Последняя Хранительница

Не обо мне ли он говорит? Я всегда выделялась на фоне остальных, и этот случай не был исключением.

– Что ж… – принц встал и подошёл к нам. – Поднимите их!

Стражники беспрекословно исполнили приказ и за локти поставили каждую на ноги, чтобы господин мог оценить свой товар по достоинству.

Я смотрела в пол, опустив голову. Было страшно, если встречусь взглядом с этим садистом, то уже не выйду из этой комнаты. Я следила за носами его дорожных сапог, испачканных в грязи, за каждым шагом, что он делал от одной девушки к другой. Первая девушка. Вторая девушка.

– Хм..

Принц остановился в двух шагах от меня, и я замерла.

– Эта!

– Но, может ты посмотришь всех? – лорд Фокс явно хотел переубедить друга.

– Я. Сказал. Эта. – и от голоса его сжался даже граф, столько в нем было власти и силы.

– Как пожелаешь, – граф поклонился и быстро вышел из комнаты, отдав приказ страже вернуть нас к Баффетте.

Без разговоров нас всех начали уводить, и я, плюнув на страх, подняла голову, чтобы увидеть ту, чья участь была предрешена. Урса. Последнее, что я видела, это как принц взял ее за подбородок, сжал его своими пальцами, отчего те побелели, а плечи девушки затряслись. Двери закрылись. Мне бы чувствовать облегчение, но душа болела, а сердце обливалось кровью, вместо слез, что не появились на сухих глазах.

Соловей

Устроить Ласточку в замок служанкой оказалось не такой легкой задачей, как мне бы хотелось. На решение этой проблемы ушло несколько дней, включающие в себя поиск связей и двадцать золотых монет. Я был готов заплатить больше, чтобы ускорить процесс, однако помощник управляющего, старый знакомый Кройера сказал, что это вызовет подозрение. Я злился, но настаивать не стал.

– Не похожа она на служанку, – бухтел Филин.

– Не волнуйся за нее, – я попытался успокоить разволновавшегося друга. – Ей нужно только получить разрешение на вход в замок и пройти мимо стражи, а там она просто станет незаметной.

– Но, если ее сил не хватит? – упорствовал он. – Ты об этом думал?

– Значит пересижу в безопасном месте, пока не восстановлюсь! – девушка подошла к Филину и чмокнула его в щеку. – Я большая девочка и могу за себя постоять.

Парень сразу оттаял, а я же, смутившись, решил сходить проверить Дрозда. Конечно, я был счастлив за друзей, но все никак не мог привыкнуть к такому новому статусу их отношений.

С нашим раненым другом дела обстояли сложнее. Найти лекаря, который не побоится помочь беглому преступнику и при этом будет держать рот на замке, было еще сложнее, чем проникнуть в замок. Кройер пустил слух среди своих знакомых, что нужна помощь, и один знахарь пришел навестить Дрозда.

– Тело его заживет, слух, скорее всего, вернется, – я уже было обрадовался этой новости, но седовласый лекарь продолжил. – Но душа его изранена и покалечена. Сильные переживания он перенес, отчего разум закрылся.

– Что вы имеете в виду? Он сошел с ума?

– Молодой человек, если бы я только мог это знать, – он печально пожал плечами. – Я больше по телесным ранам мастер, а по духовным делам вам надо найти кого–то другого.

Я протянул ему мешочек с монетами, однако старик отмахнулся:

– Прибережи. Неизвестно мне, сколько душевник может запросить за свою службу, так что деньги лишними не будут, – грустно улыбнулся и вышел, оставив меня с Дроздом наедине.

Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и только грудь вздымалась вверх и вниз в спокойном размеренном ритме. Лекарь замотал голову друга, заложив в уши целебную мазь, от чего температура стала спадать. Лечение помогало, однако Дрозд так больше в себя и не приходил. Сейчас сказать, что ему всего двадцать три года было нельзя: шоколадные волосы были коротко срезаны и покрылись сединой, лицо приобрело сероватый оттенок, а некогда ясные глаза, так и не открывались.

Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел блондин:

– Как он?

– Без изменений, – ответил я Соколу.

Воцарилось молчание. Мужчина мялся в дверях от неловкости, что витала возле нас, а я боролся внутри себя, пытаясь решить, стоит ли мне верить этому человеку или нет?

– Нам нужно найти душевника, специалиста по душам, – нехотя прервал я тишину. – Обычные лекарства не смогут вернуть его нам.

– Я могу пройтись по городу, пораспрашивать! – глаза Сокола загорелись желанием помочь. – Заглянуть к местным травницам, думаю, эти бабы лучше других знаю, где и кого можно найти.

– Это хорошая идея.

Мужчина развернулся, но я окликнул его:

– Спасибо!

Улыбка. Кивок. И дверь закрылась.

Мысли сразу же изменили свое направление. Я чувствовал тревогу, мое тело тянуло меня к замку, наплевав на все опасности и логику, а сердце тосковало. Мог бы я представить, что девушка, с таким чистым и непокорным взглядом сможет зацепить меня. С давних пор я дал себе зарок не привязываться ни к кому и верно следовал своим убеждениям, но, как оказалось, власть моя над эмоциями была лишь вымыслом, в который я так хотел верить.

Но сейчас, в этой комнате, где свидетелем был мне только друг, находящийся в беспамятстве, я поклялся, что спасу знахарку. Я был готов умереть за нее, даже если это разрушит все наши планы, и моя миссия будет провалена. А потом, признаюсь ей в своих чувствах!

Глава 18

Лýна

Я сидела в углу комнаты на полу, обняв свои колени руками и ждала возвращения Урсы. Кто–то из девушек сидел в такой же позе, кто–то лег, но я точно знала, что никто не спит – это было просто невозможно. В голове роились мысли, возникали устрашающие видения, а кретч, зажатый в руке, уже таким привычным образом, пропорол кожу, и я почувствовала, как что–то липкое и жидкое стекает по ладони, но даже не ощутила боли. Только это ощущение держало меня в реальности, не позволяя окончательно погрузится в пучину страха и ужаса.

Время шло, и, хотя в комнате не было часов, мне казалось, что я слышу гипнотическое постукивание стрелок: тик–так, тик–так. Наверное, я все же сходила с ума, потому что тишина, в который мы находились изо дня в день, давила на разум сильнее любого дурмана.

Шаги. Тяжелые, но уверенные, определенно мужские. Замок щелкнул, и в комнату впихнули Урсу, которая даже не предприняла попыток удержать равновесие рухнула к нашим ногам и тихонько заскулила.

Она жива! Девушки обступили ее, но боялись прикоснуться, я же отпихнула нерасторопную Баффету и опустилась к девушке.

– Урса, милая, ты должна сказать, что он с тобой сделал.

– Ни…че…го..

Из–за слез я не сразу поняла, что она имеет в виду. Я аккуратно перевернула девушку и спешно оглядела. Кроме синяков на лице, в форме мужских пальцев и от веревок на руках, я больше ничего не заметила. Могло быть что–то еще, что спрятано под платьем, он без разрешения девушки, я не решалась осмотреть ее полностью.

– Урса, он сделал тебе больно? Я должна знать, чтобы помочь тебе, – я гладила ее по голове, чувствуя под рукой легкую дрожь.

– Он не тронул меня, – еле слышно сказала она и подняла ко мне свое опухшее от слез лицо. – Настка, помоги мне перебраться на свое место, прошу. Мне просто нужно отдохнуть.

Дважды просить не пришлось. Вместе с остальными девочками мы уложили Урсу под ту тряпицу, что служила нам одеялом, и она, закрыв глаза, сразу уснула. Сверху я положила свою накидку, надеясь, что хоть таким образом смогу помочь Урсе. Отходить не стала и, как верный страж сидела возле девушки, нежно перебирая ее волосы и охраняя ее сон.

– Настка, как думаешь, что с ней?

– Сегодня он ее не тронул, – раздался голос Баффетты, и мы все устремили глаза на старуху. – Так обычно и бывает: сначала он запугивает их различными способами, но не причиняет физической боли. Но потом…

– Что?

– Да все, что ему в голову взбредет – бьет, насилует, режет.

Испуганные вздохи.

– Баффетта, ты должна нас спасти! – Марфа кинулась в ноги старухи, но та отвернула голову.

– Я не могу!

– Ты должна! Должна! Должна! Я не хочу умирать! – девушка кинулась на бабку с кулаками и стала молотить ее, что есть сил, вымещая свое несчастье. Баффетта резко подскочила, отпихнула Марфу с небывалой, для женщины ее лет, силой и кинулась к дверям. Стража открыла двери, выпуская ее и обезумевшие девушки, не теряя времени, попытались вырваться вслед за ней. Я же, все так же сидела возле Урсы, понимая, что все их телодвижения напрасны. Мужчина не стал разбираться, а, замахнувшись, дал пощечину одной из девушек, отчего та отшатнулась и вернулась в комнату, другие решили не повторять ее ошибок и безропотно отступили.

– Все, чего вы добились, это лишь разорвали единственную связь с внешним миром и обозлили стражу, – устало сказала я и, конечно же, получила лавину ненависти в свою сторону.

– А ты вообще ничего не сделала!

– Нам, что сидеть и ждать, пока нас убьют!

– Молчала бы!

– Я надеюсь, вам стало легче, – усмехнулась, совсем незадетая их резкостью. – А теперь послушайте меня внимательно. Если мы хотим выбраться отсюда, то должны действовать сообща, без необдуманных поступков.

– И что ты предлагаешь? – Марфа смогла взять себя в руки, от нее уже не веяло враждебностью.

– Пока не знаю, – в ответ лишь недовольные возгласы. – Я сказала «пока». Дайте мне время, и я что–нибудь придумаю.

За неимением большего, девушкам пришлось успокоиться и разойтись по своим углам, а я стала думать. Пять девушек, запертая комната, стража и огромный замок. Казалось бы, выхода нет, но я чувствовала, что все же один вариант на спасение возможен, но для этого нужно было достучаться до Баффетты, точнее, до ее совести.

Я стала проговаривать свои мысли в слух и друг за другом, слова сливались в некое подобие плана, который дополнялся девушками. В итоге мы все легли спать с надеждой в сердцах.

– В его комнате стоит огромная кровать с балдахином. Со стороны ног, сверху свисают петли, в которые он просунул мои руки и затянул, сильно, так, чтобы я точно не вырвалась. Ноги мои едва доставали до матраса, и я на носочках удерживала весь свой вес, то и дело соскальзывая и обдирая руки о жесткие веревки. Он же лег в кровать, откинул балдахины с двух сторон и просто стал смотреть на меня, на то, как я мучаюсь. Долго смотрел, с наслаждением. А потом просто взял и уснул, с улыбкой на губах.

– И ты весела так…

– До тех пор, пока он не проснулся. К тому моменту сил во мне уже не было, руки затекли, и я их не чувствовала. Когда меня отвязали, встать я так и не смогла, ноги подгибались от перенапряжения.

Мы собрались вокруг проснувшейся Урсы и слушали ее историю, не перебивая. Тесный круг, участливые взгляды должны были придать Урсе сил, да и не только ей – всем нам. Сейчас, когда в нас теплился огонек веры в лучший исход, мы чувствовали незримую связь друг с другом, нить, что тянулась из души в душу каждой девушки.

Я положила голову Урсы себе на грудь и ласково зашептала ей на ушко про все, что успело случиться за время ее сна и все, что мы смогли придумать, чтобы спастись из рук агрессивного безумца. От этих тихих слов девушка бесшумно расплакалась, и хотя я чувствовала, что это слезы радости, все равно размеренно качала ее в своих руках, стараясь не допустить возможной истерики. Урса – сильная девушка, я уверена, что она сможет с этим справиться.

Баффетта не приходила и за все это время стражник зашел всего раз, с тарелкой на подносе, от которой шел приятный аромат и с чашкой, откуда поднимался горячий парок. От вида мужчины, все мигом разбежались и стали жаться ближе друг к другу и к стенам. Он подошёл ко мне с Урсой и приказал:

– Накорми ее, напои и смотри, чтобы все до последнего кусочка съела!

Я смотрела мужчине прямо в глаза, но отвечать не собиралась. Ему видно, этого не требовалось, потому что он впихнул мне в руки поднос и вышел.

– А нас они, что ли, голодом решили заморить? – захныкала Селли, дочка мясника, отец которой умер пару недель назад, в пьяной драке из–за проигранных последних денег и тем самым оставив дочь без средств на существование.

– Не любят в этом замке непослушных, – грустно вздохнула Лойка, прижав руки к животу, который издал громкий характерный звук.

У меня и самой все внутри скрутило от запаха готовой и горячей пищи, однако я уловила в ней еще кое–что – тонкий, сладкий аромат, такой знакомый и… отодвинула поднос подальше.

– Опийный мак – что в еде, что в напитке. Сильный галлюциногенный наркотик.

– Настка, как же ты поняла?

– Почувствовала.

– Ничего себе! – девушки удивились моим способностям, а я лишь пожала плечами – сейчас не это было главное.

– А вот для чего Урсе его подсунули, даже боюсь представить, – я посмотрела на девушку, но она лишь сильнее ко мне прижалась, словно маленький котенок.

– Тут–то, как раз все ясно, – Марфа подошла к еде и принюхалась. – Помимо галлюцинаций, он еще что–то делает?

– Иногда его применяют как очень сильное обезболивающее… – договаривать уже не стала, все было яснее ясного.

– Нет! – воскликнула Урса, вырываясь из моих рук. – Вы хотите сказать, что меня снова поведут к нему? Но я ведь только пришла в себя!

– Ты думаешь, ему есть до этого дело? Мы все тут лишь временное развлечение, игрушки, для мальчика с поломанной психикой! – Марфа не пыталась успокоить, а лишь накаляла обстановку.

– Тише! Ты ее пугаешь! – я поднялась и подошла к разошедшейся девушке, пытаясь угомонить поток ее необдуманных мыслей.

– Мы все тут напуганы! – поддержали ее Лойка и Селли, те, что обычно держали нейтралитет.

– Хватит! – чуть более громко сказала я. – Возьмите же себя в руки, иначе сюда вломятся те двое, и уже всем нам не будет сладко!

Марфа насупилась, но верещать перестала, остальные опустили головы.

Я взяла поднос и понесла его к ночному горшку, вылила туда содержимое чашки, а потом частями скинула еду, надеясь на то, что она не всплывет.

– Что ты творишь? – не унималась Марфа.

– А ты хотела это съесть? – не удержалась от колкости я, моего терпения явно не хватало.

Недовольный взгляд был мне ответом.

– Урса, – я подошла к дальнему углу комнаты, куда едва дотягивался свет свечи.

– Он убьёт меня… Убьет сегодня… – шептала она, а взгляд ее проходил сквозь меня. – Убьет… Потом мое тело закопают или того хуже, отдадут на корм охотничьим псам!

– Никто тебя сегодня не тронет, – я обняла девушку, что так нуждалась во мне.

– Обещаешь?

– Обещаю. Но сейчас тебе придется кое– что сделать. Для себя и для всех нас.

– Что? – и вновь ее глаза наполнились ужасом.

Как же я ее понимала. Но мне нужна была вся ее сила воли – от этого зависело выберемся мы отсюда или нет.

– Ложись на свое место, – Урса непонимающе на меня посмотрела. – Ложись – ложись, не бойся. Молодец! У тебя есть на что–нибудь аллергия?

– На укусы пчел. Но зачем тебе…

– Отлично! – видно, никто в комнате не разделял моей радости, потому что я слышала едкий шепот за спиной. – А теперь представь, что тебя покусал целый улей диких пчел.

– Я не понимаю.

– Место укуса раздувается и болит, это неприятно, но терпимо. Укусы нескольких пчел, для обычного человека не опасны, но для тебя – все не так просто. У тебя начинается интоксикация. И чем больше пчел, тем сильнее реакция твоего организма. Твой язык опухает – становится все больше и больше, пока не закрывает гортань, отчего ты не можешь нормально вздохнуть. Представила?

– Да.

– Сейчас, когда я закричу, ты должна будешь изобразить все это! Ты должна сделать вид, что не можешь дышать: хватайся за горло, бейся руками и ногами, напряги лицо до красноты. Делай все, что придет тебе в голову, можешь закатить глаза.

– И для чего весь этот цирк? – вездесущая Марфа меня напрягала.

– Предположим, у нее аллергия на опиум, и ей срочно нужны лекарства, да такие, о которых знаю только я. Как мы поняли, Баффетта не сильна в знахарстве и есть надежда, что вид умирающей девушки заставит принести ее то, что нам нужно.

На долю секунды я заметила, как взгляд Марфы, да и всех вокруг блеснул…уважением? Я была не уверена, но хотелось бы верить, что я не настолько безнадежна, как думала раньше.

– А нам, что делать? – робко спросила Селли.

– Изображать панику и не давать подходить к Урсе близко, все–таки не такие тут служат слепцы. Но на нашей стороне внезапность и…, – я постучала себе по голове. – …ум. Готовы?

Я закричала, прося о срочной помощи. Девочки стучали в двери и бегали по комнате.

– Что у вас здесь происходит, – недовольный стражник, заглянул в узкую щель, пытаясь увидеть причину шума. – А ну–ка прекратили балаган! Мы вас быстро сейчас успокоим!

– Позовите Баффетту, – кричала я, и головой указывая на извивающуюся возле меня Урсу. – Эта девушка, задыхается! Нам нужна помощь! Скорее!

Стражник чертыхнулся и закрыл дверь. Крик девушек начал затихать, но я покачала головой, показывая, что мы должны продолжать играть, ведь нас могли подслушивать.

Старуха прибежала быстро, видимо, смерть одной из игрушек принца, без его участия могла дорого стоит каждому, потому проверять и перестраховываться никто не стал.

– Что с ней? – Баффетта пыталась пробраться ближе, но ей не позволяли.

– Она умирает! – Лойка, кинулась к женщине на грудь и стала плакать, да так убедительно, что я и сама бы поверила в правдивость ее слез, не знай, что это просто представление.

– Это колдовство! – тут же подлетела к ним Марфа. – Ее лицо и горло распухли! Ее прокляли! Прокляли!

Вой. Стенания. Плачь. Крик. Баффетта выглядела такой потерянной и казалось, она уже не понимает, почему находится здесь. Это было как раз то состояние, которое мне нужно было. Я пролезла между девушек и начала в красках расписывать женщине, что же на самом деле произошло. Урса поела, попила, а потом через пару минут ей стало плохо, и она начала задыхаться. Аллергия на что–то из еды. Моментальная. Такое бывает. Нужно остановить действие аллергена. Не знаете, как? Хм. Дайте подумать. Точно! Мне понадобится…

Старуха лишь кивала каждому моему слову, и мне оставалось надеяться, что она меня слышит и запоминает весь список. Думаю, у королевского лекаря все ингредиенты будут. На первый взгляд, все они безобидные, но, если совместить в нужных пропорциях… Марша вложила в меня огромное количество знаний, и сейчас я была ей благодарна как никогда.

Баффетта, отдаю ей дань, вернулась достаточно быстро, так и не скажешь, что старуха. В руках у нее были всякие склянки, бумажки с порошками, ступка с пестиком. Вывалив содержимое рук на стол, она снова выбежала, чтобы вернуться с кувшином воды, чашкой и клубком чистых тряпиц.

Я начала смешивать в каменной ступице травы, потом сделала вид, что насыпала их в чашку и поднесла к губам уставшей Урсе.

– Пей, милая, пей. Сейчас станет лучше, – и едва слышно произнесла лишь для Урсы. – Пару минут и можешь сделать вид, что спишь.

– Что ты ей сказала? – Баффетта наблюдала за каждым моим движением и скорее всего потом доложит обо всем лорду.

– Ничего, я просто послушала, проходит ли воздух в гортань и, хвала Хроносу, хрипы уже не такие сильные, – мои слова звучали достаточно убедительно, чтобы женщина поумерила свою подозрительность.

После стычки с Марфой она выглядела уставшей, осунувшейся, и я бы пожалела ее, если бы не глаза, в которых поселилась обида и недовольство – в них больше не было сопереживания. Ну и тьфу на тебя, карга старая!

Урса затихла. Она действительно выглядела уснувшей, если бы не веки, что периодически подергивались, чего можно было не заметить, если не приглядываться.

– Спит. Кризис миновал, – поднимаясь с пола и вытирая вспотевшие руки о край платья, сказала я для Баффетты.

– Больше такого не повторится?

– Для этого нам нужно будет выяснить, на что так отреагировало тело Урсы. Но только после того, как она придет в себя. Сейчас мы уж точно ничего узнать не можем.

– Ясно, – женщина переступила с ноги на ногу, видимо от неловкости. – Ты, это… молодец! – похвалила она меня. – Если бы с ней что–нибудь случилось, страшно представить, что бы он мог с нами сделать…Ну, вы поняли.

– Как уж тут не понять! – не смогла сдержаться Марфа от едкого замечания, но от моего сурового взгляда, быстро прикусила свой язык.

– Это мой долг, – сказала я женщине и подошла к столу, где стала дальше месить ингредиенты в ступке.

– А это для чего? Ты же сказала, что все позади.

– Я лишь сказала, что кризис миновал, но такая реакция говорит о том, что Урсе понадобится еще и противоаллергические компрессы, – если бы Марша слышала, что за бред я несу, упала бы в обморок.

– Никогда о таком не слыхала, – женщина нахмурила лоб. – Потом узнаю у лекаря, правильно ли ты все делаешь.

– Не уверена, что ваш лекарь знаком с народным знахарством, которое передается от матери к дочери, и только так. Веками наша семья собирала травы, изучала их свойства и разрабатывала лишь нам известные сочетания трав. Так что спросить то вы можете, но не думаю, что лекарь поймет, о чем вы. Хорошо, если не примет вас за фантазёрку или выдумщицу, – я блефовала, очень нагло и неумело. Никак нельзя было допустить, чтобы она пошла к лекарю и начала, что–то объяснять, он сразу же поймет, что дело нечисто.

– Наверное, ты права. Он и сейчас особо слушать меня не стал. Выдал все, что я попросила и пошел по своим делам. Говорят, королева неважно себя чувствует, – женщина еще что–то говорила, позабыв, что ей здесь не рады, но я и не слушала.

Щепотка того, две щепотки этого. Капля воды. Тщательно перемалываем. Еще вода. Я впала в некое подобие транса, проделывая такие знакомые движения, отработанные до автоматизма.

– …велел отвести ее в баню на помывку, – слова ворвались в меня неудержимым потоком.

– Баффетта, нельзя этого допустить! – я намеренно не смотрела на стражу, а всячески пыталась поймать взгляд старухи. – Баффетта, только вы сможете что–то придумать! Девушка не способна сейчас даже встать, вы же понимаете?

Она понимала. Я видела это по ее поникшим плечам, по опущенным глазам.

– Ладно, я схожу к лорду Фоксу и попробую его убедить. Только он может договориться… – и снова она не может сказать имя принца, но этого и не нужно, главное, чтобы она ушла.

Двери закрываются. И я начинаю действовать.

– Быстро все встали. Урса, и ты тоже, можешь больше не претворяться. Сейчас будет сложно, но нам уже нечего терять. Кто сможет поцеловать одного из стражей?

– Что? – слышится в мою сторону возмущение и непонимание, а во мне закипает злость.

– Давай я, чего уж тут, жить всяко больше хочется, – сейчас я готова кинуться Марфе на шею, за ее решительность и мужество.

– Вот, возьми, – протянула ей ступку. – Намажь содержимое на губы, но ни в коем случае не облизывай и не глотай. Наша с тобой задача, чтобы эта смесь попала стражникам в рот. Она их обездвижит полностью – не смогут даже говорить, как сон с открытыми глазами. Действует моментально.

– А потом что? – спросила Лойка, пока мы тщательно смазывали губы.

– А потом бежим в сторону бани, там, где есть люди, от которых нас так упорно прячут. Будем надеяться, кто–нибудь да поможет. Наша задача выбраться из замка.

Разговаривать времени больше не было, на счету была каждая минута, если не секунда. Я постучала в дверь и отошла вглубь комнаты.

– Чего тебе? – раздался недовольный бас из приоткрытой створки.

– Нам нужна ваша помощь! Прошу! Позовите друга!

В проеме появилась вторая голова.

– Девка, не дури! Говори, чего тебе нужно или мы вас запираем, нечего нам говорить с подстилками принца, – и оба загоготали, будто бы эта была первоклассная шутка.

Меня передернуло от отвращения, но старалась скрыть это, обняв себя за плечи:

– Помогите!

– Да какого хрена сегодня у вас тут происходит? – терпение стражников закончилось, и они вошли в комнату.

Я разогналась, с разбегу запрыгнула на первого вошедшего, что был ближе, прижалась губами к его рту и надавила со всей силы, чтобы ему пришлось его открыть. Я укусила мужчину за губу. Марфа, словно осьминог, обвила второго.

– Сука, – он меня откинул от себя и облизав кровоточащую губу, рухнул наземь возле моих ног. Второй тоже не заставил себя долго ждать.

Я вытерла губы тыльной стороной руки и ополоснула их в кувшине, который сразу же протянула подошедшей Марфе.

– Затащите их вглубь и снимите связку ключей – лучше их запереть тут.

Легко сказать, эти парни весили неимоверно много и нам обессилевшим передвинуть их было сродни сдвинуть гору, но упорство и желание жить сделали свое дело. Мы выбегали из комнаты, когда я поняла, что на мне чего–то не хватает. Мой кретч! Видимо, обронила, пока сражалась со стражником.

– Бегите, я вас догоню!

– Мы о таком не договаривались! – Марфа, хорошая девка оказалась. – Не дури, что бы ты там не обронила, это того не стоит!