила ему бабушка, нисколько не сбитая его вопросом с толку.
– Хозяйка, деткам спать пора, – подал голос домовичок Тимоша, который весь бабушкин рассказ смотрел на нее влюбленными глазами.
Бабушку мою он боготворил, после того как она в заброшенной и почти сгнившей землянке отбила его от летучих мышей, которые облюбовали эту землянку себе под жилье. А отважный домовичок продолжал сражаться за жилье своих давно потерянных хозяев.
Бабушка тогда провела ритуал со всеми заклинаниями и необходимыми травами, чтобы Тимошка мог перебраться в лапоть своей спасительницы и переехать жить в наш шумный дом.
Домом его, правда, назвать трудно – скорее небольшое поместье. Отец наш, богатырь Ярослав, состоит на службе у самого Светлобога. Так что у нас часто собиралась его дружина, а им где-то ночевать нужно после трудов ратных. Братья подрастали, тренировались с ними, в дружину к отцу собирались. Потому что служить Светлобогу – самое почетное.
Ворчливая банница встретила меня в предбаннике, но высказывать вслух свое недовольство не решилась, помня, как я ее в прошлый раз в кадушку с лягушками посадила, причем на расстоянии. Сама не ожидала от себя, да довела она меня своим ворчанием. Мол, хожу, мешаю, пар весь забираю, и когда меня, такую непутевую, замуж только возьмут. На последнем я не выдержала и, приподняв банницу вверх тормашками, шлепнула в кадушку, лягушки тоже были возмущенны этим соседством. Но вредную бабу это охладило.
Распустила светло-русою косу, ленту аккуратно свернула и положила на стол, платье, вышитое мной оберегами на здоровье и удачу, сняла и положила на лавку. Банница приглядит за вещами. Братья по малолетству озорничали, утаскивали одежду мою, но бабушка строго-настрого приказала баннице за вещами следить.
В бане было жарко, воздух сухой. Подошла к бадье с холодной водой и заглянула. Мое отражение показало красивую девушку с яркими зелеными глазами, пушистыми и длинными ресницами, да и фигурка у меня была что надо.
– Тьфу! Срамота! Любуется она. Замуж дурынде давно пора. Уже два года женихи порог обколотили весь, а она всё нос воротит, – возмутилась банница и быстро спряталась за дверью, чтобы еще чего с ней не сделала.
Околотили, это правда. И в двери с цветами, и в окно лезут. А браться счет ведут – у кого отбитых женихов больше. Лидером в этих играх Матвейка ходит, он всегда рядом держится, ему женихов больше достается.
Братья мылись после меня с шумом, смехом, гоготом. Потом бежали к речке и, фыркаясь, плескались, играли в догонялки.
– Ну что, внученька, готова к завтрашнему дню? – с улыбкой спросила бабушка, входя в мою светелку.
– Готова, бабушка, – улыбнулась ей в ответ.
– Вот ты и выросла, – все так же довольно улыбалась бабушка. – Завтра тебе будет восемнадцать, а на закате передам тебе свою силу.
– Бабушка, а как же ты без силы останешься? – задала в очередной раз все тот же вопрос.
Меня, правда, это заботило. Бабушка стольким людям помогла, а я справлюсь ли? Меня мучили сомнения, но бабушка успокаивала и утешала, что все придет с опытом, и все у меня получится.
Утро началось с поздравления за семейным столом, как всегда это было. Мамочка вручила новое, расшитое шелковое платье. Отец подарил к нему сапожки. Братья в основном ленточки и бантики, намекая на то, что я в куклы еще не прекратила играть. Настоящий подарок братья припасли, как оказалось, на конюшне. Там меня ждал белогривый красный конь. И главное счастье в этом подарке было то, что он был не объезжен!
Укротить лошадь может только сильный наездник. А дикая лошадь символизирует саму природу. По поверью, укротить дикую лошадь – значит, приручить саму природу, найти к ней подход, прикоснуться к источнику жизни.
Щеки тут же загорелись, от возбуждения я даже стала приплясывать почти так же, как сам красный конь.
– Мам, пап, – посмотрела на них умоляюще.
– Езжай, дочка, – разрешил отец, и приобнял за плечи открывшую рот маму, которая хотела что-то сказать.
Вбежала в дом, наверх в свою светелку, скинула платье, натянула штаны, рубашку, сапожки, что отец подарил. Ведь знал, что пригодятся. И кубарем скатилась вниз.
В загоне кроме моего красавчика никого больше не было. Братья похохатывали в сторонке, как бы говоря, «сама хотела – вот подарок, бери, пользуйся». А то, что он без обертки, да с ногами и с норовом необъезженным, это уж как именинница хотела, они не причем.
Открыла широкую воротину, держа в руке мытую и слегка обтертую морковку, чтобы дух шел сильнее, и направилась к Огоньку, как мысленно уже окрестила коня.
Тот внимательно посмотрел на меня карим глазом, всхрапнул, запрядал ушами. Переминаясь с ноги на ногу, незаметно стал отходить от меня. Я же потихоньку старалась подойти к нему, подсовывая поближе к его носу пахнущую морковку.
Все же конь понял, что я не представляю для него опасности, и потянул губами с моих ладоней лакомство. Я же спокойно положила на его шею руку, и кожа под ладонью вздрогнула. Уверенно стала гладить, успокаивать и приговаривать слова заговора на послушание.
– Ты пройди испуг, стань мне конь другом друг. Я беречь тебя, лелеять буду, век тебя я не забуду. Светлобог нам в помощь будет, все невзгоды позабудем, – приговаривала напевно.
Потом медленно подняла руку к волосам, сняла серебряную шпильку, незаметно для коня проткнула себе ладонь, зажала, чтобы кровь быстро не лилась. Поднесла шпильку к его груди, быстрым движением проткнула его кожу и тут же приложила свою кровоточащую ладонь.
– Друзья навечно! – громко сказала коню, успев смешать нашу кровь.
Конь отпрыгнул стремительно и понесся по кругу загона, возмущенно ржа в мою сторону. Но я уже знала, что скоро он успокоится и подойдет сам. Заклинание сработало так, как надо.
Огонек успокоился и подошел, ткнулся в ладонь мордой.
– Прости, друг, – с улыбкой сказала ему и забормотала заклинание на исцеление себя и его.
Конь совсем успокоился, ощущение боли пропало. Я взяла удила, перекинула ему на шею и, как он был, без седла, взлетела на него. Огонек всхрапнул и помчался по песку загона, с радостным ржанием оповещая, что наша пара конь-наездник состоялась.
– Я же говорил! – услышала довольный голос Матвея.
Он знает меня лучше других братьев. Хотя разница у нас не сильно большая, но все же мы самые младшие, и часто играли вдвоем. Старшие все бороться, да соревноваться любили, а мы больше в догонялки, да по лесу ходить предпочитали. Матвейка видел, как во мне колдовские чары пробуждались и крепли. Как росла сила ведьмы. Бабушка очень заботилась, чтобы мой талант все время совершенствовался, и давала нам задания.
Чаще всего мы находили место и созерцали природу, погружаясь в окружающее. Самое тяжелое для меня было остановить внутренний диалог. А вот Матвейке это давалось легче. Когда мысли переставали скакать в голове, наступала такая ясность, ощущения расширялись, и я начинала чувствовать травинку, листик, шишку на елке. Дальше задания шли сложнее – нужно было почувствовать воду, а потом и до птиц дошли.
Вот и сейчас я остановила внутренний диалог и, пока конь подо мной привыкал к моему присутствию у себя на спине, настраивалась на своего нового красного друга. Я почувствовала его дыхание, как бьется сердце, появилось движение сильных мышц, и желание, огромное желание мчаться на свободе, по полю, навстречу прохладному ветру.
– Огонек, полетели, – сказала ему мысленно.
Красный конь взлетел над оградой и пустился в сторону простора полей, куда его направляла моя маленькая ручка. Огонек стелился над высокими травами. Одуряющий аромат проснувшегося осеннего поля кружил нас, солнце сверкало в каплях росы на ростках. Красный конь летел, как стрела, радуясь бешенной скачке, его сердце билось быстро, но спокойно.
Вихрь росы взлетал после нас, создавая радугу над полем. В легкие врывался прохладный воздух. Мы с Огоньком понимали друг друга, мы были как один организм. Нам хотелось лететь и лететь в бешенной скачке над полем.
Немного уняв эту жажду скачки, повернули к дому. Братья ждали перед загоном, отец удерживал маму, которая уже собиралась выезжать на мои поиски.
Мы гордо прогарцевали мимо них. Я встряхивала своей русой косой, Огонек горделиво выгибал шею и махал своим белым хвостом, всем своим видом показывая, как он счастлив иметь такого друга у себя в наездниках.
– Веселинка, как ты это сделала? – восхищенно спросил Добролюб.
– Очень просто. Мы друзья, – ласково провела ладонью по шее гордого красного коня.
– Я не о том, что ты его объездила – мотнул головой Добролюб. – Он стал … он стал – брат не мог подобрать слова.
– Волшебным он стал. Эка невидаль, – засмеялся Матвей.
Только сейчас обратила внимание, что конь теперь был не просто красный – он сверкал, переливался золотыми искорками. В нем бродила моя колдовская сила. Копыта стали высекать искры, которые осыпались россыпью драгоценных камней.
– Матвейка! – позвала брата, – У меня для тебя подарок, тоже необычный, – улыбнулась ему.
Красного коня передала братьям и вернулась в терем, в своей светелке из сундука достала меч зачарованный. Я его для Матвейки зачаровала. Его вор не украдет, ворога он накажет, от другого меча не сломается, хозяина убережет. В рукоять вставила изумруд, в цвет глаз брата, вот этот камень защищает владельца меча.
Ножны и сам меч мне отец помог подобрать, а зачаровывала подарок сама, в лесу, на опушке леса, у ведьминого круга. Круг тот давний, старый, много поколений ведьм на нем заклинало, а потому силы в нем немеряно.
Матвей сразу понял ценность подарка, он мое колдовство всегда сразу видел. Глаза блеснули от восхищения.
– Спасибо, сестрица, – обнял он меня.
Сбежала я от своих братьев, которые стали рассматривать оружие Матвея и пробовать его в деле. Каждому хотелось мечом махнуть, да в паре побиться. Так утренняя трапеза перешла в вечерние ратные споры между братьями.
Бежала я к подружкам своим, Беренике и Ягушеньке. Девчонки поджидали меня на полянке, радостно обняли, и мы закружились в хороводе, песню запели. Этим летом нам всем троим восемнадцать исполнилось.
Береника уже давно в свою силу вошла, пела свои зачарованные песни над речкой у ивы и сводила парочки.
Ягушенька тоже свою силу получила от бабушки этим летом, но только не всегда могла ей управлять, и иногда вспыхивала сама, или поджигала чего ненароком. Огонь в ней жил живой, тоже от природы даденный.
Подружки надели венок из цветов мне на голову, и мы со смехом побежали к речке купаться, пока вода еще теплая. Одежда полетела на кусты, сапожки туда же. Мы со смехом, распустив косы, поплыли среди кувшинок.
Русалки выглянули, улыбнулись, помахали нам рукой, мне прокричали поздравления и обратно нырнули в глубину.
Накупавшись, вышли на берег, а одежды-то нет! Уж мы искали, искали.
– Веселинка! Это опять все твои братцы-озорники удумали! – возмущалась Ягушенька, которой очень приглянулся Доброслав.
И ведь не путает его с Добролюбом, хотя они на одно лицо, и одежду одинаковую носят. Спросила как-то раз ее, Как она их различает? Говорит: «Сердцем», и засмущалась сильно. Ну, мне, колдунье, можно было больше не говорить. Все понятно сразу же стало. Да только Ягушеньке ни о каких мужьях думать нельзя, пока в крепость своего дара не войдет. Вот и старается девушка поскорей Ягой стать.
– Не было их тут, – потянула носом воздух, – Тут другой дух. Не сказочный.
Береника тут же в воду вернулась.
– Негоже людям на Беренику смотреть, – ее беловолосая с зелеными прядями голова ушла под воду. Береники людям не показываются, только нашептать могут, когда те у воды сидят, да вопросы задают.
– А кто ж тогда? – удивилась Ягушенька.
– Не знаю, может, заблудился кто? – предположила я. – Эй! Кто здесь? Зачем забрал нашу одежду?
А вечер все клонится к закату, солнышко над прудом совсем низко висит, кувшинки в розовый цвет покрасило.
Молчание нам ответом, да только ветки у кустов шелохнулись – я приметливая, увидела.
– Вижу тебя, выходи, не бойся. Если в беду попал ты, поможем. Если совета ищешь, подскажем. Что хочешь ты? – звонким голосом спрашиваю пришлого.
Снова тишина мне ответом.
– Веселинка, не нравится мне это, полетела я отсюда, – сказала Ягушенька, обломила ветку, села на нее боком и взлетела в небо, на прощание помахав мне рукой.
– Выходи, а то сейчас в прах развею! – пригрозила пришлому.
Кусты раздвинулись, и на полянку перед прудом вышел добрый молодец. Очи у него карие были, а вот искорка веселья в них украшала золотым. А может это просто солнце своими лучами озарило его.
Сам статен, почти как мои братья, только старше их. Не старый, в самом возрасте. Волосы локонами лежат. На плечах плащ развевается, на поясе меч весит.
– Ай да красна девица! – восхитился молодец, глядя на меня.
Стоя перед ним, вся в лучах заходящего солнца, протянула руку к нему:
– Платье отдай! – приказала ему.
Ишь, выставился на меня! Что я ему, писанка что ли? Подошла к нему, платье к себе потянула. А он меня вдруг обнял, к себе прижал и поцеловал, да так жарко! Я со всего размаха рукой его и приложила. Меня еще никто не целовал, а этот ….
– Ты как посмел?! – возмутилась на него.
Молодец лежит на песке и улыбается. А что? У меня семь братьев, да все богатыри. Я с детства драться умею. Что мне там какой-то молодец?
– Такая красота! – сказал он мне снизу, а сам так на песке и лежит.
