скачать книгу бесплатно
Да, меня, кстати, тоже интересует этот вопрос!
– Согласно документам, она получила банковский кредит. Все законно, кроме одного: ты же знаешь, что в нашей стране она просто не могла его получить. У нас не дают таких кредитов обычным гражданам. Никого не интересует развитие – только сиюминутная выгода. Да что тут говорить, это давно всем известно и неизменно. И как только тебе в голову пришло вернуться сюда? Что за дикость? Почему ты не остался в Америке?
– Потому что я там чужой. А там очень не любят чужих. Американцы – далеко не так свободны, как они сами о себе думают и заставили думать весь мир. Нет, наоборот, они связаны массой условностей, неписаных правил, запретов намного более строгих, чем наш среднестатистический гражданин. Поэтому у них так много психопатов, а психиатры зарабатывают бешеные деньги. А судебные иски! Там все друг с другом судятся. Как-то я имел неосторожность похвалить прическу немолодой медсестры – она казалась все время недовольной – обычное желание вежливого мужчины сказать что-то приятное женщине. И что ты думаешь? Я уже и думать забыл о комплименте, когда судебный пристав принес мне повестку: старая идиотка подала на меня в суд за сексуальные домогательства. И если бы судья оказался хоть немного тупее, у меня были бы страшные неприятности, а так я едва не вылетел из интернатуры, причем никто не обратил внимания на то, что я был признан невиновным.
– Надо же! Кто бы мог подумать! Суд ведь оправдал тебя.
– Ну и что с того? Не стоить забывать, что их общественная мораль – это мораль протестантов. Официальная мораль исходит из того, что человек, занимающий в жизни место хоть немного выше места чистильщика сортиров, должен быть безупречен. То есть абсолютно. Даже тень подозрения рушит блестящие карьеры, что уж говорить о каком-то интерне, к тому же – иностранце. Мне там было не слишком-то уютно, потому что я обычный человек, у меня есть свои недостатки и желания, которые я хочу реализовывать в свободное от работы время. Я не гожусь на роль святого. И большинство американцев тоже не подходят для этого, потому для шантажистов Америка просто рай. А эти их неизменные улыбки – даже тогда, когда… Я не утомил тебя своим монологом?
– Нисколько. Мне очень интересно. Я видела все совсем по-другому.
– Там есть и много хорошего. Просто я хотел сказать, что и у них есть масса проблем. А нашим там вообще нечего делать, их никто не ждет. Мы совсем другие люди, и для адаптации иногда жизни не хватает.
Так, это неинтересно. Я возвращаюсь в спальню. Пусть все идет своим чередом. А я получила ценную информацию. Я уверена, что истина где-то там, но если я сейчас начну поднимать документы, что-то искать, то это плохо для меня закончится. Я уверена, теперь уже вполне, что произошедшее со мной – не просто несчастный случай, как написано в этих документах. Где-то здесь должны быть показания той женщины… Вот. Это не ксерокопия. Это оригинал, протокол допроса свидетеля. Ясно, что к делу это никто приобщать не стал – очень неудобно. Естественно, ничего удивительного. Главное – вовремя отрапортовать о раскрытии дела.
А мне этот протокол пришелся очень кстати. Потому что здесь указаны все необходимые координаты. Семенец Валентина Филипповна, Малиновского, шесть. Завтра я встречусь с ней, вот только заимею некоторые вещи для того, чтобы не привлекать к себе внимание на улицах и не останавливать своим видом движение транспорта. Итак, завтра. А сегодня…
– Юль, ну что за привычка читать лежа!
Светка очень довольна. Не иначе как договорились о свидании.
– Мне так удобней.
– Но ты же зрение испортишь.
– Мне нужно пройтись по магазинам. Ты случайно не в курсе, у меня есть какие-то дензнаки?
Не понимаю, чего она ржет. Надо же! Ну что я опять сделала не так?
– У тебя не просто есть деньги, – она вынимает из ящика несколько пластиковых карточек. – Это твои кредитные карточки. Можешь расплачиваться ими, можешь взять в банкомате наличку. Как хочешь. Но ты уверена, что уже пришло время переходить к активной жизни?
– Я просто хочу заглянуть в магазины. На работу я не собираюсь.
Я должна идти одна, но сказать ей это не могу. И она не должна знать, что именно я куплю. Не потому, что я ей не доверяю, а потому, что не хочу впутывать ее в разные опасные вещи.
– В чем проблема? Парень, никто тебя не просит лезть в наш разговор! Можешь дальше полировать ногти и писать научную работу. И оставь меня в покое. – Я могу повозить Юлю по магазинам. Я на машине, так что буду ждать на улице, поездим.
– Это выход. Юлька, ты слышишь? И мне спокойнее будет.
Нет, вы видели, какое трогательное единение? За меня уже все решили. Хотя, надо признать, это вариант. Не понимаю, что меня раздражает. Они так заботятся обо мне! Нет, у меня все-таки очень тяжелый характер.
– Ладно, договорились. Поедем сейчас.
– Нет, немного позже. После нашего разговора.
Черт, я совсем упустила из виду: господин исследователь должен еще препарировать лягушку.
– Юлька, я тороплюсь. А вечером пойдем в ресторан – Виталий нас приглашает, – Света чмокнула меня и выскочила за дверь. Я слышу, как стучат ее туфельки.
– Ну, и чего я попрусь с вами в ресторан? Вы же Светку пригласили, мне что промеж вас делать? И Макс будет скучать.
– Я прошу прощения… Но вы позволите пригласить вас на ужин?
Я не верю собственным ушам. Зачем это ему понадобилось?
– Виталий Петрович, если Света просила вас так сделать, то это совершенно лишнее. Мне не нужна нянька, а Светке – дуэнья. У нее должна быть своя жизнь, и я не собираюсь…
– Юля, подождите! Дайте мне сказать, – он берет меня за руку и усаживает в кресло. – Послушайте меня. Света не ставила мне никаких условий. Я приглашаю вас, потому что… Ну, как вам объяснить? Вы обе мне очень нравитесь. Нет, не в том плане, что вы подумали, хотя, конечно… Но это совсем другое. С недавних пор нас со Светланой связывают очень хорошие дружеские отношения. А вы… Мне бы хотелось и с вами познакомиться ближе. Мне просто нравится общаться с вами обеими. Мне нравятся отношения между вами. А у меня так мало друзей здесь…
Он взволнован. Почему? Должна быть причина. Наверное, я не все понимаю. Или у него путано выходит. Чего ты заикаешься, парень?
– Вам нравится Светлана? Как женщина?
Прямой вопрос требует прямого ответа. Если он соврет, я пойму. Но он не будет врать.
– Да.
Вот это уже лучше, ей-богу.
– Это хорошо. Я рада это слышать. Но если вам хочется просто поразвлечься, лучше найдите другую игрушку, док. Я не позволю вам ее обидеть.
– Я понимаю. И уверяю вас: у меня и в мыслях нет ничего подобного. Так вы присоединитесь к нам сегодня? Мне бы очень этого хотелось, правда.
– Если вам так хочется. Но я все равно не понимаю, зачем вам это надо.
– Просто если мы познакомимся поближе, то вас, возможно, перестанет раздражать вид моих ногтей.
Глаза его смеются, и я понимаю, что попалась. Он все просек с самого начала. А это значит, что я где-то прокололась. Я не смогла скрыть свои эмоции, это может перерасти в тенденцию. Это мне наука – теперь мне надо лучше следить за собой. Люди бывают разные, и не все такие наблюдательные, но чтобы уцелеть, следует считать, что все.
– Вам больше не по душе мелодрамы? – Что за глупый вопрос? Ах да, вчерашняя история.
– Не знаю. Как-то не тянет.
– А что бы вам хотелось посмотреть? – Нет, дорогой, больше ты меня не поймаешь.
– Ничего. Мне скучно.
– А что бы вам хотелось делать? Я так понимаю, ваше прежнее занятие вас больше не привлекает.
Он спрашивает, но вряд ли эти вопросы и мои ответы имеют отношение к его работе. Он затеял какую-то игру. Может, это простое любопытство, может, что-то другое. Но я больше не попадусь. Играть будем по моим правилам.
– Не могу сказать. Прошло еще так мало времени, чтобы принять какое-то решение.
Мне начинает надоедать этот глупый разговор. Я не хочу отвечать на вопросы. Я не хочу, чтобы он интересовался мной, как и кто-либо еще. У меня появилось несколько ниточек, потянув за которые я хочу распутать этот невероятно запутанный клубок. Но я не хочу, чтобы мне дышали в спину любопытные и сочувствующие. У меня и без их помощи все получится.
– Если вы еще не передумали, можем ехать.
– А наши занятия? – О святая простота. Твои актерские способности в сравнении с моими – ничто.
– Они не нужны. Вы это сами понимаете. Это не та амнезия, которую вы можете классифицировать. Вы это знаете не хуже меня. Если хотите просто общаться – я не против. Поэтому лучше уж поедем по магазинам.
– Я понял. Юля, вы необыкновенная женщина. Если нужна будет моя помощь – вам стоит только сказать. Насколько я понимаю, вы собираетесь сделать что-то опасное, – он изо всех сил пытается говорить спокойно. – Я хочу только сказать: вы можете на меня рассчитывать. Я не такой уж мягкотелый, как, наверное, кажется. И если вам нужно будет кому-нибудь довериться, то…
Я молча одеваюсь. Довериться! Хотелось бы мне знать, кому я могу довериться. Нет. Пока я не узнаю расклад и ставки, я не имею права никому доверять. Я еще слишком мало знаю, а впечатления бывают необъективными. Если он и вправду хороший парень, ладно. Или же он совсем не тот, за кого себя выдает – и тогда я должна буду принять меры к его нейтрализации. Вот так. А еще Светлана. Я должна буду попросить ее не обсуждать меня с этим индивидом. Она может, сама того не ведая, навредить мне. И этот разговор будет не из легких.
Мы едем весенними улицами, и мне почему-то легко на душе – впервые за то время, что я себя помню. Май довольно прохладный, женщины еще не вылезли из колготок, но мне все равно нравится. Мне хочется выйти из машины и пешком пройтись по улицам города, потому что город прекрасен. Странно, почему он показался мне холодным и неприветливым? Наверное, у меня было холодно на душе. Или я видела другие города, потеплее? Не знаю.
Мы останавливаемся перед огромной стеклянной витриной. Это совсем новый дом, и весь первый этаж в нем занимает магазин с довольно-таки тривиальным названием «Женское царство». Но это название очень точно отражает суть того, что притаилось за блестящей витриной. Это и вправду женское царство. Тут есть салон красоты, несколько уютных кафе, а отделы просто созданы для того, чтобы удовлетворить самый изысканный вкус.
А главное – здесь удивительное разнообразие товара: от дешевого ширпотреба до самых дорогих моделей. Такого в Америке нет, как объяснил интерн-неудачник. Я перестала чувствовать враждебность по отношению к нему. И никого не касается почему.
Наверное, молоденьким продавщицам до сих пор не попадалось на глаза такое чучело – в длинном темном балахоне, в косынке и темных очках. Я сама себе неприятна, но мне же надо как-то сделать покупки!
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – Ко мне подплыла черноглазая красотка, одетая в форму персонала магазина.
– Нет, спасибо, я сама разберусь.
– Я прошу прощения, но вам лучше обратить внимание на отделы справа от входа. Думаю, там вы найдете подходящий товар.
Она намекает, что здесь, в ее епархии, все слишком дорого – для такой, как я. Мне немного смешно, немного обидно – так, словно меня публично унизили. Ну, зачем я напялила этот балахон? Я скажу зачем: с этой треклятой косынкой на голове ничто другое не гармонирует. Вот если бы повязать ее иначе… Но это невозможно – у меня для этого не хватает волос. Поэтому я начинаю понемногу закипать, а девка ходит за мной по пятам. Небось смотрит, как бы я чего не стащила. Но косметика тут хорошая, и я собираюсь все попробовать. Так что – пусть катится ко всем чертям. Пока я не рассердилась всерьез.
– Это очень дорогая помада.
Ее голос выводит меня. Я поворачиваюсь и смотрю на нее в упор. Она отступает. Но мне ее теперь не жаль, и я закончу то, что решила сделать. Вот теперь – наверняка. Сама напросилась. Она испортила мне настроение.
Я возвращаюсь к своему занятию. Так много образцов, такие интересные тона, мне все хочется попробовать. Наконец я делаю выбор и возвращаюсь к прилавку. Той мегеры уже нет. Или я ошиблась в расчетах? Другая девушка, светленькая, быстро выбивает мне чек, я беру пакетик, и в эту минуту кто-то хватает меня за руку. В буквальном смысле. Я вижу двух парней в форме охраны и еще одного – в штатском.
– Вам придется пройти с нами.
– Я не понимаю. В чем дело? – Нет, я-то знаю, но сейчас разыграю комедию, и грубиянку уволят. Это вернет мне хорошее настроение.
– Пожалуйста, пройдемте. Это ваша покупка?
– Да. Вот чек.
– Вот и хорошо. Это не займет много времени.
Я иду с ними. В небольшой комнате с табличкой «Служебное помещение» сидит пожилая женщина. Дверь закрывается, мне жестом предлагают сесть. Я опускаюсь на стул. Парень в штатском кладет на стол пакетик с косметикой и чек.
– Ну и для чего вы меня сюда притащили? – Подождите, милые мои, я вам устрою спектакль по полной программе. Время пошло.
– Позвольте осмотреть вашу сумочку, – это женщина говорит.
– И не подумаю! С какой это радости вы будете рыться в моей сумке? – Я старательно изображаю возмущение.
– Юра, просмотри покупки.
Штатский открывает пакетик и сверяет содержимое с чеком.
– Все правильно.
– У вас есть право на подобные действия? – Мне все это уже начинает надоедать.
– Отойдите, ребята. Лидия Андреевна, вам придется осмотреть все остальное.
Все остальное – это, очевидно, меня. Ладно, вы сами этого хотели.
– Милочка, давайте поймем друг друга, – его глаза холодно уставились на мня. – Я вас ни в чем не обвиняю, но будет меньше проблем, если вы позволите нам осмотреть содержимое вашей сумочки и карманов.
– А если я не соглашусь?
– Ну, тогда нам придется вызвать милицию.
– Хорошо, вызывайте.
Я просто убиваю с ним время. Но я знаю, что делаю.
– Юра, кто тебя вызвал? – Это женщина. Она не желает рисковать.
– Даша, по внутреннему. Ну, так что, договоримся по-хорошему? Или будем ждать милицию?
Есть люди, любящие уличать. Такому намного приятнее уличить в чем-то ближнего, чем признать факт наличия других честных людей, потому что подобные типы считают честными только себя. А на самом деле они просто садисты и им не место на подобной работе. Вот это я сейчас и исправлю.
– Подождем милицию. Можете вызывать.
– Юра, Даша могла ошибиться.
Если ее уволят, она уже не сможет найти работу. Она понимает это и не хочет рисковать. Тем более что мое поведение сбило ее с толку. Большинство наших граждан униженно продемонстрировали бы содержимое своих сумок и вздохнули с облегчением, проглотив обиду и удовлетворившись неискренними извинениями. Но я – другое дело.
– Если Даша ошиблась, почему же она отказывается? – Идиот, тебя уволят вместе с твоей красоткой. – Женщина, отдайте сумку!
Он резко вырывает сумку у меня из рук, но тут открывается дверь – успели все-таки, я все правильно рассчитала. В комнату входят Виталий Петрович и какой-то мужчина в прекрасно сшитом костюме и белоснежной рубашке.
– Что здесь происходит? – Ого, сразу ясно, кто в доме хозяин.
– Юля, с вами все в порядке? – Я-то в порядке, но вам это знать необязательно.
Я медленно сползаю со стула. Учить меня терять сознание излишне. Нужно только представить, как темная вода смыкается у меня над головой. Холодная грязная вода.
– Воды, скорее! – Это голос дока. Вот еще, сейчас ни за что ни про что водой обольют. Нужно срочно приходить в чувство, если я хочу все-таки сделать необходимые покупки.
– Она уже пришла в себя, – женщина сильно побледнела, руки ее дрожат. Она помогает мне подняться.
– Вы вовремя. Еще немного – и меня бы здесь просто линчевали, – я выдаю одну из своих самых бледных улыбок.
– Как вы себя чувствуете? – Синие глаза Виталия смотрят обеспокоенно. – Это просто стресс, сейчас я отвезу вас домой, и мы вдвоем подождем Свету.
– В мой магазин женщины приходят не за стрессами, – этот человек мне нравится. Интересный. – Я еще раз спрашиваю: что вы тут пытались совершить?
