скачать книгу бесплатно
Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя
Юрий Леонович Полунов
Книга является первой в мире научно-популярной биографией Эндрю Борда (ок. 1490–1549), чей жизненный путь был полон неожиданных и крутых поворотов. Он становился то университетским школяром, то монахом, то тайным агентом, то путешественником, то знаменитым врачом с обширной практикой. Несмотря на неупорядоченность свой жизни, он сумел написать ряд сочинений по медицине, диетологии, путешествиям, которые пользовались большой популярностью у его современников и стали предметом рассмотрения и анализа в настоящей книге. Для широкой читательской аудитории.
Юрий Полунов
Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя
Владимиру Сергеевичу Макарову,
Vir excelso animo
Предисловие
Эта книга посвящена жизни и трудам Эндрю Борда (ок. 1490–1549) – удивительного человека, жизненный путь которого был полон крутых поворотов и неожиданных событий.
Выходец из среды нетитулованного мелкопоместного дворянства, выпускник престижного Винчестерского колледжа, он становился то студентом Оксфорда и Монпелье, то доктором медицины, пользовавшим сильных мира сего, то монахом сурового Картезианского ордена, то тайным правительственным агентом, то путешественником, объехавшим всю Европу и Северную Африку, то известным сочинителем, автором полдюжины литературных трудов.
Он добился определенного положения в обществе, но дни свои кончил в тюрьме, куда попал за якобы организацию борделя в своем доме для священников округа.
Борд интересен не только per se[1 - Сам по себе (лат.).], но и тем, что, несмотря на неупорядоченность своей жизни, сумел написать ряд сочинений, которые стали первыми английскими книгами по выбранной им тематике: путеводитель по «странам христианского мира и вокруг них» с первой в мире записью цыганского языка, труды по домостроительству и предсказаниям. К ним следует добавить сочинения по правилам здорового образа жизни и диетологии, по домашней медицине, астрономии и некоторые другие. Написанные не университетской латынью, а родным языком, эти труды были доступны широкой читательской аудитории и завоевали большую популярность.
Еще при жизни и много лет спустя Борда называли в Англии «Весельчаком Эндрю» (Merry Andrew). Историки в большинстве своем сходятся на том, что это прозвище он получил из-за того, что, выступая как популяризатор медицинских знаний на рынках и других местах скопления людей (что было в обычаях времени), он сопровождал свои рассказы шутками, присказками и забавными историями. И в наши дни это прозвище в солидных англо-русских словарях является синонимом шутника, балагура, шута.
К сожалению, портрет Борда не сохранился, и неизвестно, существовал ли он вообще. Те оттиски с деревянных гравюр, которые издатели помещали в его книги как вроде бы запечетленный образ автора, представляют собой продукт чистой фантазии, равно как и портрет Борда красками, сделанный в начале XIX века.
Многие наблюдения, медицинские рекомендации и рецепты Борда вызовут у читателя улыбку: но будьте снисходительны к автору, памятуя, что их «возраст» перешагнул четыре с половиной столетия; что, по словам Фрэнсиса Бэкона, veritas filia temporis (истина – дочь времени); что «один век может судить другой век, но человек может быть судим только его веком».
Чтобы как-то «оправдать» Борда (хотя он и не нуждается в оправдании), я поместил рядом с отрывками из его книг цитаты из трудов авторитетных авторов (в основном, XVI века), писавших на ту же, что и он, тематику: они, главным образом, заимствованы из сочинений Томаса Элиота (ок. 1490–1546), Уильяма Буллейна (ум. 1576), Томаса Когэна (ок. 1545–1607), Томаса Моффета (1553–1604) и Уильяма Воана (1575–1641). Кроме того, желая «приблизить» читателя к XVI веку, дополнил основной текст книги Приложениями, содержание которых связано с некоторыми вопросами истории, культуры и быта англичан Тюдоровской эпохи.
Библиография работ о жизни и творчестве Борда весьма скудна, причем они «распределены» во времени неравномерно: в XVI–XVII веках его имя редко упоминалось в литературе, и лишь в следующем веке появилось несколько его биографий, страдавших неточностями, во многом повторявших друг друга и включенных авторами в виде глав в книги более общего содержания. Пожалуй, единственным источником, заслуживающим доверия, является очерк жизни и трудов Борда, написанный викторианским литератором Ф. Д. Фэниуэллом
и предваряющий изданный им в 1870 году том основных сочинений нашего героя.
В прошлом и настоящем веках цитаты из трудов Борда можно довольно часто встретить в книгах по истории медицины, диетологии и этнографии; кроме того, сравнительно недавно появилось две интересные статьи английских исследователей Кэти Шренк и Роберта Меслена, посвященных отдельным сочинениям нашего автора.
Однако подробная биография Борда, включающая изложение и анализ его трудов, отсутствует, и хотелось бы надеяться, что лежащая перед читателем книга в какой-то мере восполнит этот пробел.
Книга адресована широкой читательской аудитории, и, в целом, не требует от читателя подготовки, выходящей за пределы школьных курсов. Не премину, однако, процитировать известного историка и философа Робина Д. Коллингвуда: «Чтение любых историй требует определенного терпения, более или менее вознаграждаемого удовольствием». Автор книги был бы счастлив, если время, затраченное на ее чтение, компенсировалось хотя бы скромным удовольствием.
Работая над рукописью, я обращался к многочисленным литературным источникам и старался следовать Даниилу Заточнику, который «..яко пчела, падая по различным цветам и совокупляя медвяны сот… по многим книгам набирая сладость словесную и разум, и совокупих аки умех». Читателю судить, насколько автор «умех совокупих», и я буду искренне признателен всем, кто не сочтет за труд сообщить мне по адресу polunovy@ mail.ru свои замечания и указания на допущенные неточности и другие погрешности.
Книга написана от первого лица, поскольку «называть себя в печатных изданиях «мы» имеет право только президенты, редакторы и больные солитером» (Марк Твен).
Все переводы с английского языка раннего Нового времени выполнены автором, если не сказано обратное. Я не стремился к аутентичности перевода, мне лишь хотелось как можно ближе передать сущность оригинала.
Хочу выразить искреннюю благодарность за поддержку и содействие в работе Александру Юрьевичу Полунову, Валерию Владимировичу Шилову, Андрею Ивановичу Козлову, Игорю Александровичу Савкину и особенно Владимиру Сергеевичу Макарову, одарившего автора радостью общения с ним и оказавшего неоценимую помощь советами и переводом наиболее «темных» мест в книгах Борда.
Как всегда, моя любовь и признательность Нине Алексеевне Полуновой – первому читателю, суровому и объективному критику всех моих книг.
Глава I
«Вверх по лестнице, ведущей вниз»
Как прийти к достойному концу [жизни]? Отвечу:
– Умножай славу Божью,
– Сохраняй память о мертвых,
– Подавай пример живым,
– Радуй Читателя,
– Получай доходы честным путем.
Томас Фуллер
Молодые годы
«Это было началом начал…»
В графстве Западный Сассекс, на одном из невысоких холмов, возвышающимся над живописной долиной, которая орошается водами нескольких неспешных речушек, в XVI веке стоял небольшой особняк
, названный его владельцами «Холмом Борда»
. Здесь около 1490 года родился мальчик, которого назвали Эндрю – вот почти и все, что более или менее достоверно известно о начале жизни нашего героя
. Можно предположить, что он вышел из среды джентри – нетитулованного мелкопоместного дворянства.
Впрочем, еще известно, что у него был старший брат, выпускник Парижского университета и доктор богословия, которого звали Ричард и который с 1520 года занимал место викария[2 - Викарий (лат.) vicarius – заместитель, наместник) – священник, помощник церковного настоятеля при осуществлении пастырского служения.] церкви в Певенси (деревня, расположенная в двадцати милях от «Холма Борда» и в пяти милях от залива Певенси Бэй) и обладал в этой деревне значительной недвижимостью. Убежденный католик, он во время Реформации эмигрировал из страны (это произошло около 1540 года), сказавши, что «предпочел бы быть разорванным дикими лошадьми, чем согласиться с уменьшением, хотя бы на йоту, власти римского епископа (то есть, римского папы. – Ю. П.)».
Патриция Е. С. Флетчер в очерке жизни Борда высказала предположение, что «он получил хорошее образование: сначала в грамматической школе, находившейся в Кукфильде[3 - Кукфильд – деревня в графстве Западный Сассекс.], а затем в Винчестерском колледже, в который поступил в восьмилетием возрасте». Гипотеза Флетчер относительно учебы нашего героя в Кукфильде неверна: действительно, в этой деревне, при одной из старейших в Англии церкви св. Троицы находилась грамматическая школа, которую основал на свои средства богатый лондонский купец Эдмунд Флауер. Но это событие произошло лишь в 1512 году, и поэтому Борд никак не мог в ней учиться. Что же касается обучения в Винчестерском колледже, то разыскания нескольких историков XIX века подтверждают, что оно «имело место быть».
Впрочем, весьма вероятно, что еще до поступления в колледж юный Эндрю получил элементарные познания в одной из так называемых Petty School (что можно перевести как «Школа для маленьких»). Эти школы, которые, как правило, размещались в доме учителя, были весьма распространены в Тюдоровскую эпоху; в них дети в возрасте от пяти до семи лет обучались навыкам чтения и письма на родном языке, простейшим молитвам, а в редких случаях – навыкам сложения и вычитания и… правилам поведения в обществе.
Следующим этапом в образовании английских школьников из семей среднего класса была учеба в грамматических школах, которые назывались так потому, что основными предметами, преподававшимися в них, были латинская грамматика и классическая литература (после религиозной Реформации к латыни иногда добавлялся греческий и древнееврейский языки). Хотя Гуттенберговы прессы уже работали в стране, учебников было не много и они были доступны далеко не каждому. Поэтому обучение велось «с голоса» или с помощью так называемых «хорнбуков».
Это слово образовано из двух слов: horn – пластина, изготовленная из рога животного; book – книга. В англорусских словарях это составное слово переводится как «букварь, азбука». В XV–XVI веках хорнбук представлял собой лист пергамента с нанесенным на него прописными и строчными буквами алфавита, слогами в виде таблицы, римскими цифрами или короткими молитвами (рис. 1). Такой лист крепился на пластину, которая изготавливалась из рога овцы или козы, покрывалсь прозрачной слюдой, и устанавливалсь в рамке, изготовленной из различных материалов: дерева, слоновой кости, меди и так далее. Рамка имела ручку, в которой просверливали дырочку; через отверстие пропускали тонкий ремешок, позволявший детям вешать хорнбук на пояс или на шею.
В грамматической школе детей учили сочинять латинские стихи и писать эссе на латыни; говорить на родном языке строжайше запрещалось даже вне учебных часов, и специальный осведомитель, которого школьники называли lupus (волк), должен был доносить на тех, кто нарушал этот запрет. В школьных программах значилось и обязательное изучение латинских классиков, обучение катехизису и основаниям некоторых наук, в частности, риторике и диалектике. Для некоторых учеников (главным образом, «тупых», не способных впоследствии поступить в университет), преподавались и начала точных наук.
Грамматической школой, в которой учился Борд, как уже говорилось, был Винчестерский колледж
, сыгравший важную роль в образовательном и культурном прогрессе Англии. Он был основан Уильямом Уикэмом (ок. 1320–1404 – выдающимся церковным и государственным деятелем, епископом Винчестерским и Лордом-канцлером королей Эдуарда III (1312–1377) и Ричарда II (1367–1400), задавшимся целью улучшить образование английского духовенства и клерков государственного аппарата. Колледж находился в небольшом городке Винчестер в графстве Хэмпшир (соседним с графством Западный Сассекс), в ста десяти километрах от Лондона.
С Винчестером (или, вернее с епископами Винчестерскими) нам придется не раз еще встретиться на страницах этой книги, поэтому стоит вкратце познакомиться с его величественным храмом и замком. После нормандского завоевания Англии на месте старой саксонской церкви в 1079 году заложили Собор, перестроенный в 1393 году готическом стиле.
Он является одним из старейших соборов в мире и превосходит все средневековые готические храмы по длине своего нефа (около 170 метров). Здесь проходило коронование принцев, венчание монарших особ (в частности венчание Марии Тюдор с Филиппом II Испанским), здесь нашли последний приют выдающиеся иерархи и короли: Альфред Великий (ок. 849–899), король Дании, Англии и Норвегии Кнуд Могучий (994/ 995-1035), король Англии Вильгельм II (ок. 1056/1060-1100) и другие, а также те, кто составлял гордость страны. По легенде в главном зале Винчестерского замка, развалины которого сохранились до наших дней, собирались рыцари Круглого стола во главе с королем Артуром – главным героем британского эпоса и рыцарских романов.
Рис. 1. Мудрость, держащая хорнбук и открывающая дверь в Знание ученику
В 1382 году Уикэм получил Королевскую грамоту, разрешающую основание колледжа, через пять лет, после одобрения его замысла папой Урбаном VI, началось строительство главного здания[4 - Строительство осуществлялось под началом мастера Уильяма Уинфорда (ум. 1405), ранее руководившего работами в Виндзорском замке,], а через семь лет в «школе Уикэма» появились первые ученики. По словам основателя колледжа «это было учебное заведение для семидесяти бедных и нуждающихся школяров
…, живущих в нем корпоративно (college-wise) и совершенствующихся в искусстве грамматики и правил». Но, помимо «нуждающихся школяров», здесь также «без ущерба для остальных обучались сыновья благородных и могущественных людей, особых друзей упомянутой школы, числом до десяти». Теоретически, двери в грамматические школы были открыты каждому ребенку, даруя бесплатное обучение и малоимущим. Однако большинство детей бедняков не посещали школы: для их родителям экономически важнее был даровой труд сыновей.
Дети зачислялись в школу, как правило, в возрасте семи-восьми лет, а покидали ее примерно в двенадцать-четырнадцать (это был обычный возраст поступления в университет). Примерное «распределение» школьных предметов в зависимости от возраста учеников было таким:
– семь лет – изучение частей речи, глаголов и существительных;
– восемь лет – правила грамматики и конструкция предложения;
– девять лет – перевод с английского языка на латынь и обратно;
– от десяти до четырнадцати лет – совершенствование в переводах с латыни, изучение трудов великих классиков – Овидия, Горация, Вергилия, Цицерона, Сенеки, Саллюстия и Тита Ливия и других, освоение основ религиозных установлений и (по желанию родителей ученика) получение начальных сведений по арифметике и астрономии.
Правила учебы и поведения школьников были суровы: они «поднимались ото сна» в шесть часов утра летом и на час позже зимой и трудились примерно двенадцать часов в день (с двухчасовым перерывом на обед), а учебная неделя длилась шесть дней. Ученики всех классов обычно занимались в одном помещении: школьники повзрослее – под руководством учителя, младшие – под присмотром своих старших соучеников или привратника. Пища их была скудной, а одежда простой. Категорически запрещалось следовать светской моде: загибать вверх носки башмаков, носить красные или зеленые подвязки, украшать капюшоны кисточками. Не разрешалось также играть в мяч и держать собак, хорьков и ястребов в школьных помещениях. Баловники и нерадивые подвергались по пятницам жестокой порке – по мнению тогдашних педагогов наиболее эффективному средству воспитания. Порка одобрялась и церковью, которая учила, что «природа человека греховна, а телесные наказания способствуют очищению и спасению души».
Совершенно свободные искусства
Следующей школой Борда (на этот раз Высшей) стал Оксфордский университет, в который он поступил в возрасте двенадцати или четырнадцати лет (возможно, ок. 1502 года). Историкам не удалось найти документы, позволяющие установить, в каком из девяти колледжей Оксфорда, существовавших к началу XVI века, учился Эндрю, но большинство исследователей полагают, что это был Новый колледж. Дело в том, что Уикэм был инициатором так называемого «связного образования», при котором учащихся грамматической школы готовили к поступлению в определенный колледж университета (надо думать, что при этом заранее были согласованы учебные программы двух образовательных институций)
. В ноябре 1379 года епископ купил участок земли в Оксфорде, и получил разрешение короля на основание нового университетского колледжа. Руководителем строительства Уикэм выбрал все того же Уильяма Уинфорда, поэтому два образовательных учреждения имели поразительную архитектурную схожесть.
Первоначальное название колледжа, который принял первых студентов[5 - От лат. studere – учить, заниматься, изучать.] в апреле 1386 года, звучало так: «Колледж св. Марии, [расположенный] вблизи Винчестера». Но поскольку в Оксфорде уже был колледж, посвященный «Благословенной Деве Марии» (позднее он получил название «Ориел-колледж»), то во избежание путаницы после завершения строительства «Колледж св. Марии…» начали именовать Новым Колледжем.
В каждом колледже Оксфордского университета тех лет (как и в большинстве других университетов Европы) было четыре факультета[6 - От лат. facultas (букв, «способность»). Первоначально слово обозначало особую область знаний, но потом его значение было перенесено на саму корпорацию преподавателей конкретного предмета.]. Младший из них, подготовительный, назывался факультетом искусств (facultas artium). Занимаясь на нем, студенты познавали предметы, которые входили в состав так называемых «семи свободных искусств» (septem artes liberals): грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку.
Формирование круга упомянутых дисциплин началось еще в эллинскую эпоху, а завершилось в Европе в Средние века. Замечу, что в Риме artes liberals назывались занятия, достойные свободного человека, в отличие от занятий, требующих физического труда (artes mechanicae), например, живописи и скульптуры, которыми могли заниматься и рабы.
Чтобы вкратце рассказать о свободных искусствах, нам придется потревожить тени трех отцов средневековой педагогики: Капеллы, Боэция и Кассиодора.
Писатель, философ и ритор (учитель красноречия, ораторского искусства) Марциан Минней Феликс Капелла в первой половине V века н. э. написал трактат «О бракосочетании Филологии и Меркурия», в котором в аллегорической форме говорилось о свадебном торжестве во дворце Юпитера, расположенном на Млечном пути. Все персонажи трактата были олицетворениями отвлеченных сил и понятий: например, бог Меркурий (греческий Гермес) являлся воплощением познавательной способности; кроме того, в трактате действовали персонифицированные Справедливость, Бессмертие и так далее. Самому бракосочетанию посвящены первые две «книги» (части), последующие были отданы изложению семи свободных искусствах, которые Капелла совокупно назвал disciplinae cyclicae, то есть энциклопедией.
Аниций Манлий Торкват Северин Боэций (ок. 480-ок. 524 – «последний римлянин», крупнейший деятель светской образованности Средневековья, философ, переводчик и комментатор Аристотеля, а также магистр оффиций[7 - Magister officiorum – один из высших гражданских чиновников в Поздней Римской империи.] в правительстве остготского государя Теодориха Великого (451–526), основываясь на книге Капеллы, первым в Средневековье разделил искусства на две группы. В первой из них – тривии (trivium, трехпутье) – было собрано гуманитарное знание (грамматика, риторика, диалектика). Вторая группа – квадривий (quadrivium, четырехпутье) – объединяла точные науки (арифметику, геометрию, астрономию и музыку, которая рассматривалась как математико-эстетическая дисциплина). Позднее (в раннее Новое время) в квадривиум включили также натуральную, моральную и метафизическую философию.
Наконец, современник Боэция Флавий Маги Аврелий Кассиодор Сенатор (ок. 487-ок. 578 – писатель и ученый, а сверх того, хитроумный придворный и бессменный секретарь Теодориха Великого, успешно избежавший не только кинжала или яда, но и болезней (и поэтому перешагнувший девяностолетний рубеж жизни), в книге «Наставления в науках божественных и светских» окончательно закрепил деление искусств на две группы и показал, что знание septem artes liberals необходимо для понимания Священного Писания.
В чем заключался учебный процесс в университетах Средних веков и раннее Новое время? Основными формами обучения были утренние и вечерние лекции (lectio)[8 - Одно из значений lectio (лат.) – читать вслух.], а также диспуты (disputatio). На утренних лекциях (которые, кстати, начинались в семь часов) преподаватель зачитывал отрывок из выбранного им трактата, принадлежащего перу признанного авторитета, выделял основную проблему, затем разбивал ее на отдельные вопросы (quaestio) и комментировал их. Эти лекции должны были посещать все студенты; вечерние же лекции были необязательными – на них уже другой преподаватель повторял или растолковывал то, что было сказано утром, уделяя особое внимание отдельным вопросам.
Диспуты, позволявшие развивать умение вести полемику, устраивались еженедельно. Их участникам позволялось вести себя раскованно и прерывать выступления оратора свистом и криками. Диспуты походили на спор схоластов и часто проводились, на отвлеченные, не имеющие отношения к реальной действительности темы; некоторые их них звучат для нас странно, например:
– «Сколько ангелов может поместиться на конце иглы»?;
– «Соленое ли море»?;
– «Должны ли женщины получать образование»?
Будущие юристы сходились на том, что меч в руках принца важнее закона; философы утверждались во мнении, что органы чувств не могут ввести в заблуждение их обладателей; и прочая, и прочая. Недаром великий полимат Роджер Бэкон (ок. 1214 – после 1292) в трактате «О врачебных ошибках» бичевал «толпу медиков», предававшихся «обсуждению бесконечных вопросов и бесполезных аргументов». Через четыре столетия его однофамилиц Фрэнсис Бэкон (1561–1626), великий философ и историк, сетовал в своем «Новом Органоне» о том, что «громкие и торжественные диспуты часто превращаются в споры относительно слов и имен».
В качестве примера такого диспута приведу описание публичного спора француза Герберта из Орийяка (ок. 945-1003), бенедиктинского монаха, преподавателя знаменитой кафедральной школе при Реймсском соборе и впоследствии римского папы Сильвестра II, с Отрихом, монахом монастыря св. Маврикия в Магдебурге и преподавателем школы этого монастыря. Хотя диспут состоялся в декабре 980 года, то есть примерно за пять столетий до событий, о которых идет речь в настоящей книге, «содержательность» подобных диспутов мало изменилась.
«Герберт: Конечная причина, то есть цель философии заключается в познании Божественного и человеческого.
Отрих: Такое определение слишком многословно. Философ должен быть краток, а цель философии можно определить одним словом.
Герберт: Далеко не все причины или цели могут быть определены одним словом. Платон, например, определяет причину сотворения мира тремя словами: «добрая воля Бога».
Отрих: Но слово «добрая» в этом определении излишне, так как Бог не может желать зла.
Герберт: Бог действительно не может быть злокозненным, однако слово «добрая» имеет все-таки здесь логическое значение. По своей субстанции Бог только добр, все же сотворенное им является причастным добру. Поэтому упомянутое слово поставлено здесь с целью одновременно определить и саму сущность Божественной природы. Кроме того, для доказательства того, что не всякая причина может быть выражена одним словом, скажу, что причину тени нельзя выразить короче формулы: «тело, противопоставленное свету».
И так далее, и тому подобное….
Изучение грамматики в университетах сводилось к освоению краткой теории словесности, к чтению и анализу сочинений римских классиков и церковных книг.
Сначала ученикам давались понятия о трех главных родах поэзии: драматической, повествовательной и смешанной. Драматическая поэзия делилась на трагическую, комическую, сатирическую и мимическую; повествовательная – на ангелитическую, историческую и дидактическую; смешанная – на героическую (Гомер) и лирическую (Гораций).
Затем преподаватель читал текст произведения и давал объяснения, которые складывались из грамматического комментария (littera), первоначального объяснения текста (sensus) и его дальнейшего анализа (sententia). Просодию – учение о стихотворных размерах и ритмах – изучали на примерах, заимствованных из Вергилия и Овидия.
Практическая часть курса заключалась в толковании отдельных вопросов Священного писания и сочинениях на сюжеты из Библии и Житийной литературы.
Знание риторики – матери красноречия – было необходимо, чтобы правильно строить фразы при чтении проповедей на заданную тему, а также при составлении по имеющимся образцам (formulae) различных юридических бумаг – официальных писем, завещаний, грамот (в связи с чем учеников знакомили с основами Римского права и права канонического, то есть, церковного).
Диалектика (логика) заключалась в подготовке к ведению споров на религиозные темы, к защите догматов веры, в методах отыскания духовных истин посредством дискуссий, в искусстве логического рассуждения и его языкового выражения. Знание диалектики ценилось очень высоко, так как она учила правильно мыслить, строить аргументы и доказательства и должна была подготовить будущих клириков[9 - Клирик – церковнослужитель, духовное лицо, отличное от мирян. Клир (от греч. ??????,) означает «доставшийся по жребию удел» (когда-то христиане считали себя «уделом божьим» среди язычников).] к диспутам на религиозные темы, защите церковных догматов и опровержению ересей.
Точные науки в английских университетах находились «в загоне», и неудивительно, что к началу раннего Нового времени Англия оказалась в арьергарде европейской математической и астрономической культуры. Достаточно сказать, что к концу XV века в Италии, например, было издано около двухсот математических трактатов, в Англии же первая книга, посвященная исключительно арифметике, вышла лишь в 1522 году. Она была написана латынью, называлась «Искусство вычислений в четырех книгах», содержала двести пятьдесят девять страниц в формате in quarto и принадлежала перу замечательного гуманиста, дипломата, церковного и государственного деятеля Катберта Танстолла (1474–1559).
Поэтому до выхода этой книги университетские преподаватели учили счету и вычислениям, основываясь на сочинениях Боэция, англосаксонского монаха-бенедиктинца Беды Достопочтенного (ок. 672–735), основателя средневекового энциклопедизма севильского епископа Исидора Испанского (ок. 560–636) и англосакса Алкуина (ок.735–804 – выдающегося средневекового мыслителя, богослова и поэта, приглашенного Карлом Великим к императорскому двору и возглавившего просветительское движение, которое в истории именуется Каролингским Возрождением.
Замечу, что арифметика, кроме «торговых надобностей», использовалась и для мистического толкования чисел, встречающихся в Священном Писании. Алкуин, например, утверждал, что число существ, созданных Богом, есть шесть, так как шесть – число совершенное (оно равно сумме своих делителей: 1,2,3); 8 – число с недостатком, так как сумма его делителей 1+2+4<8 (по этой причине вторичным своим происхождением человечество обязано числу 8: таково число душ, бывших в Ноевом ковчеге).
Геометрия в Университетах изучалась по «Началам» – главному труду величайшего математика античности Евклида, написанному около 300 года до н. э. и в латинских переводах хорошо известному в средневековой Европе. Но изучение это было весьма поверхностным (Р. Бэкон писал, что его оксфордские студенты, как правило, стремились узнать лишь первые четыре постулата Евклида, простые и очевидные, а пятый постулат презрительно именовали pons asinorum – «мостом для ослов»
). Поэтому преподаватели большую часть учебного времени посвящали примерам решения некоторых элементарных геометрических задач, встречающихся, например, в землеустройстве, а также сообщали некоторые, порой весьма фантастические сведения о различных странах, землях и населявших их народах (!).
Астрономию преподавали по «Трактату о сфере» (ок. 1230), принадлежавшему перу выпускника Оксфорда, а позднее профессора Сорбонны, Джона Холивуда (ок. 1195 – ок. 1256), более известного под латинизированным именем Иоанна Сакробоско. В этом трактате, который на протяжении четырех веков был общепринятым учебником астрономии в европейских университетах, излагались основы сферической геометрии и геоцентрической (птолемеевской) системы Мира; студенты получали сведения о созвездиях и Знаках Зодиака; их обучали определять время восхода и захода светил с помощью простейшей астролябии (старинный астрономический инструмент). Знание начал астрономии было необходимо для определения сроков наступления христианских праздников. Так, вычисление дней праздновании Пасхи (пасхалий) основывалось на совпадении солнечного и лунного времен каждые девятнадцать лет.
Главным и, пожалуй, единственным руководством при изучении последнего искусства квадривия было «Наставление к музыке» Боэция. Музыка – это учение о гармонии, о мере, о пропорциональных соотношениях, о числах, на которых основаны музыкальные модуляции. Даже космос построен на принципах музыкальной пропорциональности: отношения между семью небесными сферами равны отношениям, выражающим музыкальные интервалы. «Тот является музыкантом, – учил «последний римлянин», – кто приобщился к музыкальной науке, руководствуясь точными суждениями разума, посредством умозаключений, а не через исполнение…».
Освоив предметы тривия (на что уходило три-четыре года) и, сдав необходимые экзамены, студент удостаивался степени бакалавра искусства (baccalaureus artium, сокращенно В. А.) и мог (если пожелал) приступить к изучению предметов квадривия, чтобы получить (в среднем через три года) степень магистра искусств (magister artium, сокращенно М. А), дававшую возможность «преподавать повсюду» (licentia ubique docendi).
После же успешного овладения семью свободными искусствами студент получал право поступить на один из старших факультетов университета, где изучались «высшие науки» (superior science) – богословский, медицинский или юридический факультет.
Медицина в Англии
В анналах Оксфордского университета отсутствуют записи об учебных успехах Борда, в частности, о полученных им первых ученых степеней. Однако не вызывает сомнений, что он успешно окончил подготовительный факультет и в качестве дальнейшей специализации выбрал медицину. Остается лишь гадать, почему он не остановил свой выбор на богословском факультете и не последовал старшему брату Ричарду, отказавшись от карьеры священнослужителя. Возможно, причиной были материальные соображения – врачевание в те годы оплачивалось неплохо (особенно, если врач имел университетский диплом).
Но сколь глубоким было бы образование Борда на медицинском факультете?
