Я открыла дверь

– Я уже доверился кому-то кроме тебя. Поэтому мы сейчас здесь и стоим. – Он развел руками. – Прости, но тебе придется разбираться с этим самостоятельно. Обещаю премию сразу же после окончания отчетного периода.

«Засунь себе эту премию», – тихо прошипела я так, чтобы он не услышал, когда вновь обернулся на пустые столы и кипы бумаг.

– Если тебе понадобится какая-то помощь, сразу сообщай. – Вполуха слушаю его подбадривающий тон, пока перехожу от стола к столу, пытаясь углядеть систему в разбросанных документах.

Пробежаться глазами по наименованиям в списках, отложить папку, взять лист, сравнить даты.

– Боже, если вы это просто натворили в панике, то я здесь надолго, – шепотом обратилась я куда-то в пространство, вновь обегая взглядом помещение.

– Ребята из твоего отдела будут рады тебя видеть, а мне уже пора идти. Прошу тебя, займись этим вопросом как можно скорее, это сейчас приоритетная задача. – С этими словами он вышел, оставив меня одну.

Я выдвинула кресло в центр кабинета и, очень медленно крутясь на нем, попыталась вспомнить людей, которые здесь работали, кто за что отвечал, кто чем занимался и какими они вообще были работниками.

Я сделала заметки на стикерах, прикрепила их к компьютерам и столам, затемвышла из кабинета, закрыла за собой дверь и облокотилась на нее.

«Давай, котик, ты справишься!»

Выдох. Оторваться от двери и пойти дальше по коридору. Вот уж где жизнь била ключом. Причем довольно нервно.

«Ну хоть лица все знакомые».

Я оглядела ребят: со сдвинутыми набок галстуками и засученными рукавами, со взъерошенными волосами, они перебрасывались друг с другом рваными фразами и закапывались в разбросанные по комнате бумаги. Меня заметили не сразу, поэтому я позволила себе немного понаблюдать за всем происходящим.

Да, ребята такие, как я их и помню. Жаль, что не вижу всех, кого ожидала, но об этом подумаю позже.

«Хватит прохлаждаться», – решила я и прервала сие безумное веселье, напоминающее чаепитие у Шляпника, стуком в открытую дверь.

Вот где была искренняя радость от того, что я вернулась.

Но радость недолгая: уж больно быстро она сменилась стенаниями, предложениями и отчетами.

Голова заболела.

Я оставила их разбираться с бумагами, лишь попросив через пятнадцать минут подойти тех, кто имел в своем анамнезе хоть какой-то опыт работы в бухгалтерии или профильные курсы.

А сама отправилась за еще одной чашкой кофе. Джетлаг. Стресс. Недосып. Перегрузки.

А я маленький котик и просто грею свои лапки об чашку кофе. И дала себе официальное разрешение на ближайшие десять минут высылать в бранные дали каждого, кто посмеет со мной заговорить.

И, видимо, одного решения было достаточно, чтобы создать вокруг меня темную ауру, так что ко мне никто не подошел за это время. Хотя я видела, были те, кому хотелось.

– Итак, коллеги, ситуация критическая. Времени нет, и если мы облажаемся, то вы просто потеряете работу, так как здесь всё к хренам закроют, а я сяду. – Я с порога решила не миндальничать.

Ребята были так же взъерошены, но уже притихли. И после моего пламенного вступления еще и немного побледнели.

– Шеф нам пообещал премии, если успешно закроем этот отчетный период. Это если из хороших новостей, – тихо добавила я.

Кто-то даже улыбнулся. Отлично, они не в панике и реагируют, с этим можно работать.

– В первую очередь проверяем вот эти три стола. Руководитель отдела и два ее главных помощника. – Я ткнула в стоящую у дальней стенки группу столов.

– Мы должны заново собрать всю отчетность? – в благоговейном ужасе спросила молоденькая девушка.

«Помню тебя, ты в таком ужасе всю первую неделю здесь проходила, все ок, оклемалась, и тут тоже справишься».

– Да, вы заново собираете всю отчетность. Ориентируйтесь по бумагам вот отсюда. – Я ткнула на две папки, которые нашла при осмотре стола главного бухгалтера. Также проверьте все транзакции, которые отражены в почтах. Если там что-то есть, – запоздало добавила я. – Так, принимайтесь за бумаги, я пока возьмусь за компьютеры, если там есть информация, подключим и их.

Надо отдать ребятам должное, без лишних рассуждений они просто взялись за дело. Отдел кадров умнички, что нашли таких сотрудников, надо будет им отправить цветы, они ведь сейчас тоже наверняка в мыле.

На компьютерах была зачищена вся информация. Диски сияли своей девственной чистотой.

– Да ну не форматанули же они все?! – в панике шептала я, переходя от компьютера к компьютеру, открывая папки.

Пробежаться до технического отдела, который был в цейтноте из-за запущенного во внутреннюю сеть вируса, что навел бардак на сервере.

– Пожалуйста, скажите, что это всё не сегодня случилось! – взмолилась я, наблюдая, как ребята носятся по офису с переустановочными флешками, ежесекундно принимая звонки, где поступала очередная жалоба на очередную отвалившуюся технику.

– Так, обесточьте к чёрту всё! – Руководитель отдела в своём костюме сильно выделялся на фоне ребят, которые не были связаны дресс-кодом и ходили по офису в футболках и джинсах.

Кто-то из сотрудников выскочил из кабинета, и мы смотрели ему вслед, пока свет в кабинете не погас.

– Это всё случилось сегодня, – тихо ответил мне рядом стоящий парень. – И хрен его знает, что с этим делать.

Это худший день в офисе. Официально.

Так как у моей задачи был самый высокий приоритет, мне всё-таки, скрипя зубами, выделили двух специалистов для восстановления данных бухгалтерии. Я в это время заглянула к экономистам, которые наводили порядок в документах ушедших коллег.

– Нет информации по некоторым контрагентам, почти все данные клиентов тоже исчезли, а еще появились странные записи, я не помню, чтобы мы с ними работали, но проверить пока не могу. – Мне дали листы с информацией.

Я мельком пробежалась по ним и сказала:

– Соберите все подобные документы в отдельную папку, потом разберем. Пока базу данных не восстановят, сложно сказать наверняка, мне уж тем более.

Отложить листы на отдельный стол, выйти.

Вернуться в бухгалтерию и присоединиться к ребятам, которые корпят над документами.

Это был совершенно сумасшедший день. Мы ушли из офиса около полуночи, и то потому что уже всерьёз валились с ног от усталости и одна из девочек умудрилась уснуть прямо в обнимку с коробкой документов.

Выпроводив всех, я села в машину, и меня повезли обратно в отель.

Мысль о том, что я не так уж и плохо бегала от всего этого дела, и хрен ты с ней с тревожкой и кошмарами, как-то очень уютно устроилась в моей голове. Настолько, что я захотела попросить отвезти меня в аэропорт. Ох уж эти радостные безработные деньки.

– Вы в курсе, как там у остальных отделов дела? – спросила я сидящего рядом охранника.

– Не особо. Из того, что я слышал, смогли восстановить часть базы данных внутренних проектов и некоторых клиентов. Точно знаю, что отдел кадров и пиарщики завтра в офисе не приедут, их оставили напоследок.

– Логично, – выдохнула я, повернувшись обратно к стеклу. Пустой ночной город пролетал мимо меня смазанными огнями, убаюкивая мерным шорохом шин по асфальту.

Следующий день наступил непозволительно рано. Последствия джетлага и мысли о бренности бытия сегодня были ещё хуже, чем вчера. Я даже решила – к черту дресс-код. Если я ещё один день буду копаться в пыльных коробках, будучи утянутой в юбку-карандаш, то этот день закончится чьим-нибудь убийством.

Мягкие брюки, удобные ботинки и свитер. Смени ботинки на тапочки, положи меня в кресло перед камином, включи за окном снег, и я готова буду смотреть рождественские фильмы. Но нет. У меня в руке литр кофе (на меньших объемах мой организм отказывается функционировать), глаза полны очень глубоко скрытой любовью к этому миру, немного потряхивает руки. Но это от кофе и недосыпа. Потом пройдет.

Еще один день разгребания бумаг, и картина потихоньку начала проясняться. Мы получили доступ к информации компьютеров, дело пошло быстрее. Сегодня даже ушли до того, как кто-то уснул от усталости.

Я отключилась сразу же после душа.

Третий день был таким же. Я не стала переезжать в квартиру, потому что понимала, что это слишком энергозатратно, ведь я наверняка начну что-то в этой квартире делать. Поэтому решила остаться в отеле, пока не закрою вопрос.

В пятницу я осознала, что со вторника так и не встречалась с главным виновником моего нахождения здесь. Поэтому свой рабочий день я решила начать с его кабинета.

В котором его не оказалось. Но на месте оказался секретарь.

– Он наблюдал за вами всю неделю, но у вас было много дел, да и у нас здесь тоже было не особо спокойнее, поэтому он решил вас не отвлекать. – Парень протянул мне шоколадную конфетку, которую я тут же начала разворачивать.

– Может, и к лучшему. Как в остальных отделах дела? А то я из бухгалтерии даже к экономистам не заглядывала, – сокрушенно спросила я.

«Исполнительный директор такой исполнительный».

Я прикусила конфетку, потянувшись за своим стаканом с кофе.

В этот момент зашел хозяин офиса.

А я тут сижу на столе его секретаря с конфетой в зубах.

Кажется, я окончательно забила на дресс-код и остальные офисные нормы. Плохо на меня повлияла отлучка на полгода. Очень плохо.

– Не волнуйся за других, там все приходит в порядок. Бухгалтерия сейчас в приоритете.

Я встала, аккуратно вытащила конфету изо рта, молча кивнула и вышла из кабинета.

Мне, в конце концов, пора работать.

– Ребят, вы просто нечто! – Я присоединилась к бурным аплодисментам, ознаменовавшим последний сложенный документ. – Я невероятно вами горжусь и очень вам благодарна! На следующей неделе, когда всё сдадим, угощу всех ужином, вы заслужили!

На часах было немногим за десять вечера, и ребята были бодры, несмотря на довольно тяжёлую неделю.

– Идите домой, отдыхайте, встретимся в понедельник! – Я выпроводила всех из офиса и вернулась в кабинет.

Теперь начиналась самая весёлая часть, мне предстояло найти то, чего в этих документах быть не должно и что ни в коем случае не должно попасться на глаза проверяющим органам. И оно там точно было.

Я разложила коробки с документами вокруг кресла, в которое забралась с ногами. Бутылка с водой рядом – как лучшее средство чтобы взбодриться, когда клонит в сон.

– Ну, погнали, – тихо проговорила я себе вслух и притянула первую коробку.

Откладывая ещё один документ в сторону, я пробормотала:

– На кой хрен они вообще сальдо сюда добавили, не понимаю.

С каждый следующей стопкой я сползала в кресле во всё более немыслимую позу, заново отсиживая себе уже отсиженные места.

Стук в дверь, и я ещё не успела отреагировать, как она открылась.

– Я принёс кофе.

– И начисто проигнорировал правила этикета, требующие после стука в дверь получить разрешение войти, – сварливо ответила я, взяв в руки очередные документы.

– Ты как?

– Если ты хочешь, чтобы я успела закончить с этими бумагами до понедельника, то выйди вон и не отвлекай меня, – без обиняков заявила я, ещё раз повернувшись в кресле, я расположилась уже чуть не полулежа, вооружившись карандашом для пометок и подтянув к себе поближе ноутбук.

Он молча поставил кофе рядом на столик и ушёл.

– Приоритеты, – хмыкнула я вслед закрывшейся за ним двери.

За окном светало. А коробок передо мной будто меньше и не становилось.

На новом отчете я поняла, что у меня уже всерьёз сливаются цифры.

Я потерла глаза под очками, которые должны были защищать от компьютера, но резь в глазах была такой, будто я безо всякой защиты сутки просидела перед монитором.

– Так. Пять минут, – тихо прошептала я, положив документы прямо на лицо поверх очков – чтобы закрыться от надвигающегося рассвета.

Свежий воздух надоедливо холодил открытые участки кожи, очень хотелось тепла и укрыться. Сонно, стараясь меньше шевелиться, чтобы не сдвинуться с нагретого, пытаюсь распределить по себе кофту и закрыть бумагами то место, по которому гуляет сквозняк из открытого окна.

Откуда-то сверху раздался тихий смех, и стало резко холоднее – движение воздуха рядом, и с меня спала последняя защита от сквозняка. Но тут же стало теплее. Чувствую, как меня подняли на руки, я сразу прижалась к чьему-то тёплому телу, благодарно мурча что-то. На волне таких историй изменений температуры меня окончательно отрубило.

Проснулась я с максимально дурацким состоянием разбитости. Тяжелая голова вместе с ощущением сдавленности в горле, и завершала всю картину боль во всем теле, будто меня нещадно лупили чем-то. Я капризно застонала, сворачиваясь в калачик и чуть не упала, мое ложе оказалось довольно узким для этого маневра.

Открыть один глаз. Осмотреться. Опознать его кабинет. Чертыхнуться. Закрыть глаз и понадеяться, что мне это все снится.

Но тонкий аромат его парфюма с пиджака, которым я была укрыта, уже не смогла игнорировать.

Шумно выдохнуть. Открыть глаза. Смириться.

В голове сразу возникла мешанина мыслей, там было все: от вчерашних отчетов и в целом событий недели до загадки, где пропала моя подруга, и попыток вспомнить, куда же я сунула в итоге ту несчастную майку два месяца назад.

Я села, подтянула под себя ноги, сохраняя остатки тепла, и начала растирать глаза и лицо, силясь продраться сквозь остатки сна и паршивое состояние.

– Кофе? – Его голос неожиданно оказался непозволительно рядом (в одной со мной комнате), отчего я прямо подпрыгнула (нервы ни к черту, мы помним, да?)

– Твою ж! – Я повернулась к нему – он сидел на соседнем с диваном, на котором я проснулась, кресле.

В его руках были какие-то бумаги, и он тоже выглядел довольно уставшим. Вероятно, не только я эту ночь провела в офисе за работой.

– Да, пожалуйста, – тихо согласилась я, аккуратно разминая затекшее во сне запястье.

Он вышел из кабинета, и я услышала, как за стенкой включилась кофемашина.

Я без сил рухнула обратно на диван, скукожившись под его пиджаком, долежать еще несколько священных минут, пока готовится кофе. Это же самое сладкое, да?

Проснулась я от стука чашки, которую поставили прямо передо мной на журнальный столик.

– Спасибо, – пробурчала я, вновь приняв с трудом сидячее положение.

Первый глоток обжигающего напитка, и мозг начинает просыпаться.

Взглянуть на время – еще утро, в активе часа четыре сна. Мелочь, но почти приятно.

– Прими душ в спортзале, тебе скоро привезут вещи, потом уже вернешься к работе.

Я кивнула. Разговаривать не хотелось, хотелось продолжать смаковать эту миниатюру напитка богов.

Еще один обжигающий глоток. Вероятно, он пробудил во мне сочувствие, раз я спросила:

– Ты здесь тоже всю ночь?

– Я здесь уже неделю практически безвылазно, – выдохнул он, возвращаясь к бумагам. – Удобно свел ведение всех своих дел и бизнесов в этом кабинете. Видишь, даже ты теперь здесь. – Он вымученно мне улыбнулся.

Качаю головой.

– Мне понадобится завтрак после душа, – сказала я, вставая с дивана.

– Он едет вместе с вещами, скоро должны быть, – ответил он, открыв папку с документами.

Я посчитала это достаточным для окончания нашего диалога и вышла из кабинета, оставив на диване его пиджак, а на себе – его аромат.

Контрастный душ меня взбодрил. Желание лечь и тихонечко умереть отошло в сторонку. Недалеко, чтобы я его еще чувствовала, но достаточно, чтобы я могла найти в себе силы сделать что-то ещё.

Разгребая пакеты из магазина, я удивилась тому, как он заметил смену моего размера одежды.

– Всё-то ты видишь, – прошептала я, натягивая на себя мягкую кофту.

Завтрак стал еще одной ступенькой к нормальному функционированию, и вскоре я уже вернулась к бумагам.

Остаток дня пролетел быстро, уже после заката ко мне зашел охранник и принес вок на ужин.

– А высокое руководство где? – не удержалась от вопроса я.

– Он на встрече, просил вам передать, чтобы вы сегодня не засиживались и, по возможности, вернулись на ночь в отель.

Я кивнула, приступив к еде. Если я хочу сегодня вернуться в отель (а я хочу, очень-очень), то надо быстрее возвращаться к непочатому краю работы.

Вышла из офиса за полночь. Большая часть работы позади, осталась примерно треть. И я уже нащупала логику внесенных изменений, мне осталось проверить еще одну коробку с документами, чтобы окончательно в этом убедиться. И если всё так, как я думаю, то схема дальнейших действий мне уже ясна, что не могло меня не радовать.

Глава 3

Воскресенье началось непозволительно рано (как и все дни на этой неделе). А у меня же еще джетлаг и осознание бренности бытия. Этот комплект натурально меня расплющивает как асфальтоукладчик каждое утро.

Быстрый завтрак, и ко мне уже стучатся охранники с очередной чашкой кофе.

Дорога в офис. Вот они, мои глубоко ненавистные документы, которые, я уверена, еще месяц мне будут в ночных кошмарах сниться.

После спорого обеда прошло ещё несколько часов:

– Господи, вы просто сумму срезали и всё, серьёзно? – Я запихнула последнюю папку в коробку и ощутила прямо разочарование.

Я реально надеялась на какой-нибудь интересный косяк. А тут кроме подлога и занижения налогооблагаемых баз и посмотреть не на что.

– А разговоров-то было. – Я отпихнула ногой коробку поближе к шкафу и сделала последнюю пометку в списке документов на завтра: их должны будут подготовить ребята из отдела.

За окном вечерело.

Я потянулась, впервые начав ощущать пространство вокруг себя. В офисе было тихо. В коридоре – темно, а кабинет, в котором я работала, был залит золотистым цветом заката из окон.

Внезапно поймала чувство прекрасного удовлетворения. И от сделанной работы, и от того, что я видела и ощущала сейчас.

Но в голове всплыл обрывок разговора с экономистами почти недельной давности.

– Там же ещё бумаги, – упавшим голосом констатировала я.

В кабинете экономистов был порядок, и на пустом столе в углу лежала стопка документов со стикером сверху, на нем лаконично красовался знак вопроса.

Я усмехнулась.

– Ну, что у нас здесь?

Открываю первую папку и начинаю читать.

Следом вторую и третью.

– Ну понятно… – Выдох.

Забираю всю стопку документов и иду к юристам. Последнее звено в этой цепочке.

У них замечаю схожую папку и, положив рядом свою стопку, начинаю рассматривать.

– А вы неплохо подготовились, сволочи, – шиплю я, откладывая очередной лист с данными.

Время за полночь. Наступил понедельник.

Сижу на полу в кабинете и продолжаю составлять сложные схемы из документов трех отделов.

– Убийца – садовник! – раздался его голос у двери.

Я улыбнулась.

– Считаешь? Мне кажется, дворецкий не так прост. – Поворачиваюсь к нему: – Привет.

– Привет. Как ты тут?

– Разобрала схему. Вот эти все документы, – я обвела рукой все разложенное на полу, – сегодня же нужно отсюда увезти. Оцифруете потом, эта информация тебе может как-нибудь пригодиться, думаю. И надо проверить в отделе по работе с клиентами, не добавили ли им чего из этих папок.

Он кивнул.

– Хорошо. Тебя отвезти в отель?

– Спасибо, ребята справятся, у тебя наверняка много работы.

Я встала, разглаживая брюки.

– Тогда оставляю это, – я махнула за спину ладонью, – на тебя, доброй ночи!

Я постаралась пройти мимо него и даже дышать ровно, как почувствовала его пальцы на своем запястье. Я остановилась и повернула к нему голову. Пришлось тут же развернуться, потому что так запрокидывать голову наверх было неудобно: он высокий, а я без каблуков.

– Спасибо тебе. – Он улыбнулся, продолжая держать мою руку.

– Пока ещё не за что, сдаваться будем во вторник, тогда и поблагодаришь. – Возвращаю ему улыбку и делаю шаг назад, высвобождая руку.

– Сейчас я говорю тебе спасибо за то, что ты вернулась. За то, что ты сейчас здесь, рядом со мной.

Вот вроде я отошла от него, но меня тут же бросило в жар.

Я улыбнулась и поправила волосы, силясь скрыть смущение. Сейчас подключу браваду, и никто ничего и не заметит:

– У тебя были убедительные аргументы. – Я усмехнулась.

Он кивнул. Я с тоской заметила, как улыбка сошла с его лица.

«Ну вот тебе надо было так?» Я встряхнула головой.

– Я действительно устала, ты тут тоже не засиживайся. – Дотронуться до его плеча, надеясь сгладить собственную грубость. – Я поехала.

И сразу же пошла. Находиться с ним дальше становилось уже невыносимо.

Утром позволить себе чуть дольше понежиться в постели, справедливо решив, что я вообще-то это всё заслужила. Ну, пятнадцать минут, конечно, особой погоды не сделали моему организму, но настроение стало меланхолично хорошим. И ни одной мысли об убийствах, и всего одна о том, чтобы свернуть по дороге из отеля в аэропорт вместо офиса, и та возникла, скорее, по привычке.

За понедельник мы еще раз перепроверили все документы с экономистами и юридическим отделом, и конец рабочего дня я встретила в клиентском отделе, аккуратно выискивая среди данных затесавшихся у них кротов.

Но судя по всему, до этого отдела не дошли шаловливые ручки тех вредоносных сволочей, что радостно сбежали неделю назад. И это немного успокаивало.