Пыль и Порох: Тильт

– Сюрприз! – из-за его спины показались Портман и Женсен, оба держали в руках два лукошка, набитых фруктами и прикрытых тряпицей с гербом Астарии, – Здорово, Эрик!

– Вы меня до смерти напугали! – воскликнул тот, пихая парней в грудь.

– Прости нас, дружище, ты же знаешь, что мы не со зла, – Женсен добродушно улыбнулся.

– Хотели и остальных ребят захватить, но они с семьей, так что… – Портман пожал плечами и заговорщически прошептал: – Тут, понимаешь ли, на ярмарке, есть мишень и что-то вроде состязания в стрельбе… Мы с тобой могли бы… – Женсен закивал в подтверждение и хитро сощурился. В сознании Эрика тут же загорелось живое любопытство. Увлекаемый Женсеном и Портманом, он пробежал сквозь толпу заливисто смеющихся девчушек, которые кружились в хороводе, промчался через ряды корзин и деревянных самодельных витрин, украшенных флажками, на которых развевались ткани красного цвета. Наконец парни остановились перед небольшим рядом людей, которые стояли напротив трех круглых мишеней, разукрашенных в темно-рыжий цвет и, кажется, стреляли по ним из стареньких револьверов, сопровождая каждый хлопок выстрела восторженным шумом и громким рукоплесканием. Мужичок, который, по всей видимости, организовал этого рода веселье, громким голосом приглашать каждого смельчака испытать удачу. Эрик подошел ближе. Не то, чтобы он был прямо смельчаком, но испытать удачу ему хотелось. Портман легонько толкнул его в плечо, и кроме как неуверенно протиснуться вперед, ничего не оставалось.

Зеваки встретили его ободряющими хлопками. Всем хотелось посмотреть на то, как стреляет мелкий пацан, который, скорее всего, до этого и игрушечного пистолета в руках не держал. Поначалу Эрик немного пожалел, что пойти вызвался не Портман – уж он-то смог бы обеспечить хорошее представление меткой стрельбой, а вот Эрик в своих силах уверен не был. До того, как тяжесть оружия оттянула правую руку, а холод металла вызвал в пальцах дрожь. Адреналин захлестнул с головой. Захотелось показать, что он может. Эрик встал перед мишенью, ярко-рыжий цвет отпечатался в глазах. Он вытянул руку вперед, вспоминая, как Женсен учил их с ребятами стрелять… Взвести курок и нажать, мелькнуло в голове, взвести курок и нажать, ничего сложного же! Внезапно что-то словно поскребло затылок Эрика изнутри. Снова это ощущение, мелькнуло в голове… Будто кто-то следит за ним, пристально, не отводя взгляда… Рука дрогнула, и первый выстрел вышел неточным, смазанным, пуля угодила куда-то в середину между самым большим и средним кругами. Эрик разочаровано вздохнул. Тем не менее, зрители подбадривающе заголосили в ожидании продолжения. В сознании зашумел адреналин, который будто бы поднял руку и заставил в очередной раз прицелиться и пальнуть по мишени. Кажется, получилось чуть лучше, чем в прошлый раз, в толпе были слышны аплодисменты… В третий раз выстрел получился самым удачным. Эрик даже немного расстроился, потому что пуля впилась в соломенную мишень буквально в половине дюйма от самого центра! Однако глазевшим, похоже, понравилось и это! Когда Эрик вернул револьвер и отошел назад к Женсену и Портману, каждый норовил, хлопнуть его по плечу или сказать что-то грубовато-ободряющее, пробасив прямо на ухо. Эрик несколько смутится. В конце концов, он же просто выстрелил! Да и то не совсем удачно… И все же одобрение толпы было очень приятным.

– Когда я был еще молод… – Женсен, судя по его тону, снова включил оратора, – Такие увеселения популярностью не славились! Тогда мы жили мирно, и не всякий юноша брал оружие в руки в твои годы, отрок! – пафосный голос дополнился сдавленным хихиканьем Портмана. Подобное заявление от Женсена звучало действительно смешно – он был всего на года три старше Эрика, но старческое скрипение и сгорбленная спина окончательно вызвали уже не сдерживаемый хохот.

– А если серьёзно, не хватает в нашей стране талантов, – проговорил Портман, – У нас на каждый выстрел, сделанный умелыми руками, будут как чудо света оценивать. Так что ты молодец!

– Вот вышел бы ты, тебя бы на руках унесли… – не остался в долгу Эрик, ткнув Портмана локтем. Щеки раскраснелись, в ушах шумела кровь. Эрик гарантировал, что его семья бы это не одобрила, но… он бы повторил это испытание удачи еще раз. Только с одним условием: пусть попыток будет больше, чем три…

– …ну и потом пистолеты вышли из моды, – а Женсен тем временем демонстрировал свои познания в истории, – Мы же позиционируемся как мирная страна, в которой даже ворды только патрулируют… А наша власть славится демократией. Ну, и кризисами, конечно… К слову, о нашей власти! – он почесал затылок, – Вы пойдете на королевскую речь? – королевская речь? Черт, Эрик как-то и не вспоминал про нее… Охваченный всеобщим весельем, он забыл, почему Королевская Семья устраивала карнавалы. После нескольких часов развлечений всегда шла речь короля, который или подбадривал горожан, или вещал о новых законах… Эрик никогда его не слушал – вся эта политика годилась для взрослых, он же ходил на карнавалы ради игр, сладостей и блестяшек для Лили. Но со вступлением в клуб «Деятельной Молодежи» он просто вынужден был погрузиться в дела страны. Поначалу это казалось скучным, но Женсен, плавающий в этом всем как рыба в воде, смог быстро и кратко донести до Эрика всю информацию про реформы без заумных слов, поэтому со временем Эрик смог вовлечься во всеобщее обсуждение и иногда даже вставлять свое пусть и не очень веское, но важное для всех членов клуба слово. Вот и сейчас. На речь короля сходить стоило. Словно в подтверждение его мыслей издалека раздался звучный колокольный звон, созывающий всех на площадь.

– Как вы думаете, что будет на этот раз? – Портман нервно закусил губу, – Что-то не по себе мне…

– Да стопудово нас будут подбадривать и стимулировать к труду… – Женсен махнул рукой, – Ничего нового мы уж точно не услышим. – Эрик искренне надеялся, что так и будет. Его семья все твердила, что пора было повзрослеть и начать думать о более серьезных вещах. Теперь, когда Эрик все же начал думать, мыслей в голове были слишком много, и не каждая из них приносила облегчение. Женсен и Портман уже прошли на пару шагов вперед, а Эрик вдруг остановился. Что-то топорщилось в кармане брюк, начищенных и выглаженных. В кармане он обнаружил свернутую вчетверо бумажонку, разгладив которую, прочитал: «Пушку держи крепче, она же не кусается»… Что за черт? – мелькнуло в голове. Кто-то передал Эрику наставление, вероятнее всего, дельное… Но почему? Почему нужно было совать записку в его карманы? Почему кого-то вообще интересовала техника стрельбы Эрика, которой в принципе пока еще не было? Он вспомнил, как колотилось сердце, пока члены клуба «Деятельная Молодежь» пристреливали оружие за пределами столицы… Тогда Эрику казалось, что на него направлен чей-то пристальный взгляд, но он списал это на волнение… Кажется, Эрик все же не был параноиком… Оставалось понятным лишь одно: кажется, кто-то им заинтересовался… Ребятам об этом Эрик решил не говорить, он спешно смял кусок бумаги и выбросил его подальше. Если это в ближайшем будущем принесет проблемы, тогда уж придется рассказать о том, что за Эриком, да и за «Деятельной Молодежью» вообще кто-то следил. Пока же Эрик решил воспринимать это как глупый розыгрыш – а почему нет? Он бы и сам так сделал шутки ради, да и версия с розыгрышем казалась более вероятной, нежели идея о какой-то таинственной личности, которую почему-то привлекла такая скромная персона, как Эрик. А вышеупомянутую персону между тем уже ждала очередная королевская речь.

К тому времени, как Эрик, Женсен и Портман добрались до площади, петляя по опустевшим украшенным флажками улицам, в «точке сбора» всех желающих послушать речь уже было не протолкнуться. Эрику с трудом удалось пробраться вперед и встать к своей семье: к отцу и матери, к Тайлеру и сестричкам. Его встретили негромкими упреками – кажется, Эрик был единственным, кто немного припозднился. Впрочем, ничего важного он точно не пропустил – толпа все еще гудела, ворды, стоявшие на помосте с водруженным на нем подобием трибуны, не спешили вытягиваться в струнку, а только лениво поправляли начищенное оружие.

– Король идет! – внезапно взвизгнул кто-то из зевак. Люди несколько притихли, от гомона и шума остался лишь благоговейный шепот. Солдаты вмиг выпрямили спины, превратившись в статуи. Эрик вытянул шею, стараясь разглядеть за чужими головами приближение величественных фигур королевской семьи. Наконец, ему удалось краем глаза увидеть позолоченный экипаж, запряженный двумя белыми лошадьми, сбруя которых сияла и сверкала в теплом свете солнца, рыжие волосы с каштановым отливом – знак чистокровных астарийцев, красно-золотые одежды, сверкающее солнце на алом флаге. Карета неторопливо остановилась, лошадь негромко фыркнула… Наконец, на помост взошла семья правителей Астарии в полном составе. Король, облачённый в лёгкий темно-красный камзол с богатой росписью, приветственно склонил голову и неторопливо махнул рукой всем присутствующим. Королева, стоявшая по правую руку от него, приподняла подбородок, и ее рыжеватые волосы с проблеском седины, как и у ее мужа, растрепал тёплый ветерок, всколыхнувший заодно и пышные юбки ее украшенного золотом платья. Принцесса, которая стояла слева от отца, была, кажется, ровесницей Эрика. На свой народ она смотрела не с величием и грозным почтением, как ее родители, а с каким-то живым любопытством подростка, вышедшего в свет и очаровавшегося его красотой. Она была красивой, подметил Эрик, очень красивой. Быть может, это и была та самая совершенная астарийская красота, о которой говорилось во многих легендах, которая воспевалась в песнях и поэзии – шелковистые рыжевато-каштановые волосы, светлая и гладкая кожа, которую только-только коснулись следы лёгкого загара, мягкие черты лица, аккуратный нос с крохотными бледными веснушками, пухлые губы тёплого оттенка персика, которые тронула лёгкая улыбка, добрые обрамленные длинными ресницами глаза, цветом чем-то похожие на тёмный миндаль, который продавали на ярмарках, стройная фигура, подчёркнутая восхитительным лёгким платьем алого цвета, которое была расписано золотыми птицами, узкие и трогательно приподнятые плечи, на которых мягко лежала почти невесомая шаль, изящные ключицы, которые подчёркивал вырез платья и золотые украшения. Эрику не была присуща любовь к литературе, но он не мог не отметить свет солнца, который отражался в заплетенных в простую прическу длинных волосах, невинный, доверчивый и в то же время умный взгляд, который словно сиял в окружении всеобщего веселья. О принцессе он слышал, все о ней слышали… О ней пели песни и баллады, ее добрая душа и внешнее великолепие были предметом обожания многих парней и зависти многих девушек… Эрик исключением не был, и теперь ему с трудом верилось, что он видит принцессу вживую. Весь народ принялся аплодировать, прославляя королевскую семью, кто-то даже бросил на помост букет из мелких полевых цветов… Король благодарно улыбнулся и поднял руку, призывая толпу к тишине. Восторженный гомон тут же смолк, а люди затаили дыхание, приготовившись к речи короля.

– Народ великой страны! Прошу вашего внимания! – начал он, – Приветствую каждого из вас на этом чудном празднике! Пусть яркое солнце озарит вас и наполнит благодатью! – после этих слов толпа снова разразилась восторженным гулом. Эрик тоже хлопнул в ладоши пару раз, исключительно ради приличия. Его не очень-то прельщали все эти речи, бесконечные поздравления и пожелания счастья и света солнца над головой. Это его «Деятельная Молодежь» научила, раньше Эрик мог с упоением глотать все эти чинные слова, аплодисменты и гомон собравшихся людей, но Женсен дал ему понять: не просто так все эти важные шишки здесь распинаются. Тем не менее, Эрик не мог относиться к празднествам с таким скепсисом, как его друг. Для него, бедного провинциала, карнавалы в столице были чем-то сказочным, волшебным… отдушиной. Ему не хотелось думать о политике, о государственном строе… Ему хотелось стать частью ликующей толпы, есть яблоки в карамели, размахивать флажками и радоваться появлению королевской семьи, как дети радуются угощениям. И все же Эрика подстегивало любопытство. То самое, которое заставило его познакомиться с Женсеном и парнями, вступить в клуб, а потом в полумраке ночи стрелять по пучкам травы, не боясь разбудить всех столичных жителей грохотом пальбы. – Я бы хотел сделать важное объявление, – после этих слов толпа как будто замерла, ожидая новой пламенной речи от своего правителя, – Но сперва… – король сделал шаг назад, – Прошу приветствовать, моя дочь Ванесса, наследница астарийской Королевской Семьи, почетный член Астарийской Академии Естественных Наук! – жестом руки он указал на вышедшую вперед принцессу, которая робко склонила голову, скрывая порозовевшие от волнения щеки, и почтительно поклонилась народу, встретившему ее рукоплесканиями и восторженными возгласами.

– Какая она красивая… – с восхищением прошептала Элис, – Хочу когда-нибудь стать такой же… – «Для этого, – мысленно усмехнулся Эрик, – Тебе нужно было родиться в семье короля и жить во дворце с хрустальными люстрами, парчовыми шторами и прочими богатыми штуками». Но промолчал, мысленно отмечая, что принцесса действительно была невероятно красивой…

– …под руководством моей дочери, – продолжил король, – В производство будет запущен новый научный проект! – снова раздались аплодисменты, а Эрик заинтересованно привстал на носочки. Научный проект? Нет, Астария славилась любовью к науке во всех ее проявлениях, на встречах «Деятельная Молодежь» даже обсуждала несколько таких… Но что-то Эрик не помнил, чтобы Королевская Семья хоть когда-то рассказывала о том, что планирует провести что-то такое – все это было государственной тайной, о которой не сообщали простым смертным и уж тем более провинциалам, вроде Эрика и его семьи. – Мне известно о вспышке инфекционных заболеваний, которая вызвала у каждого из нас немалую тревогу… Я приношу соболезнования всем тем, кто потерял своих родных и близких… – Эрик был готов поклясться, что в этот момент Женсен тяжело вздохнул и закатил глаза. Да, в истории Дахана был период, когда из-за привезенных неизвестно откуда заболеваний много людей слегло и не могло работать, мучаясь от температуры и кашля. Вскоре эта «эпидемия» прошла, пострадали разве что пожилые и дети, да и тех было не так много. Семья Эрика обошлась без потерь, обязательные прививки, которые должны были сделать маленькие сестры Эрика, возмутили куда больше, ведь они не были бесплатными, так что отцу, маме и Тайлеру пришлось раскошелиться, а расходы на медицину оказались немаленькими. Если придется тратить и без того нужные семье деньги и сейчас, Эрик был готов публично выразить свое недовольство. – Этот проект поможет положить конец всем болезням, вылечить даже тех, кто, казалось бы, страдает от неизлечимого недуга! – после этих слов Эрик сразу же вспомнил о Лили… Быть не может! Неужели это возможно? Неужто Королевская Семья и Академия Наук достигли такого прогресса?! Он даже восхищенно присвистнул вместе с разразившейся радостными криками и рукоплесканиями толпой. Эрик был готов отдать руку на отсечение, чтобы вылечить больную сестренку, подарив ей полную жизнь, радостную и безоблачную… Если теперь это будет возможно… – Но ни один проект не может быть запущен без тестирования, без эксперимента… – король сделал недолгую паузу и продолжил: – Поэтому я приглашаю вас принять участие в организации светлого будущего для нашей страны! Нам требуется триста добровольцев, которые будут доставлены в нашу лабораторию для проведения испытаний. Уверяю вас, эта процедура максимально безопасная! – заверил он, когда серди людей пополз едва слышный гул недовольства и тревоги, – Все наблюдения будут осуществляться под руководством опытных и талантливых химиков! Вам ничто не будет угрожать, ваша жизнь будет находиться в надежных руках! Кроме того, каждый участник экспериментальных испытаний получит вознаграждение в размере пяти тысяч хейров! – эти слова были встречены рукоплесканиями. Эрик и сам был в восторге. Пять тысяч! Да он таких денег в жизни в руках не держал! Его семья были бедной, такая сумма казалась весьма внушительной! Черт, да Эрик бы сам вызвался добровольцем и пошел в эту лабораторию, чтобы получить такие необходимые деньги! Всего-то за то, чтобы прийти в Королевскую Лабораторию и… что-то там поделать. Эрик понятия не имел, что это будут за тесты, как именно они будут проходить… Но он проходил медицинский осмотр для работы на заводе, и там все было достаточно просто и даже нелепо: назовите цифры, повернитесь, покажите горло, дотроньтесь до кончика носа… Если именно такими будут «эксперименты», которые описал король, да за это еще и заплатят, Эрик будет в первых рядах. И черта с два он не увидел горящие глаза своих родителей и старшего брата…

Дальше речь короля он уже не слушал. Не слушал то, как прощалась королевская семья с мирными гражданами, не видел, как в робком реверансе откланялась принцесса, как ворды скомандовали толпе расходиться, не слышал гомона людей, которые принялись обсуждать только что услышанную новость, или тихое ржание лошадей и стук колес королевского экипажа… Эрик думал о Лили, которая мучилась от страшных болей, думал о Тайлере, который пахал на заводе две смены, проклиная все и вся… Думал о своих родителях, которые не могли себе позволить ровным счетом ничего, кроме скромной еды, редких обновок… О клубе «Деятельная молодежь», которым полученная сумма, которую Эрик заработает, будет очень кстати для развития своих идей и привнесения их в массы…

Он пойдет в эту лабораторию и примет участие в экспериментах. Его жизни ничего не угрожает, но вот кошельку… грозит солидное пополнение! Эрик расправил плечи и бросил взгляд на свою семью, которая о чем-то шушукалась… Надо бы купить подарок для Лили, он же обещал…

Глава 5

– Да ты с ума сошел! – Женсен едва не подавился табачным дымом, услышав слова Эрика, – В какую лабораторию?! Ты сбрендил что ли?! Человеческое тело – не полигон для испытаний, даже если они организованы Королевской Семьей!

– Тебе легко говорить… – буркнул Эрик, – Ты живешь в столице, Жен! У тебя дома нет больной сестры, брата, пашущего в две смены, как лошадь… Мне нужны эти деньги!

– Эрик, но он прав… – заметил Портман, – Это очень опасная затея, мы не должны принимать в этом участие… Вдруг случится что-то плохое? Я, конечно, уважаю короля, да и принцессу, храни силы святые ее светлую голову, но все-таки!

– Я пытаюсь отговорить сестру… – поддакнул Барри, – Но она хочет пойти добровольцем… Говорит, кто его знает, вдруг опять налоги поднимут, а мы без денег будем сидеть…

– Хоть кто-то мыслит здраво! – усмехнулся Эрик.

Конечно, «Деятельная молодежь» не могла не обсудить королевскую речь, которая подняла на уши всю столицу и ее окрестности. Как и некоторые смелые или бедные жители Астарии, Эрик твердо заявил о своем намерении принять участие в проекте принцессы в надежде помочь всей своей семье и был очень удивлен, когда понял, что его друзья не очень-то поддерживают этот благородный порыв. Эрик понимал Женсена и его революционный дух, понимал его желание показать, что страна – не королевская пешка, которую можно использовать по собственному разумению, отчасти он даже понимал ребят… Но долг одного из кормильца семьи, звание второго сына и, может быть, ветреного мальчишки, которого волновало одно лишь веселье, побуждал Эрика сделать иной выбор, доказав, что он чего-нибудь да стоит.

– Ну, не знаю я… – Каролл покачал головой, – Я как-то Королевской Семье не особенно верю…

– Как и я, – добавил Остин, – У меня родители хотят в добровольцы пойти… Говорят, мол, даже если что и случится, то хоть можно будет нашей стране помочь… А мне страшно за них, правда, страшно… – на лице Остина залегла тень тревоги, он опустил голову, – Жен, передай трубку…

– Не пойми нас неправильно, Эрик… – произнес Женсен. Не тем высокопарным голосом, каким обычно он говорил речи, а вполне серьезным и взрослым тоном человека, который уж точно не желал бы зла. Он потянулся вперед, передавая еще дымящуюся резную трубку Остину… – Для нас всех ты не просто друг. Ты – наш брат, наша семья! Мы же все здесь семья!

– Точно! – воскликнул Портман.

– …и все мы переживаем друг за друга, – продолжил Женсен, – Мы понимаем твою ситуацию и рады помочь всем, чем только сможем! Ты хочешь спасти сестру, а мы хотим спасти тебя! Никто ведь не знает о том, что на самом деле происходит в королевской лаборатории, никто! Говорить наша власть может все, что угодно, но как все обстоит на самом деле, мы не знаем. И не узнаем, как мне кажется… Ведь никого никогда туда не пускали, с начала времен это место было чуть ли не священным… И тут вдруг Королевская Семья решает запустить туда триста человек независимо от их пола, возраста и происхождения? – он поднял бровь, – Тебе не кажется это странным? – Эрик не ответил. Тут ему нечего было сказать, Женсен был прав… – Мне вот кажется. Потому я и не хочу, чтобы кто-то из нас, да и вообще кто-либо туда шел! Мало ли… – он пожал плечами, – Вот, что я предлагаю, господа! – Женсен поднялся со стула, снова включив тот самый голос, величественный и высокопарный, – Мы должны организовать публичное мероприятие! Да! Мы должны организовать собрание и потребовать… Ну… не знаю… Всеобщей проверки этой самой лаборатории! Чтобы каждый смог убедиться в том, что королевская семья ничего от нас, досточтимых граждан, не скрывает! – идея Женсена была встречена восторженными, пусть и негромкими, возгласами. Умел же он предлагать то, что могло разрешить любые конфликты и сгладить любые недоразумения… – Однако, деятели… – Женсен поднял указательный палец вверх, призывая всех к тишине, – В этом деле нам понадобится сплоченность, горячее сердце каждого из вас и бесконечная вера в идеалы, что были даны нам великими мыслителями прошлых времен! – половину слов, конечно, никто не понимал. Женсен был единственным, кто прочел огромное количество книг и что-то понимал в политике, но его сменившийся тон был тут же воспринят как призыв к действию. – Кроме того, я предлагаю поздравить каждого из вас с тем, что клуб «Деятельная молодежь» наконец-то стал… Деятельным! – комната наполнилась не то смешками от этой игры слов, не то восторгом от предвкушения реальных действий. Эрик чувствовал, как колотилось его сердце, как в крови плескалась пылкая жажда адреналина. Ему было наплевать на все дальнейшее планирование – хотелось поскорее приступить к делу!

– Это будет сложно… – вдруг проговорил Каролл, – Ну… Мы же не можем просто выйти на трибуны и сказать «слушайте», да? И у нас же вроде не очень поощряются выступления без согласования… А я пока не хочу штраф платить или на каторгу попасть…

– Да никто не попадет на каторгу! – Женсен махнул рукой, – Мы ведь не убиваем кого-то, не обкрадываем… Просто выражаем свое абсолютно корректное мнение! А это важно! Наша власть все твердит о значимости голоса народа… Мы покажем им, что это такое! Но… – он замялся, – Ты прав, согласовать это все с кем-то нужно…

– Только сначала узнать, в чем суть да дело! – вставил Портман, – А то как-то некрасиво получится, если мы выйдем и и будем рассказывать о том, в чем не понимаем ничегошеньки…

– Я могу узнать что-нибудь… – тихонько проговорил Мартин, неуверенно поднимая руку вверх, – Мои родители… Они должны что-то знать про этот проект!

– Браво, отрок, браво! – воскликнул Женсен, – Так держать! Будешь нашими глазами и ушами в руководстве! – Мартин засиял и кивнул головой, – Надо бы нам с вами… договориться с вордами. Не знаю, разрешат нам или нет… Но если не разрешат, остановимся ли мы?

– Нет! – в один голос воскликнули Эрик, Каролл, Барри и Потрман. Эрик бы не остановился – в конце концов, речь шла о его семье и о его жизни… Конечно, ради того, чтобы каким-то образом улучшить жизнь страны или хотя бы посодействовать этому, все мечтали стать частью чего-то большего, даже он сам. Но и риск был уж очень велик…

– Разумеется! – Женсен удовлетворенно кивнул, – Предлагаю такой план…

Члены клуба «Деятельная Молодежь» окружили Женсена, слушая его разработанный на скорую руку план. Эрик и сам принимал участие в обсуждениях, хотя плохо представлял, чем сможет помочь. Первым делом надлежало сходить на площадь и добиться того, чтобы ворды разрешили Женсену выступить с речью, а королевская семья это разрешение подтвердила. И вот это представлялось задачей куда более сложной, нежели сочинить речь и предложить план действий обеспокоенной толпе. Ворды были представителями закона и стремились избегать возникновения общественных беспорядков, такая уж у них была работа. Тем не менее, Женсен решил попытаться убедить их. Портман, Барри, Остин, Каролл и Эрик решили пойти с ним, чтобы помочь товарищу в таком непростом деле. Мартина решили с собой не брать. Пацану не нужны были проблемы с представителями закона, это уж точно, тем более, раз уж его родители работали в государственной структуре, ему точно не следует вмешиваться туда, где может промелькнуть что-то… Не совсем законное. Поначалу Мартин был против и убеждал Женсена в том, что он еще может быть полезен. Но Женсену удалось уговорить его не лезть под потенциально горячую руку вордов Пятой Армии. В конце концов, все они отправились на площадь в надежде найти относительно сговорчивого патрульного. Эрик бы соврал, если бы сказал, что не нервничал. Честно говоря, ему еще никогда не приходилось что-то просить у вордов. Да и вообще заговаривать с ними хоть о чем-то. По лицу Женсена Эрик понял: едва ли у его друга и организатора клуба «Деятельная Молодежь» в этом было намного больше опыта. Вордов не то, чтобы боялись, просто… Эрику всегда казалось, что в чем-то эти ребята были похожи на Королевскую Семью – как будто вышли из другого мира. Впрочем, ворды со своими технологиями, кожанками и манерами действительно были выходцами с какого-то потайного уголка континентов, о котором никто не знал, но их военная мощь внушала ужас и почтение всем, поэтому с ними предпочитали не связываться… в плохом смысле слова.