скачать книгу бесплатно
– Ну мы же никому не скажем, верно ведь? – он зашипел злорадной улыбкой. Его пальцы упали на её шею, туго сжимая её. Грубой хваткой он сорвал с неё ожерелья – в том числе подаренное принцем. Другая ладонь отрывисто начала разрывать крепления платья в районе груди.
– Не надо! Умоляю! Пожалуйста! – писк девичьего голоса лился в унисон с диким ржанием коней.
– Смотри-ка, первые глаза, которые увидят, как нарушается здешний закон, – ухмыльнувшись, сказал крепыш, взирая на буйствующих коней.
Но тощий пропустил его слова мимо ушей. Он грубо срывал с плеч Елены бархатистую ткань. Её тугой корсет белого цвета опоясывал упругий рельеф. Глаза бандита загорелись. Он задрал подол платья девушки, раздвигая грубой хваткой её ноги. Елена плакала, вырывалась, но его тело уже нависло над ней. Ладонь стала ослаблять ремень на его поясе. Другая сжимала шею девушки, придушивая её.
– Давай, сука, раздвигай свои ляжки!
Громкий писк пронёсся по стойлам, под сводам крыши. Кони буквально взбесились, надрывая привязанные к балкам поводья. Они вздымались на дыбы, издавая громкое ржание.
Тощий начал небрежно разрывать корсет девушки. Он дал сильную пощёчину. Лицо Елены покрылось алыми побоями.
Его друзья хохотали.
– Я второй чур, после Калина! – посмеялся крепыш.
– Ну вот! А мне, как всегда, остаётся то, что остаётся… – с наигранной досадой проговорил толстяк.
Глаза девушки заполнились слезами. Тощий уже приспустил свои штаны, вытащив на тёмный сумрак свою разгорячившуюся плоть.
Внезапно смех толстяка резко прервался. На его смену пришло отрывистое вскрикивание. Взбросив руки, он свалился на живот. В его спину, чуть покачиваясь, вонзились рабочие вилы.
Крепыш обернулся. Со стороны входа к ним шёл неизвестный. Он обнажил свой меч на ходу.
Без каких-либо разборов крепыш с криком накинулся на него. Воин парировал его два не очень изящных удара, быстро перебирая шагами, ушёл с линии атаки третьего удара и вонзил меч ему под брюхо. Тот вскрикнул, уронив клинок, закашлял, его глаза предсмертно закатились. Бандит рухнул возле ног воина.
– Ах ты сука недорезанная! – худощавый резко вскочил, но не успел натянуть штаны обратно. Наёмник в один рывок оказался рядом с ним. Его клинок блеснул в густом мраке помещения, прорезав негодяю шею. Голова бандита скатилась с его плеч и упала наземь, рухнуло и тело, болтая своим отростком между ног в полёте.
Кони бешено ржали. Осмотревшись, воин сунул меч в ножны. Ничего не говоря, он грубо схватил девушку за предплечье, поднял и повёл в спешке за собой. Та, с исплаканным лицом, в разорванном платье, оголяющем плечи и верхнюю часть её груди, спотыкаясь на каждом шагу, спешно шагала за ним.
Они выбежали из конюшни, метнулись в ближайший переулок. Выглянув из-за угла дома, Дункан осмотрелся. На здешней улице вёлся бой. Городская стража сражалась с неизвестными налётчиками, облачёнными в такую же броню, как и те три выродка.
– Смотри, не упади мне тут. Мы побежим быстро! – посмотрев на неё, проговорил Дункан и, не ожидая ответа, ринулся вперёд.
В считанное мгновение они преодолели улицу и вышли на главную площадь перед дворцом. Огромная статуя стояла в центре. На фоне мрачного, окутанного тучами неба она выглядела устрашающе. А вокруг неё резали друг друга вооружённые люди. Падали их тела, лилась кровь.
Дункан подбежал к конюшне, развязал поводья. Выведя коня, он схватил девушку и без слов усадил её на седло, потом запрыгнул позади.
– Пошла! – Он ударил поводьями, и конь с диким ржанием помчался прочь с этой площади.
Они мчались вниз, пересекая многолюдные улицы столицы. Здесь люди не убивали друг друга – здесь они все веселились. Кто видел их заранее, сразу же прыгали прочь с дороги, ругая их вслед бранными словами. Трудно было преодолеть торговую площадь – здесь было просто не проехать. Дункан вёл коня, проезжая сквозь толпу народа. Мимолётным взглядом он увидел, как аланарские стражники также едут по направлению к городским воротам, а во главе них ехал сам принц Камир, озлобленный и мрачный. Мрачнее самой ночи.
Миновав торговую площадь, скакун вновь подался в рысь. Вскоре они выехали за стены города, уходя галопом в кромешную тьму. Туда, куда глаза глядели. Елена чуть не свалилась со скользкого кожаного седла при такой взрывной скачке, но удержала себя наверху. Она прижалась спиной к наёмнику, тот обхватил её за талию, ударив поводьями. Её растрёпанные волосы развевались от дуновения ветра в быстром галопе, падали на лицо Дункана, но он терпел. Выбора не было.
Отъехав от города на большое расстояние и остановившись на невысоком холме, заросшим бесцветным сухим кустарником, Дункан обернулся. Крепостные стены столицы выходили контурами на фоне всеобщей тьмы. Их покрыл густой мрак, они стали тёмными. Слышались отсюда голоса и шум, исходящие с городских улиц. А потом небо озарила ярка нестерпимая вспышка. Сотни разноцветных ярких линий ослепили взор наёмника. Пышной светящейся лозой они раскидывались во все стороны, сопровождали это зрелище громкие овации людей на всех улицах города. Праздничный салют наполнил здешнюю округу яркими отблесками. А потом линии дождём падали вниз, становясь красными, багровыми, приняли цвет крови. Словно кровавый дождь опустился на крыши городских домов, на улицы Оплота. От этого овации людей постепенно стихали, словно окутал их внезапный катарсис.
А потом всё как-то умолкло. Словно стёрся энтузиазм, и всеобщее возбуждение кануло в небытие. И сумрак гуще прежнего осел на высокие башни над крепостной стеной.
Дункан сплюнул на рыхлую и проросшую травой почву, повернул коня, сильно ударил поводьями и поехал вдаль. Прочь от этого места.
Волки в овечьих шкурах
Братство, скреплённое узами верности друг другу и честью, долгие лета служило государству силовой опорой и мудрым советником. Чтили авторитет воителей во всех уголках Венерии и за рубежами её. Сила помогала государям в наиболее тяжкие времена, особо проявили себя воители Братства во время Великой войны – последней на нашей памяти с армией нелюдей. Много героев былин вышло именно из Братства по оружию. Однако всему приходит время, и дерево, некогда возвышающееся над горизонтом на могучем стволе, чахнет от паразитов, что с течением лет заполняли его от корней и до самых крон. И нет больше чести у бывших воителей, ставших теперь охотниками за головами и платой.
Ян Белвацкий. «История континента людского»
Луна слабо пробивалась сквозь сгустки чёрных облаков, окутавших ночное небо. Блеклые лучи вяло падали на макушки деревьев, под пышными ветвями которых царил кромешный мрак. Во всём лесу в полночь было не проглядеть дальше своего носа.
Ночь была хмурой, мрачной и безмолвной, таящей в глубине своей, во тьме, неизведанное.
Не дул даже ветер, как будто он боялся заблудиться в непреодолимом мраке, которому не было видно конца и края. Сама природа в эту полночь погрязла в уныние и печаль, а давящая на уши тишина осела ощутимо и плотно на близлежащие окрестности. И не было слышно ничего, кроме слабого потрескивания подброшенного хвороста в маленький костерок под одной из ветвистых громад здешнего леса.
Мелькал во тьме слабый огонёк, нервно дрыгающийся. Языки пламени колебались, хотя и сквозняка не было. Искры маленькими группами вздымались вверх, и уже на уровне макушки головы они растворялись в тёмной небесной бездне.
Конь угрюмо опустил морду, жуя бесцветную траву под своими копытами. Он был привязан к стволу дерева в шаге в стороне от горящего костерка. Нервно махнув хвостом, жеребец поднял голову, всмотрелся куда-то во мрак. Что он увидел там, в тёмной бездне? Что почуял? Это неизвестно. Но после мимолётного пялящего в никуда взгляда он вновь опустил морду, зачерпнул в пасть комок желтоватой травы и начал чавкать.
Наёмник молча ломал веточку за веточкой и кидал её в эпицентр пламени. Откинувшись на толстый и шершавый ствол, он слабо вздохнул, потёр челюсть ладонью в перчатке. Ничего говорить не хотелось, не хотелось нарушать царившее здесь молчание. Мрачное и нагнетающее опасность. Но наёмника это не колыхало, не было в нём ни тревоги, ни страха. Ровно как ничего не было видно за границей вокруг небольшого кострового света.
Была только какая-то неопределимая тоска. Душа упала в холодное море и сердце как-то странно сжималось, не то от сожаления, не то от разочарования. Лицо мужчины выдавало его внутреннее состояние. Без того худое и изнеможённое, оно покрылось мрачными тенями.
Посмотрев сквозь пляшущее пламя, Дункан взглянул на девушку. Та сидела, съёжившись в комочек, обхватив свои колени руками и положив подбородок на предплечья. Её взгляд за всё время не сводился с одной точки. И она молчала с момента их остановки в этом небольшом лесу.
А внутри неё бушевал настоящий шторм. Пережитые события, увиденные кровь и смерти терзали девичье сердце, пронизывая его вилами горечи. Глаза то и дело набухали от подступающей влаги, но Елена держалась, чтобы не заплакать.
А зачем? Не нужно всё держать в себе. Проще разрыдаться здесь, посреди гущи мрачного леса, забиться в истерике. Она это заслужила, она пережила слишком многое за один только вечер. Все несбывшиеся надежды смешались в воронку ужаса, что порушили картину, на которой красовалось её счастливое будущее. И когда та свалилась на пол, изуродованная жестокостью людей, показалось на её месте голое небытие, шершавое и серое.
Прежней жизни больше не будет. Жестоко убит её отец за столом, убит самым мерзопакостным методом – он был отравлен. Отравлен теми, кого он позвал в свой очаг, кто воспользовался его радушием. И среди них была родная кровь…
Его брат приложил к этому руку. Ярген держал окровавленный кинжал в руке. Когда Елену уволакивали прочь с места воцарившегося безумия, она видела кровь на его руках. И кровь была пролита жестоко.
Она запомнила эту картину отчётливо. И даже сейчас, глядя на пламя, голубые глаза девушки, влажные глаза, проматывали её снова и снова.
Теперь её будут искать, это наверняка. К этому приложит руку её собственный дядя, которого она считала своей кровной роднёй. Однако он не перестаёт быть ею и впредь. И это тяготило душу девушки, сжимались пальцы от ненависти и стыда, мялась под ними зелёная бархатистая ткань. Не пожелаешь и врагу такого родства…
Её будут искать. Её брата схватили. Убили его или нет, она этого не знает. Но участь в любом случае незавидная. Ей шестнадцать лет, она не прожила и четверть своей жизни, которая справедливо дана ей. И уже сейчас она думает, что делать дальше, сидя на холодной траве, в дали от стен её родного дворца. Судьба повернулась к ней тёмной стороной. Для неё уготовлены испытания.
И ей нельзя сейчас впадать в истерику. Нельзя допустить, чтобы глаза были залиты солёными серыми слезами. Чтобы взор её помутился. Нужно собрать себя в руки и держаться. Насколько хватает сил…
Тем более с ней рядом этот человек. Она мимолётно глянула на него. Наёмник, потупив взгляд, подкинул сухой хворост в огонь костра. Он был уродлив и противен ей. Его лицо было словно мёртвым, на нём не было хороших эмоций, только один мрак. И он убийца.
Однако он спас её. Спас от тех, кто намеревался обесчестить её – дочь царя самого огромного государства на континенте. Они собирались сделать это в вонючей конюшне, по очереди. И хоть этот человек был противен ей, она была благодарна ему. Кем бы он не был и какими мотивами бы он не руководствовался.
А вдруг он хуже тех, кто убил отца?
Он был там тоже. Она вспомнила. Этот наёмник разговаривал с тем молодым принцем, изрядно отличающимся от него внешне. Очень сильно. Словно два земных противоположных полюса: один статный и опрятный красавчик с ровной осанкой, и он, чуть ссутулившийся, с резкими, небрежными движениями тела и с каменным лицом и холодным взглядом серых пустых глаз, в которых не было ничего.
Он был там, и она его вспомнила. Она не переставала смотреть на него. Её интерес переметнулся к его физиономии.
Дункан посмотрел на неё в ответ. Молча они играли в гляделки сквозь вздымающиеся языки пламени.
«И на что мне этот прицеп? – спросил про себя наёмник. – Что мне с ней делать? Куда её вести? Чёрт, ввязался же я во всё это дерьмо».
Его нос сморщился. От этого девушка быстро переметнула взгляд на костёр. Она не смогла долго выносить его холодного и паршивого взгляда.
– Спасибо… – еле слышно пробормотала Елена.
Дункан молча посмотрел на неё опять.
– Что спас меня… Без тебя я была бы уже давно мертва, если не хуже, – всхлипывающим тоном говорила девушка, каждое слово глотая с большим усердием, как застревающий в горле ком. – Я видела в их глазах жестокость, нечеловеческую жестокость… Я столкнулась с ней впервые. Она была так близко, так ощутима. Днём ранее я считала, что меня никогда не постигнет несчастье, что стены дворца безопасны и впереди меня ждёт счастливая жизнь. И как же я ошиблась…
Наёмник молча выслушивал её, ни произнеся ни звука. Голос девушки не замолкал:
– Я проснулась в этот день, когда в мою комнату полился белый дневной свет, с уверенностью, что я никогда не испытаю горя и не познаю жестокости человека. Ведь я была рождена не для этого, я рождена для лучшего. И как я ошиблась… Зверь не подкрадывался к нашему порогу, он всегда жил среди нас…
Наёмник еле слышно вздохнул.
– Единственное, что сейчас сохранилось при мне, это моя оборванная одежда и моя честь… И я благодарна тебе за это.
– Я делал то, о чём меня попросили, – сказал отрезано наёмник.
– Кто тебя попросил? – Она подняла на него взгляд.
– Мужчина, один из слуг, наверное. Тот, кто тебя хорошо знал, я думаю.
– Скажи, пожалуйста, как он выглядел?
– Невысокий такой, плотный, с залысиной на макушке. Волосы чёрные, чёрная щетина на толстых щеках.
– Аврольд… – тихо произнесла девушка, поникнув взглядом. – Он всегда был добр ко мне, заботился даже больше, чем было ему отведено. Он мне заменял дедушку…
– Благодари за спасение волю случая, а не людей. – Наёмник облокотился спиной о шершавый ствол дерева.
– И всё же… в моём спасении ты сыграл свою роль. Ты мог бы отказаться, уехать из города прочь, но ты отправился на помощь. Почему?
– Не знаю. Не думаю, что именно сейчас я способен объяснить мотив своих поступков философски и… правильным языком, без грубого жаргонизма. Меня не учили беседовать с дамами из высшего сословия. Иначе, ты можешь пожалеть, что вообще задала мне этот вопрос.
– За этот вечер я уже многое пережила, многое повидала, почувствовала. Не думаю, что твоё сквернословие как-то оставило бы неприятный осадок на моей душе.
– Я смотрю, ты говоришь слаженно. Видимо, ты очень грамотная девушка.
– Отец меня заставлял много читать. Быть необразованной дочерью государя – это что-то недопустимое.
– Для своих лет ты достаточно образованная. Я сужу не только по тому, как ты говоришь. – Дункан изучающе смотрел на неё.
– А почему ещё? – Наконец с живой заинтересованностью посмотрев на мужчину, спросила Елена.
– Ты приспособилась к обстоятельствам, не упала духом, не рыдаешь сейчас, захлёбываясь в слезах, и к тому же нашла силы поблагодарить и начать этот разговор с незнакомым тебе человеком. Внутри тебя, уверен, бушует ураган, но ты этого не показываешь, так как это было бы бестактно с твоей стороны даже при нынешних обстоятельствах. Ты умело держишься, коротко говоря. И это правильно.
Елена слабо улыбнулась краем губ. И эта улыбка немного озарила её побледневшее лицо, придав ей слегка румяный окрас.
– Твой отец был сильным человеком. Физически и морально, – сказал Дункан. – Ты пошла в него.
И после этого девушка снова погрустнела. Она вновь положила свой румяный подбородочек на предплечье, молча взирая на костёр.
– Давай спать. Уже поздно, а тебе нужно отоспаться после всего произошедшего.
– Я не думаю, что смогу уснуть… Ты даже не чувствуешь, что сейчас внутри меня… И у меня нет сил, чтобы всё это выплеснуть наружу. А я этого очень хочу.
– Да, я не чувствую сейчас того, что чувствуешь ты. Однако и внутри меня колыхают некоторые эмоции. Я тоже там был, тоже всё видел. А тебе надо поспать, ибо с рассветом мы должны двинуться в путь.
– И куда же мы поедем? – вновь подняла заинтересованный взгляд девушка.
– Не знаю. Утро вечера мудренее. А уже время за глубокую полночь. Ложись спать.
Последние слова вылились в приказывающем тоне, не терпящим возражений. И девушка, повинуясь не только его тону, но и строгому взгляду (сейчас его глаза уже не казались такими пустыми, в них слабо загорелась какая-то искра) наёмника, медленно легла на бок, сгибаясь в клубочек. Дункан встал, подошёл к коню и отстегнул один ремешок, доставая из-под него накидку. Подойдя к Елене, он развернул её. Девушка молча смотрела на него снизу-вверх. Её платье, некогда сияющее богатой роскошью и лелеющее взгляд томным зелёным цветом, было испачкано, в некоторых местах порванным. Дункан смерил её взглядом, после чего накинул ткань сверху, погружая девушку под него.
– Не думаю, что меня это согреет… – сказала она, положив под голову ладони. – Ночь холодная.
– Я останусь на дежурстве и буду следить за костром, чтобы он не потух.
– Ты не будешь спать?
– Нет.
Наёмник вернулся на своё место, медленно опустился. Его меч лежал слева от него, укрытый в пышном покрове желтоватой травы. Наёмник нащупал его рукоять, словно желая убедиться, что клинок никуда не пропал.
Потом снова настал момент молчания. Девушка лежала уже с закрытыми глазами, слабо сопя себе под нос. Наёмник не сводил с неё взгляда.
«Я боюсь этого… – произнёс он про себя. – Я могу не справиться, могу оказаться безответственным, и она поплатится за это жизнью… Я не хочу отвечать за её жизнь, за чью-либо жизнь вообще, и провалить всё… Снова».
Где-то вдали, в сгустке кромешного и непроходимого мрака послышался громкий вопль и вой, походящий на вой волка. Гнусавое звучание чьего-то надрывающегося нечеловеческого голоса разлилось по всей лесной гуще.
Елена тут же вскочила, бегло оглядываясь.
– Это что?…
– Волколак, – спокойно ответил Дункан.
– К-кто?… – сглатывая, переспросила девушка.
– Получеловек, полуоборотень, – всё так же спокойно отвечал мужчина.
Лицо девушки приняло мертвенно-бледный оттенок, схожий с цветом луны, что тускло пробивалась сквозь заслоны чёрных облаков.
– Но… Они ведь… Только в страшных рассказах…
– За стенами столицы открывается огромный мир, и многое тебе придётся принять за истину, со многим ты можешь столкнуться здесь.
