ОТКРОВЕНИЯ: исповедь одного психопата/истории нескольких жертв

Расслабленность сразу сняло, как рукой. Надо было срочно выбираться из чуть остывшей воды и прятаться в своем маленьком убежище, такой родной комнатке. Его комната была самой маленькой в квартире, всего 14 кв. м, но здесь он себя чувствовал уютно. Любимый диван, шкаф с немногочисленными вещами, кондиционер и друг-ноутбук – больше ничего и не надо. Ему, в принципе, много не требовалось для жизни, он умел довольствоваться малым и терпеть. Он умел приспосабливаться и выживать. Он умел ждать. Жизнь его научила всему этому, а в комплекте с его непростым характером это оказалось гремучей смесью. Смесь эта состояла из неоправданных надежд, обид на мать и на весь мир, жажды мести всем и каждому и желания доказать всему миру, что он лучший. Только вот на горизонте маячил уже 33-й день рождения, а воз и поныне там. Это обстоятельство немного омрачало жизнь и мысли Семёна. Он всё чаще ощущал несправедливость мира и судьбы, а наполеоновские планы по захвату того самого несправедливого мира пока ещё так и оставались мечтами, которые он бережно хранил в сундуке своего мозга. Способности к выживанию, терпению и бродяжничеству у него развились ещё в детстве. Он давно позабыл, где и когда он был беззаботно счастливым.

Мать Семёна была достаточно истеричной женщиной, работа наложила свой отпечаток: она преподавала химию и биологию в той же школе, где учился Семён. И это было для него одним из худших обстоятельств. Мать всегда, с самого его детства, была им постоянно недовольна, при каждом случае ставила в пример старшую сестру Семёна и детей своих подруг. У него складывалось такое ощущение, что для матери всё вокруг лучше, чем он.

Семён хорошо учился в школе и в институте, возможно, не благодаря знаниям и ёмкости ума, а своей памяти. Он очень легко запоминал изучаемый материал и мог рассказать всё на четыре или пять. Но учёба была ещё одной пыткой в жизни Семёна, так как говорить об отношении мамы к нему в стенах школы совсем не приходилось. Семён понимал, что его успехи в учёбе не были оценены по достоинству, и это угнетало его. Каждая четвёрка или пятёрка, полученная в школе, казались ему не просто достижением, а настоящей борьбой за признание, за то, чтобы его заметили, оценили и, наконец, полюбили. Он старался изо всех сил, но в глазах матери его усилия всегда оставались недостаточными. Она могла хвалить других учеников, но, когда дело доходило до Семёна, её похвалы были сдержанными, а критика – жестокой. Это создавало в нём постоянное чувство неуверенности и неполноценности.

Семён часто вспоминал, как на родительских собраниях его мама сидела с каменным лицом, когда учитель хвалил его одноклассников. А когда дело доходило до него, она лишь скромно кивала, избегая взгляда окружающих. Он чувствовал, как его сердце сжимается от стыда, и в такие моменты ему хотелось просто исчезнуть. Он знал, что его достижения не были признаны, и это было как нож в сердце. В его памяти остались моменты, когда он приносил домой хорошие оценки, с надеждой на одобрение, но вместо этого слышал лишь укоризны: "Ты мог бы и лучше". Например, по биологии и химии у него в жизни не было пятёрки, так как предмет вела его мама, и она искренне полагала, что нельзя собственному ребёнку ставить высшую оценку – коллеги и ученики не так поймут. Поэтому, как ни старался Семён учиться и доказывать маме, что он способный парень, ничего путного из этого не выходило. Мать всегда восхищалась достижениями старшей дочери, а заслуги Семёна несправедливо и жёстко принижались. Именно с детства он остро стал ощущать свою ненужность со стороны близких людей. Он нёс эту обиду и по сей день, старался прятать её глубоко в недрах своей души, но она при любой возможности бесцеремонно рвалась «на волю», и не только обида.

Семён пытался найти утешение в учебе, но даже это превращалось в муки. Он легко запоминал всё наизусть, но понимал, что это не приносит ему радости. Вместо удовлетворения от знаний он ощущал лишь горечь от того, что его старания не ценятся. Он пытался изобретать способы, чтобы показать свои достижения, чтобы вызвать внимание матери и не разочаровывать её. В конечном итоге это привело к тому, что он стал замыкаться в себе, избегая общения с одноклассниками и стараясь не выделяться. Такая жизнь не устраивала мальчика.

Сестра, хоть и была старше, не могла понять его переживаний. Она всегда была на стороне матери, восхищалась её подходом и не понимала, каково это – быть в тени. Семён чувствовал себя изолированным, как будто у него не было никого, кто мог бы его поддержать. Он часто искал утешение в фильмах, книги читать он не любил, это было определённым протестом по отношению к матери-педагогу. В фильмах он находил героев, которые преодолевают трудности и находят свое место в мире. В такие моменты ему казалось, что он не одинок, что и он сможет найти свой путь.

Но с каждой новой неудачей в глазах матери, Семён всё больше углублялся в свою обиду и разочарование. Он не знал, как выразить свои чувства, как объяснить, что его неуверенность и страхи проистекают не из его недостатков, а из недостатка любви и поддержки. Он мечтал о том, чтобы его мать увидела в нём не просто сына, а человека, который тоже нуждается в одобрении и понимании. Но эти мечты оставались лишь мечтами, и с каждым годом он всё больше закрывался от мира, пряча свои чувства за маской спокойствия и безразличия. Он терпел.

У Семёна имелись и свои обиды на отца. Отец был достаточно замкнутым, неразговорчивым и суровым человеком, со своими претензиями к этому миру. Он особо не пытался заниматься воспитанием сына, переложив эти обязанности на жену. Иногда он пытался преподать урок Семёну, когда об этом просила в истерике от самой себя мать, тогда больше чем на подзатыльник, сыну рассчитывать не приходилось. Его очень оскорбляло такое отношение, родителей, мать – орала и читала нотации, отец – навешивал оплеухи. От этого ужаса ему хотелось просто убежать, куда глаза глядят. В такие минуты Семён замыкался, молчал, терпел побои, упрёки, унижения и только ждал, когда все успокоятся. Изредка, старшая сестра вступалась за брата, тогда всё заканчивалось немного быстрее. Не сказать, что с сестрой у них были очень хорошие отношения, но, в такие минуты он ей был благодарен. Взамен он всегда был ей готов помочь, о чём бы она его не попросила. У них практически не было общих интересов. Сестра была копия мама и от этого мать её любила ещё больше. А Семён не был похож не на одного из родителей, скорее он был похож на свою бабушку, к которой он очень любил, хоть и побаивался, она была железной женщиной, неробкого десятка, любительницей крепкого словца. Возможно, именно, приезжая, погостить к бабушке в деревню, он был по – настоящему счастлив.

Каждое лето Семён ждал с нетерпением, когда сможет провести время у бабушки в деревне. Это было его спасение, его маленький оазис, где он мог забыть о семейных конфликтах и жестоких словах. Бабушка всегда принимала его с радостью, и её крепкие объятия были для него как бальзам на душу. Она умела слушать, и Семён чувствовал, что может доверить ей свои самые сокровенные мысли, не опасаясь осуждения. Их разговоры о жизни, о том, как правильно вести себя в этом мире, о том, что значит быть сильным – все это давало ему уверенность.

Бабушкин участок был велик и таинственен, словно неизведанные земли в устье Амазонки. Здесь располагались гаражи для дедушкиных транспортных средств: УАЗов, велосипедов и ещё всяких непонятных драндулетов, несколько сараев, сад, птичий двор, огород с плантациями картошки, которую Семён с удовольствием осваивал. Кроме того, здесь рос малинник, овощи, зелень и находились угольные копи. Бабушка топила дом углём, и Семёну часто приходилось разгружать машины с этим полезным ископаемым, перекидывая его в специальный короб для хранения. В деревне он помогал бабушке по хозяйству: собирал овощи в огороде, ухаживал за животными и с интересом слушал её истории о молодости. Летние дни Семён проводил, исследуя Двор, словно отважный колонизатор, пробирающийся сквозь дикие джунгли Амазонии. Компанию ему составлял деревенский пес, здоровенный добряк по кличке Дуба, а также многочисленные коты, которые, как правило, обитают в любом частном доме.

Неподалёку от дома протекала неглубокая речка, в которой они с дедом регулярно ловили рыбу, которую бабушка затем готовила на ужин. Несмотря на то, что бабушка иногда могла ругаться и была порой невыносима, в её глазах светилась доброта. Она искренне любила внука, и Семён чувствовал это всем сердцем. В такие моменты ему было спокойно и хорошо, словно он находился в безопасном убежище, вдали от всех забот. Он был ей благодарен за всё, что она для него делала, и отвечал ей взаимностью, стараясь приносить радость и помогать, как только мог. Эти летние дни были для него настоящим счастьем, полным простых радостей и тепла.

Она рассказывала о том, как трудно было в её время, как она справлялась с трудностями и никогда не сдавалась. Эти уроки вдохновляли Семёна, и он мечтал стать таким же сильным, как она. Каждый раз, когда он возвращался домой, он чувствовал себя немного другим – более уверенным и готовым противостоять трудностям. Но реальность возвращала его в семью, где царила тишина, полная недосказанности, и постоянные ссоры. Отец продолжал оставаться замкнутым и суровым, а мать, истерично пытаясь наладить отношения, только усугубляла ситуацию. Семён часто задавался вопросом, почему его отец не может быть таким, как бабушка – мудрым и сильным, но при этом добрым и заботливым.

Сестра, хоть и была старше, тоже не могла помочь. Она была занята своими делами, искала свои пути в жизни, и им не удавалось наладить близкие отношения. Семён чувствовал себя одиноким, как будто оказался в ловушке, где ни один из родителей не мог понять его, а сестра была слишком далека, чтобы поддержать. В такие моменты он мечтал о том, чтобы сбежать, как когда-то в детстве, когда играл с друзьями на улице, смеялся и не думал о проблемах. Он представлял себе, как уходит в лес, где растут высокие деревья, и там, среди природы, он находит покой. "Как бы здорово было просто взять и уехать", – думал он, но понимал, что это всего лишь мечты.

Семён хотел, найти свой путь, и, возможно, но пока это у него не очень получалось. В последствии он не раз временно менял место жительство, он думал, что именно поездка в незнакомую местность может стать началом его нового этапа. Он говорил себе: «Я должен был разобраться в себе, в своих чувствах и обидах, чтобы наконец-то стать тем человеком, которым хочу быть. Я хочу жить лучше, чем моя семья. Я хочу, чтобы меня любили».

Семён торопливо выполз из ванны, замотался в полотенце и, не вытираясь, скользнул в комнату, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Жажда его уже не мучила – он утолил её, нахлебавшись холодной воды из-под крана в ванной, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, шныряя по кухне. Он быстро избавил своё подкаченное тело от капель воды, включил ноутбук и кондиционер – в июле в Тайгаровске даже ночью бывает душно. Затем он нырнул под покрывало, готовясь погрузиться в привычный мир кино. На экране транслировали какой-то знакомый до боли фильм, и Семён, устало прикрыв глаза, не заметил, как его сознание начало ускользать.

Сквозь сон он слышал, как проснулась мать, зашумел чайник на кухне, а за стеной заворчал отец. «Скоро все разойдутся», – мелькнула мысль в его пустеющей голове, и Семён улыбнулся сам себе, глубже закутавшись в покрывало. В комнате стало довольно прохладно, кондиционер работал исправно, и последние остатки сознания покинули его. Он погрузился в тревожный сон, в котором смешивались обрывки реальности и фантазии, создавая атмосферу, в которой ему было спокойно, несмотря на окружающий хаос.

***

«…Осенний лес был погружён в зловещую атмосферу, Семён ещё из далека увидел огонь и клубы дыма и поспешил проверить, что происходит. Вокруг царила полутьма, а в центре его внимания разгорался костёр, ярко пылающий на пепелище, освещая призрачные тени, которые танцевали в свете огня. Обнажённые девушки, словно из ниоткуда, появлялись в круге света, их тела мерцали, как призраки, обрамлённые искрами и дымом. Они двигались грациозно, но в их танце была какая-то зловещая, гипнотическая энергия, которая заставляла сердце Семёна биться быстрее.

Каждая из них казалась знакомой, но лица расплывались в дыму, и он не мог их различить. Ужас охватывал его, когда он пытался сосредоточиться, чтобы рассмотреть их лучше. Вдруг одна из девушек, обернувшись, взглянула на него. Ему показалось, что она напомнила ему Татьяну, его бывшую возлюбленную. В её глазах была бездна, полная боли и страха, и Семён почувствовал, как холодок пробежал по спине. Он попытался сделать шаг вперёд, но ноги будто приросли к земле, не позволяя ему приблизиться к этому зловещему зрелищу.

Девушки продолжали появляться и исчезать, их движения становились всё более хаотичными, словно лес сам начал оживать и угрожать ему. Костёр трещал, и пламя поднималось выше, отбрасывая длинные тени, которые казались живыми. Семён снова взглянул на танцующих – их лица теперь напоминали ему о бывших любовницах, о тех,с кем он расстался, причём не всегда полюбовно, и от этого ужас становился ещё более невыносимым. Он пытался закричать, но звук застревал в горле, как будто лес поглощал его голос, не желая слышать его мольбы.

С каждой искрой, взлетающей в ночное небо, Семён ощущал, как его сознание погружается в бездну, и он не мог вырваться из этого кошмара, который становился всё более реальным. Внезапно пламя вспыхнуло с новой силой, и он увидел, как девушки, смеясь, кружатся вокруг костра, их смех был полон иронии и горечи. В этот момент он понял, что они не просто танцевали – они призывали его, манили в этот мир, откуда нет возврата. Невидимая сила тянула его в самый центр огненного вихря. Постепенно, окутанный необъяснимым влечением, он стал медленно двигаться вперед. Вдруг в центре появилось существо мертвенно-бледного цвета – это была девушка, она плавно кружилась, усиливая темноту танца. Лицо её оставалось скрытым от его взгляда. Ужас сковал его, и он попытался вырваться из этого кошмара, но лес продолжал вертеться вокруг, поглощая его в свои объятия. Несмотря на то, что Семён оказался практически в самом центре кострища, казалось, словно он стоял по щиколотку в ледяной воде, хотя пламя бушевало вокруг. Вдруг танцовщица взглянула на него, и Семён замер от ужаса – на него смотрели стеклянные, рыбьи глаза молодой женщины. Ужас охватил его, словно холодные пальцы ночи, когда он попытался вырваться из этого зловещего сна. Но девушки, как призрачное плотное кольцо, продолжали кружить вокруг него, их танец был безмолвным и неумолимым, лишая его всякой надежды на спасение. Каждый их шаг был пронизан таинственной грацией, как будто они исполняли древний ритуал, и в этом заклинании он чувствовал себя пленником, неспособным обрести свободу. В их глазах светился огонь, который заставлял его сердце биться быстрее, а дыхание – перехватываться. Затем огонь в глазах гас и их поглощала мгла, от которой леденело тело и душа Семёна. Вокруг него разрастались тени, обвивая разум тяжестью страха. Он боролся, мечтая вырваться из этого тёмного круга, но каждая попытка лишь укрепляла мертвецкий захват. Само время, казалось, застыло, замерев в ожидании того момента, когда он наконец сдастся и станет частью этого кошмара. Где-то внутри него затаилась надежда, что ночь когда-нибудь закончится, и он вновь сможет увидеть свет, но пока что он оставался в плену этого бесконечного танца и ужаса.

СНЕЖКА: Девушка лёгонького поведения

– Какое же сегодня красивое, звёздное небо, а луна словно апельсин! – восхищённо произнесла одна девушка, глядя на ночное небо, сидя на остановке, – Танька, ты что-нибудь слышала про лунные затмения?

– Угу, красивое небо. Какие затмения? – отозвалась с неохотой Танька, затягиваясь сигаретой.

– Ну, ты чего, лунные, лунные затмения!

– Ааа, ну да, это когда луну не видно. Да фигня всё это, отстань ты, Снежка, не до луны. Бабло кончается, за хату платить нечем, ещё и работа сегодня не очень бодро идёт, а ты со своей луной.

– Скучная ты, Танька, и злая! А всё от того, что не романтичная, – закончила свой спич любознательная девушка и отвернулась, чтобы не вдыхать запах дыма сигареты со сладким привкусом шоколада. Этот запах вызывал у Снежки неприятное ощущение. Она и сама иногда покуривала, но редко, чаще, когда выпивала. Да и парню её это не нравилось, ведь он спортсмен, не пил и не курил. Он даже запретил ей вредные привычки, но иногда Снежка позволяла себе эту маленькую шалость, чтобы расслабиться.

На душе у неё было неспокойно. Она пообещала своему любимому, что больше не будет стоять на трассе и не будет обслуживать мужчин из проезжающих машин. Но деньги так нужны! Работа в магазине продавцом приносила слишком мало. А любимый временно не работал, у него были какие-то трудности. "Правильно Танька говорит, – думала она, – любовь – это здорово, но хата сама себя не оплатит, да и кушать хочется".

Снежка взглянула на Таньку, которая в задумчивости смотрела на небо, и почувствовала, как внутри неё борются два мира: мир романтики и мечтаний о будущем, и мир суровой реальности, где каждую копейку нужно зарабатывать с трудом. Она вздохнула, пытаясь найти ответ на свои терзания, и снова посмотрела на луну, которая светила так ярко, будто знала, что происходит в её жизни.

Снежана очень боялась, что любимый может узнать, о её ночных подработках, он был у неё вспыльчивым и принципиальным, поэтому мог разозлиться. Ругаться с любимым Снежке совсем не хотелось.

Снежана была молодой и достаточно привлекательной девушкой, ей исполнилось 24 года. По общепринятым стандартам красоты она была немного полноватой: округлые бёдра и большая грудь пятого размера придавали её фигуре особую выразительность. Тёмные волосы струились каскадом, чуть закрывая лопатки. Раньше она сильно комплексовала из-за своей фигуры, считая, что некоторые части её тела слишком выдавались. Долгое время у неё не было парня, и ей казалось, что всем нужны только идеалы: пресловутые 90×60×90. Она стеснялась своего тела и большой груди, что мешало ей заводить отношения. Снежана была уверена, что её никто не сможет полюбить, а те мужчины, которые проявляли к ней интерес, лишь хотели воспользоваться ею и посмеяться.

Слова матери и бабушки всегда звучали у неё в голове, словно отпечатавшись в сознании. Близкие люди не защитили её, а, наоборот, прививали комплекс неполноценности, считая, что это настоящая забота о дочери и внучке. С самого детства, когда Снежана начинала превращаться в девушку, они постоянно твердили ей: «Смотри, Снежка, мужикам нужно от тебя только одно. В нашей деревне маленькой поматросят и бросят, а потом позора не оберёшься. Сиськи-то у тебя, да и задница выдалась, мужики так и думают об одном. На самом деле, им стройных и красивых подавай. А ты у нас, какая получилась, далеко не красавица, с такими формами». Бабушка не уставала повторять: «Грудь у тебя очень здоровая, куда ж с такой, бедная девка, ты наша. А жопа – как два мешка укропа. Ох, как же ты жить-то будешь? Замуж-то кто возьмёт? Настоящая доярка!».

Снежана росла, и слова матери и бабушки становились всё резче, окрашенные матом, что лишь усугубляло её внутренние переживания. Она чувствовала, как эти комментарии давят на неё, как будто они стали частью её идентичности. С каждым годом уверенность в себе таяла, и она всё больше замыкалась в себе, пряча свои чувства за маской безразличия. Внутренний конфликт между желанием быть любимой и страхом быть отвергнутой мучил её, и она продолжала искать своё место. С детства, когда взрослые напивались, ей часто доставалось – порой даже в виде оплеух. Эта реальность укоренилась в её сознании, и, как бы странно это ни звучало, именно на трассе, в роли девушки лёгкого поведения, она впервые ощутила себя красивой и желанной. Мужчины с удовольствием «снимали» её, многие находили в ней привлекательность, и она начала привыкать к такой жизни. Всё чаще ей становилось всё равно, пьяны ли они или немного агрессивны. За годы жизни с родителями она научилась сглаживать конфликты и смягчать агрессию с завидной лёгкостью. Клиенты уважали её за это, а некоторые даже дарили подарки после скандалов. Снежке, можно сказать, в какой-то мере это нравилось. Стоило лишь немного потерпеть, помурлыкать и успокоить пьяного клиента – и он обязательно одаривал её чем-то приятным.

Так она и жила, пока не встретила его. В душе у неё всё перевернулось, и она считала, что ей невероятно повезло: она встретила своего принца и сразу влюбилась. Их знакомство произошло случайно – на точке, где её «снимали» крутые парни для своих любовных утех. У них ожидалась вечеринка в сауне, и её забрали прямо с трассы. Именно там он оказался, среди братков и спортсменов. Оказалось, что ему очень нравятся формы Снежки. Весь вечер они мило болтали о пустяках, и она чувствовала, как между ними возникает особая связь.

После того как тусовка закончилась и Снежке за её услуги неплохо заплатили, как и обещали, они вместе поехали к ней в комнату в двушке. В этот момент она почувствовала, что, возможно, её жизнь наконец-то меняется. В его глазах она увидела искренность и интерес, и это было так ново и приятно, что она не могла поверить в свою удачу. Снежана надеялась, что этот вечер станет началом чего-то большего, чем просто очередная встреча, и в её сердце зажглась искорка надежды на новую жизнь, полную любви и понимания.

Квартира находилась в южном микрорайоне города, и Снежка снимала её с Танькой пополам – так было и дешевле, и веселее. Она располагалась недалеко от трассы, где подруги подрабатывали ночами. Это была хрущёвка в старом пятиэтажном доме, где в подъезде всегда стоял едкий запах кошачьей мочи, а на лавочке возле подъезда сидели бабушки-воробьи, чирикая с утра до вечера, обсуждая всё вокруг и перемывая кости всем соседям.

Квартира была двухкомнатной, и у каждой из подруг была своя комната. Танька занимала большую комнату с балконом, а Снежка обосновалась в уютной спальне с видом на двор и деревья. Зал Татьяна занимала по праву, ведь именно она снимала эту квартиру, а Снежка она приютила год назад, когда та осталась на улице и практически без денег. Они вместе работали в продуктовом магазине недалеко от дома Татьяны. Снежка была приезжей – три года назад она приехала из своего провинциального городка, чтобы поступить в институт. Как это часто бывает, она не поступила, и возвращаться в родной город с населением в 10 тысяч человек, к вечно пьющим родителям, ей совершенно не хотелось. Поэтому она устроилась на время продавцом сначала в один магазин, потом в другой, снимала комнаты, что подешевле, пока не оказалась в супермаркете, где работала Таня. Там девушки подружились, и Татьяна предложила Снежке жить у неё, вместе платить за квартиру и вести совместное хозяйство.

Квартира находилась в Южном микрорайоне, который входил в состав Индустриального района Тайгаровска. Этот район располагался в южной части города, как было ясно из названия. В этом районе квартиры были намного дешевле, и причина крылась в том, что это была промышленная часть города с множеством заводов. Южный строился как соцгородок для работников близлежащих предприятий. Были, конечно, новостройки и коттеджи, но в основной своей массе жильё здесь было проще снять или купить по сравнительно приемлемой цене. Именно по этой причине девушки и сняли квартиру в этом районе, надеясь, что совместное проживание поможет им справиться с финансовыми трудностями и сделает жизнь немного легче.

Снежана, не раздумывая, приняла предложение подруги и в кратчайшие сроки переехала. Квартира хоть и была небольшая, но уютная. На крошечной кухоньке, сидя за столом, можно было, не вставая, дотянуться до всего, что нужно. Подруги любили это место, часами могли сидеть, пить чай, мечтать и болтать о девичьем – о тех милых пустяках, которые заполняли головы настоящих девушек. Татьяна была старше Снежаны на семь лет, ей было почти 32 года, и жизненного опыта у неё было больше, чем у подруги. Жизнь потрепала Танюху, но выглядела она довольно сносно, несмотря на образ жизни, который оставлял желать лучшего.

Молодая женщина была стройного, даже худощавого телосложения, ростом около 170 см, с маленькой аккуратной грудью и стройными ножками. Эти ножки сводили с ума проезжающих мужчин. Татьяна, конечно, знала о своём достоинстве, но не всегда умела этим пользоваться. Все её платья, юбки и шорты были настолько короткими, что казалось, при любом движении можно увидеть одно из самых интересных мест на её молодом теле. Этот факт её ничуть не смущал; чем старше она становилась, тем, удивительным образом, короче становилась её одежда.

Снежана пыталась как-то намекнуть подруге о длине её нарядов, но получила строгий отпор и обиду – Татьяна с ней целый вечер не разговаривала. После этого случая Снежка решила больше не вмешиваться, чтобы не обидеть подругу. Ночная подработка девушек, расположенная на трассе Весенняя, была недалеко от их жилья, что было очень удобно. Трасса проходила вдоль береговой линии реки Ар, на которой стоял город Тайгаровск, и вела на выезд из города. Это место стало для них не только источником дохода, но и частью их жизни, где они могли чувствовать себя свободными, несмотря на все трудности и риски. Снежана понимала, что жизнь на трассе – это не просто работа, а целый мир, в котором они были готовы играть свои роли, чтобы выжить и найти хоть каплю счастья.